Убийство в частной лечебнице

Глава 5 Леди Каллаган настаивает

Пятница, двенадцатое. Вторая половина дня

— Леди О'Каллаган, мне очень неудобно вас беспокоить, но нельзя ли мне поговорить с вами?

Рональд Джеймсон умолк и виновато посмотрел на вдову своего покойного патрона. Черный цвет очень шел ей. Волосы ее — он так и не определил для себя, платиновая она блондинка или золотистая, — казалось, были причесаны раз и навсегда. Руки, тонкие, изящные, свободно лежали на матовой ткани платья. Светло-голубые глаза под тяжелыми веками смотрели на него с вежливой отстраненностью.

— Да, — сказала она рассеянно. — Зайдите ко мне в комнату, мистер Джеймсон.

Секретарь последовал за ней в эту обитель ледяной элегантности. Она неторопливо села спиной к свету.

— Да, — повторила она. — Присядьте, мистер Джеймсон.

Рональд нервно пробормотал: «Большое спасибо» — и сел на самый неудобный стул.

— Я только что из Парламента, — начал он. — Премьер-министр принял меня в кабинете. Он ужасно расстроен из-за… из-за вчерашнего. И он просил меня передать вам… что он полностью в вашем распоряжении, если что-нибудь понадобится…

— Как любезно с его стороны, — сказала она.

— Разумеется, он очень обеспокоен относительно закона… Закона об анархии, над которым работал сэр Дерек, вы знаете, о чем я говорю. Работа должна продолжаться, понимаете… и эта трагедия очень усложнила дело… — он снова умолк.

— Да, понимаю.

— Речь идет о личных бумагах сэра Дерека. Без этих бумаг они ничего не могут сделать. Я сказал им, что придется подождать, пока… до послезавтра… но премьер-министр считает это дело настолько важным и срочным, что находит нужным немедленно ознакомиться с этими документами. Мне кажется, они должны находиться в письменном столе в кабинете, но, конечно, я счел своим долгом спросить вашего разрешения, прежде чем что-либо сделать.

Леди О'Каллаган так долго медлила с ответом, что секретарю стало окончательно не по себе. В конце концов, глядя на свои руки, скромно сложенные на коленях, она проговорила:

— Этот закон… касается и тех, кто его убил?

Джеймсон был настолько ошеломлен этим поразительным вопросом, что не сумел найти ответа. Он был весьма светским юношей, умеющим вести себя в любых обстоятельствах, но ее невероятное предположение застало его врасплох.

— Боюсь, я не… вы хотите сказать… право, леди О'Каллаган, уж не считаете ли вы… — дальше он продолжать не мог.

— Именно так, — сказала она спокойно. — Я совершенно уверена, что его убили.

— Но — кто?

— Эти люди. Анархисты, правильно? Они угрожали моему мужу убийством. По-моему, они свою угрозу выполнили. Как я понимаю, закон направлен на то, чтобы подавить деятельность этих людей. Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы этот закон был принят.

— Спасибо, — глупо и невпопад ответил Джеймсон.

— Хорошо. Это все, мистер Джеймсон?

— Но, леди О'Каллаган… пожалуйста… вы что, подумали… честное слово, вы меня просто поразили. Это ужасная мысль. Ведь, право, врачебное заключение совершенно ясно! У сэра Дерека был острый перитонит.

— Сэр Джон Филлипс сказал, что операция прошла успешно. Сэр Дерек был отравлен.

— Острым перитонитом и прорвавшимся аппендиксом. Честное слово, я не могу представить себе ничего другого. Как могли его отравить намеренно?

— В одном из писем ему угрожали отравить его. Помните, в прошлый понедельник.

— Но очень многие ведущие политики получают письма подобного рода. И ничего никогда не случается. Простите меня, леди О'Каллаган, но я уверен, что вы страшно ошибаетесь. Как его вообще могли отравить? Это… это невозможно. Умоляю вас, не расстраивайте сами себя. — Рональд смущенно и неуверенно посмотрел на ее спокойное лицо. — Я уверен, что вы абсолютно ошибаетесь, — неловко закончил он.

— Пойдемте в его комнату, — прошептала она и, не говоря больше ни слова, провела его в Кабинет О'Каллагана.

Они отперли письменный стол, она села и стала смотреть, как Рональд просматривает бумаги в верхних ящиках стола.

— В ящиках слева, — пояснил секретарь, — хранились личные письма, ко мне они не имеют никакого отношения.

— Ящики придется все равно открыть. Я это сделаю.

— Разумеется. Вот одно из угрожающих писем… тут их много… По-моему, они все тут. Я хотел показать их главному инспектору Аллейну из Ярда. Но сэр Дерек не позволил мне этого сделать.

— Покажите мне.

Он дал ей связку писем и вернулся к своим ящикам.

— Вот его заметки, — наконец сказал он.

Леди О'Каллаган не ответила. Джеймсон взглянул на нее и был потрясен, увидев, какие внутренние переживания отражались на ее лице. У нее был мстительный и злобный вид.

— Вот то письмо, о котором я говорила, — сказала она. — Вы сами видите, что они грозились его отравить.

— Да. Понимаю.

— Вы по-прежнему мне не верите, мистер Джеймсон?

— Простите. Боюсь, что нет.

— Я буду настаивать на проведении расследования.

— Расследования? О боже! — невольно вырвалось у Рональда. — Я хочу сказать… на вашем месте я не стал бы настаивать, леди О'Каллаган. Это… у нас нет никаких оснований для этого.

— Вы сегодня отвезете эти бумаги премьер-министру?

— Да.

— Тогда скажите ему, пожалуйста, о том, что я собираюсь делать. Можете обсудить это с ним. Я же пока что просмотрю личную корреспонденцию. У вас есть ключи от этих ящиков?

Рональд вытащил связку ключей из письменного стола и неохотно отдал ей.

— Когда вы должны увидеться с премьер-министром?

— В три часа.

— Сейчас только половина третьего. Пожалуйста, зайдите ко мне перед уходом.

Он оставил ее, когда она подбирала ключ к нижнему ящику.

Любому, кто поинтересовался бы и стал наблюдать за ним, — например, Нэшу, — Рональд Джеймсон показался бы очень расстроенным. Он поднялся к себе в спальню, принялся бесцельно ходить по комнате, выкурил три сигареты и сел на кровать, уставившись, словно в трансе, на гравюру, которая висела над туалетным столиком. Наконец он посмотрел на часы, спустился вниз, взял шляпу и зонтик и вернулся в кабинет.

Леди О'Каллаган сидела за письменным столом. Перед ней аккуратными стопками были сложены письма. Когда вошел секретарь, она не повернула головы. Ее остановившийся взгляд был устремлен на бумагу, которую она держала в руках. Джеймсон с изумлением понял, что она все это время так и сидела — совсем как он наверху в своей спальне. Лицо у нее всегда было бледным — она не пользовалась румянами, — но теперь, как ему показалось, оно стало мертвенно-бледным. От крыльев носа к губам пролегли складки, как натянутые струны.

— Подойдите сюда, — сказала она тихо.

Он подошел и встал у стола.

— В тот вечер, неделю назад, вы сказали мне, что мой муж получил письмо, которое его расстроило. Это оно?

Рональд взглянул на письмо и отвел глаза.

— Я не видел того письма, — пробормотал он, — только конверт.

— Это тот самый конверт?

— Мне… мне кажется, да. Я не уверен.

— Прочтите.

С выражением крайнего отвращения на лице он прочел письмо. Это было письмо Джейн Харден.

«Если бы представилась такая возможность, — писала Джейн Харден, — я убила бы вас не колеблясь».

Рональд положил письмо на стол.

— Теперь прочтите вот это.

Второе письмо было от сэра Джона Филлипса. Филлипс написал его в лихорадочной ярости в тот вечер, когда вернулся домой после разговора с О'Каллаганом, и отправил по почте, прежде чем остыл и опомнился.

«Как я понял, Вы собираетесь сжечь за собой мосты и избежать ответственности, которую должен был бы чувствовать любой порядочный человек. Вы говорили о том, что пошлете Джейн чек. Она, разумеется, разорвет его или вернет Вам. Я не могу принудить Вас поступать как полагается, потому что тем самым я причиню еще больше вреда женщине, которой и так нанесено глубокое оскорбление. Однако предупреждаю Вас: держитесь от меня подальше. Во мне живет некий дьявол, с которым, как мне казалось, я покончил, но Вы его снова оживили. Мне кажется, я убил бы Вас с легкостью. Это Вам покажется преувеличением, но, поверьте мне, это еще мягко сказано.

Джон Филлипс».

— Вы видели это письмо? — спросила леди О'Каллаган.

— Никогда, — ответил Рональд.

— Вы видели подпись? Письмо написано человеком, который оперировал моего мужа.

— Да.

— Кто эта женщина — Джейн Харден?

— Честное слово, я не имею ни малейшего понятия, леди О'Каллаган.

— Вот как? Очевидно, она сиделка. Взгляните на адрес, мистер Джеймсон.

— Господи помилуй, — произнес Рональд. — Это же… Это та самая лечебница.

— Да. Мы отправили его на операцию в весьма странное место.

— Но…

— Будьте так любезны, возьмите эти письма с собой.

— Но, леди О'Каллаган, не могу же я показывать их П. М. — то есть премьер-министру!..

— Тогда мне придется сделать это самой. Разумеется, должно быть назначено расследование.

— Простите, но… вы сейчас прочитали эти письма и потрясены… однако, учитывая, что они подразумевают, вы обдумали, какое влияние их обнародование окажет на вас?

— Что вы хотите сказать? Какое потрясение? Вы полагаете, я не знала, что у него есть любовницы?

— Право, не знаю, — с несчастным видом проговорил бедняга Рональд.

— Разумеется, я все знала, — сказала она спокойно. — Но это, мне кажется, не имеет никакого отношения к тому вопросу, который мы обсуждаем. Я знаю, что его убили. Сперва я подумала, что это те… другие. — Она коротким жестом показала на аккуратную маленькую стопку писем на столе. — Теперь я узнала, что яростные враги были еще ближе. — Ее рука похлопала письма, лежавшие на коленях. — Его убили. Вероятно, эта сиделка или сэр Джон Филлипс. Возможно, они действовали сообща. Я потребую расследования.

— Расследования! Знаете ли, я очень сомневаюсь, что вам его разрешат.

— К кому нужно обратиться по этому вопросу?

— Нельзя ведь приказать провести расследование, — сказал уклончиво Рональд.

— А кто может это сделать, мистер Джеймсон?

— Ну… окружной коронер, наверное.

— Или полиция?

Рональд поморщился.

— Полагаю, да…

— Хорошо. Спасибо, мистер Джеймсон.

Рональд в панике ринулся в Парламент.

Леди О'Каллаган положила на маленькую стопку писем нефритовое пресс-папье и открыла телефонный справочник. Нужный номер был напечатан крупными буквами на первой странице. Она набрала цифры, и ей немедленно ответили.

— Это Новый Скотланд-Ярд? — спросила она, стараясь говорить безмятежным высоким голосом. — Говорит леди О'Каллаган. Покойный министр внутренних дел сэр Дерек О'Каллаган был моим мужем. Я хотела бы поговорить с кем-нибудь из вышестоящего начальства относительно смерти моего мужа. Нет, не по телефону. Может быть, кто-нибудь мог бы зайти ко мне? Если можно, немедленно. Благодарю вас.

Она повесила трубку и откинулась на спинку стула. Потом позвонила Нэшу, который вошел с видом образцового джентльмена в трауре.

— Нэш, — сказала она, — через десять минут Должен прийти офицер из Скотланд-Ярда. Это относительно похорон. Я хотела бы сама с ним поговорить. Если зайдет мисс О'Каллаган, скажите ей, что я не в состоянии ее принять. Офицера проводите сюда.

— Очень хорошо, миледи, — выдохнул Нэш и удалился.

Сесили О'Каллаган направилась в комнату, где лежал ее муж в ожидании последнего путешествия по Уайтхоллу. Она была католичкой, поэтому свечи, точно маленькие золотые перышки, горели в изголовье и изножье гроба. Большая комната была завалена цветами и пахла как тропический остров, но здесь было очень холодно. Монахиня из церкви, прихожанами которой были О'Каллаганы, стояла на коленях неподалеку от гроба. Она не подняла глаз, когда вошла леди О'Каллаган.

Вдова на миг встала на колени возле монахини, перекрестилась мелким рассеянным движением, а затем поднялась и стала пристально смотреть на своего мужа.

Дерек О'Каллаган выглядел внушительно. Тяжелые брови, черные волосы, выступающий нос и тонкий большой рот разительно выделялись на фоне мертвенной белизны лица. Скрещенные на груди руки послушно прижимали распятие к выпуклой груди. Его жена, почти такая же бледная, как и он, смотрела на него не отрываясь. Невозможно было понять, о чем она думает. Она просто смотрела на мертвое лицо. Где-то в доме открылась и закрылась дверь. Леди О'Каллаган отвернулась от катафалка и вышла из комнаты.

В вестибюле Нэш мрачно ждал, пока высокий полноватый мужчина отдаст ему шляпу и зонтик.

— Инспектор Фокс, миледи.

— Пройдите сюда.

Она провела инспектора в свой кабинет. Нэш зажег камин, и леди О'Каллаган протянула к огню свои тонкие руки.

— Пожалуйста, садитесь, — прошептала она.

Они сели друг напротив друга. Инспектор Фокс смотрел на нее с почтительным вниманием.

— Я попросила вас прийти для разговора, — начала она очень тихо, — поскольку считаю, что моего мужа убили.

Фокс с минуту молчал. Он сидел грузно, совершенно неподвижно, серьезно глядя прямо перед собой.

— Мне очень печально это слышать, леди О'Каллаган, — сказал он наконец. — Это очень серьезное дело.

Видимо, в искусстве недоговаривать леди О'Каллаган встретила достойного соперника.

— Разумеется, я не стала бы вызывать вас, если бы у меня не было вещественных доказательств, которые я могу вам представить. Как я понимаю, полиция находится в курсе деятельности особ, против которых был направлен закон об анархии?

— Мы знаем о них довольно много.

— Да. Мой муж получил множество угрожающих писем, которые, как полагают, исходили от этих людей. Я предлагала ему показать письма полиции, но он отказался.

— Нам сообщили об этом деле из других источников, — сказал Фокс.

— Может быть, от премьер-министра?

Фокс спокойно смотрел на нее, но молчал.

— Письма у меня здесь, — продолжила леди О'Каллаган через несколько секунд, — и мне бы хотелось, чтобы вы их прочитали. — Она взяла письма со стола и подала ему.

Фокс вытащил из внутреннего кармана очки в золотой оправе и водрузил их на нос. Вид у него был в высшей степени респектабельный. Он довольно внимательно все прочитал, аккуратно кладя прочитанные письма стопкой друг на друга. Прочитав последнее, он сложил на коленях огромные ручищи и произнес:

— Да. Такие люди как раз и пишут подобные письма.

— А теперь прочтите, пожалуйста, эти.

Она подала ему письма от сэра Джона Филлипса и Джейн Харден. Инспектор прочел их так же тщательно, как и предыдущие.

— Сэр Джон Филлипс — хирург, который оперировал моего мужа. Как я поняла, второе письмо — от сиделки этой же лечебницы.

— Вот как, леди О'Каллаган? — вежливо откликнулся Фокс.

— У моего мужа был перитонит, но я считаю, что он умер от отравления. Я полагаю, его отравили.

— В свете этих писем? Эти двое или те?

— Не знаю. Я склонна считать, что письма личного характера в данном вопросе более важны. В них определенно содержится угроза его жизни.

— Да. Они кажутся мстительными, весьма.

— Я бы хотела, чтобы было проведено расследование.

— Понимаю, — ответил Фокс. — Это дело весьма серьезное, леди О'Каллаган.

Щеки ее слегка порозовели.

— Разумеется, серьезное, — сказала она спокойно то, что какая-нибудь другая женщина на ее месте выкрикнула бы ему в лицо.

— Я хочу сказать… Понимаете ли, прежде чем коронер выдаст вердикт о необходимости расследования, он должен иметь уверенность в отношении нескольких вещей. Например, как насчет свидетельства о смерти?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, оно уже подписано?

— Да.

— Сэром Джоном Филлипсом?

— Не знаю. Возможно, его подписал мистер Томс, его ассистент.

— Н-да… Так вот, мистер Томс — очень известный хирург. Сэр Дерек был высокопоставленным пациентом. Доктор Томс принял все меры предосторожности, прежде чем подписывать свидетельство. По-моему, для коронера это будет весьма убедительно.

— Но эти угрозы! Я уверена, что его убили. Я настаиваю на расследовании.

Фокс с серьезнейшим видом смотрел в огонь.

— Может быть, — сказал он задумчиво, — вы хотите, чтобы я позвонил коронеру и представил бы ему дело?

— Разумеется, если вы будете так любезны.

— Было бы лучше, если бы вы могли точно сказать, кто подписал свидетельство о смерти.

— Мистер Джеймсон, секретарь моего мужа, должен знать. У него встреча с премьер-министром в три.

Инспектор Фокс посмотрел на большие внушительные часы.

— Сейчас без пятнадцати четыре.

— Я позвоню в Парламент, — сказала она.

Наконец ей удалось дозвониться до Рональда и задать ему этот вопрос.

— Это был мистер Томс? — спросила она. В комнате было слышно, как бубнит в трубке голос Рональда. — Да. Спасибо. Вы обсуждали этот вопрос? Понимаю. Нет, мне кажется, нет, мистер Джеймсон. Я связалась непосредственно с полицией.

Она повесила трубку и сообщила Фоксу, что свидетельство подписал Томс.

Тогда инспектор Фокс позвонил коронеру. Он долго с ним беседовал приглушенным голосом. Коронер говорил много и, кажется, взволнованно. Леди О'Каллаган слушала. Пальцы ее монотонно барабанили по подлокотнику кресла. Для нее это был жест ужасающего волнения. Наконец Фокс положил трубку.

— Все так, как я и думал, — сказал он. — Он говорит, что не может вмешаться.

— Тогда я отправлюсь прямо к премьер-министру.

Он грузно поднялся на ноги.

— Мне кажется, на вашем месте я бы этого не делал, леди О'Каллаган, — по крайней мере, пока. Если вы мне позволите, я переговорю на эту тему со своим начальником, главным инспектором Аллейном.

— Аллейн? Мне кажется, я о нем слышала. Он ведь… — Сесили О'Каллаган осеклась. Она была близка к тому, чтобы сказать: «Он ведь человек из общества?» Она, должно быть, уж очень сильно взволнована, если едва не произнесла такую чудовищную бестактность. На ее незаданный вопрос инспектор Фокс ответил очень просто:

— Да, он пользуется известностью. Очень высокообразованный человек. Можно сказать, совершенно другой человек, чем я.

Щеки ее снова порозовели.

— Я очень признательна вам за все ваши хлопоты, — ответила она ему.

— Да работа у нас такая, — сказал Фокс. — А теперь извините меня, леди О'Каллаган, я уж пойду. Я поговорю с начальником немедленно. Если вы не возражаете, покажу ему письма.

— Да.

— Большое вам спасибо. Доброго вам дня.

— Вы не хотите что-нибудь выпить, прежде чем уйдете?

— Нет, спасибо. Очень любезно с вашей стороны. — Фокс протопал к двери, повернулся и слегка поклонился.

— Надеюсь, вы позволите мне выразить вам свои соболезнования, — сказал он. — Это огромная потеря для нации.

— Благодарю вас.

— До свидания, леди О'Каллаган.

— До свидания, инспектор.

И Фокс отправился в Ярд увидеться с Аллейном.