Убийства никого не красят

Глава 27

Да уж, вляпалась я по уши. И кой черт меня дёрнул взяться за это дело? Ведь могла бы порекомендовать Питеру полдюжины — нет, целую дюжину! — частных детективов, куда более квалифицированных, чем я. Любой из них уже давно бы закончил расследование. У меня даже мелькнула мысль: не отказаться ли прямо сейчас? Я же согласилась помочь Питеру с условием, что моей единственной целью будет установление личности выжившей жертвы. А Питер уверен, что девушку, которая лежит в больнице, зовут Мэри Энн. Следовательно, моя работа закончена, разве не так?

Ох, кого я хотела обмануть? Что бы Питер ни говорил и на чем бы ни настаивал, сомнения всё равно его гложут. Да теперь мне уже и не выбраться из этой заварухи. Волей-неволей придётся идти до конца.

Однако немедленно связываться с клиентом я не стала, спасибо, на сегодня мне хватило Филдинга. Опять спорить и что-то доказывать не было сил. И когда Питер позвонил днём на работу, я трусливо спряталась за Джеки, велев ей сказать, что меня нет.

Домой я попала в начале седьмого, и ещё из-за двери услышала, как заливается телефон.

— Давненько мы не виделись, — заявила моя соседка Барбара, когда я сняла трубку. — Если ты не занята, не пойти ли нам куда-нибудь поужинать?

— О, Барбара, я бы с удовольствием, но племянница пригласила на китайские яства. — Честное слово, соврала я из человеколюбия. Если бы сейчас Барбара проронила хоть слово о моем весе и холестерине, ей бы сильно не поздоровилось.

Я просто хотела посидеть дома и расслабиться. Налила себе бокал кьянти — а я очень редко пью в одиночестве, — сбросила туфли и забралась с ногами на диван. И в течение получаса, прихлёбывая вино мелкими глотками, ни о чем существенном не задумывалась, разве что о том, чем бы поужинать.

В лёгкой истоме я направилась на кухню, дабы приготовить себе "омлет из холодильника", как прозвала это блюдо Эллен, потому что готовится оно так: я бросаю на сковородку всё, что в данный момент найду в холодильнике, и заливаю яйцами. В тот вечер я обнаружила ветчину, пармезан, лук, зелёный горошек, кусочек красного перца и остатки курицы. Возможно, звучит не очень аппетитно, но на вкус не так уж плохо.

На десерт я слопала мороженое — которое определённо заслужила после всех сегодняшних треволнений — и размышляла, не ублажить ли себя «сникерсом», но телефонный звонок спас мою талию.

Дабы избежать объяснений с Питером, я подождала, пока включится автоответчик. Это был Филдинг. Беседовать с ним я испытывала ещё меньшее желание.

— До сих пор не слышал, что сказал твой клиент, — прорычал Тим. — Я уезжаю на выходные, но в понедельник жду голубчика у себя — в настроении пообщаться.

Последнее слово осталось за мной.

— Приятного отдыха, — огрызнулась я, когда Филдинг повесил трубку.

Субботу я провела, откровенно бездельничая. Записи не просматривала. Питеру не звонила. И на его звонки тоже не отвечала. Не убирала квартиру, не читала и не высовывала носу из дома. Просто сидела перед телевизором с одиннадцати утра до полуночи — с перерывом на еду, сладости и прочие насущные потребности, — без разбора поглощая одну программу за другой. Думаю, с той же радостью я пялилась бы и на рекламу. Я словно отправила мои неповоротливые мозги в короткий — но крайне необходимый — отпуск.

В воскресенье утром я наконец извинилась перед Питером за долгое молчание, сославшись на нездоровье. (Уж не помню, чем я отговорилась: то ли пищевым отравлением, то ли болезнью легионеров.) Когда я поведала о позиции Филдинга, Питер не слишком расстроился. Очевидно, он был более или менее готов к тому, что его предложение отвергнут. Но когда рассказала об угрозах, Питер встревожился:

— Одно дело засадить в тюрьму меня, но ты здесь при чем?

— Не беспокойся, — ответила я, тронутая его заботой. Но поспешила добавить: — Однако он может доставить нам обоим неприятности. — И опять, наверное уже в сотый раз, попыталась уговорить Питера не упрямиться и рассказать полиции правду. Но он вновь упёрся и, рассыпавшись в извинениях, ответил отказом.

Днём позвонила Эллен. Минут пятнадцать мы обсуждали её подругу Гейл, которая через месяц выходит замуж, но Эллен на свадьбу не пригласила. Племянница, во-первых, пристроила Гейл на работу в своём универмаге, а во-вторых, когда жених сгинул на три месяца, дабы, как он выразился, "разобраться в своих чувствах", возилась с подругой, то и дело угрожавшей покончить с собой.

— Понимаешь, — объяснила Эллен, — поначалу я не очень-то и обиделась. Подумаешь, на свадьбу не пойду. Но потом узнала, что другую девушку Гейл пригласила, а они знакомы-то всего полгода. А мы с Гейл дружим семь лет!

Ещё четверть часа мы посвятили глубинному анализу, сообщать Гейл о чувствах. Эллен или промолчать. Было решено, что Эллен скажет ей что-нибудь, но уже после свадьбы, — это я так, если вам интересно.

Затем настал мой черёд плакаться. Я начала с так и не разрешённой загадки, касавшейся ссоры Мередит с Ларри Шилдсом. И закончила сногсшибательной новостью о том, что клиент мне лгал.

Эллен была потрясена. А когда я сказала, что Питер скорее обсудит своё алиби с полицией, чем со мной, она поначалу даже отказывалась верить своим ушам.

— Ты уверена, что правильно его поняла?

— Абсолютно.

— А вдруг ты его толком не расслышала?

— Исключается.

— И ты не знаешь, как его убедить не играть в кошки-мышки с полицией?

— Ума не приложу. Поверь, я пыталась, и не раз. Завтра опять попробую, но только потому, что у меня шило в заднице.

— А если пригрозишь отказаться от дела? — робко подсказала Эллен.

— Он и ухом не поведёт. По сравнению с запретом посещать больницу, — пояснила я, — лишиться моих услуг для него сущий пустяк. — И, вспомнив об аметистовом кольце, рассказала, как Питер пытался заключить сделку.

— А откуда взялось кольцо?

— Хороший вопрос. Хотела бы я знать!

— Почему бы не спросить Тима? — предложила Эллен.

— Потому что Тим — это уже не Тим, а разъярённый зверь!