Убийство в Кормире

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Дарвик уселся позади Флима, я поехал на Дженкасе, а Линдавар оседлал коня Тобальда — тихого и спокойного жеребца. Мы направлялись на запад, мимо нас проплывало Обширное болото, в данное время суток выглядевшее вымершим. Проехав немногим менее километра, мы добрались до места, где я увидел место своей первой встречи с «призраком»-Дово и где позднее обнаружили его труп.

К моему удивлению, мы свернули с дороги и поехали вдоль болота, проделывая почти тот же путь, что мы прошли ранее по болотной траве и грязи. Я увидел двух лошадей, привязанных к высохшему дереву у края болота.

— Дальше мы не проедем, — сказал капитан Флим, спешиваясь и привязывая свою лошадь к дереву. Мы последовали его примеру.

— Туда? — спросил я, ткнув в казавшееся непроходимым на первый взгляд болото.

— Ага, гспдин, — произнёс Дарвик. — Будете удивлены, ага, но вам удастся пройти по этому болоту, даж если в вас весу-то тонна будет. Токмо нужно знать, куды ступать.

Слова маленького гнома звучали уверенно, но что-то меня настораживало. И тем не менее, мы пошли следом за Дарвиком: гном вёл, затем шли мы с Линдаваром, а капитан Флим замыкал наш строй, не убирая руки с рукояти меча. Даже при свете дня Обширное болото остаётся Обширным болотом.

Мы оставили наши плащи у лошадей, поскольку в глубине трясины, куда мы собирались, в результате постоянной влажности температура выше на, минимум, градусов десять. Я уже чувствовал, как по моей коже течёт пот, и надеялся, что из-за него зловонием болота от меня будет смердеть меньше.

Обширное болото само по себе далеко не самое приятное место для прогулок. Но самое худшее — это вонь. Зловоние гнилой растительности — и ещё многих иных вещей, о которых вы даже не представляете, — висит в воздухе плотным туманом, проникая в ноздри и пазухи подобно окутанным кислотой змеям. Они проникают сквозь вашу кожу так же, как одежды и волосы. После прогулки по Обширному болоту вы будете жаждать недели в ванной.

В ощущении того, что ступаешь по болоту, тоже мало приятного. Даже камни — и те покрыты тонким слоем болотной почвы, проседающей под вашей обувью. Следы за вами тут же исчезают в течение пары секунд. Болото было полно природных опасностей, плывунов и зыбучих ям, в которых можно исчезнуть раз и навсегда.

Все деревья выглядели мёртвыми, даже вполне живые. Их кора и листья были чёрными. Интересно, а почки весной у них зелёные или тоже чёрные? Мох гирляндами висел на ветвях деревьев, но никакого намёка на праздник тут и в помине не было: это было похоже, скорее, на позеленевшие гнилые потроха, вытащенные из трупов. На болотистой почве тут и там рос тростник — камыши торчали из топей подобно пальцам утопленников. И повсюду висел густой туман, душным облаком окутывавший нас, проникавший под одежду и липнувший к коже.

— Гспда, смотрите на верх этого дерева, — тихо произнёс Дарвик. — Это шипошвыр. Медленно идём мимо и ни звука…

Я понятия не имел, что это за шипошвыр, но по названию и так всё было понятно, не говоря уже о шипах длиной в полторы ладони, торчавших прямо из белых, похожих на паутину ветвей. Стоит ли говорить, что я последовал совету Дарвика?

Внезапно мы вышли на открытое пространство. Я окинул взглядом то, что, по всей видимости, являлось топью протяжённость в километра эдак пол, на всём пространстве которой видать было лишь пару-тройку деревьев. Подобное зрелище удручало, и я от всей души надеялся, что нам не придётся топать через это болото. Стоит мне оказаться в его середине, я почувствую себя таким беззащитным, чем никогда прежде.

К моему облегчению, Дарвик забрал влево, и мы пошли в обход болотистого озера. Когда мы прошли, возможно, с сотню метров, наш проводник, отодвинув в сторону перегораживавшую наш путь поросль, повёл нас вновь в полумрак, оставив топь позади. Пока я шёл через прогалину, ко мне цеплялся мох, похожий на грязные липкие волосы. Стоило нам её покинуть, как я принялся вытирать лицо.

Наконец впереди мы увидели двух солдат, стоявших на вершине небольшого холма, торчавшего из болота подобно спине потонувшего зверя. Служивые постарались выглядеть подтянуто, заметив наше приближение, но, могу вам сказать, их бодрость смотрелась неправдоподобно.

— Ничего не случилось, пока меня не было? — спросил капитан Флим, на что один из солдат тряхнул головой.

— Ничего, господин, кроме…ну, мы сделали, как Вы приказали, и пошли ещё дальше в пещеру и…мы кое-что нашли, господин.

— Убийцу? — спросил Линдавар.

Выражение лица у стражника было странное.

— Надеюсь нет, господин.

Капитан Флим был явно не из тех парней, которые были без ума от загадок. Он обошёл солдата и спустился по каменным ступенькам. Мы пошли за ним, зажигая фонари, что прихватили с собой. Ступени были скользкими, так что приходилось идти медленно и осторожно. Двадцать шагов — и мы спустились в пещеру, в маленькое помещение. Стены рукотворной пещеры были каменными. По количеству полос между пластов руды можно было сказать, что строили в незапамятные времена с умом: прочности каменных стен хватило, чтобы сдерживать наступавшее Обширное болото вплоть до сегодняшнего дня.

Пол пещеры тоже был каменным, в некоторых местах все же сумела взять болотная сырость. Камень был обычным серым, и только на том месте, где Гродовет расстался с жизнью, были лужи бурого цвета. Это уже был второй по счёту обезглавленный труп, что я видел, имевший при этом гораздо более неприглядный вид, чем первый. В отличие от просто обезглавленного Дово, тут была грязная работа.

Вместо того, чтобы попросту угодить в шею и снять голову с плеч, лезвие ударило по левому плечу, отхватил часть ключицы Гродовета прежде, чем отрубить голову. Затем был нанесён удар вниз, и верхнюю часть правого плеча Гродовета постигла та же участь, что и голову с шеей. Тело мертвеца выглядело ужасно: правая рука едва была не отрублена полностью. Мне было видно губчатые стенки лёгкого.

— Что-нибудь трогали? — спросил Линдавар, на что солдаты покачали головами. — Дарвик? — спросил волшебник гном, стоявшего на полпути вниз по ступенькам — судя по всему, тот боялся спускаться.

— Нет, гспдин. Я лишь увидал мертвеца и побежал. Даже не спускался вниз до конца, — гном выдавил нечто, похожее на улыбку. — И сейчас нет желания, гспдин.

Топор лежал на полу напротив стены в нескольких метрах от тела. Мы с Линдаваром склонились над оружием: не было никакого сомнения, что это было орудие убийства — явными тому свидетельствами были запёкшаяся кровь и волокна ткани, присохшие к лезвию. Этот топор был гораздо больше и тяжелее, чем тот, который был у Дово и которым парня убили. Хотя железо было покрыто ржавчиной, но остриё выглядело очень острым. Ближе к изголовью изогнутого лезвия было место, где ржавчина неожиданно прерывалась, а само лезвие было притуплено, на что я и указал Линдавару.

— Выглядит так, словно им ударили по камню или, может быть, по крепкой броне, — кивнул тот, хотя я не знал ни об одной броне, способной выдержать удар этого топора. — Никаких отпечатков не видишь? — спросил меня волшебник, поворачивая оружие так, чтобы мы могли видеть обе стороны рукоятки.

Я покачал головой, но показал на несколько отметин на ней. Первая была на внутренней части рукояти возле лезвия. Там была глубокая выемка, которая, при этом, появилась недавно, поскольку скол выглядел новым, дерево не успело сменить цвет от времени. Было ещё две отметины, одна прямо посреди лезвия, а другая возле его конца, так что создавалось впечатление, что оружие хранилось в какой-то стенной нише, вырубленной специально для него. Но при этом на оружии не было видно никаких отпечатков пальцев.

— Возможно, на убийце были перчатки, — произнёс Линдавар то, о чём я как раз подумал.

Мы поднялись и огляделись в маленькой комнате. За исключением уже погасшего факела, который заметил Дарвик, в ней не было ничего, кроме слоёв серого камня. Раздумывая над теми временами, когда всё это было сделано, мой взгляд случайно наткнулся на слой, блестевший иначе, чем другие при свете фонаря. Более пористый, как мне подумалось. Интересно, сколько лет потребовалось на то, чтобы слой размером в пядь так залёг? И ещё я подумал: кто же в те времена населял Фаэрун?

Я намеревался было потрогать слой, словно это позволит моему оку увидать чудищ давно забытой старины, когда капитан Флим неожиданно возник из тёмного угла, испугав меня.

— Я думаю, вы должны это видеть, — сказал он, махнув рукой с ярко горевшим факелом. В его свете лицо капитана выглядело хмурым, почти бледным.

Мы последовали за ним в шестиметровый туннель, давным-давно проделанный в скале водой: его стенки были гладкими, сразу было ясно, что их не касалось зубило каменщика. Весь путь нам прошлось проделать пригнувшись, так что, когда мы вошли в следующее помещение, все вздохнули с облегчением: эта комната была даже больше первой. Факел капитана Флима и наши фонари лишь частично освещали её.

Вдалеке виднелся помост. Мы медленно направились туда. Единственные звуки, раздававшиеся в пещере, издавали наши ботинки, шаркавшие по полу, и вода, капавшая с потолка. Я выдохнул, когда увидал, что на помосте находился огромный стул из прогнившего дерево и ржавого железа, чья обивка давно истлела.

Скелет великана словно смотрел прямиком на нас своими пустыми глазницами. Одет он был в ржавую броню, запястья до сих пор покоились на подлокотниках гнилого трона, фаланги пальцев, подобно когтям, вцепились в них. Челюсть скелета едва держалась на шейных позвонках, а шлем криво сидел на голом черепе. На ногах великана было то, что некогда было ботинками, — полусгнившие кожаные обмотки, через которые проглядывали кости. Запах смерти давным-давно выветрился. Остались только влажность и могильный холод.

Позади скелета на стене были начертаны руны: две строчки, а затем одно единственное слово. Я хотел было обратиться к Линдаваром, но перед этим мне пришлось основательно прочистить горло — слова идти не хотели.

— Ты… можешь это прочесть?

Волшебник кивнул, и, когда он заговорил, я услышал нотки благоговения в его голосе:

— Руны гласят: «Куплено кровью. Оплачено кровью». А затем имя. Фастред, — прочёл Линдавар. — Это могила Фастреда.