У-гу!

Глава восемнадцатая

— Тот самый шкет, что отирался тут на прошлой неделе, — жаловался Дикобраз патрульному Делинко. — Но в этот раз я поймал сорванца!

Делинко предложил составить протокол, но Дикобраз сказал, что это ни к чему.

— Я кое-что ему объяснил, так что больше он сюда не сунется, зуб даю.

Дело шло к полуночи, они стояли на стройплощадке рядом с патрульной машиной. Оба в глубине души были уверены, что настоящий вандал гуляет на свободе, но не спешили делиться друг с другом своими подозрениями.

Делинко не сказал Дикобразу, что Матерсон до смерти боится аллигаторов и, стало быть, те сортирные аллигаторы — не его рук дело. Не сказал, потому что боялся, что прораб опять разнервничается на ночь глядя.

А Дикобраз не сказал Делинко про сиденья со строительных машин и про то, что их уперли, когда Матерсон уже был за решеткой, — потому что не хотел, чтобы Делинко зафиксировал эту информацию в полицейском протоколе, который потом попадет в руки какому-нибудь пронырливому писаке.

Но если не считать этих недосказанностей, каждый из них был доволен, что не придется коротать ночь на стройплощадке в одиночестве. Хорошо, когда рядом есть живая душа.

— Кстати, я вот что хотел спросить, — сказал Делинко. — Куда подевались те псы, которые у вас тут сторожили?

— Шавки-то эти? Небось уже добежали до своего Берлина, — уклончиво ответил Дикобраз. — Знаешь, пойду-ка я покемарю. Если чего понадобится — свистнешь, ага?

— Обязательно, — пообещал Делинко.

— Смотри только, сам опять не закемарь.

— Не беспокойтесь.

Хорошо хоть, было темно: прораб не видел, как полицейский Делинко покраснел. Да уж, он в жизни не забудет, как выглядела его прекрасная «Краун-Виктория» с изгаженными, черными как ночь окнами. Ничего, скоро он поймает негодяя и передаст в руки правосудия!

Дикобраз удалился в кондиционированную прохладу своего вагончика, а патрульный отправился на обход участка, освещая фонариком путь от одной разметочной вешки до другой. Он был готов ходить так всю ночь, если нужно, лишь бы с проклятыми вешками ничего не случилось. У него в машине было пять полных термосов кофе, до утра точно хватит.

Охранять пустой участок — занятие не из приятных, но сегодня у Дэвида по-настоящему важное задание. Шеф полиции, капитан, сержант — все рассчитывают на него. И если все будет тип-топ, вполне можно надеяться на продвижение по службе. Патрульный Делинко уже практически видел у себя на груди золотой значок детектива.

Пока Делинко с фонариком бродил в темноте, воображение разворачивало перед ним заманчивые картины. Вот он уже не в привычной полицейской форме, а в сшитом на заказ костюме. Садится за руль новой «Краун-Виктории», темно-серой и без всякой полицейской маркировки — как у настоящих детективов. Пистолет у него в наплечной кобуре, а не на поясном ремне. Он как раз представлял себе, как надевает на лодыжку еще одну кобуру, под суперлегкий пистолет, как вдруг споткнулся о песчаный холмик и растянулся на земле.

Ну вот, опять!

Когда Делинко нашарил в траве свой фонарик, тот сперва не зажигался — пришлось его потрясти. Наконец лампочка засветилась тусклым светом.

Точно. Опять угодил в совиную дыру.

Делинко поднялся и отряхнул брюки.

— Хорошо хоть, Дикобраз не видел, — пробормотал он.

— Хе, — усмехнулся вдруг кто-то рядом.

Правой рукой Делинко схватился за пистолет, а левой попытался навести фонарик на невидимого нарушителя.

— Не двигаться! — рявкнул он.

— Хе. Хе!

Желтый луч метался туда-сюда, никого не находя. Тихий сипловатый голос шел будто ниоткуда.

Патрульный Делинко осторожно шагнул вперед и направил фонарик в нору рядом с холмиком, о который он споткнулся. Из темноты на него смотрела пара любопытных янтарных глаз.

— Хе!

Патрульный убрал руку с пистолета и наклонился:

— Ну, привет.

— Хе! Хе! Хе!

Это был совсем маленький совенок — сантиметров пятнадцать, не больше. А красавец — Делинко никогда таких не видел!

— Хе! — повторил совенок.

— Хе-хе, — ответил полицейский ему в тон, но получилось не очень похоже: голос низковат. — Ждешь, когда мама-папа вернутся с ужином, верно?

Янтарные глаза моргнули. Желтый клювик выжидающе открылся и снова закрылся. Маленькая круглая головка поворачивалась вправо-влево, влево-вправо.

Полицейский рассмеялся: совенок ему очень понравился! Убавив яркость фонарика, Делинко сказал:

— Ладно, малыш, не бойся. Я ничего тебе не сделаю.

Над головой взволнованно зашелестели крылья: кшшш! кш-ш-ш! Полицейский задрал голову и на фоне звездного неба увидел два крылатых силуэта — родители беспокойно кружили над своим птенцом.

Делинко выключил фонарик и попятился от норы, надеясь, что взрослые совы не слишком его испугались и не бросят гнездо. На фоне серо-голубого неба было видно, как они, кружась, спускаются все ниже. Делинко постарался ретироваться побыстрее.

Совы приземлились и скрылись под землей, как два пернатых привидения, а патрульный Делинко все продолжал пятиться, шаг за шагом… пока не стукнулся обо что-то большое, холодное и твердое, — от неожиданности у него аж дыхание перехватило. Разворачиваясь, он включил фонарик.

Это был бульдозер.

Потирая ушибленное плечо, Делинко сердито уставился на стальную махину. Пропажу сиденья он не заметил, а если бы и заметил — сейчас ему было не до сидений.

Переводя взгляд с громады бульдозера на совиную нору и снова на бульдозер, Делинко думал совсем о другом.

До этой минуты полицейский Дэвид Делинко больше беспокоился о том, как бы история с «Бабушкой Паулой» не повредила его карьере.

Но теперь он вдруг представил, что будет с маленькими совами, если он достойно справится со своей задачей. И от этой мысли ему стало очень грустно.

Вчера папа до позднего вечера был на работе, и Рой не смог обсудить с ним то, что он узнал про сов в интернете. И заодно рассказать, что бабушки-Паулины разрешения на строительство куда-то исчезли. Это было подозрительно. Интересно, что скажет папа?

Когда Рой спустился к завтраку, папа сидел за столом и читал газету. Рой кинул на нее беглый взгляд — и лишился дара речи: с последней страницы ему доброжелательно улыбалась сама бабушка Паула!

А под портретом бабушки красовалось броское рекламное объявление:

Рой уронил ложку в тарелку, разбрызгав по столу фруктовые хлопья с молоком.

— Что случилось? — забеспокоилась мама.

— Ничего, мам.

Но миссис Эберхард уже заметила объявление.

— Я понимаю, Рой. Тебе жалко этих беззащитных птичек.

Мистер Эберхард перевернул газету и тоже прочел объявление.

— Быстро же они продвигают свое строительство, — нахмурившись, сказал он.

Рой поднялся из-за стола.

— Я пойду. Боюсь опоздать на автобус.

— Рано же еще, — сказала мама. — Сядь, доешь.

Рой молча покачал головой и надел ранец.

— Пока, мам. Пока, пап.

— Рой, погоди. Ничего не забыл?

— Да нет, пап.

Папа сложил газету и протянул ее Рою:

— У тебя ведь сегодня «события дня»?

— Ах да, — сказал Рой. — Вылетело из головы.

По средам к уроку истории у мистера Райана каждый готовил короткое сообщение о текущих событиях. Поэтому в среду утром папа отдавал Рою свежую газету, чтобы он просмотрел ее в автобусе и выбрал себе подходящую новость.

— Хочешь, подброшу тебя сегодня в школу? — предложила мама.

Рой понимал, что мама его жалеет, ведь она думает, что совы обречены. Но Рой не собирался опускать руки.

— Не надо, спасибо. — Он запихнул газету в ранец. — Мам, можно я сегодня возьму в школу твой фотоаппарат?

— Н-ну…

— Это для занятий, — добавил Рой, внутренне поморщившись от собственного вранья. — Я буду обращаться с ним жутко аккуратно, честное слово!

— Ладно, бери, раз аккуратно.

Рой уложил цифровой фотоаппарат между книгами, чмокнул маму в щеку, помахал папе рукой и выскочил за дверь. Он промчался мимо своей остановки и, не сбавляя темпа, добежал до Вест-Ориоль, где садилась Беатриса Липс. Никого из «Южной тропы» еще не было, и Рой устремился к Беатрисиному дому и стал ждать на тротуаре.

Не успел он сочинить какое-нибудь объяснение для Лонны с Леоном — вдруг опять начнут спрашивать, что ему надо, — как из дома вышла Беатриса. Рой рванул к ней так резво, что чуть не сбил с ног.

— Что вчера с тобой случилось? Где твой брат? Видела сегодняшнюю газету?..

Беатриса закрыла ему рот ладонью.

— Притормози, Пастушка. Пошли к автобусу. По дороге поговорим.

Ни с каких ступенек Беатриса, конечно, не падала. Зуб она сломала, когда скусывала у Лонны кольцо.

Кольцо было сделано из кулончика с топазом Беатрисиной мамы — она забыла его, когда уходила из дома. Лонна стащила кулон из комода и отнесла в ювелирную мастерскую, где его переделали в кольцо на палец ноги.

Беатрисе это не понравилось.

— Если б отец хотел, чтоб Лонна его носила, он бы сам ей его отдал, — прорычала она.

— Ты зубами скусила ей с пальца кольцо? Как? — поразился Рой.

— С трудом.

Беатриса скорчила обезьянью морду и, оскалившись, продемонстрировала острый обломок на месте переднего зуба.

— Отломался. Обещали починить. Будет как новенький, — сказала она. — Хорошо, что у отца есть зубоврачебная страховка.

— Но все-таки, как тебе удалось? Она спала, что ли?

— Нет, — сказала Беатриса. — Но если б спала, ей же самой было бы лучше. Ладно, давай рассказывай, что там такое в газете.

Рой показал ей объявление «Бабушки Паулы».

— Ну да, конечно, весь мир ждет не дождется, когда они откроют еще одну блинную, — пробурчала она.

— Где твой брат? — спросил Рой. — Как ты думаешь, он уже в курсе?

Беатриса сказала, что не видела Рыбохвата два дня — с воскресенья.

— Как раз тогда и вышел скандал. Он прятался в гараже, ждал, когда я вынесу ему чистые футболки, и тут вдруг в гараж приходит папа за очередной бутылкой «пепси». Они с Рыбохватом очень даже мирно беседовали, а потом приперлась Лонна и закатила концерт.

— И что?

— Он рванул оттуда как ошпаренный. А эти двое устроили настоящую драку…

— С радиочасами и авокадиной?

— Ну да. Папа говорит: пусть возвращается и живет с нами, а Лонна ни в какую — он, мол, дурное семя… Кстати, Монтана, ты не в курсе, что это еще за «дурное семя»?.. Короче, Лонна с отцом теперь не разговаривают. Обстановочка такая, будто дом сейчас взлетит на воздух.

Для Роя все это выглядело как фильм ужасов.

— Может, тебе какое-то время там не появляться? — спросил он.

— Ладно, как-нибудь перетерплю. Папа говорит, что ему спокойней, когда я рядом. — Беатриса засмеялась. — А Лонна заявила ему, что я ненормальная и «опасная для окружающих». Наверное, она не сильно ошибается.

На остановке Беатриса подошла к девчонке из своей футбольной команды, и они начали болтать о вчерашней игре: оказывается, Беатриса вчера забила победный пенальти. Молча стоя в стороне, Рой ловил на себе любопытные взгляды ребят. Еще бы: он дал отпор Дане Матерсону и остался жив.

К его удивлению, Беатриса бросила своих футболисток и села в автобусе рядом с ним.

— Дай газету, — прошептала она.

Изучив объявление «Бабушки Паулы», она сказала:

— У нас два варианта, Монтана. Или сказать ему, или не говорить.

— Мы можем сделать больше…

— В смысле, присоединиться? Как ты вчера предлагал?

— Они все против него. В одиночку он ничего не добьется.

— Ясное дело. Только как бы нам не загреметь в заведение для малолеток, всем вместе.

— Не загремим. Если не наделаем глупостей.

Беатриса посмотрела на него с интересом.

— Ты что-то придумал, Эберхард?

Рой достал из ранца мамин фотоаппарат.

— Рассказывай, — потребовала Беатриса.

И Рой рассказал, что он придумал.

Он опоздал на классный час, потому что его вызвали к завучу.

Одинокая волосина над верхней губой мисс Хеннепин блестела еще сильнее, чем раньше. Вдобавок раньше она была иссиня-черная, а теперь почему-то стала светло-золотистой. Красит она ее, что ли, подумал Рой.

— Нам сообщили о мальчике, — зловеще начала мисс Хеннепин, — который в прошлую пятницу сбежал из отделения неотложной помощи. Этот мальчик назвался вашим именем. Что вы можете мне об этом рассказать, мистер Эберхард?

— Я не знаю его настоящего имени, — откровенно сказал Рой. Как удачно, что Рыбохват так ему и не сказал. Теперь не придется врать.

— Вы полагаете, я вам поверю?

— Я не обманываю вас, мисс Хеннепин.

— Он учится в «Южной тропе»?

— Нет, мэм.

Завуч растерялась. Она, очевидно, надеялась, что беглец находится в ее юрисдикции.

— В таком случае где же учится ваш безымянный друг?

— Думаю, он много путешествует, мисс Хеннепин.

— То есть он на домашнем обучении?

— Можно сказать и так.

Сверля его взглядом, мисс Хеннепин указательным пальцем пригладила блестящий волос над губой. Рой передернулся от отвращения.

— Мистер Эберхард, ребенок вашего возраста не имеет права не посещать школу. Это преступление, которое называется «уклонение от обязательного школьного образования».

— Да, я знаю.

— Так объясните это вашему быстроногому другу, — язвительно сказала завуч. — В каждом школьном округе есть специальные полицейские, разыскивающие уклоняющихся от учебы детей. Уверяю вас, они отлично справляются со своей работой.

Рой сомневался, что школьная полиция станет гоняться за Рыбохватом по мангровым зарослям, но все равно забеспокоился. Что, если у них есть собаки-ищейки или вертолеты?

Мисс Хеннепин придвинулась ближе, вытянув жилистую, как у грифа-стервятника, шею.

— В больнице вы позволили этому правонарушителю назваться вашим именем, мистер Эберхард, верно? И он тут же воспользовался этим в своих сомнительных целях.

— Его покусали собаки. Ему было нужно к доктору.

— И вы думаете, я поверю, что вам больше ничего не известно? Вы считаете меня такой наивной, мистер Эберхард?

Рой только пожал плечами.

— Можно мне уже идти?

— Мы с вами еще вернемся к этой истории, — сказала мисс Хеннепин. — У меня нюх на нехорошие проделки.

Еще бы, подумал Рой. С такой кошачьей вибриссой на губе.

На большой перемене он попросил у Гаррета велосипед и смотался на автосвалку. Хорошо, что никто его не заметил: по правилам внутреннего распорядка учащимся запрещалось самовольно покидать территорию школы.

Рыбохват спал. Когда Рой влетел в фургончик «Йо-Йо», Беатрисин брат, голый по пояс и весь искусанный москитами, выбрался из спального мешка и взял у Роя газету.

Рой ждал бурной реакции, но Рыбохват повел себя с подозрительным спокойствием, будто давно обо всем знал. Он аккуратно вырвал объявление из газеты и стал его разглядывать, словно карту спрятанных сокровищ.

— Значит, в полдень, — пробормотал он.

— Осталось всего двадцать четыре часа, — сказал Рой. — Что мы будем делать?

— Кто это «мы»?

— Ты, я и Беатриса.

— Выкинь из головы, парень. Я не собираюсь вас втягивать.

— Так, а теперь послушай меня, — как можно убедительней сказал Рой. — Мы с Беатрисой уже все обсудили. Мы хотим помочь тебе спасти сов. И у нас есть план.

Он раскрыл ранец, вытащил фотоаппарат и протянул Рыбохвату.

— Я научу тебя с ним обращаться. Это совсем просто.

— Зачем?

— Если у тебя получится сфоткать хоть одну сову, «Пауле» придется уводить с участка свои бульдозеры.

— Ерунда какая-то.

— Я тебе точно говорю, — настаивал Рой. — Я смотрел в интернете. Эти совы находятся под охраной — разорять их норы запрещено законом. Чтобы что-то строить на этом месте, нужно специальное разрешение, а папка с разрешениями «Бабушки Паулы» пропала из муниципалитета. Ну, что скажешь?

Рыбохват скептически потрогал фотокамеру.

— Забавно, — сказал он. — Только мне некогда забавляться, Монтана. У меня есть дела посерьезнее.

— Подожди! Если мы представим доказательства, им придется свернуть стройку, — не отставал Рой. — Всего-то и надо раздобыть одну жалкую фотку совы…

— Знаешь, шел бы ты уже, а?

— Не уйду, пока не согласишься. Ты не сможешь победить всех в одиночку. Это дохлый номер.

— Ладно, давай вали отсюда! — Рыбохват схватил Роя здоровой рукой, развернул на сто восемьдесят градусов и вытолкнул из фургончика.

Рой приземлился на все четыре конечности на раскаленную щебенку. Он и не подозревал, что Рыбохват такой сильный.

— У вас с Беатрисой и так из-за меня уже куча неприятностей. Все, теперь это моя личная война. — Непоколебимый Рыбохват, сверкая глазами, стоял в дверях фургончика с фотоаппаратом Роевой мамы в руке.

— Оставь его пока себе, — сказал Рой.

— Ни к чему. Все равно я не умею обращаться с этими дурацкими штуками.

— Я тебе покажу…

Беатрисин брат решительно помотал головой.

— Отправляйся в школу. А мне пора заниматься делом.

Рой наклонился и отряхнул пыль со штанов, стараясь не обращать внимания на стоявший в горле ком. Главное — не разреветься.

— Ты и так много сделал, — сказал Рыбохват. — Больше, чем я ожидал.

Рою много чего хотелось сказать в ответ, но он и одну-то фразу выдавил из себя с трудом:

— Удачи тебе завтра.

Рыбохват подмигнул и вскинул руку.

— Пока, Рой, — сказал он.

В газете было несколько статей, из которых могли получиться отличные «текущие новости».

В горах Пакистана спасли пропавшего спецназовца. Врач из Бостона изобрел новое средство против лейкемии. А в Нейплсе, штат Флорида, арестовали члена окружного совета за взятку от фирмы-подрядчика, которая собралась строить там мини-поле для гольфа.

Но когда подошла очередь Роя, он не стал пересказывать ни одну из этих статей, а поднял газету и показал страницу с дыркой на месте объявления «Бабушки Паулы».

— Наверное, все вы любите блинчики, — начал он. — Я тоже люблю. Так что, когда я узнал, что в Кокосовом Заливе собираются строить «Бабушку Паулу», я подумал: класс!

Ребята закивали и заулыбались, а одна девочка для убедительности даже похлопала себя по животу.

— И когда я узнал, где будет их блинная, у меня тоже никаких вопросов не возникло, — продолжал Рой. — Угол Вудбери и Ист-Ориоль, обычный пустырь. А потом один мой друг отвел меня туда и кое-что показал. И для меня все сразу изменилось.

Одноклассники перестали болтать и уставились на Роя. Новенький еще никогда так много не говорил.

— Я увидел там сову. Вот такую примерно. — Он развел пальцы сантиметров на двадцать. — Когда мы жили на Западе, там было много сов, но такие маленькие мне ни разу не встречались. А на Ист-Ориоль это был не птенец, а взрослая сова! Такая важная, серьезная — прямо игрушечный учитель.

Все засмеялись.

— Этих сов называют кроличьими или норными, потому что они живут в норах под землей. Обычно они селятся в старых норах, которые остались от черепах или броненосцев. Так вот, оказывается, на этом участке живут несколько совиных семей. Они устроили там гнезда и вывели птенцов.

Ребята зашевелились, начали перешептываться и вопросительно поглядывать на учителя истории, который сидел за столом, подпирая рукой подбородок, и внимательно слушал.

— Рой, — мягко сказал наконец мистер Райан, — это отличная тема для урока биологии, но какое отношение она имеет к текущим событиям?

— Самое прямое, — возразил Рой. — Ведь все произойдет завтра в полдень.

— Что «все»?

— Участок разровняют бульдозерами под блинную и устроят по этому поводу целое торжество. Приедет актриса, которая играет бабушку Паулу на телевидении. Будет мэр города. Так было написано в газете.

Рыжая девочка на первой парте подняла руку:

— А в газете было что-нибудь про сов?

— Нет. Ни слова, — ответил Рой.

— И что же с ними будет? — крикнул из дальнего конца класса веснушчатый мальчик.

— Я скажу, что с ними будет, — Рой глянул на мистера Райана. — Бульдозеры засыплют землей и норы, и все, что внутри!

— Ничего себе! — воскликнула рыжая, и все зашумели, но мистер Райан попросил класс успокоиться и дать Рою закончить.

— Может, взрослые совы и улетят. А может, останутся в норах со своими птенцами.

— Так ведь они погибнут! — выкрикнул веснушчатый с задней парты.

— Да что они себе думают, эти блинщики? — послышался чей-то возмущенный голос.

— Не знаю, что они думают, — ответил Рой. — Но это неправильно, и это незаконно.

— Погоди, Рой, — решительно прервал его мистер Райан. — Что значит «незаконно»? Нельзя бросаться такими серьезными обвинениями. Тут нужны доказательства!

— Норные совы, — торопливо объяснил Рой, — находятся под защитой законов штата и государства, так что причинять вред птенцам и разорять норы с птицами — противозаконно. Для работы на таких участках требуется особое разрешение.

— Хорошо. Это понятно, — сказал мистер Райан. — Но у блинной компании наверняка есть все необходимые документы…

— Вот только папка с этими документами куда-то делась, — перебил его Рой. — А их прораб вообще мне доказывал, что на участке никаких сов нет, ни одной. А это вранье.

Класс опять загудел.

— Завтра на большой перемене, — продолжал Рой, — я пойду туда, чтобы… ну, просто чтобы «Бабушка Паула» знала, что в Кокосовом Заливе не всем наплевать на этих сов.

Мистер Райан откашлялся.

— Тут могут возникнуть сложности, Рой. Я понимаю твои чувства, но вынужден напомнить, что в учебное время нельзя покидать территорию школы.

— Значит, принесу записку от родителей, — сказал Рой.

Учитель улыбнулся.

— Ну что ж, это разумное решение.

Класс ждал, что мистер Райан скажет еще что-нибудь, но он молчал.

— Вот посмотрите, — сказал Рой, — мы на каждом уроке говорим о простых людях, обычных американцах, которые смогли изменить историю, потому что боролись за то, во что верили. А тут всего несколько маленьких смешных сов, да и вообще, мы так любим блинчики «Бабушки Паулы»! И все-таки — это неправильно.

В горле у него было сухо как в пустыне, а щеки горели огнем.

— Короче, — пробормотал он, — завтра в полдень.

И сел на место.

В классе стало тихо, но эта тишина почему-то грохотала у Роя в ушах как товарный состав.