Ты мой слэм-данк (СИ)

Глава 22

ЕЛИЗАВЕТА

День проходит на редкость спокойно. Каждый студент понимает, что через месяц покинет университет и двинется дальше. Кажется, я во взгляде каждого могу прочесть мысли о будущем. У кого-то страх перед неизвестностью. Есть те, дорога кого предопределена. Особенно мне нравится наблюдать предвкушение. У таких ребят улыбка не сходит с лиц.

На улице жара. Кондиционер в аудитории выручает. Надо было надеть что-то легче, чем строгий серый костюм и блузку. Только я себя увереннее чувствую в таком образе. Как заслоном отгораживаюсь.

— Когда у нас пробные экзамены, Елизавета Андреевна? — ребята медленно покидают кабинет, но тормозят на интересном вопросе.

— Через две недели, но я вам этого не говорила, — улыбаюсь, складывая в портфель лекции и учебник.

— А кто будет принимать?

— Вы будете?

— Подскажете?

— Шпоры как лучше прятать?

Летит с разных сторон. Как дети, ей-богу.

— Я буду. Конечно, помогу, но надеюсь на вашу сознательность и хорошую подготовку.

Демьян сегодня задумчивый. То хмурится, глядя в боковые зеркала автомобиля, то вроде нормальный. Ощущение, будто хочет что-то сказать, но не решается. По мне, лучше пусть молчит. Он и так последнее время задает много вопросов. То ему интересно, что я люблю, в чем сплю, какое на мне белье, а то его тянет в глобальные дебри. По типу: куда бы ты со мной хотела поехать, когда познакомишь с дочкой, давай набью рожу тому, кто тебя обидел.

Мне нравится, что Голицын внимательный и все еще настойчивый. У меня, вроде как, есть основание сдаться на милость желаний и свалить все на студента. Только не могу. Хотела бы сказать, что меня смущает разница в возрасте, но это не так. Сдерживает социальный статус? Да, я осуждаю такие связи. Однако, Демьян через месяц уже не будет студентом и морально-этические нормы я не нарушу. Все сложнее. Я попросту не понимаю, что между нами происходит.

Свое обещание парень держит. Границы не нарушает, но я чувствую его взгляды. Он обнимает меня ими, раздевает, трогает. Это будоражит сильнее, чем обычные прикосновения. Ночами я вижу Демьяна во снах, и мне так хорошо, что ловлю оргазм от одного касания пальцев к лону. Стыдно. Я мастурбирую на… Вот где кошмар. Умом понимаю, что надо либо прекращать цирк, либо сделать шаг, но не получается. Мне страшно… Увязнуть в этом мальчике страшно…

— О чем задумалась, выдра? — нарушает молчание, вклиниваюсь в общий поток на проспекте.

— Ломаю голову, кто тебя бананом обделил, Маугли, — фыркаю, задрав нос.

— Лиз, че еще за… Маугли? Я больше на Тарзана похож, — широко улыбается, демонстрируя идеальные зубы.

— Вот еще, — отмахиваюсь, еле сдерживая смех. — Тарзан — настоящий мужчина, а ты еще мальчишка.

Поглядывает на меня, поджав губы, крылья носа подрагивают.

— Я сейчас остановлю машину. Затащу тебя на заднее сиденье и покажу… мальчишку, — пугает очередной раз.

— А зачем на заднее сиденье? Я и тут могу озвучить диагноз, — смотрю на Голицына. Блин, такой забавный, когда его распирает от желания меня приструнить, но держит марку.

— Что за диагноз? — бегло глядит на меня, не скрывая непонимания.

— Ну-у-у, — тяну, впадая в какое-то странное веселье. Уверена, что он меня не обидит. Откуда? Черт его знает. — Раз ты сказал “мальчишку”, то два варианта: либо маловат, либо о-о-очень маловат.

— Лиз, охренела?! — бьет по тормозам, а я больше не могу сдерживаться и смеюсь, закрыв лицо руками. Позади раздаются недовольные сигналы автомобилистов.

— П-п-прости!

— Такое не прощают! Теперь ты мне должна. И я придумаю для тебя что-то о-о-очень интересное.

Трогается с места. По лицу вижу, что не обижается и не злится, а скорее доволен. Только чем? Это точно Голицын? Или подменыш? Может, Демьяна похитили инопланетяне, а это его копия?

В динамике раздается “Macarena” Los Del Rio и мое настроение отчего-то взлетает еще больше. Пританцовываю еле заметно, подпевая беззвучно. Не помню, от кого слышала, что это одна из песен баскетболистов. Никогда бы не подумала.

— Хочешь потанцевать? — копается в плейлисте Демьян.

— Почему бы нет? — с вызовом кошусь на него, двигая плечами.

Господи, завтра мне будет стыдно за мое поведение, но сейчас мне очень хорошо.

Машина разгоняется и тормозит у центральной площади. Голицын что-то переключает в магнитоле и на всю улицу звучат аккорды песни, привлекая к себе внимание не только прохожих, но и водителей. Забавно пританцовывая, Демьян обходит машину спереди. Останавливается у моей двери, открывает и протягивает руку.

— Пойдем!

— Куда? — вкладываю свою, не понимая, что товарищ задумал.

Он дергает меня на себя, вытаскивая из салона.

— Веселиться, выдра!

Мамочки… Демьян просто берет и танцует на улице! При всех! У меня челюсть буквально падает в ноги, отбивая пальцы…

— Дем? — у меня от происходящего из головы вылетает… все! Просто стирается к чертям собачьим!

— Давай, Лиз. Не ссы. Это наказание за твой острый язык, — он наклоняется к моему уху, обжигая кожу шеи теплым дыханием. Ловлю фриссон до легкого головокружения. — Откажись, выдра. У меня будет повод вылизать тебя сегодня… везде, — ведет рукой мне от колен до пупка.

Отшатываюсь, врезаясь лопатками в металл авто. Щекотка прокатывается от горла к низу живота. Я точно краснею.

— Что скажешь? — выжидает засранец.

Смотрим друг на друга под грохочущую музыку. Проваливаюсь в его красивые глаза. Не замечаю ничего вокруг, равно как и откровенно разглядывающих нас людей. Не знаю, что он делает со мной, но я, не прерывая зрительного контакта, стягиваю с себя пиджак, бросая на капот. Вытаскиваю шпильки из волос, встряхивая гривой.

Это вызов. Я чувствую.

Демьян облизывается как волк, загнавший добычу. Глаза блестят чернотой. Сжимает кулаки. Дышит глубоко и мне хочется положить ладони на его грудь в область сердца и понять, с каким ритмом оно сейчас бьется.

Композиция на секунду замолкает и… начинается снова. Твою дивизию! Поставил на повтор.

Отталкиваю от себя Маугли и… мамочка, роди меня обратно!.. начинаю танцевать. На улице! При посторонних! Я всегда боялась выглядеть неправильно перед другими. Избегала нелепых ситуаций, в стремлении стать лучшей. Да я в школе ни разу не танцевала. Максимум медляк! А тут дергаюсь как паралитик под чертову “Макарену”!

Брови Голицына взлетают. Взгляд ощупывает меня с ног до головы и обратно. Улыбается дебильно и присоединяется.

Мы танцуем как ненормальные. Моя строгая юбка задирается до середины бедра, но у меня даже мысли не возникает ее поправить. Кружусь, виляя задницей, прихлопываю вместе с исполнителями. Голицын не отстает. Выделывает кренделя похлеще отвязных танцоров.

Вокруг собирается все больше людей. Кто-то откровенно снимает нас на телефон. Мне становится не просто смешно, а накрывает чем-то странным. Мне так хорошо в этот момент, будто с каждым движением я сбрасываю с себя что-то тяжелое, липкое, плохое. Я разгружаюсь. Заряжаюсь чистой энергетикой. Именно сейчас я впервые легкая! Обычная и до идиотизма молоденькая! Словно мне дали билет в мои восемнадцать лет, позволив прожить их иначе. Обалденное чувство… до желания кричать в небо, срывая голос. Смеяться и плакать.

И я… смеюсь!

А потом замедляюсь, задираю голову, глядя на синеву, и плачу…

— Лиза, — прижимает меня к себе Демьян, закрывая собой ото всех. — Ты чего, Лиз? — гладит по волосам, целует в макушку. — Моя самая красивая выдра… Никому тебя не отдам. Слышишь?

Цепляюсь за его рубашку, зарываясь носом в широкую грудь. От коктейля, бушующего внутри, даже стоять сложно.