Убийственное совершенство

124

Они уселись на мягкий диван возле кофейного столика. В комнате работал кондиционер; окна выходили на кампус. Жалюзи были наполовину прикрыты, чтобы солнце не било в глаза. Люк и Фиби устроились напротив. Оба через соломинки тянули из бутылок минеральную воду.

Джон вдруг спросил, есть ли здесь туалет, и Наоми сказала, что она бы тоже наведалась в дамскую комнату. Люк и Фиби проводили их до дверей.

Джон воспользовался туалетом — все здесь было безукоризненно чистым, потом подошел к раковине, вставил затычку и включил воду. Подождав, пока раковина заполнится примерно наполовину, он закрыл кран, вытащил затычку и уставился на воду. Он хотел посмотреть, в каком направлении вода будет закручиваться в воронку. Ага. Против часовой стрелки.

В Северном полушарии вода закручивалась по часовой стрелке. Теперь он знал хоть что-то об их местонахождении. Немного, но все же. Нужно же с чего-то начинать.

Они вернулись в комнату. Наоми налила молока в свою чашку с кофе и помешала. Этого не может быть, подумала она. Это все не на самом деле. Это похоже на официальную встречу с собственными детьми. Мы сидим здесь и спокойно беседуем, как будто обсуждаем сделку по недвижимости или банковскую ссуду или выбираем подержанный автомобиль.

Люк повертел в руках бутылку с минеральной водой.

— Я все же не могу понять, почему вы так хотите, чтобы мы вернулись с вами в Англию, — сказал он.

— Потому что мы ваши родители, — обьяснила Наоми. — Дети должны жить дома, со своими родителями. Так устроена жизнь.

— Здесь жизнь устроена по-другому, — возразила Фиби. — Только у нескольких детей есть биологические родители. Большинство из них — настоящие новые люди.

— В чем же разница? — поинтересовался Джон.

— О господи, родители. Разве это не очевидно? — спросил Люк. — Это дети без так называемого приданого.

— Им не нужно было развиваться в матке женщины так, как нам, — пояснила Фиби.

Наоми взглянула на Джона и увидела, что он находится в таком же шоке, что и она.

— Трудно же вам пришлось, бедняжки, — посетовала она.

Дети, однако, шутки не приняли.

— Это абсолютно архаический, изживший себя способ размножения, — совершенно серьезно сказала Фиби. — Он связан с довольно большим риском и представляет опасность для жизни ребенка. Человечество должно отказаться от такого метода, как от нецелесообразного.

Джон и Наоми ошеломленно молчали. Лицо Люка немного смягчилось.

— Тем не менее Фиби и я хотим, чтобы вы знали — мы благодарны вам за все, что вы для нас сделали. Мы считаем, что вы в некотором роде оказали нам честь.

Наоми почувствовала, что лед немного растаял.

— А мы с папой очень гордимся вами обоими. Очень. Правда, милый? — Она повернулась к Джону.

— Более чем, — подтвердил Джон. — Послушайте, вы, конечно, понимаете, что на голову выше и умнее всех детей вашего возраста. Но мы понятия не имели, вы же скрывали это от нас. Теперь мы все знаем и постараемся помочь вам раскрыть ваш потенциал. Есть потрясающие специализированные школы для таких детей, как вы. У меня есть список…

Фиби закатила глаза:

— Так происходит со всеми, у кого есть биологические родители.

— Дорогие родители, вы возлагаете на нас большие надежды, это понятно, — сказал Люк. — Но я и моя сестра появились на свет не для того, чтобы реализовывать эти надежды.

Джон и Наоми смотрели на них во все глаза.

— Я смотрю на этот мир и понимаю, что он устроен не очень удачно, — продолжил Люк. — Его нужно изменить. Необходимо совершенно по-новому взглянуть на некоторые вопросы, выработать новую парадигму развития, иначе у человечества нет никакого будущего.

— Никакого будущего? — повторил Джон. — Что ты имеешь в виду?

— Вы даже не смогли защитить нас от Апостолов. Мы вынуждены были просить помощи на стороне.

— Расскажите нам, что случилось, — попросила Наоми. — Что произошло на самом деле?

— Я думаю, у нас есть более насущные темы для обсуждения, — надменно произнесла Фиби. — Вы должны уяснить, каковы наши основные жизненные принципы.

Наоми снова взглянула на Джона. За эти несколько дней Люк и Фиби как будто повзрослели на много лет. Ей было трудно осознать, что ее дети способны рассуждать как зрелые люди. Вообще принять все, что происходило вокруг. Ей по-прежнему казалось, что это дурной сон и она вот-вот проснется.

— Так расскажите же нам, что это за жизненные принципы, — сказал Джон.

— Что ж, — первой откликнулась Фиби. — Начнем с того, что мы знаем — вы внесли в наши геномы определенные изменения. Вы хотели, чтобы мы были лучше других детей. Чтобы мы стали идеальными людьми. — Она внимательно посмотрела на родителей.

— Мама и я… — начал Джон, но Наоми перебила его:

— Так, теперь минутку послушайте меня. Вы тоже должны уяснить, что нами двигало. После того как мы потеряли вашего брата Галлея, мы с вашим отцом не могли допустить, чтобы то же самое случилось и с вами. Мы просто хотели, чтобы вы были здоровы, и постарались убрать все возможные наследственные болезни. По-вашему, мы поступили неправильно?

— Да нет, это вполне разумно, — заметил Люк. — Так в чем проблема?

— Проблема? — Наоми немного растерялась. — Проблема в том, что мы хотим, чтобы вы вернулись домой.

— А почему вам так нужно, чтобы мы вернулись домой? — спросила Фиби.

— Потому что… — Наоми запнулась. — Потому что мы вас любим.

— Несмотря на то что у вас весьма развитой интеллект, вы все равно остаетесь маленькими детьми, — сказал Джон. — Необходимо, чтобы кто-то направлял вас по жизни. Вам нужна любовь и забота, которую могут дать только родители. Которую мы… мама и я… очень хотим вам дать.

— Знаете, кто вы такие, биологические родители? — сказал Люк. — Вы — еще одно звено в цепи, которая тянется много тысяч лет. В цепи человеческих существ, которые превратили мир в кучу дерьма. Homo Sapiens! — хмыкнул он. — Sapiens означает разумный. Вы — ваша разновидность — не разумны. Под вашим руководством мир вышел из-под контроля. Вы создали ядерное и химическое оружие массового уничтожения, и теперь любой идиот с деньгами и при власти может им воспользоваться. Ваши ученые утверждают, что Бога нет, что у них есть доказательства, но при этом вы позволяете религиозным фанатикам топтать эту планету. Вы разрушаете экосистему потому, что не можете договориться о совместных действиях и принять единый экологический план. За неделю вы производите столько печатной продукции, сколько любое человеческое существо не может прочитать за всю жизнь. И вы утверждаете, что можете направлять нас по жизни? Я думаю, что это по меньшей мере самонадеянное заявление.

— Другие животные не стараются удержать своих детенышей при себе, — сказала Фиби. — Как только они в состоянии плавать, или летать, или добывать себе пищу самостоятельно, их отпускают. Почему же вы так цепляетесь за нас? Вы уже прожили достаточно большую часть жизни, но мы с Люком только начали. Если мы не сможем кардинально изменить этот мир, и причем быстро, на этой планете будущего не станет ни у кого. Возвращайтесь домой. Возвращайтесь, живите своей привычной жизнью. И предоставьте нам, новым людям, заняться будущим.

Джон изо всех сил старался сохранять спокойствие. Нужно показать детям, что они способны их понять, способны мыслить так же широко.

— И как же вы собираетесь изменить мир? — спросил он. — Что конкретно вы собираетесь сделать?

Фиби вдруг улыбнулась.

— Нет смысла объяснять, — гораздо мягче сказала она. — Ни вы, ни любые другие биологические родители не в состоянии это понять. Не хочу, чтобы это прозвучало свысока или снисходительно. Это просто данность. Факт.

— Дети, — сказал Джон. — Люди, которые пытались вас убить, уже арестованы. Дома теперь безопасно. Мы сможем вас защитить. Если вы хотите изменить мир к лучшему — а мы видим, что вы знаете, как это сделать, — вы не должны изолировать себя от него. Мы поддержим вас всем, чем только сможем.

— Нам с Люком нужно поговорить, — не сдавалась Фиби. — Не могли бы вы оставить нас на несколько минут?

— Джон, Наоми, давайте немного прогуляемся, — сказал незаметно вошедший в комнату Детторе.