Твоя кровь в моих венах

Глава 28

После того, как капсулу нашли и, выполнив захват по стандартной процедуре, взяли на корабль, прошло не более трех дней. И вот «Дракон» отправлялся в обратный путь на Леду. К этому моменту практически весь экипаж корабля не только находился на борту, но и к тому же был приведен в относительно приличное состояние благодаря Доку и оборудованию медицинского отсека.

Ребята, каждый раз собираясь в кают-компании, обсуждали случившееся и радовались как дети. Наверное, это был некий психологический откат: пройдя через страшные испытания и оставшись в живых, они почувствовали себя чуть ли не бессмертными, во всяком случае, любимчиками Вселенной, и пребывали в полнейшей эйфории.

Так как Есения и Джойс были взяты на борт последними, ребята, считая, что те не в курсе, пересказывали им все, что произошло за время их отсутствия.

Из рассказанного девушка сделала вывод, что Бледе и Нырку удалось воплотить в реальность план, придуманный Джойсом, сложнейший план на грани возможного, как высказался сам старпом. Командир «Дракона» в отставке и помощник первого навигатора замедлили время, опустились на Вторую планету, миновали все «выверты» установки, следуя разработанному Есенией алгоритму, подлатали челнок и подняли Гения и Айзека на корабль. А затем провели точно такие же манипуляции и на Первой. Когда жизнь пострадавших оказалась вне опасности, все, кто был в состоянии, вновь отправились на планеты теперь уже для исследования.

На данный момент трюмы ломились от образцов, накопители информации были заполнены до упора, а ребята праздновали завершение миссии.

Бледа вновь занял место командира, что произошло как бы само собой, по общему негласному уговору, и никто больше это не оспаривал: ведь Максим Берсар спас их жизни.

Есении было любопытно, как ребята отреагируют на необычные способности и знания Джойса, но, как оказалось, Джейн умудрилась скрыть сей факт от большинства членов экипажа. Она объяснила, что они были подвергнуты научному эксперименту секретной организации и теперь связаны печатью неразглашения. Бледа и Нырок, естественно, умолчали о том, кто на самом деле сумел замедлить время и, по сути, спас экипаж. Есении было очень обидно за Джойса, ведь в который раз его заслуги принижали, но и она не могла ничего рассказать.

Зато девушка, да и Бледа с Нырком смотрели на старпома совершенно другими глазами.

Теперь Есения понимала, почему команда Джойса слушается его беспрекословно. Если в прошлогодней игре во время аварии их корабля они стали свидетелями невероятных возможностей своего командира, они не смогли бы к нему относиться иначе.

Сама девушка тоже удостоилась почестей. Ее поступок посчитали подвигом, а то, что она осталась жива, несмотря на ужасные травмы, списали на чудо. Теперь ее не исключали из разговора, уступали лучшее место, когда она заходила в кают-компанию, норовили подложить лучший кусочек во время обеда или просто устраивали какие-нибудь мелкие сюрпризы наподобие выращенных специально для нее цветов или включенной любимой ею музыкальной композиции. Такое внимание смущало, и Есения на полном серьезе подумывала натворить что-нибудь ужасное, чтобы вернуть прежнее отношение ребят, с которым она уже свыклась.

В отличие от всех остальных, девушка не радовалась тому, что корабль возвращается на Леду, потому что каждое мгновение, приближающее «Дракона» к созвездию Лебедя, отдаляло ее от Джойса.

Есения тревожилась о дальнейшей судьбе парня. Конечно, девушка надеялась, что человек, имеющий такие невероятные способности, сможет снова оставить с носом все секретные организации, вместе взятые, но в любом случае ему снова придется куда-то бежать, где-то прятаться. Он снова превратиться в добычу, за которой будут охотиться спецслужбы.

Одно было ясно: как бы ни повернулась ситуация, сама она Джойса потеряет. Даже если допустить такую невероятную вещь, что ей удастся надавить на начальство и потребовать оставить парня в покое, ей в любом случае придется покинуть Космостар. Ведь ее устроили в этот университет лишь для выполнения миссии. Без прикрытия спецслужб, — Есения это отлично понимала, — она не продержится там и месяца, так как ее подготовки явно будет недостаточно.

А уход из Космостара означал одно: в ее жизни никогда больше не будет Джойса. Со многим Есения могла бы смириться, но этот факт попросту убивал ее.

Она с грустью вспоминала время, когда они вдвоем летели через огромное пространство космоса. Та близость, которая возникла между ними в тесной капсуле, близость и физическая, и душевная, казалось, полностью испарилась, когда оба были подняты на борт и покинули узкую кабинку. В условиях капсулы, их уединения и оторванности от мира, обнаженность скорее будоражила, чем смущала. Когда же они выбрались наружу, то сразу почувствовали неловкость и, стараясь не смотреть друг на друга, поскорее накинули одежду, чтобы затем попасть в медкабинет к Доку. Док их отделил друг от друга, развел по разным медицинским боксам, и им не удалось перемолвиться ни словом, а потом… Потом они стали словно чужими друг другу. По крайней мере, так казалось Есении. И она с тоской вспоминала обнаженное тело Джойса, прижимавшееся к ней, и его сильные руки, обнимающие ее. За все то время, пока они были в капсуле, он не позволил себе ничего лишнего, и сейчас Есения думала, что была откровенной дурой, потому что ей нужно было самой проявить инициативу. Кто знает, может быть, если бы она как следует постаралась, то даже хваленая выдержка Джойса дала бы трещину. Но тогда она была слишком смущена, чтобы мыслить здраво, к тому же, наверное, сказывались и последствия травм, и перестройка организма, и попытки осознать ту лавину невероятной информации, что обрушилась на нее. А теперь время упущено.

Джойс не то, чтобы избегал ее, но все время получалось так, что поговорить с ним открыто не получалось. Да и не будешь же при всех обсуждать такие темы!

Конечно, она могла прийти к нему в каюту в любое время. Но что она сказала бы? «Привет, я помню все то, что ты рассказал мне»? А что, если Джойс именно поэтому и не хочет с ней общаться? Что, если он, поддавшись эмоциям, выплеснул ей всю правду о себе, а теперь жалеет об этом? Что, если ему теперь неприятно ее видеть, так как она служит напоминанием о его поступке? Девушка боялась сделать что-то, что только ухудшит ситуацию.

К ее большому сожалению, по молчаливому согласию было принято решение добираться до Леды, минуя гиперпространство. Может быть, они перестраховывались, но в памяти многих жило воспоминание о том, как весь экипаж чуть не погиб.

«Интересно, какие теперь из них получатся дальние космонавты, — думала Есения, — если они будут все время искать обходные пути?»

Как бы там ни было, но девушка была лишена даже этой малюсенькой лазейки — прийти к Джойсу и пожаловаться на то, что ей страшно перед гиперпереходом, как сделала она в прошлый раз.

С искином девушка тоже не разговаривала, считая ту виновной во всем, что с ними произошло. Сначала Джейн пыталась заговаривать с Есенией, подначивала ее, провоцировала, но поняв, что девушка настроена решительно, оставила ее в покое, лишь иногда передавая для нее сухим официальным голосом информацию от командира.

С каждым днем все ближе становились они к завершению экспедиции, и Есения не могла не задумываться о том, что же ее ждет дальше. Ее миссия была закончена. Невольно, но она вынудила Джойса раскрыть информацию о себе, поделиться своими знаниями об управлении временем и перелить ей свою кровь. Может быть, последнего он тоже не мог ей простить.

Интересно, а почему они раньше не изучали его кровь? Ведь как студент Космостара он регулярно проходил медицинские осмотры. Что им стоило взять у него определенное количество биологического материала под предлогом очередного анализа, и изучать, сколько им заблагорассудится? А что теперь будет с ней? Неужели ее ждет то безрадостное будущее, которое нарисовал для нее Джойс: постоянные опыты, как над лабораторной крысой?

Есения почти не спала, бессонными ночами вновь и вновь прокручивая в голове ужасные факты, поставившие ее перед непробиваемой стеной, в которой она не могла найти хотя бы узенькую лазейку. Усталость, стресс, постоянная тревога — видимо все это повлияло на ее внешний вид.

— Соль, ты плохо выглядишь, — озабоченно сказал ей Док как-то раз, когда они всем экипажем ужинали в кают-компании. — Зайди ко мне сегодня попозже на осмотр. Возможно, сказываются последствия твоих травм.

Док говорил тихо, но его слова не укрылись от Джойса, который хоть и сидел достаточно далеко, но находился в пределах слышимости. Есения увидела, как нахмурились брови старпома, и неожиданно обрадовалась. Самочувствие ее было вполне сносным, но поняв, что есть шанс привлечь внимание Энджела, добавила в голос слабости и прошептала Доку, что ей действительно нехорошо. С огромным удовлетворением она отметила, что на лице помощника командира проскользнула тревога.

Джойс, как и ожидала Есения, перехватил ее перед кабинетом Дока.

— Ты действительно плохо себя чувствуешь? — его глаза пытливо всматривались в лицо девушки.

— Ведь это неудивительно, верно? — тихим голосом спросила она. — Этого стоило ожидать.

Джойс какое-то время буравил ее взглядом, но потом все же не выдержал:

— Я боюсь, что с тобой будет то же, что и с моей матерью. Переливание на какое-то время давало ей силы, но видимо, ваши организмы слишком отличаются от моего. Через некоторое время моя кровь теряла свои свойства, и самочувствие матери ухудшалось. Возможно, с тобой происходит то же самое.

Есения пожала плечами:

— В любом случае я была бы уже мертва. Ты продлил мне жизнь, спасибо тебе за это.

Джойс сжал челюсти так, что напряглись желваки на скулах.

— Я слишком много перенес, чтобы позволить тебе вот так умереть, — жестко сказал он. — Я хочу увидеть результаты анализов, а потом попрошу Дока вновь сделать тебе переливание.

— А ты не боишься, что Дока заинтересует необычный состав твоей крови? — не умея скрыть любопытства, спросила девушка.

— А как он это оценит? — хмуро бросил Джойс. — Для исследования моей крови у него нет соответствующей аппаратуры, а на первый взгляд по всем показателям она похожа на обычную человеческую. Тем более минут через пять после того, как покинет мой организм, она действительно становится вполне обычной. Группу, правда, сложно определить. Каждый раз аппарат показывает разное. Но как правило все списывают на то, что предыдущий проверяющий провел исследование халатно.

— И как ты объяснишь Доку, для чего мне переливание? У меня же сейчас нет кровопотери.

— Придумаю что-нибудь.

— Я не хочу, чтобы ты переливал мне свою кровь, — пробормотала Есения, пытаясь найти решение.

— Что? — думая, что не расслышал, переспросил Джойс.

— Я не хочу, чтобы ты переливал мне свою кровь, — четко произнесла Есения. — Если действительно твоя кровь потеряла свои свойства во мне, то это замечательно! Тогда я уже не буду нужна секретной организации, им по-прежнему будешь нужен ты, и они не отдадут приказа тебя убрать.

— Но тогда ты умрешь без поддержки, — глухо произнес Джойс.

— Мне предназначено было умереть. Разве человек должен спорить с природой? — повторила девушка слова Лизы Васильевой.

— Да! — не выдержал Джойс. — Должен! Самой природой ему и предназначено это делать!

— В любом случае я запрещаю тебе давать мне свою кровь. Напишу отказ и вручу Доку на будущее. Кто тебя знает, вдруг воспользуешься моим беспомощным состоянием! — девушка пыталась пошутить, но лицо Джойса оставалось хмурым.

— Пожалуйста, Соль, не делай этого. Я не хочу, чтобы ты умерла.

— Почему?

Черт, ну давай же, давай, скажи это!

— Потому что… Умник мне не простит.

Не то, совсем не то!

— Знаешь, Энджел… — она положила руку на его рукав, но вдруг открылась дверь медотсека, и оттуда вышел Док.

— О, Соль, ты уже тут. Я как раз собирался идти за тобой. Аттила, а ты что хотел?

— Аттила уже уходит, — проворковала Есения и метнула на Джойса предупреждающий взгляд. — Прошу тебя, — тихо сказала она старпому. — Если не хочешь, чтобы я действительно написала запрет, сейчас уйди. Док осмотрит меня, а потом я загляну к тебе в каюту, и мы поговорим. Хорошо?

Джойс неохотно кивнул, повернулся и зашагал прочь.

Медосмотр, как и подозревала Есения, не показал ничего особенного. Ее организм был в относительном порядке, и уж точно намного лучше, чем мог бы быть после ее травм. Док посоветовал ей больше отдыхать, восстанавливать силы и принимать комплекс поддерживающих организм средств. Поблагодарив врача, девушка покинула медицинский отсек и с некоторым волнением в душе отправилась в каюту Джойса.

Постучав в дверь и получив сдержанное «Войдите», девушка отодвинула створку и вошла внутрь. Джойс лежал на своей койке, но увидев Есению, сразу встал.

— Что сказал Док?

— Сиди, чего вскочил? — Есения проигнорировала вопрос и уселась на кровать Джойса.

— Не томи, — нетерпеливо бросил парень, послушно опускаясь рядом с девушкой.

— Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я умерла? — поинтересовалась Есения, намеренно обходя интересующую Джойса тему. — Я понимаю, из-за чего ты хочешь спасти других: ты чувствуешь себя виноватым в смерти экипажа «Полуночного солнца», и Ника, и, возможно, кого-то еще. Наверное, хочешь таким образом искупить свою воображаемую вину. Но давай рассуждать логично, отбросив эмоции, — не ты ли всегда призываешь так поступать? Если ты надумаешь меня спасать, то мне постоянно нужны будут переливания, а это навечно привяжет тебя ко мне. Ты не можешь просто сдать много крови, чтобы я использовала ее по мере необходимости, потому что ты сам сказал, что через небольшой промежуток времени кровь вне тебя теряет свои свойства. И что? Ты будешь вечно на привязи возле меня, как щенок? Ты не сможешь стать дальним космонавтом, если только не возьмешь меня с собой, а ты против женщин в космосе.

— Боюсь, я и так уже не смогу стать дальним космонавтом, по крайней мере официально. Мне не дадут доучиться, — спокойно, словно разговаривая о погоде, отозвался Джойс.

Было видно, что он уже смирился с этим.

— Даже если так… — Есения лихорадочно придумывала аргументы. — Ты не сможешь жениться, потому что никакая жена не потерпит рядом девушку, которая постоянно будет в тебе нуждаться.

Ты не сможешь… ну, скажем, путешествовать, потому что придется таскать меня за собой. А ведь у меня могут быть и свои дела, или я просто не захочу поехать с тобой!

— Соль, — мягко произнес Джойс, невесело улыбнувшись, — ты помнишь, что мы говорим обо мне? О человеке, который практически всю жизнь провел в бегах. Какая жена? Какие путешествия? У меня никогда не будет нормальной жизни. Я и так оказался достаточно глуп, позволив себе поверить в передышку, которую мне дали на время учебы.

— Хорошо, — нахмурилась Есения, готовя последний аргумент. — Если ты будешь привязан ко мне, то не сможешь прятаться от спецслужб. Я слишком неудобный балласт, со мной это будет тяжелее делать.

Джойс молча смотрел на девушку, и она не могла прочитать эмоции по его бесстрастному лицу.

— Другими словами, тебе просто нужно оставить меня в покое, — продолжила она, холодея от произносимых ею слов. — Я протяну столько, сколько смогу. Но ты даже не узнаешь об этом. Когда мы вернемся на Леду, я покину Космостар, потому что моя миссия будет завершена.

— Что мешает тебе остаться?

— Ты серьезно? — усмехнулась Есения. — Буквально всё. Я никогда не собиралась быть дальним космонавтом, меня устроили сюда только ради… моего поручения, назовем это так. Даже если бы я и хотела остаться, я не смогу, у меня просто не хватит способностей, необходимых студенту далькосма.

— Между тем, ты справилась с реальным полетом, — возразил Джойс. — Ты дважды спасла экипаж.

— То есть ты пересмотрел свое мнение по поводу смешанных экипажей в дальнем космосе?

Джойс молча смотрел на нее, что-то взвешивая, потом осторожно покачал головой.

— Вот видишь, — стараясь скрыть разочарование, произнесла Есения.

— Ладно, — согласился непонятно с чем парень. — А где ты училась раньше? Пока тебя не завербовали? Действительно существует такой Институт исследования космического пространства? Умник не нашел никакого упоминания о нем. Ты вернешься туда?

Есения покачала головой.

— Такого института не существует. Я училась в совсем другом, засекреченном. — Девушка вздохнула, заметив напряженный взгляд Джойса. — Я изначально пошла в такое учебное заведение, потому что верила в то, что буду работать на благо человечества. Именно после того, как я защитила диссертацию на тему… Неважно, — отмахнулась Есения. — В общем, когда я получила диплом, мне и предложили это задание. А я согласилась, потому что была такой наивной, такой глупой… Знала бы я…

— И что ты планируешь делать дальше? — взгляд Джойса словно пронизывал ее насквозь.

Есения пожала плечами.

— Честно говоря, я не представляю. Работать на спецслужбы я больше не хочу, но, боюсь, у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — глухо возразил Джойс.

— Прятаться от них всю жизнь? — уточнила Есения.

Ей так хотелось, чтобы он сказал: «Да, давай сбежим вместе!»

Но Джойс отвернулся и посмотрел куда-то на стену.

Есения поняла, что проиграла. Она пошла ва-банк, надеясь заставить Джойса сказать, что она нужна ему. Увы, видимо, он действительно решил прислушаться к голосу разума.

— Что ж, — произнесла Есения. Голос ее дрогнул, и она закашлялась, стремясь скрыть это. — Я рада, что мы все выяснили.

Парень не повернулся и ничего не сказал. Девушка поднялась и вышла. Он ее не остановил.

Как только Соль покинула его каюту, заговорила Джейн.

— А реально: что ты теперь собираешься делать?

— Ты всерьез веришь, что я буду с тобой обсуждать свои планы, чтобы ты тут же доложила своему начальству? — равнодушно произнес Джойс.

— Хорошо, что у тебя они есть, — язвительно ответил искин. — А то я уже беспокоилась, что ты предпочтешь что-то наподобие самоубийства. Последнее время ты чересчур апатичен. На тебя не похоже.

Джойс так же бесстрастно пожал плечами:

— Найти способ покончить с собой — это тоже план.

— А как же Соль?

— А что Соль? — Джойс разыграл удивление, не слишком стараясь быть достоверным. — Она права. Всё это бессмысленно. Допустим, я буду ей давать свою кровь и окажусь привязанным к ней, — это как раз и будет то, чего вы добиваетесь: вы сможете проводить надо мной или над ней опыты. А я именно этого и пытался избежать. Так что, если она умрет без подпитки… — на мгновение голос его споткнулся, и Джойс помолчал, собираясь с силами. — Ей же лучше. Я избавлю ее от участи лабораторной крысы.

После паузы Джейн соткала картинку сидящей на кровати Джойса полупрозрачной девушки, в которой она иногда изображала себя, и произнесла:

— Ты рисковал своей жизнью, ты прошел через невероятные мучения, ты открыл нам способ замедлять время, ты пошел против всех своих идеалов ради того, чтобы Соль осталась жива, — и теперь ты так легко позволишь ей умереть?

— Все совершают ошибки, — снова бесстрастно отозвался Джойс, даже не пошевелившись, чтобы дать чуть больше пространства голограмме. — Нужно просто вовремя их исправлять. А насчет замедления времени… Вы получили мои расчеты, но ведь ни черта не разобрались в принципах, верно?

Джейн промолчала.

— Не слишком вы продвинулись, а? — Джойс усмехнулся. — А теперь, если моя кровь в ней выгорит, у вас снова не останется ничего.

— Ты идиот! — неожиданно для Джойса вырвалось у Джейн. — Я сделала всё, чтобы позволить тебе зажить нормальной жизнью! Если бы ты был чуть умнее, то мог бы поинтересоваться у меня родителями Соль. Ее отец занимает высокий пост в секретной организации и очень любит свою дочь, которая из него веревки вьет. Девчонке достаточно было сказать слово, и от тебя отстали бы. Тебе позволили бы доучиться на далькосме. Ты смог бы иметь всё: профессию, семью, свободу, наконец! Тебе бы больше не пришлось прятаться и бегать, как загнанному зайцу. Ну, поделился бы хоть чем-нибудь с нами! Пусть чем-нибудь немногим! Неужели это так сложно и так реально опасно, как ты утверждаешь? Экипаж «Полуночного солнца» погиб, но экипажи «Лебедя» и «Дракона» остались живы! Благодаря чему, а? Не тем ли самым знаниям, которые ты столько времени пытаешься скрыть от человечества? Тебе больше сотни лет, но во многом ты остался тем самым отчаявшимся подростком, который вынужден был выживать в одиночестве в бескрайнем космосе и который не умеет никому доверять. Но мы даже не можем тебе помочь! Мы не можем оценить, насколько твоя психика отличается от обычной человеческой, а ты…

— Хватит! — холодно оборвал ее Джойс. — Я и так знаю вашу позицию. С вашей точки зрения я не человек, а потому человеческие законы ко мне не применимы. И все твои лживые уверения, направленные на то, чтобы я стал сомневаться, на меня не действуют. Можешь засунуть их… не знаю, куда там тебе можно что-то засунуть. Разберись с этим сама.

— Хам! — оскорбленно воскликнула Джейн. — Ты совершенно не умеешь разговаривать с женщинами!

— Ой, ладно, — поморщился Джойс. — Как ни неприятно, но вынужден тебе напомнить, что ты еще меньше человек, чем я, и уж точно не имеешь пола. Не переигрывай.

— Значит, ты допустишь, что Соль умрет? — Джейн тут же изменила тон и спросила это тихо и слегка взволнованно, как будто это ее и впрямь тревожило.

— Не я отправил ее на задание, выполняя которое погиб ее предшественник, — закрывая глаза и вытягиваясь на кровати, равнодушно отозвался Джойс, демонстрируя, что с его стороны разговор подходит к концу. — Не очень похоже, что ее отец так сильно ее любит, как ты мне тут обрисовала. А я и так сделал достаточно, чтобы ее спасти. Моя совесть чиста.

— Дурак ты, — вздохнув, отозвалась Джейн.

Если бы Джойс открыл глаза, он увидел бы, как голограмма медленно растворилась в воздухе, пока не остался звучать только усталый разочарованный голос искина.

— Она пошла на это задание вопреки воле отца. Он уговаривал ее не соглашаться, увещевал, что она не справится. Он такой же остолоп, как ты. Нет ничего более действенного, как запретить ей что-то сделать — она непременно именно на это и подпишется. Боюсь, что она еще упрямее тебя.

— Мне наплевать, — равнодушно отозвался Джойс.

Джейн оставила его в покое, но внутреннее состояние парня было далеко от спокойного. Он предпринимал титанические усилия, чтобы отбросить все, мешавшее ему трезво взглянуть на проблему, — точнее, на кучу проблем, вновь вставших перед ним, — но понимал, что проигрывает в этой борьбе.

Раньше все было проще. За ним гонялись, он прятался. Контроль ослабевал, он переводил дыхание. Не заглядывал далеко в будущее, не задумывался о смысле, был занят настоящим моментом, просто выживал. Нужно было не допустить, чтобы кто-то узнал информацию, которой он обладал, и это была его единственная цель. Еще, пожалуй, его целью было желание стать дальним космонавтом. Хотя второе было, скорее, игрой, какой-то детской фантазией получить официальный статус, по сути, совершенно ему не нужный. О космосе он знал побольше многих преподавателей, причем не в теории, а на практике, а документы всегда можно было подделать.

Но эта история изменила все. Джойс чувствовал себя так, словно летит сквозь сгустки материи, космические пылевые облака, рядом взрываются сверхновые, выплескиваются протуберанцы, а он даже не понимает, куда и зачем направляется. Казалось бы, чего проще — опусти руки и больше ничего не предпринимай. Отдай себя на волю судьбы. Но это означало, что он так или иначе окажется в руках спецслужб. И что? Наплевать на все? Согласиться им все рассказать? Передать все свои знания? Стать безропотным подопытным кроликом?

А Соль? Что будет с ней?

Джойс застонал, зажмурился от внутренней боли и уткнулся лицом в кровать. Почему? Ну почему все это произошло именно с ним? Почему он стал таким, каким стал? Почему только он? Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким — странное существо, не-человек, единственный представитель расы, которая никогда не существовала. Один против всего мира. Против всей Вселенной.

Коммуникатор засветился, сообщая о вызове. Джойс поднял голову и взглянул. Не Соль. Берсар. Со вздохом он отозвался:

— Слушаю тебя.

— Привет, Аттила, — Берсар выглядел необычно серьезным. Впрочем, после его временной отставки он почти перестал быть язвительным. — Ты не занят? Хотел с тобой посоветоваться. Мы хотели.

Командир корабля сдвинулся в сторону, и Джойс увидел рядом с ним Нырка.

Джойсу не хотелось ничего делать, ни с кем разговаривать, но… если уж плыть по течению, то плыть. С ним хотят поговорить, пусть поговорят. Возражать и предпринимать какие-то волевые противоборствующие действия не было сил.

Он окинул взглядом каюту и понял, что в ней будет слишком тесно троим.

— Хорошо, — кивнул он. — Через пять минут в рубке.

В командном центре он был ровно через пять минут. Ему не приходилось прикладывать к этому никаких усилий, это получалось автоматически, словно в него был встроен секундомер.

Берсар и Нырок сидели в тех самых креслах, когда Джойс рассчитывал для них замедление времени. На мгновение он мысленно перенесся в прошлое, в то момент, когда они были одной командой, когда считали, что погибнут, но делали то, что должны были сделать.

Закрыв за собой дверь, Джойс прошел и сел в кресло, оставленное для него.

— Слушаю, — произнес он, чувствуя, что разговор будет серьезным.

— Мы в двух днях пути от нашего космопорта, — сухо начал Берсар. — Уже слышны передачи в эфире. Обсуждают то, что мы идем впереди всех. Опережаем ближайшего соперника на несколько суток и, судя по всему, будем лидерами.

Джойс поднял брови:

— Не вижу радости на твоем челе. Твоя вторая Золотая галактика. Перед тобой будут распахнуты двери любой космической флотилии.

Нырок заерзал в своем кресле, но не стал встревать.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — Берсар сделал паузу, и чувствовалось, что ему совершенно не хочется продолжать. — Я собираюсь отказаться от приза. Я вообще собираюсь снять с себя полномочия старосты и командира.

— Продолжай, — невозмутимо отозвался Джойс.

— Мне ведь высказали недоверие, так? Я уже тогда дал себе слово, что уйду из Космостара, как только мы вернемся, причем независимо от результата полета. Я облажался. — Берсар скривился и продолжил: — Я облажался во всем. Как командир, как товарищ… Как брат. Я все время винил тебя в смерти Ника, потому что не хотел признавать свою вину. Куда не посмотри, я кругом виноват. А то, что сейчас мне не предъявляют претензии, а даже наоборот, высказывают благодарность — так от этого еще более тошно! Ведь это ты нас всех вытащил! Ты, а не я! Если бы не ты, вся команда навечно осталась в той галактике без имени. Мы с Нырком просто выполнили твою инструкцию, и все!

— Ага! Всего лишь! — саркастически хмыкнул Нырок.

— Чего ты хочешь от меня? — уточнил Джойс после паузы, обращаясь к командиру.

— Я прошу совета. Я не послушался тебя в прошлый раз, и получил горький урок. Теперь я хочу твоему совету последовать. Дело в том, что я не знаю, как поступить. Если уж по-честному, то мы не заслужили приз. Мы вырвались вперед не благодаря моим командирским способностям и даже не благодаря слаженной работе экипажа. Мы придем первыми только потому, что ты замедлил время. Мы выигрываем только потому, что ты обладаешь возможностями и знаниями, которых нет ни у кого. Только потому, что ты… ну, скажем так: не совсем человек.

Джойс прищурился и промолчал.

— Я за честную игру, — продолжал Берсар, не замечая реакции своего помощника. — И раз уж мы побеждаем не по правилам, мы должны были бы отказаться от приза. Но Нырок возражает. Он говорит, что ребята не виноваты в том, что ты обладаешь сверхспособностями, и что я не имею права лишать их приза.

— Конечно, не имеешь! — возмущенно встрял Нырок. — Что с того, что Аттила круче других? Собственно, мы все в чем-то лучше других, разве нет? Пусть, конечно, мы не настолько выделяемся, как Аттила, но не в этом ли и состоит смысл набора команды? Экипаж составляется из лучших! Даже Соль! Ты брал ее шутки ради, но даже она проявила себя так, как никто от нее не ожидал! Ты думаешь, Нерон отказался бы от Золотой галактики на нашем месте? А ведь Аттила вполне мог пойти в его команду.

Он перевел дыхание и добавил:

— И хочу напомнить, что мы обязались держать в секрете эту информацию. Каким образом ты объяснишь команде, почему они должны отказаться от приза?

Плечи Берсара поникли, вся его фигура выражала смирение:

— Хорошо. Тогда я просто сниму свою кандидатуру. За оставшиеся пару дней ребята выберут нового командира, он пусть и получает Золотую галактику. Хочешь, я предложу тебя на свое место? — Берсар взглянул на Нырка.

Тот фыркнул:

— Если уж ты считаешь, что ничего не сделал для спасения экипажа, — ты, который провел корабль через игольное ушко! — то я вообще, значит, проспал все это время в анабиозе. Если уж кого и предлагать, так Аттилу. Если бы не он…

— А ты что думаешь? — спросил Берсар у молчащего Джойса.

Тот посмотрел на него, перевел взгляд на Нырка, обвел глазами рубку, словно прикидывал что-то, снова взглянул на командира, прищурился и ответил:

— А знаешь, ты прав. Дальний космонавт должен был честным, верно? Порядочным. Не должен подводить товарищей. А ведь ребята на других кораблях тоже наши товарищи. Разве мы сможем себя уважать, если будем действовать неспортивно?

— Так я и знал! — пробурчал Нырок.

— Но рассказывать о том, что я вмешивался, мы не будем. Это закрытая информация. Ребята думают, что на нас провела эксперимент секретная организация, вот давайте на этом и остановимся. Объясним, что именно из-за замедления времени в ходе эксперимента мы вырвались вперед. Но так как это нечестно, мы решаем не брать приз. Но мы не просто от него откажемся. Мы сделаем иначе: мы затормозим возле самого космопорта, не будем садиться и демонстративно пропустим вперед остальных участников.

— И чего ты этим хочешь добиться? — не выдержала и подала голос Джейн. — Кому ты что хочешь доказать?

— Да, и кстати, — продолжил Джойс, словно не слыша ее, — вряд ли на других студенческих кораблях вместо бортовых компьютеров встроены искусственные интеллекты, а следовательно, и тут мы имели преимущество, что опять же нечестно.

— Ты думаешь, ты такой умный, да? — голос Джейн сейчас был похож на голос обиженной мстительной женщины. — Думаешь, сможешь нас переиграть?

— Кого — вас? — с подозрением переспросил Берсар, но никто ему не ответил.

— Что ты! — отвечая Джейн, Джойс поднял руки, будто признавал поражение. — Куда мне против вас. Только интересно, что ты сделаешь, чтобы не допустить утечки информации? Взорвешь корабль вместе со всеми нами? Или нас возьмут на абордаж спецагенты, арестуют, обвинят в какой-нибудь противозаконной деятельности? Впрочем, вряд ли моя убогая фантазия сравнится с вашей!

— Заткнись! — рявкнула Джейн.

— А то что? — усмехнулся Джойс. — Я только сейчас понял, что играл по вашим правилам, скрывая от всех вашу деятельность. Мне казалось, что я вынужден это делать, чтобы никто не узнал обо мне, о том, что я отличаюсь от других. Но ведь вы сами вынуждали меня раз за разом открываться! Десяток ребят на моем курсе знают, что я из себя представляю благодаря вашему вмешательству в прошлой игре. Максим и Милош тоже в курсе, кто я такой. Раз за разом таких людей становится больше, причем не по моей вине.

— Ты что, не понимаешь, что их всех подставляешь под удар? — холодно произнесла Джейн, формируя голограмму своего аватара в пространстве рубки.

Джойс почувствовал какое-то изменение в составе воздуха и взглянул на ребят. Берсар и Нырок неподвижно полулежали в своих креслах. В первое мгновение он испугался, что Джейн их убила, но потом услышал тихое сердцебиение обоих. Нет, просто усыпила.

— Тебе мало Ника? — продолжила Джейн.

— Ты мне угрожаешь? — поднял брови Джойс. — Дескать, убьем всех, если не будешь хорошо себя вести? Так давай, убивай! Моя совесть чиста. Я сделал все, чтобы спасти команду «Лебедя» в прошлом году, и гибель Ника не на моей совести — на вашей! Я сделал все, чтобы спасти команду «Дракона» — и если они все же погибнут, то это снова будет на вашей совести. Я, между прочим, спас даже Соль, и если она теперь умрет без переливания моей крови, то я тут снова ни причем.

— Да ничего с ней не случится! — фыркнула Джейн. — Она тебя обманула. С ее жизненными показателями все в порядке, и срочное вмешательство уж точно не требуется. По крайней мере в ближайшее время ей не то, что смерть, даже насморк не грозит.

В это время дверь рубки открылась, и внутрь шагнула Есения, услышав последние фразы искина и увидев застывшее лицо Джойса.

Она еще не успела ничего произнести, как парень рывком поднялся с кресла и промолвив:

— Нисколько не удивлен, — быстро прошел мимо нее и покинул помещение.

— Какого черта? — голос Есении взвился и чуть не сорвался. — Зачем ты позвала меня сюда? Чтобы еще раз унизить перед ним? Какое твое дело? Зачем ты лезешь в то, что тебя никоим образом не касается?

— Я делаю то, что считаю нужным, — невозмутимо ответила Джейн. — А лгать Аттиле про ухудшение самочувствия с твоей стороны было просто глупо. Он мог в любой момент поинтересоваться твоими показателями у Дока, да и сам… он чувствует только сильные всплески в организме другого человека, но через некоторое время и он понял бы, что тебе вовсе не становится хуже. Так что это был бы вопрос времени.

— Вот и предоставила бы это времени! Но даже если ты собиралась ему выложить правду, то меня зачем звать? — и тут взгляд Есении упал на лежащих в креслах парней.

— Что с ними?

Девушка взволнованно подбежала к ближайшему к ней Нырку.

— Нормально все с ними. Усыпила я их, — равнодушно отозвалась Джейн. — Скоро в себя придут.

— Скажи мне, пожалуйста, — медленно начала Есения, пристально вглядываясь в мерцающие глаза голограммы искина, — ты это делаешь с подачи руководства или проявляешь инициативу?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — фыркнула Джейн. — У тебя нет доступа к такого рода информации. Иди отсюда, ты мне больше не нужна, — изображение королевским движением взмахнуло рукой.

— Я позвоню отцу.

— Давай-давай, — пренебрежительно отозвалась голограмма. — Все вы такие! «Я самостоятельный, мне папа не указ!», а как жареным запахнет, так сразу к родителям за помощью бежите. Иди-иди, жалуйся!

Девушка почти выбежала из рубки и с удовольствием хлопнула бы дверью, но та плавно скользнула по пазам и встала на место.

Есения уже не слышала, как медленно исчезающая объемная картинка в центре рубки произнесла задумчивым голосом:

— Не заснула, как и Джойс.

Девушка подумала было сначала зайти к Джойсу и извиниться, а потом решила, что это бессмысленно, потому что ничего не изменит. Ее ложь никак ему не вредила: ведь она говорила ему неправду вовсе не из какой-то корысти, ничего от него требовала, ни к чему не вынуждала. Наоборот, она убеждала его оставить ее в покое. А если ему неприятен сам факт ее лжи, так тут извинениями точно не поможешь: сказанные слова назад не заберешь.

«Черт с ним! — разозлилась мысленно Есения. — Я в любом случае была готова к тому, что наши пути расходятся. Жаль, конечно, что я останусь в его воспоминаниях лживой предательницей, но в принципе, этого в любом случае стоило ожидать».

Тряхнув головой, словно приняв окончательное решение, девушка направилась к себе в каюту.

Джойс, лежащий на своей кровати и бездумно глядевший в потолок, вдруг услышал сигнал внешней связи.

— Старший помощник Джойс, — официальным тоном произнесла Джейн. — С вами будет говорить руководитель службы поддержания общего порядка Василий Евгеньевич Полонский.

Хотя связь предполагалась только аудио, Джойс невольно подорвался и сел на кровати, приглаживая волосы. Конечно, вовсе не высокий статус собеседника вызвал в нем такое волнение, а то, что он был отцом Соль.

— Джейн, теперь исчезни, — коротко приказал строгий мужской голос и тут же более мягким тоном обратился к Джойсу, — здравствуйте, старший помощник Джойс. Или вы предпочитаете обращение «господин Полворт»?

— Не имеет значения, — отозвался Джойс.

— Согласен. Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет…

В любом другом случае Джойс, посчитав, что отвлечения на Шекспира не стоят потраченного времени, прервал бы собеседника и призвал его перейти к сути вопроса. Но перебить отца Есении он стеснялся, да еще и гадал, что тому могло понадобиться от него, Джойса.

— Ладно, не буду вас томить. У меня к вам одно предложение, которое, я надеюсь, вам понравится… Не торопитесь отказываться, выслушайте.