Убийство в частной лечебнице

Глава 10 Томс в операционной

Вторник, шестнадцатое. Вечер

В операционную Аллейна провел мистер Томс. После ухода Джейн инспектор вышел в вестибюль и наткнулся на пухленького маленького хирурга. Аллейн объяснил, кто он, и Томс немедленно принял серьезнейшее выражение лица, которое сделало его похожим на клоуна, скорчившего трагикомическую гримасу.

— Послушайте! — воскликнул он. — Вы здесь случайно не из-за истории с сэром Дереком О'Каллаганом?

— Именно, мистер Томс, — устало откликнулся Аллейн. — Его убили.

Томс возбужденно залопотал. Аллейн предостерегающе поднял длинную узкую ладонь.

— Гиосцин. По крайней мере, четверть грана. Предумышленное убийство, — кратко сказал он.

— Батюшки! — ахнул Томс.

— Вот именно, «батюшки»!.. Я пытал сиделок, а теперь хочу увидеть место, где проводят операции. Никогда не задумывался над тем, как сильно это выражение отдает военными действиями.

— Проведение операций? — переспросил Томс. — Да. Вы правы. Сейчас там никого нет. Сэр Джон ушел. Я вам все покажу, если хотите.

— Большое спасибо, — ответил Аллейн.

Томс возбужденно болтал всю дорогу.

— Самое поразительное из того, что мне доводилось услышать. Чертовски пакостное дело, ей-богу. Надеюсь от души, что вас не посетит мысль, будто это я накачал беднягу гиосцином. Мне приходило в голову, что у вас, полицейских, есть какой-то туз в рукаве, когда назначили предварительное расследование. Да… Ну вот, мы и пришли. Это предоперационная, тут мы моемся и одеваемся на операцию. А вот тут пост анестезиолога. Вот операционная.

Он раскрыл вращающиеся двери.

— Погодите-ка, — сказал Аллейн. — Давайте нарисуем картину происходящего, хорошо? До операции вы и другие медики собрались тут.

— Ну да. Сэр Джон и я пришли вместе. Доктор Робертс на секунду зашел и ушел на пост анестезиолога, куда к нему привезли пациента.

— Здесь в это время кто-нибудь был?

— Со мной и Филлипсом, вы хотите сказать? Ну да: старшая сестра Мэриголд, вы ее знаете. Она у нас за операционную сестру. Клиника у нас маленькая, и наша старушка Мэриголд считает себя в этом деле просто асом. Потом… дайте подумать… пришли еще две сиделки. Как ее там, большевичка, и та хорошенькая девочка, которая потом упала в обморок, — Харден.

— О чем вы разговаривали?

— О чем разговаривали? — эхом откликнулся Томс. У него была любопытная привычка изумляться простейшему вопросу, словно он до него не доходил. Он вытаращил глаза и открыл рот. Затем издал короткий и раздражающий, по мнению Аллейна, хохоток.

— О чем мы говорили? — повторил он. — Дайте-ка вспомнить. О, я спросил сэра Джона, не видел ли он спектакль в «Палладиуме» на той неделе, и… — он осекся и снова вытаращил глаза.

— И что же такое с этим спектаклем? — терпеливо спросил Аллейн.

— Сэр Джон ответил, что не видел.

Томс был страшно смущен, точно едва не сморозил какую-то дикую непристойность.

— Я не ходил на той неделе в «Палладиум», — заметил Аллейн, — а говорят, что спектакль там очень хорош.

— Ну да, — промямлил Томс, — неплохой. Хотя на самом деле страшная чепуха.

Он выглядел весьма сконфуженно.

— А сэр Джон видел этот спектакль? — небрежно спросил Аллейн.

— Э-э-э… нет, не видел.

— Вы обсуждали с ним какой-то эпизод?

— Нет. Я только упомянул про спектакль — ничего особенного.

Наступила долгая пауза. Томс насвистывал себе под нос.

— В течение всего этого времени, — наконец спросил Аллейн, — кто-нибудь из операционной бригады оставался один?

— Здесь?

— Здесь.

— Дайте вспомнить, — взмолился Томс. Аллейн дал ему вспомнить. — Н-нет… нет. Насколько я помню, мы все были вместе. Потом одна из сиделок показала Робертсу пост анестезиолога. Значит, остались сэр Джон, остальные две сиделки и я. Я пошел вместе с Мэриголд в операционную, поглядеть, что и как. Сэр Джон и вторая сиделка — хорошенькая — остались в предоперационной. Они там и были, когда я вернулся. Тут Робертс и я стали мыться, а сэр Джон тем временем пошел в операционную сделать свой укол гиосцина. Он всегда готовит и вкалывает его сам. Странная блажь. Обычно всю такую ерунду оставляют анестезиологу. Разумеется, в этом случае мы все страшно торопились. Пациенту не делали обычный укол морфия и атропина. Так, что там дальше… Дамы наши бегали туда-сюда, вроде так. Я помню, что эта… как ее там… — а, Бэнкс! — спросила меня, почему сэр Джон не пользуется аптечным готовым препаратом.

— И почему же?

— А-а-а… ну, наверное, потому, что он хочет быть уверенным в правильности дозы.

— А потом?

— Я пошел в операционную.

— Где присоединились к Филлипсу?

— Да. Он как раз в этот момент опустил таблетку в дистиллированную воду.

— Вы заметили маленькую трубочку — сколько таблеток в ней оставалось? Я просто хочу уточнить, понимаете?

— Разумеется. Но, видите ли, это же трубочка — содержимого ее не разглядеть, разве только заглянуть внутрь, да и тогда можно только догадываться. Но, конечно, там должно было остаться девятнадцать, потому что трубочка была новая.

— Откуда вы знаете, мистер Томс?

— Ну, так получилось, я увидел, что у него две трубочки, и что-то сказал ему насчет этого, а он ответил, что одна из трубочек уже пуста, так что он открыл другую.

— И что дальше было с пустой трубочкой?

— А черт ее знает… Наверное, он ее выбросил. Послушайте… того… э-э-э… как вас зовут?

— Аллейн.

— А-а-а. Так вот, послушайте, Аллейн, не придавайте, пожалуйста, никакого значения этой второй трубочке, ладно? Потому что это не имеет совершенно никакого значения. Все очень просто. Филлипс пользуется футляром для шприцев, в который помещаются две-три такие трубочки. Он, очевидно, использовал последнюю таблетку на предыдущей операции и забыл, что она была последней. Это так легко…

— Понимаю. Я ведь расспрашиваю, просто чтобы проверить.

— Да, но…

— Я сам, ради своей работы, хочу усвоить для себя каждое движение в этой операции, мистер Томс. Это страшно сложная и путаная штука, и я пытаюсь выучить ее, как урок. Вы помните, что говорили при этом?

— Н-ну… я пошутил что-то насчет этих двух трубочек… вроде как произнес, что больно жирно для сэра Дерека… а потом сказал, что Филлипс добавляет очень много воды.

— Это его смутило?

— Господи, конечно, нет. Я хочу сказать, что сэр Дерек всегда сохраняет достоинство. То есть он попросту заткнул мне рот. У него совершенно нет чувства юмора.

— Вот как? Вы вышли вместе?

— Да. Я пошел в предоперационную, а сэр Джон — на пост анестезиолога, чтобы сделать укол. Я вышел первым.

— Точно, мистер Томс?

— Ну да, — ответил Томс, широко раскрыв глаза. — А что такое?

— Я только хочу точно установить очередность всего происходившего. Теперь давайте посмотрим операционную, хорошо?

Томс еще раз толкнул вращающиеся двери своим упругим задом, и на сей раз инспектор Аллейн прошел за ним следом.

Операционная была вычищена до невозможности скрупулезно. Место, где царили кафель, хромированная сталь и белая эмаль. Томс повернул выключатель, и на миг огромная бестеневая лампа обрушила усеченный конус раскаленного света на белую поверхность стола. Операционная немедленно ожила, словно в ожидании пациента. Томс выключил бестеневую лампу и вместо нее зажег маленькое бра над столиком на резиновых колесиках, стоявшим у стены.

— Вот так все и было на той операции? — спросил Аллейн. — Все на тех же местах?

— Э-э-э… Да, по-моему, так. Да.

— Как лежал пациент?

— Головой сюда. На восток, по всем канонам. Ха-ха-ха…

— Понимаю. Возле стола стояла, вероятно, каталка?

— Ее сразу увозят, после того как пациента перекладывают на стол.

— Там, возле окон, столик, куда выкладывают шприцы?

— Верно!

— Не могли бы вы показать мне, где стоял каждый из вас, когда делали каждый конкретный укол? Погодите-ка… я набросаю план… Память у меня безнадежная. Черт, где мой карандаш?

Аллейн раскрыл записную книжку и вытащил из кармана маленькую складную линейку. Он промерил пространство на полу и сделал крохотный планчик, где отметил расположение операционного стола и столика на колесах. Затем нанес на план положение врачей и сестер, как ему рассказывал Томс.

— Сэр Джон был вот здесь, примерно у середины стола, правильно? Я стоял напротив, вот тут. Мэриголд находилась тут, наготове, а две другие свободно передвигались.

— Ясно. Ну, а где они все были во время операции, если можете точно показать?

— Хирурги и анестезиолог там, где я вам показал. Мэриголд — справа от сэра Джона, а две остальные — где-то за нашими спинами.

— А инъекция камфары?

— Мы стояли как и раньше, кроме этой старой большевички, которая делала укол. Она должна была быть здесь, возле руки пациента.

— Вы не наблюдали за тем, как сиделка Бэнкс делает укол?

— Да нет, по-моему. Я не заметил. Все равно ее руки были бы скрыты ширмой, которая ставится поперек груди пациента.

— Ага… Я потом посмотрю на нее, с вашего разрешения. Так, теперь насчет инъекции сыворотки.

— Это было уже после того, как сэр Джон зашил рану. Я обработал шов, наложил повязку и попросил сыворотку. Обругал бедную девочку на чем свет стоит за то, что она заставила меня ждать… и почувствовал себя форменной скотиной, когда через две минуты она хлопнулась на пол. Каково, а? Я стоял здесь, с внутренней стороны стола. Сэр Джон напротив меня. Мэриголд перешла ко мне. Робертс и Бэнкс, если я правильно помню ее имя, хлопотали над пациентом, и Робертс все блеял насчет пульса и так далее. Они оба стояли в изголовье у пациента.

— Погодите минутку. Я зарисую их положение. Потом, может быть, я попрошу вас воспроизвести для меня эту операцию. Полагаю, вы не сомневаетесь, что вам принесли нужный шприц с сывороткой? Я имею в виду тот, которым вы делали вливание.

— Ни капли не сомневаюсь. Все было в полном порядке.

— После вашего укола в состоянии пациента произошли какие-либо заметные перемены?

— Это у Робертса надо спрашивать. Я-то считаю, что он встревожился по поводу состояния пациента намного раньше, чем я сделал укол. Помните, он просил ввести пациенту камфару? Естественно, вы можете подумать, что я просто хочу заострить на этом внимание. Что ж, инспектор, так оно и есть. Я полагаю, инъекция сыворотки — слабое место в моей ситуации. Но все-таки не я приготовил шприц и вряд ли мог спрятать его и вытащить затем, как фокусник, из-за своего левого уха. А? Ха-ха-ха!

— Давайте на него посмотрим, — невозмутимо сказал Аллейн, а тогда уж и решим.

Томс направился к одному из шкафчиков с инструментами и вернулся со шприцем, при виде которого Аллейн издал краткий вопль ужаса.

— Бог мой, мистер Томс, вы что, коновал? Не хотите же вы сказать мне, что вонзили этот кошмар в тело бедняги? Он же размером с огнетушитель!

Томс вытаращил на Аллейна глаза, а потом расхохотался.

— Он ничего не почувствовал. Ну да, мы вкатили ему весь шприц. Ну что, мог ли я спрятать, а затем вытащить такой шприц с помощью только ловкости рук?

— Господи, нет, конечно! Уберите его, пожалуйста. Меня тошнит при одном его виде. Что за мерзкий, непристойный, отвратительный инструмент!

Томс шутя сделал вид, что собирается сделать инспектору укол этим шприцем. Аллейн схватил шприц и отобрал. Фыркая от отвращения, он внимательно рассмотрел его.

— А вот такими шприцами делали два других укола, — объяснил Томс, который всматривался в ряды инструментов. Он показал Аллейну шприц для внутримышечных вливаний.

— Достаточно устрашающие, но не такие кошмарные. Таким пользуется и доктор Робертс?

— Да… вернее, нет. Доктор Робертс не делал вливание камфары. Это сделала сиделка.

— Ах да. Так делается всегда?

— Это довольно распространенное правило. Вообще-то эту инъекцию делает анестезиолог, но нет ничего необычного в том, что он попросил об этом сиделку.

— Эта иголка такая тоненькая… Я полагаю, шприц никогда не носят при себе в положении полной готовности?

— Ну, конечно, нет! В операционной, разумеется, их кладут полностью готовыми к уколу.

— Вы не возражаете, если я попрошу вас показать мне, как наполняют шприц?

Он подал Томсу небольшой шприц. Хирург налил воды в мензурку, надел иглу и выдвинул плунжер.

— Вот, пожалуйста. Если используется таблетка, обычно шприц наполовину наполняют, потом выливают в мензурку, растворяют таблетку, а потом снова набирают в шприц.

— И все дело занимает только несколько секунд?

— Н-ну… таблетке нужно еще раствориться. Сыворотка и камфара были уже в готовой форме.

— Да, это я усвоил. Можно мне увидеть пузырек, в котором хранится сыворотка?

— Ее не хранят в пузырьке, ее хранят в ампулах, которые содержат точную дозу. Пустые ампулы выбрасывают. В операционной они не валяются. Хотите — найду вам полную ампулу и принесу?

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Томс. Боюсь, что я страшный зануда и очень вам надоел.

Томс горячо возразил, что ему вовсе не скучно, и суетливо вышел. Аллейн задумчиво прохаживался по операционной, пока толстячок не вернулся.

— Вот, пожалуйста, — весело сказал Томс. — Это ампулы камфарного масла. Это противовоспалительная сыворотка, а тут — раствор гиосцина. На всех ампулах, как сами видите, этикетки. Я вот что предлагаю: я выложу все на стол точно так же, как это было перед операцией. Хотите?

— Это было бы замечательно!

— Ну-ка, посмотрим: тут ампулы, тут сыворотка. Вот пузырек с раствором гиосцина. Мне показалось, что вы и на него захотите посмотреть. Старомодная штука: гиосцин тоже должен быть в ампулах, но старшая сестра у нас — ископаемое…

— Как я вижу, пузырек почти полон.

— Да. По-моему, из него сделали всего одну Инъекцию.

Аллейн мысленно отметил, что это совпадает с мнением сиделки Харден и санитарки, которая убирала в операционной: пузырек был полон перед операцией и с тех пор использовался всего один раз.

— Кто-нибудь имеет доступ к этому пузырьку? — вдруг спросил Аллейн.

— Что? Да, конечно — любой из операционной бригады.

— Можно мне отлить немножко, чтобы отдать раствор на экспертизу?

Он вытащил из кармана крохотный пузыречек, и Томс, которому происходящее было крайне интересно, наполнил его раствором гиосцина.

— Вот, пожалуйста. На чем мы остановились? А-а-а! Так вот, здесь рядышком — маленький шприц для камфары, еще один небольшой шприц для гиосцина — они вмещают двадцать пять минимов каждый[5]. Вот таким воспользовался сэр Джон, когда растворял таблетку и делал укол. Тут эта громадина для сыворотки. Вмещает десять кубиков.

— Десять кубиков?

— Примерно сто шестьдесят минимов, — объяснил Томс.

— Сколько это в галлонах?

Томс посмотрел на инспектора так, словно тот изрек что-то по-китайски, а затем разразился хохотом.

— Шприцы у нас не настолько солидные, — сказал он. — Сто шестьдесят минимов равняется двум и двум третям драхмы. Так понятнее?

— Не намного, — проворчал Аллейн. — Потом меня, может быть, и осветит заря вашей учености… Тьфу! Я стал выражаться в духе сиделки Бэнкс. Какова крепость этого раствора гиосцина?

— Четвертьпроцентный раствор.

— Но… что это значит? Нет уж, пускай для этого расследования ищут кого-нибудь поумнее меня.

— Глядите веселей! Это один гран в одной, одной десятой унции воды.

— Звучит так, словно и впрямь что-то означает!.. Надо мне посмотреть все эти кошмарные мелкие меры на последней странице тетрадки в клеточку. Ну-ка, погодите. Не говорите ни слова, пожалуйста, мистер Томс, — взмолился Аллейн. — Я решаю пример на умножение.

Он скорчил гримасу и стал загибать и разгибать пальцы.

— Двадцать пятые доли перевести в единицы… нет… да и на черта это нужно… Проклятие!.. Ну-ка, погодите… — Он широко раскрыл глаза и начал быстро говорить: — Шприц в двадцать пять минимов вмещает одну двадцатую грана гиосцина, а этот ветеринарный насос мог бы вместить одиннадцать тридцать вторых грана. Вот! — гордо прибавил он.

— Совершенно верно — молодец! — воскликнул Томс, хлопнув инспектора по плечу.

— Погодите, это еще не все. Я и не то умею! Одиннадцать тридцать вторых — это на три тридцать вторых больше, чем четверть грана, которая составляет всего лишь восемь тридцать вторых. Ну как?

— Блистательно, но я не вижу связи.

— В самом деле? — беспокойно спросил Аллейн. — И все же секундой раньше мне показалось, что это важно. Ну ладно… я и сам забыл почему. Запишу это себе, и все.

Мистер Томс зашел ему за спину и с любопытством посмотрел на крохотные каракули Аллейна.

— Ничего не видно, — пожаловался Аллейн и подошел к выключателю.

Мистер Томс не последовал за ним, поэтому не видел его последнюю запись, которая гласила: «В большом шприце могло содержаться чуть больше того количества гиосцина, которое было обнаружено при вскрытии».

Инспектор аккуратно захлопнул маленькую книжечку и положил ее в карман.

— Тысячу раз спасибо, мистер Томс, — сказал он. — Вы очень облегчили мне задачу. Ну вот, на сегодня остался всего один человек, с которым мне нужно увидеться, — доктор Робертс. Не скажете, как мне его найти?

— Ну-у-у… Видите ли, он ведь здесь не штатный анестезиолог, хотя и делает кучу работы за доктора Грея. Его не было в клинике с той самой операции. Мне кажется, в это время вы найдете его дома. Если хотите, я позвоню ему.

— Очень любезно с вашей стороны. А где он живет?

— Не имею представления. А зовут его Теодор. Я знаю, потому что слышал, как Грей называл его «Дора». Дора! — мистер Томс долго хохотал, потом провел Аллейна к черной дыре в стене, где стоял телефон.

Он зажег свет и сверился с телефонным справочником.

— Вот, пожалуйста. Робертс, Робертс, Робертс… Доктор, Теодор. Вигмор-стрит. Тот, кто вам нужен.

Он набрал номер. Аллейн терпеливо прислонился к стене.

— Алло! Это дом доктора Робертса? Он там? Спросите его, может ли он принять инспектора… он сделал паузу и прикрыл ладонью трубку, — Аллейна, правильно?.. Да, спросите его, не примет ли он инспектора Аллейна, если тот заедет к нему прямо сейчас.

Томс повернулся к Аллейну.

— Он дома — все в полном порядке, кажется… Привет, Робертс, это Томс. Тут со мной инспектор Аллейн из Скотланд-Ярда, по делу О'Каллагана. Они обнаружили гиосцин — четверть грана. Ага, подскочили?! Что?.. Нет, не знаю… Да, конечно… Да ладно, не волнуйтесь вы так. Они не собираются пока вас арестовывать. Ха-ха-ха! Что?!.. Отлично — минут через двадцать, наверное… Осторожно, приятель — не выдайте себя случайным словом!

Он повесил трубку и, взяв Аллейна за локоть, провел к входной двери.

— Бедный старина Робертс в страшной панике, фыркает и брызжет слюной в телефон как бог весть кто. Ладно, дайте знать, если я смогу вам чем-нибудь еще помочь!

— Обязательно. Большое вам спасибо. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи. Приготовили пару наручников для старины Робертса, а? Ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха! — ответил Аллейн. — Спокойной ночи.