Тюремщица оборотня

11 глава. Как правильно мыть оборотня

Чистой одежды не было. Скупаясь на рынке, Мина совсем забыла о сменном белье и полотенце. И если вытереться она могла и нижней рубашкой, то вот вместо трусишек, надеть было совсем нечего. Да и вообще все вещи, которые у неё были, требовали срочной стирки.

— Ладно, — Решила Мина. — Сегодняшнюю ночь проведу как младенец, укутавшись в пеленку.

Прикрывшись мокрой сорочкой, девушка отцепила простынь и замотала её на манер тоги, перекинув для надежности, один угол через плечо.

В котелке вовсю кипел бульон, наполняя погреб умопомрачительным ароматом. Для хорошего навара, косточку нужно поварить еще хотя бы полчаса. Значит, новую порцию воды греть пока было не на чем. Придется оборотню пока подождать с купанием, не страшно, спешить им некуда. У стены высится приличная горка заранее запасенных дров. Возле входа стоят два полных ведра чистой воды. Желудок, подкрепленный хлебом, пока не просит добавки. Оборотень тоже видимо, не голоден и вообще, кажется, уснул, не дождавшись ночи. Значит можно с чистой совестью заняться постирушками.

Первыми отмывались предметы, находившиеся ближе к телу, нижняя сорочка и панталончики. Кусок мыла заметно отбавлялся. Нужно будет обязательно, при первой же возможности купить еще. Мина отжала белье и бросила в ведро, в котором оставалась чистая вода, для полоскания. Отерев руки о край своего одеяния, девушка нашла свой блокнотик и вписала в него новый список нужных вещей. Первым пунктом шло:

— Мыло!

Вторым и третьим было белье и полотенце. После слова «полотенце» встал знак вопроса. Денег в обрез, вернее сейчас у неё не было ни гроша и покупка нужной, но легко заменимой тряпицы, возможно, откладывалась на неопределенный срок.

Прополоснув белье, она снова задумалась, на что развешивать одежду? Веревки у неё не было. Пришлось оторвать приличную полоску по краю своего подола. Длинна одеяния, из приличной перешла в разряд «вызывающая». Да кто ж тут осудит? Урсул точно был не против, а смотрел на её новаторский наряд радостно, и даже с восхищением.

Так, что мочим дальше? Платье понятно — да, плащ — нет (не успеет высохнуть за ночь, а завтра нужно с утра идти к мистеру Зогу). Куртка — нет (итак чистая, сойдет). Чулки тоже да, шапка и шарф — да, однозначно. Но вот стоит ли стирать штаны с рубашкой тоже? Может оставить на завтра? Остаться на всю ночь без сухих вещей было как-то боязно, а вдруг чего?

Мина вернулась к блокноту и дописала: платок, перчатки, носки. После каждого слова вопросы, вопросы. Сегодня сильно замерзли руки. Хорошо на голове была шапка, но вот под капюшоном плаща будет ветрено, как бы голову не застудить. Платок будет нужен обязательно. Мина стирала, полоскала, думала и не заметила, как стала напевать себе под нос песенку. Не зря говорят: ничто так не лечит от хандры, как повседневные дела. Вот и маленькая тюремщица занялась рутинными заботами и на время совсем забыла о своих страхах и горестях.

Крупа разварилась полностью, и котелок был ловко поставлен на стул, а вода для купания узника начала поднимать градус на горячей печке. Подкинув дровишек, чтоб быстрей согреть водичку, Мина уставилась на таз с грязной водой. В мутной жидкости она рассмотрела новое препятствие для отмывания узника. Таз не пролезет в клетку! Ну просто, никак. Не беда, придется ему мыться в ведре. Неудобно, конечно, но что делать? Главное запаха прелых тряпок и давно не мытого мужика, не будет рядом с её постелью.

И тут Мина с удивлением поняла. Не смотря на то, что вид у него был ужасно грязный, от Урсула совсем не воняло. Он пах как … самец?! Но точно не вонял. Оглянувшись на узника, Мина как можно незаметнее принюхалась. Да, в погребе совсем не воняло грязным человеком. Здесь попахивало сыростью, сейчас совсем немного, соломой, бульоном… Мина решила, что сходит с ума, но её нос уверенно говорил, что пока она купалась, запах в помещении изменился. Она и раньше замечала эти нотки леса и … Мускуса? Какой-то пряности? Что-то остро-дикое, дурманящее разум. Пьянящее…Неужели так пахнут все оборотни? Приятно.

Урс смотрел на неё внимательно, как будто читал её мысли, и уголки губ слегка приподнялись, словно в легкой усмешке. Он что опять над ней смеётся?

— Любишь мыться? — Прозвучало вызывающе.

Прежде чем он успел открыть рот, Мина ответила за него.

— Неважно. Сегодня, нравится тебе это или нет, ты искупаешься.

Урсул не стал спорить и кажется, растерялся. Оборотень вдруг задумался: когда он мылся последний раз? После того как он попал к людям, единственной возможностью искупаться для него был дождь. Во время грозы узника иногда оставляли на улице, привязанным к решетке. Это считалось наказанием, и Урсул всячески поддерживал в людях это заблуждение. Делал недовольное лицо, рычал, сопротивлялся, когда его выводили под дождь. Но на самом деле он был счастлив смыть с себя хоть часть пота и пыли. Почувствовав в воздухе приближающееся ненастье, он специально цеплял охранников, швырялся едой и иногда получал свою возможность помыться.

Но самочка говорила о настоящем мытье. Неужели она даст ему теплую воду и мыло? Урс не мог поверить и смотрел вопросительно.

— Ты шутишь, человечка? — Нахмурил он брови. — Издеваешься?

— Человечка? Во-первых, уменя имя есть, и ты его знаешь. Так что будь добр, обращаться ко мне как к равной. А во-вторых, чего бы мне над тобой подшучивать?

— А с чего это вдруг, ты так расщедришься, что дашь мне воды просто помыться?

— Неужели ты думаешь, что мне приятно смотреть на твою чумазую физиономию?

Оборотень замер. Он давно и думать забыл, о своей внешности. Кажется, она смутила его. Урс отвернулся и потрогал свалявшуюся бороду. Мине стало неловко за свои колкие слова. В конце концов, он ведь не виноват, что стал похож на… животное.

— Извини.

Это, тихо сказанное слово, удивило узника больше, чем предложение помыться.

— Так ты не против воды и мыла? Вроде ты в волка превращаешься? Они ведь не кошки, воды не боятся.

Вот чего она не ожидала так тихого смеха. Звук был приятный, совсем не оскорбительный.

— Что смешного? — Теперь очередь растеряться была за Миной.

— Оборотень, который воды боится — это смешно! Представил на минуту… — Он покачал головой и снова захахакал. — Воды боится…! — Смех не прекращался, Урс даже потер глаза, как будто у него выступили слезы.

Мина не прерывала. Она не смеялась, но улыбка тронула сжатые губы. А зверь не такой уж и зверь. Даже забавный.

— Значит, мыться будешь?

— Буду.

— Стричься? Бриться? — Мина сразу решила брать быка за рога.

— Эээээ. Тут сложнее. — Он потрогал волосы на голове.

Девушка решила, что против оголения лица, у оборотней могут быть какие-то свои, клановые табу.

— Что не так?

— Нет глаз на руках. — Он явно развеселился.

— Зачем?

— Без зеркала, только так могу увидеть, что сбривать. И бритвы тоже нет, не положено.

Мина растерялась. Зеркала у неё не было, а без него, на ощупь, узник себе и голову может отрезать.

— Я побрею. — Решила девушка и с раздражением увидела, как его губы расползлись в многозначительной улыбке.

— Сможешь? Рука не дрогнет? — Поддел Урсул.

— Не дрогнет. Я каждый день брила своего дядю. Он был стареньким и последнее время у него сильно тряслись руки. Так что опыт у меня есть. Можешь спокойно доверить мне свои прекрасные локоны.

— Голову тоже решила мне побрить? — Испугался Урс.

— Нет, оставлю то, что не свалялось. Извини, но расчесать твои волосы невозможно. Даже выпрямляющий отвар не поможет, слишком запушено.

— Прямо сейчас мыться? — Смирился со своей участью оборотень.

— Вода не нагрелась. Сначала поедим.

Каша получилась просто объедение. Косточка разварилась на славу и в крупе попадались крохотные кусочки мяса. Урс совсем отвык от ложки, и держать изящную ручку было неудобно. Дома, столовые приборы были намного массивнее, чем у этих сушеных коротышек, и зачерпнуть можно было так, что одной ложкой набьешь полный рот. А этой палочкой бросаешь, бросаешь… Он недовольно повертел в руках оловянную ложку. Жизнь той, была длинной и насыщенной. Отлитый на передней стороне неброский рисунок из витых листьев, почти истерся от мытья и рук хозяев. Метал, был с выщербинами и погнут, словно она попала под колеса телеги. В другой раз, есть такой, он бы побрезговал. И откуда она достала эту убогую штукенцию? Урс исподлобья посмотрел на девушку, аппетитно уплетающую кашу. У неё в руках была примерно такая же калека, но даже еще более неудачливая сестра его ложки. У прибора Мины отсутствовало пол ручки. А она ела, не кривилась и даже поглядывала на принесенную посуду с гордостью. Урсул не стал обижать девушку и постарался изобразить на лице радость.

Отхожее ведро, Мина не стала пристегивать цепью, как полагалось, и Урсул отодвинул его вглубь камеры. В дверцу протолкалось полное ведро горячей воды.

— Сначала помоешься, а потом стрижка и бритье?

— Можно и так. — Пожал плечами оборотень. — Будешь смотреть? — В вопросе просквозила надежда.

Мина вспыхнула как свечка и возмущенно уставилась на зверя.

— Нет! — Она даже руками замахала, категорически отметая такое непристойное предположение.

Глаза оборотня окружили предательские морщинки, выдававшие его шутливое настроение.

— Не стоит стыдиться своих желаний. Если хочешь, можешь смотреть, я не против.

— Я совсем не хочу видеть, как ты моешься.

— Каждая человечка хочет видеть, как моется обнаженный оборотень.

— Ничего себе, у тебя самомнение! Прямо мнишь себя мужчиной мечты.

Он согласно кивнул и стянул через голову кучу тряпья, заменявшего ему рубашку. Его обнаженная по пояс фигура, стала доказательством того, что самомнение у него, точно не завышенное.

Он был высок и сухощав. Мина, готовая увидеть кости обтянутые дряблой кожей, заворожено стала рассматривать бугрившиеся мышцы. Она никогда раньше не видела обнаженного мужчину в расцвете лет. Ухаживая за дядей, она привыкла к тощему телу, напоминавшему вяленую грушу, а тут… Кубики пресса удивили и заинтересовали, а увитые толстыми венами бицепсы, просто шокировали. Разве такое вообще может быть? Вот это сила.

— Нравится? — Поддел оборотень.

— Необычно. — Попыталась оправдаться девушка и с трудом отвела глаза.

Он громко хмыкнул и пробормотал что-то вроде «человечка — обманщица». Мина возмутилась.

— Может все-таки, начнешь называть меня по имени? — Вопрошая, она снова посмотрела на узника, и как раз в это время, он бесстыдно сбросил штаны.

Девушка выдохнула громкое: оооо и отвернулась зажмурившись. Но хоть закрывай глаза, хоть нет, но в её памяти навсегда останутся длинные, стройные ноги, такие же мускулистые, как у резвого жеребца; упругая задница с ямочками и гибкая спина. Послышалось хлюпанье воды, он мылся, фыркая как пес, плывущий по озеру.

Что подтолкнуло её к следующему поступку, Мина не знала, но почему-то очень захотелось повернуться, и она сдалась.

Сначала осторожно глянула через плечо, не смотрит ли? Потом повернулась сильней и жадно вгляделась в открывшееся зрелище. Склонившись над ведром, стоявшим на полу, Урсул намыливал тряпочку, оторванную от старой одежды. Кожа была уже мокрая, оборотень решил для начала размочить столетнюю грязь, а только потом попытаться отмыть её мылом. Узник намылил шею, лицо, плечи. Грязные ручейки стекали по спине, оставляя после себя светлые промоины. Мышцы ходили под кожей, перекатываясь как песчаные барханы. Движения плавные, звериные не мытьё, а танец. Девушка смотрела, сгорая от стыда, и не могла оторваться. Зрелище было прекрасным и остро — запретным.

— «Бесстыдница». — Обозвала себя Мина.

— Бесстыдница. — Подтвердил Урсул, резко обернувшись. — А говорила, что не хочешь смотреть.

— Д-д-д-а-а я… Я просто хотела убедиться…

— В чем? — Он поднял бровь, пытаясь сохранить на лице серьезное выражение.

— Что у тебя нет хвоста. — Соврала девушка. — «Я чертовски находчивая». — Похвалила она себя и отвернулась.

— Убедилась?

— Да. Хвоста нет.

Урсул засмеялся, прикрывая рот рукой.

— Я думаю, твое заключение не компетентно.

— Это как? — Мина не совсем поняла смысл мудреного слова.

— Твои выводы не могут считаться достоверными.

— И почему же? — Удивилась Мина.

— Ты не везде посмотрела. Хочешь, я повернусь к тебе передом, и ты убедишься наверняка? — Теперь он насмехался над ней в открытую.

— Не нужно принимать меня за наивную дурочку! Хвост если и растет, то сзади. Поэтому сверкать передо мной своими мужскими причиндалами не получится.

Он громко загоготал и сейчас его смех просто взбесил Мину. Ни какого уважения к девичей чести. Одним словом — оборотень, что с него взять. Одни сплошные инстинкты. Гордо задрав нос, она пошла подкидывать в печку дрова.

— Человечка. У меня к тебе просьба. — Позвал её через несколько минут оборотень.

Говорить с ним обиженке не хотелось, и она прикинулась глухой.

— Человечка? Че-ло-ве-чка! — Рявкнул он нетерпеливо.

— У меня есть имя! И с этой минуты, я буду отзываться только на него. — Не выдержала и выставила свой ультиматум девушка.

Последовала долгая минута тишины.

— Я его забыл. — Нехотя покаялся бессовестный зверь.

Мина, наплевав на стеснения, обошла клетку и встала в коридорчике, прямо напротив наглого подопечного. Весь её вид (выпученные глаза, открытый рот), как бы говорил:

— Как ты мог?

А вслух она сказала:

— Как ты мог! Забыть! Мое! Имя!

— Я был взволнован…

— Неужели тебе за день так много раз представляются девушки.

— Только одна.

— Забыл!

— Я не полностью…

— Запомнил?

— Забыл. Помню только Ми. Ты Миранда?

— Нет.

— Милена?

— И даже не близко.

— Минерва?

Мина возмущенно фыркнула.

— Я похожа на Минерву? — Урсул внимательно всмотрелся в свою тюремщицу и решил не нарываться на скандал.

— Нет. Тогда может… Даже не знаю, Ми, Ми, Ми… Не хочешь подсказать? — Девушка обиженно замотала головой. — Хорошо, тогда буду обращаться к тебе просто Ми.

— Вот уж нет!

— Вот уж да! Скажу тебе, не таясь, в последнее время у меня сильно ослабла память, (наверняка это от плохого питания). И представь каждый раз, когда я буду забывать имя такой скандальной особы, — Тут Мина чуть не плюнула в Урса. — Ты будешь отказываться со мной говорить! Или кричать на меня (а я плохо переношу громкие звуки). Да и для тебя такая нервотрепка не будет полезной. Да, Ми?

Она стояла уперев руги в боки и с ненавистью смотрела в наглые глазищи.

— Ты плохо переносишь громкие звуки?

— Да.

— Что-то вчера я этого не заметила.

— Вчера? Так это от страха, я просто очень боюсь темноты. — Заявил оборотень и сделал грустное лицо, как будто открыл ей самую страшную тайну. Мина на секунду даже поверила.

— Серьезно? Ты боишься темноты?

— Мне так стыдно. — Опустил глаза Урсул. — Но давай поговорим об этом позже. Вода остывает, а я так и не помылся.

— Так мойся.

— Но до кое-каких мест, я не достаю, поэтому и звал тебя. Спинку не потрешь? Ми.

Она хотела сказать ему что-нибудь очень грубое, но почему-то сдержалась и тяжко вздохнув, взяла у него намыленную тряпочку.

— Только прикрой… — Она показала глазами вниз. Старательно отворачивая голову.

— Хвост? — Снова засмеялся Урсул, но наткнувшись на очень злой взгляд, сделал серьезное лицо и намотал на бедра рубаху.

Спина была широкая и твердая. Грязь отсырела, и на черной пене можно было написать какое-нибудь слово. Мина не стала отвлекаться на живопись, и просто хаотично вазюкала по спине зверя. Она просовывала руку в разные ячейки решетки, стоя на месте такую площадь было просто не охватить. Потом тряпочку споласкивала и частями смывала густую грязь, стараясь как можно меньше разлить на пол. Лишняя сырость в подвале им не к чему.

Несмотря на отсутствие солнца, кожа оборотня была гладкая и шелковистая. Когда она случайно проводила по ней пальцами, по телу словно пробегали огненные мурашечки. Хотелось отбросить тряпицу и скользить по гладкой поверхности всей пятерней. Пробегать кончиками пальцев по упругим плечам, трогать переплетенье мышц. Она даже вздохнула с сожалением, когда вся грязь была смыта.

— Дальше сам. — Сказала, отдавая ему мыло и «мочалку». — Потом будем бриться.

— Может, волосы сразу обрежешь? — Предложил Урсул.

— Пожалуй, да.

Она отвернулась за обломком бритвы, а когда вернулась, он стоял перед ней на коленях. С его огромным ростом, голова оборотня доставала Мине до груди.

— Так, будет удобней. — Пояснил он, смущенной девушке.

— «С чего начать и как это срезать?» — Вопрошала Мина.

А руки, словно сами собой, стали срезать свалявшийся клубок. Сначала лоб, потом на висках. И после того как Урсул склонил к ней голову, она срезала волосы на затылке и закончила у шеи. Бритва оказалась на удивление острой и проблем с резкой не возникло. Все, годами наращенное богатство, срезалось одним полотном и напоминало собой жуткий парик или безобразную шляпку. Голова оборотня стала сразу меньше и правильней. Мина ухитрилась сохранить длину около двух сантиметров. Получился красивый «ёжик». Он поднялся с колен, покрутил головой, привыкая к легкости, и с заметным удовольствием, вымыл волосы, чуть ли не ныряя в ведро.

Его и так хорошее настроение стало еще лучше, когда Урс закончил водные процедуры. Он чувствовал себе новорожденным. Кожа, словно скрипела от чистоты, и даже дышалось теперь легче.

— Бриться? — Спросил он, задремавшую девушку. — Или завтра? — Он не хотел сильно надоедать, сегодня бедняжка и так устала.

— Ну уж нет! Обязательно сегодня.

Она бодро вскочила и удивленно уставилась на все ту же тряпку на его бедрах.

— Совсем забыла. Стукнула она себе по лбу. — Я ведь купила тебе новые, вернее, другие вещи.

Мина отдала ему безразмерную рубашку и штаны.

— Нужны мужские носки. — Пометила она в блокноте. — И обувь. — Только сейчас девушка поняла, что на его ногах не ботинки, а старые тряпки.

Она приготовилась, что оборотень снова опустится на колени, но Урсу в голову пришла идея получше.

— У тебя быстро устают руки, когда ты их вытягиваешь через решетку.

— И что ты предлагаешь?

— Я просуну голову в окошко, а ты сядешь на пол и подставишь под неё свои колени. Будет очень удобно, поверь.

Он подтащил к дверце для отхожего ведра, свой старый матрас. Улегся на спину и пополз, отталкиваясь локтями, к окошку. Мина от удивления чуть не плюхнулась прямо на камни, но вовремя опомнилась и подложила под попу свернутую куртку. Голова была тяжелой и приятно колючей. В глаза уставились прищуренные зенки зверя, а в гадкой бороде, мелькнули белые зубы.

— Надеюсь, я не успел вызвать в тебе смертельную ненависть? — Поинтересовался Урсул, укладываясь на её коленках поудобнее.

— Что это вдруг, тебя заинтересовали мои чувства? — Изумилась Мина, пододвигая к себе ведро с водой.

— Не хочется остаться без ушей.

— Боишься? — Позлорадствовала Мина, густо намыливая колтун.

— Нет. Я тебе доверяю.

— Неужели? — Она осторожно провела лезвием по его щеке. Бритва и тут не подвела, срезала ровно ибез усилий.

— Представь себе. — Он внимательно всматривался в лицо девушки и глаза, темно карие до этого, стали наливаться золотом.

Она увлеченно отделяла от его лица ужасную каку и потеряла нить разговора. Сосредоточившись, она прикусила нижнюю губу и ближе склонилась к зверю. Он жадно вдыхал её чистый не замутненный страхом и горем запах и балдел от навалившегося счастья. Мышка ласково прикасалась к щекам, водила пальчиками по подбородку, заставляя его сердце замирать и пропускать удары. Дыханье девушки касалось его губ, и он нетерпеливо облизал губы от манящей сладости.

— Потерпи еще немного. — Да он готов был лежать так годами! — Вот и все.

Она протерла гладкий подбородок мокрой тряпицей, стирая остатки щетины и пены.

— Теперь ты просто красавчик. — Заверила Урса девушка и отложила в сторону обломок бритвы. А потом подняла глаза от проделанной работы и охватила лицо зверя целиком.

— «А он действительно красавчик!» — Пораженно поняла Мина.

На её коленях лежал самый красивый мужчина из живущих на земле (ну, во всяком случае, так показалось девушке, в тот момент). Широкие брови в разлет, веера ресниц, длинных как у девушки. Раскосые глаза, золотые и внимательно следящие за каждым её движением. Жадно раздувающиеся ноздри. И губы… Без бороды она рассмотрела наконецего губы. Маняще, пухлые, четко очерченные, словно обведенные розовым карандашом. Верхняя, хищно изогнута и слегка оттопырена, как будто он вот-вот собирался зарычать. Мягкие… Засмотревшись она забылась и, изучая, провела по ним пальчиками. Горячие… Словно созданные для поцелуев. Шеки Мины заалели. Она подняла глаза и наткнулась на его пытливый взгляд.

— Я тут немного порезала тебя. — Оправдываясь, она провела пальцем по совсем крошечной ранке. — Простишь?

— Смотря как, ты будешь просить прощение.