Убийственная красавица

7

— Тяжелый был день?

Стоя на пороге крошечного кабинета Риты Хенсен, Сэнди смотрела, как школьная медсестра заканчивала перевязывать кровоточащий палец девятиклассницы, которую сегодня то ли нечаянно, то ли нарочно толкнули, и она прищемила его дверцей шкафчика. Четырнадцатилетняя девочка-подросток была чуть ли не на голову выше сорокатрехлетней медсестры, которая даже в своих туфлях на платформе едва достигала пяти футов и чье открытое лицо и доброжелательная улыбка неизменно вызывали улыбку в ответ.

— Неделя была тяжелая, — ответила Сэнди. Девочка в это время уже выходила из комнаты, бросив Рите едва слышное «спасибо».

— Как говорится, возблагодарим Бога за пятницу. — Рита Хенсен проводила Сэнди в комнатушку размером со шкаф и закрыла за ней дверь. — Не хочешь сегодня где-нибудь посидеть?

— Я не могу.

— Ты уверена? У тебя такой вид! Тебе не помешала бы внутривенная инъекция.

— Кстати, по поводу внутривенной инъекции. Виктор Драммонд к тебе не заходил?

— А, граф Дракула? Нет, а что, должен был?

Сэнди в отчаянии покачала головой. Виктор со вторника не появлялся на занятиях, с тех самых пор, как она отправила его к Рите показать ей тот чудовищный порез. Грег Уотт тоже последние дни не показывался, зато на занятия снова стал ходить Питер Арлингтон. А тут еще Лиана Мартин пропала, и это беспокоило ее особенно сильно. Насколько Сэнди успела узнать Лиану, хотя на уроках она особенно не блистала, Лиана не была ни особенно смелой, ни достаточно безрассудной, чтобы взять и просто так сбежать, не сказав никому ни слова. Несмотря на всю свою показную браваду — взять хотя бы эту футболку с надписью «Шевелись, сука», — Лиана всегда поражала Сэнди своей провинциальностью. Еще несколько лет построит из себя крутую независимую девчонку, а потом выйдет замуж и превратится в миловидную мамочку, которая с пугающей скоростью и проворством начнет рожать одну за другой будущих королев красоты. Если же она сейчас и мечтает о том, чтобы жить где-то в большом городе вроде Нью-Йорка, то, скорее всего, про эти мечты скоро она забудет. Мечты чаще всего лопаются, как мыльные пузыри, и бесследно исчезают.

Как исчезла и сама Лиана Мартин.

Куда же она подевалась? Что с ней произошло?

Шериф Вебер организовал поисковую группу, и вот уже третий день Лиану безуспешно разыскивает весь город. Может, ей, Сэнди, тоже к ним присоединиться, если к выходным Лиана не объявится? Неужели ее и вправду похитил маньяк? Сэнди покачала головой, не веря расползавшимся по городу слухам. Скорее всего, Лиану совратил какой-нибудь загадочный поклонник с сайта знакомств, и теперь ей стыдно возвращаться домой. «Еще и не такое бывает», — с омерзением подумала Сэнди, представив своего мужа в постели у Кэрри Фрэнклин.

— Что-то случилось? — спросила Рита.

— Просто думаю о том, куда могла подеваться Лиана Мартин, — ответила Сэнди.

— Мне почему-то кажется, что с ней все в порядке. — Рита рассеянно смотрела на оптометрическую таблицу, висевшую на противоположной стене.

Интересно, каково сейчас матери Лианы? Сэнди попыталась представить, что бы делала она, если бы пропала ее дочь, Меган, и тут же встряхнула головой, решительно отгоняя от себя эту мысль. Слишком страшно даже думать о таком!

— Как успехи Брайана? — вдруг спросила Рита про сына. — Что можешь сказать?

Рита постаралась спросить это как можно более небрежным тоном, но от Сэнди не укрылась прозвучавшая в ее словах тревога.

— Все отлично. Мы тут на днях говорили про метафоры, и он проявил удивительную проницательность.

— Мой сын проявил проницательность?

Сэнди кивнула:

— По-моему, он умеет глубоко мыслить.

— О господи!

— Ты что, против глубокомыслия?

— Знаешь, что он мне недавно сказал? — спросила Рита вопросом на вопрос.

— И что же? — спросила Сэнди, не совсем уверенная в том, что ей хочется знать, о чем же таком поведал Рите ее сын.

— В последнее время он плохо спит. Постоянно просыпается среди ночи, бродит по дому, выходит во двор покурить. Я пыталась отучить его от сигарет, но… — Рита пожала плечами. — В общем, несколько дней назад я пристала к нему с расспросами, стала умолять, чтобы он объяснил мне, что его беспокоит, и он сказал… — Тут она глубоко вздохнула. — Он сказал, что ему кажется, что в воздухе не хватает кислорода.

Сэнди чуть не рассмеялась, сдержавшись лишь при виде слез, навернувшихся на большие светло-карие глаза Риты.

— В воздухе не хватает кислорода?

— Он постоянно мучается из-за всякой ерунды, — объяснила Рита, снова уставившись на таблицу, и ее руки беспомощно взметнулись в воздухе. — Я ужасно испугалась. Из-за отца. Ну, ты понимаешь…

Сэнди знала, что муж Риты, которого тоже звали Брайан, много лет страдал депрессией и три года назад покончил жизнь самоубийством. Ходили слухи, что его безжизненное тело, болтающееся на душевом шланге, обнаружил сын, когда вернулся из школы, хотя Рита сама никогда об этом не распространялась.

— Сейчас такой опасный возраст у мальчиков… — продолжала Рита. — Я так боюсь его упустить…

Сэнди кивнула, думая о собственном сыне. В свои шестнадцать Тим оставался таким же болезненно стеснительным и ранимым мальчиком, каким был с детства. Он редко улыбался, еще реже смеялся и совсем уж редко заводил друзей — классический аутсайдер: чувствительный, замкнутый и артистичный. Предпочитал современной музыке классику, кино — театр, баскетболу — книги. Что, естественно, было поводом для всяческих издевок со стороны таких ребят, как Грег Уотт и Джой Бэлфор. По счастью, он был сыном учительницы, к тому же его сестра была не только школьной красавицей, но также умницей и очень дружелюбной девочкой, так что хулиганы сочли за лучшее оставить его в покое. Пока.

— Говорят, что главное для них — дожить до тридцати, только тогда у них будет шанс, — сказала Рита.

— Все у него будет хорошо, — ответила Сэнди, пытаясь убедить и подругу и себя. Она вынула бумажную салфетку из стоявшей на столе коробки и нежно вытерла Рите слезы.

— Давай прекратим. Я действительно считаю, что нам с тобой следует проветриться. У меня свидание, и я немного нервничаю.

— У тебя свидание?

— Вслепую. Ты когда-нибудь ходила на такие свидания?

— Один раз, когда мне было пятнадцать лет, и это было ужасно.

— Тогда ты понимаешь, почему я так нервничаю, и не откажешься пойти со мной, — сказала Рита.

— Я не могу с тобой пойти.

— Но почему?

— Потому что это будет выглядеть нелепо, это же твое свидание.

— Ну так я позвоню ему и спрошу, нет ли у него друга…

— Нет.

— Перестань…

— Хочу напомнить тебе, что я замужняя женщина.

— Только на бумаге.

— Ян съехал всего несколько недель назад.

— Семь недель назад, — уточнила Рита.

— Да, семь недель. — Сэнди уже жалела, что заглянула к ней. — В любом случае, о разводе мы пока не говорили. Мы даже официально не оформляли раздел имущества.

— То есть? Ты хочешь сказать, что до сих пор не говорила с адвокатом?

— Нет.

— Так чего же ты ждешь? Я ведь говорила тебе про того парня из Майами, который вел развод моей кузины. Она считает, что он просто замечательный адвокат.

— А у меня что, есть время на поездку в Майами?

— Найди время.

— Ладно, найду.

— Когда?

— Когда у меня будет время, — отрезала Сэнди.

— Прости, — извинилась Рита. — По-моему, я зашла слишком далеко.

— Не то чтобы я недооценивала твою заботу…

— Но это не мое дело.

Сэнди пожала плечами.

— Ян должен сегодня вечером прийти к детям.

— Тем более тебе лучше не находиться дома.

— Я не могу. — В конце концов ведь может случиться так, что Яну захочется повидать не только детей, но и ее тоже? Может быть, после того, как пропала Лиана Мартин, он понял, каким идиотом был последние несколько месяцев, и понял, как любит свою семью? Он ведь не может быть счастлив с этой надувной куклой. Просто у него тот самый кризис среднего возраста, который он никогда не признавал у остальных. Временное умопомешательство. Да, пожалуй, именно так оно и есть, решила Сэнди. Может, он уже начал приходить в себя и все пять чувств кричат ему о том, что нельзя разрушать почти двадцатилетний брак и бросать женщину, на которой ты женился, когда ей было всего девятнадцать лет. Женщину, родившую тебе двоих детей, когда она сама едва вышла из детского возраста, и сумевшую все получить: образование, профессию, да еще и оплачивать его обучение на медицинском факультете? Нельзя бросать настоящую женщину ради силиконовой.

Хотя именно так он и поступил.

— И кто же тебе устроил это свидание вслепую? — спросила Сэнди, чтобы сменить тему.

— Я лучше промолчу.

— Что значит лучше промолчу?

— Потому что ты разозлишься.

— С чего бы мне злиться?

— Я и так уже достаточно долго испытывала твое терпение.

— Ну, говори же.

— Я познакомилась с ним через Интернет.

— Нет, не может быть.

— Я же говорила, что ты разозлишься.

— Я не злюсь, я просто потеряла дар речи.

— Если бы!

— Как ты могла согласиться на встречу с мужчиной, с которым познакомилась в чате? Тем более сейчас, когда пропала молодая девушка.

— Это было не в чате, клянусь. Это интернетовская служба знакомств. Я зарегистрировалась там две недели назад.

— Что? Зачем?

— Затем, что прошло уже три года после смерти Брайана. Затем, что мне одиноко. Затем, что мне сорок три года, и я живу в Торрансе, где успела переспать уже со всеми потенциальными женихами, и мне хочется встретиться с мужчиной, с которым можно поговорить о чем-то еще, кроме тракторов и урожая винограда. Знаешь, Сэнди, мне уже написали мужчины со всей страны. Некоторые из них просто замечательные.

— Если они такие замечательные, почему еще не женаты и знакомятся через Интернет? Забудь, — тут же спохватилась Сэнди, вспомнив, каким красивым был Ян в то утро, когда объявил, что уходит от нее к Кэрри Фрэнклин. — Так этот парень…

— Его зовут Джек Виттейкер, ему сорок пять лет, его жена умерла в прошлом году от лейкемии, у него собственный бизнес — торгует какими-то автомобильными аксессуарами или как там это называется. Он родом из Палм-Бич, едет в гости к друзьям в соседний штат и по пути хочет заехать в Торранс. Он предлагает встретиться, выпить и поближе познакомиться.

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

— Из-за Лианы Мартин. — И Рита улыбнулась самой своей обворожительной улыбкой, от которой у нее на щеках появлялись ямочки. — На случай, если он окажется психом, убийцей или еще там кем-нибудь.

Сэнди рассмеялась. Они с Ритой сошлись сразу, с того дня, как встретились в учительской в начале учебного года. Та быстро стала ближайшей подругой Сэнди в Торрансе — это было единственной ее удачей после переезда сюда из Рочестера.

— Вообще-то я планировала, чтобы к моменту его появления мы уже сидели за столиком и пили. И если я решу, что он мне нравится, то подам тебе знак — ну, подмигну там или встряхну головой. — Рита резко откинула голову и тут же от боли схватилась за шею. — Нет, только не так, а то еще решит, что у меня судороги. Ну, ладно, — продолжала она, невзирая на смех Сэнди, — может, я просто почешу нос, а ты тогда быстренько смоешься?

— Я не могу.

— Можешь.

— Может, в следующий раз?

— Хорошо, давай на следующей неделе. Я встречаюсь с ним в Форт-Лодердейле.

— Шутишь!

— Я же говорила тебе, эта служба творит чудеса. Так как? Если у него есть друг…

— Может быть.

— Договорились!

— Я сказала, может быть. — Сэнди покачала головой, изумленная и восхищенная одновременно. — Разве я выражаюсь недостаточно ясно?

— Это новый свет, Голди, — продекламировала Рита.

— Что-что? — переспросила Сэнди.

— Это ведь строчка из «Скрипача на крыше».

— Ты цитируешь «Скрипача на крыше»?

— Наш драмкружок ставил его в прошлом году. Классное получилось представление. Ты просто не поверишь, как дивно поют наши дети. Тот же граф Дракула, например. Он играл портного, и играл сказочно.

Сэнди попыталась представить себе Виктора Драммонда в роли бедного еврейского портного. Удивительно, но ей это удалось без особого труда.

— Можно воспользоваться твоим телефоном?

Рита подтолкнула ей через стол старомодный черный аппарат, едва не перевернув стаканы с ватными тампонами.

— Удивляюсь, что у тебя до сих пор нет сотового.

— Терпеть не могу это изобретение.

— Но это же необходимая вещь.

— Мне дадут знать.

— А вдруг с тобой что-нибудь случится?

Сэнди проигнорировала вопрос.

— У тебя есть домашний телефон Драммондов?

Рита подошла к маленькому столику в углу у окна, выходившего в переулок, и, вынув из верхнего ящика школьный справочник, быстро нашла телефон Драммондов.

— И что ты собираешься им сказать?

— Во-первых, хочу спросить, в курсе ли они, что их сын со вторника не появлялся на занятиях, — ответила Сэнди, набирая номер. — И что у него чудовищный порез на руке и его следует осмотреть.

— Психиатру?

— Именно это я бы им и порекомендовала.

— И они, конечно же, с радостью согласятся, — съязвила Рита. Выждав пять гудков и услышав щелчок автоответчик, Сэнди оставила краткое сообщение с просьбой как можно скорее с ней связаться. — Никто детей не контролирует. Неудивительно, что они теряются.

— Ты хочешь сказать, что мы все должны бросить работу и превратиться в домохозяек?

Сэнди пожала плечами:

— Я знаю, что хочу сказать…

— Кэрри Фрэнклин, кстати, домохозяйка.

Сэнди закатила глаза:

— На такие вопросы не так-то просто ответить.

— Так значит, ты не передумаешь насчет того, чтобы на следующей неделе провести вечер со мной?

— Я ухожу. — Сэнди встала со стула, открыла дверь и шагнула в коридор. — Будь осторожна.

— Постараюсь.

— Я серьезно. Если ты хотя бы почувствуешь, что что-то не так, то немедленно уходи.

— Хорошо, мама! Я буду благоразумной девочкой!

Сэнди со смехом закрыла дверь. Уже через несколько секунд она шла к выходу по широкому коридору главного здания, вдыхая запах, который объединяет все школьные коридоры на свете — запах пота, грязных носков, удушливого одеколона, зубного эликсира и дезинфицирующего средства. Бетонные стены были выкрашены в банальный желтый цвет и завешаны фотографиями в рамках тех учеников, которые ходили в школу последние двенадцать лет. Здесь висели фотографии футбольных, бейсбольных и баскетбольных команд, а также стеклянные полки, на которых были выставлены их призы. Здесь имелись еще и фотографии недолго продержавшегося шахматного клуба и клуба дебатов, оказавшегося еще менее жизнеспособным, а еще целая серия снимков, посвященных разнообразным постановкам драмкружка. Сэнди бегло просмотрела их, надеясь отыскать Виктора Драммонда, но единственными фотографиями из «Скрипача на крыше» оказались снимки Тани Мак-Гаверн, Эмбер Вебер и Лианы Мартин, игравших трех замужних дочерей молочника, и одна — Грега Уотта, выступившего в роли их измученного отца, Тевье. «Воистину дьявольский скрипач», — подумала Сэнди, снова переведя взгляд на Лиану Мартин. Куда же она все-таки подевалась? Что с ней произошло?

— Ну, что скажете? — неожиданно спросил кто-то у нее за спиной, и Сэнди чуть не подскочила на месте. — Простите, я не хотел вас напугать.

Сэнди развернулась и столкнулась нос к носу с Гордоном Липсманом, школьным учителем актерского мастерства, который смотрел на нее своими пугающе косыми карими глазами, с улыбкой от уха до уха на квадратном лице.

— Я не слышала, как вы подошли, Гордон.

— Кроссовки. — Он взглядом показал на свои ноги. — Коварная обувь.

Сэнди выдавила улыбку. Гордон Липсман был одним из тех людей, которые так сильно хотят понравиться, что понравиться не могут в принципе. Он говорил с искусственным британским акцентом, который тем более резал ухо, что всем было прекрасно известно о том, что родился он здесь, в Торрансе. Ему было уже сорок, он ни разу не был женат и до недавнего времени жил со своей матерью и с дюжиной кошек в доме на окраине города.

В феврале его мать умерла, и в результате последовавшего за этим душевного срыва пришлось даже отложить ежегодную музыкальную постановку. На этот раз должны были ставить «Поцелуй меня, Кэт».[25]

— Я вижу, вы тут любуетесь нашим Залом театральной славы?

— Довольно впечатляюще. — Сэнди стала считать про себя кошачьи волоски, прилипшие к ветровке Гордона Липсмана. Что это у него на рукаве, кетчуп? — Я и понятия не имела, что Грег Уотт умеет петь.

— О! Вот уж кто полон сюрпризов. Тевье он сыграл превосходно, хотя родителю Грега не очень-то понравилось, что его сынок тратит драгоценное время на дурацкие театры, когда должен работать. И ясно дал понять, что больше в подобной блажи Грег участвовать не будет. Хотя выразился он, кажется, несколько иначе.

— Верю.

— Я надеюсь, что он все же передумает. Из парня вышел бы замечательный Петруччо, а?

— А я и не знала, что в этом году тоже будет представление.

— Ну да. Моя мать очень бы этого хотела, да покоится она в мире. К тому же «Поцелуй меня, Кэт» была одной из ее любимых пьес. — Его глаза наполнились слезами, которые уже в следующую секунду бесследно испарились. — А главную роль я хочу отдать вашей дочери. Она очень красивая девушка. Как вы думаете, она не откажется попробовать?

— Об этом надо спросить у нее.

— Просто я хотел, чтобы вы как-то этому посодействовали.

— Я скажу Меган, — ответила Сэнди. И добавила: — А как насчет Тима? — «Может, театр — это его шанс выбраться из своей скорлупы?» — думала она. Он всегда любил театр. Возможно, участие в школьной постановке прибавит ему уверенности в себе? И почему она раньше не подумала об этом?

— Тима?

— Моего сына.

— А, ну да. Тим. Очень тихий паренек, неразговорчивый такой. Боюсь, роль Петруччо он не потянет, тем более если Меган согласится играть Кэт. К тому же как-то неприлично брату с сестрой играть любовников. Да, совершенно неприлично. Но там есть куча маленьких ролей. Пусть приходит в понедельник на прослушивание. — На удивление сильные руки Липсмана нервно взметнулись к лицу и опустились на кончик носа.

Сэнди вспомнила карикатуру Грега и подумала о том, насколько точно он понял суть этого человека и отобразил ее несколькими грубыми штрихами.

— Это кровь? — вдруг спросила она.

От лица учителя мгновенно отхлынула краска.

— Кровь? Где?

— На рукаве.

Гордон уставился на пятно на манжете, потом медленно поднес рукав к носу и, как пес, обнюхал его.

— Соус для спагетти, — произнес он через секунду. И вытянул вперед руку, как будто предлагая ей лично в этом удостовериться.

— Мне нужно идти. — Сэнди развернулась, споткнулась в попытке обойти вытянутую руку Гордона Липсмана и рухнула прямо на него. Так они оба и проковыляли до стены, как в каком-то безумном судорожном танго.

— Простите, — проговорила она, когда наконец выпуталась из его липких объятий. И отвернулась, чтобы незаметно счистить кошачьи волоски, прилипшие к ее розовой хлопчатобумажной блузке. Вдруг метрах в десяти от них она увидела Джоя Бэлфора, который стоял, вытянув руку с зажатым в ней сотовым телефоном.

На какой-то безумный момент Сэнди решила, что кто-то попросил ее позвонить и Джой любезно предлагает ей воспользоваться своим телефоном. И только когда он с гоготом помчался по коридору, Сэнди поняла, что произошло.

Вернувшись домой, она обнаружила, что ее фотография, на которой она была запечатлена в объятиях Гордона Липсмана, уже гуляла по школьным сайтам.