Убийство в сахаре

Глава 6

Когда Майк и Шона Ли вышли, унося с собой по большому Рождественскому Печенью, Ханна вернулась к своим обязанностям. Каждый раз, когда распахивалась входная дверь, впуская новую партию голодных гостей, с улицы доносился вой зимнего ветра. Дети визжали от восторга, разглядывая выставленную в холле миниатюрную рождественскую деревушку. Три года назад ее сделали на уроке труда школьники Джордан Хай — в подарок жителям Лейк-Иден. С тех пор они постепенно совершенствовали и дорабатывали макет. В прошлом году ученики Джорджа Бэкстера провели в фанерные домики электричество, и теперь крошечные окошки светились как настоящие. А в этом году старшеклассники изготовили три церкви: витражи в них были в точности как в церквях Лейк-Иден. Жена Джорджа, Пэм Бэкстер, преподававшая домоводство, тоже решила поучаствовать. Ее ученицы сделали крошечные рождественские венки на каждую дверь и украсили витрины магазинов.

— Тетя Ханна! Привет! — услышала Ханна знакомый голосок.

— Трейси! — Ханна широко улыбнулась навстречу спускавшейся по лестнице племяннице. Дочка Андреа и Билла была одета в кружевную блузку и темно-зеленый бархатный джемпер; светлые кудряшки делали ее похожей на рождественского ангела. — А где мама?

— Она в холле, разговаривает с миссис Бисмен и мистером Германом. Там еще тетя Лайза и дядя Херб.

— А ты сразу побежала сюда?

Трейси тряхнула головой.

— У них какие-то глупые разговоры. Про шубы, бриллианты и какое-то вино.

— Вино? — Ханна была озадачена. Какая может быть связь между шубами, бриллиантами и вином? Хотя… — Они говорили про бренди?

— Ну да! Мама сама отправила меня сюда. Велела потусить здесь, пока она не спустится.

— Твоя мама отправила тебя сюда потусить? — вытаращила глаза Ханна.

— Нет, она сказала, чтобы я здесь погуляла и поболтала с разными знакомыми. Но ведь это и есть «потусить»?

— Д-да, — согласилась Ханна. Она никак не могла привыкнуть к новым словечкам племянницы. — Норман где-то здесь, фотографирует. Иди, поздоровайся с ним.

— Ага. Дядя Норман классный. А где дядя Майк?

— Он приедет попозже. Он повез Шону Ли Куинн в аэропорт.

— На своем новом желтом «хаммере»?

— Да.

— Дядя Майк нас с папой на нем катал. В нем прилично трясет, хотя ты это сама знаешь, раз вы встречаетесь. А чья машина тебе больше нравится? Дяди Майка или дяди Нормана?

— Это смотря как далеко на ней заехать, — усмехнулась Ханна.

Трейси побежала искать Нормана, а на лестнице появилась Андреа, крепко, к большому облегчению Ханны, держась за перила. Новый брючный костюм из лилового бархата очень шел ей.

— Привет, Ханна. Как дела?

— Никак. Мартин с женой еще не появлялись.

— Может, они и не приедут. Лучше Ширли с ней не встречаться. Хотя лично я умираю — так хочу посмотреть на новую миссис Дубински. Как думаешь, она будет в золотом трико и вся в блестках?

— Вряд ли. Вдруг она окажется милой, приятной женщиной?

— С таким имечком?

Это сестра верно подметила. Ханна улыбнулась.

— Очко в твою пользу. А Билл тоже здесь?

— Пока нет. Если он опоздает, надо будет отложить для него кусочек торта-желе. Это его самый любимый из тех, что я пеку.

— Точнее, это единственный торт, который ты печешь.

— Н-ну… можно и так сказать. Ладно, я пойду поищу Трейси. Наверняка она уже успела пробраться на кухню и теперь пристает к Эдне, чтобы та разрешила ей помочь.

— Что ж, она не самая плохая помощница из тех, что знавала Эдна, — Ханна с улыбкой проводила сестру взглядом. До чего все-таки беременные женщины похожи на парусные суда при попутном ветре. Сверху вновь послышались голоса.

С каждой минутой искренне улыбаться Ханне становилось все сложнее: полчаса беспрерывных приветствий давали о себе знать. Но появившаяся на лестнице пара заставила ее просиять, как стоваттная лампочка.

Поздоровавшись с мэром и его супругой, Ханна не удержалась и хихикнула. Праздничный галстук мэра Баскомба был неподражаем: по-старомодному широкий, он был расшит красными блестками, а посередине, мигая огоньками гирлянды, красовалась зеленая елка из фетра.

— Потрясающий галстук, мистер мэр.

— Это Стеффи его для меня купила. В елочке спрятана маленькая батарейка, как в часах, — мэр Баскомб взял жену под руку. — Она у нас самая лучшая покупательница в мире, верно, дорогая?

Стефани Баскомб улыбнулась, но глаза ее, заметила Ханна, оставались печальными. И руку свою она незаметно высвободила. В первом семействе что-то неладно, решила Ханна. Для толпы избирателей, что собрались на праздник, Баскомбы старательно разыгрывали из себя безмятежно счастливую пару.

— Изумительное платье, миссис Баскомб, — сделала комплимент Ханна. Вырез и подол белого шерстяного платья были отделаны вышитыми белыми же снежинками. Заметив сверкавшие в ушах Стефани бриллиантовые серьги в форме снежинок, Ханна поняла, что дело плохо. Каждый раз, когда мэр изменял жене, Стефани утешала себя покупкой дорогого украшения.

— Спасибо, Ханна, — поблагодарила Стефани, снимая пальто и передавая его мужу. — Отнеси его в гардероб, Ричард. Я пойду на кухню, посмотрю, не нужна ли помощь.

Мэр послушно отправился вешать пальто, а Ханна только покачала головой. Она отлично знала, что сейчас произойдет в кухне. Стефани спросит, не нужно ли помочь. Спасибо, но Эдна никак не может допустить, чтобы миссис Баскомб испачкала свое красивое платье. После этого обмена любезностями Стефани уйдет: жене мэра важно предложить свою помощь, а Эдне важно от нее отказаться. Тогда Стефани на кухне не будет и кумушки Лейк-Иден смогут свободно перемыть кости бабнику мэру.

Через несколько минут Эдна командировала Барбару Доннелли сменить Ханну на ее нелегком посту. Ханна решила подойти к Курту и Норману, по-прежнему горячо обсуждавшим будущие фотографии для кулинарной книги, узнать результаты их спора. Но на полпути она заметила среди гостей одну из участниц сегодняшнего предполагаемого сражения, Ширли Дубински. Она сидела за столом рядом с бывшей свекровью, Бэбс. Пока Ширли и Мартин не развелись, свекровь и невестка не очень ладили друг с другом. После развода, к всеобщему изумлению, они неожиданно сблизились. Лица у Бэбс и Ширли были совершенно непроницаемые.

— Привет, Бэбс, — поздоровалась Ханна. Подумать только, а ведь это именно Бэбс уговорила Делорес устроить Мартину и Ханне свидание. — Симпатичная брошка.

— Спасибо. Это Ширли мне подарила на Рождество два года назад. Чудесная вещица, — Бэбс дотронулась кончиками пальцев до золотой брошки в форме рождественского венка, приколотой под воротом бордовой шелковой блузки. — Ты уже слышала новости?

— Да, сегодня утром, — Ханна решила не вдаваться в детали и повернулась к Ширли: — Отлично выглядишь, Ширли. Костюм тебе очень идет и новая стрижка тоже.

Ширли просияла.

— Надо же, ты заметила. Я подстриглась на прошлой неделе, в Чикаго. Ты же знаешь, меня повысили. Дел и Бентон Вудли решили, что «ДелРэй» пора участвовать в крупных торговых ярмарках и что представлять компанию буду я.

— Здорово.

— Еще бы. Оказывается, я хороший агент по продажам. Они так обрадовались, когда я привезла из Чикаго два новых контракта, что дали мне премию. Представляешь? А Бэбс согласилась присмотреть за мальчиками, пока я в отъезде, так что теперь не о чем беспокоиться.

— А они тоже здесь? — спросила Ханна. Сыновей Мартина и Ширли нигде не было видно.

— Нет, я оставила их у мамы. Мы с Бэбс решили, что так будет лучше, тем более что Мартин, — голос Ширли дрогнул, — собирается приехать с ней.

— Ну да. Так, конечно, лучше. Вдруг мальчики поймут… — Ханна замолчала на полуслове, потому что в дверях зала появились Мартин Дубински со своей новой женой. Для молодожена вид у Мартина был на удивление понурый. «Интересно, почему?» — мелькнуло в голове у Ханны. Но стоило ей взглянуть на эту женщину, как все вопросы вылетели у нее из головы.

— Мама родная! — пробормотала Ханна, а гости в один голос ахнули.

Брэнди Вин Дубински как никто заслуживала восторженных охов и ахов. Она была великолепна. Сногсшибательна. Безупречная кожа, сияющие глаза цвета морской волны, длинные ресницы, пышные каштановые волосы и роскошная фигура — было от чего потерять дар речи. В зале досугового центра воцарилась мертвая тишина. Ростом жена Мартина тоже не была обижена — и, судя по серебристым узким сапожкам на высоких каблуках, ничуть этого не стеснялась.

— Ого, — выдохнула Ханна, часто моргая. Не женщина, а дива. Серебристое атласное платье с глубоким декольте тесно облегало Брэнди, подчеркивая выпуклости ее стройной фигуры. Улыбнувшись, жена Мартина продемонстрировала онемевшим гостям идеально ровные ослепительно белые зубы. Казалось, сюда она явилась прямо с подиума. Со дня своего основания Лейк-Иден не видел ничего подобного.

Ханна украдкой взглянула на Ширли. Бывшая жена Мартина, разинув рот и не мигая, смотрела на Брэнди. Бэбс толкнула ее локтем и прошептала что-то на ухо. Ширли немедленно закрыла рот, выпрямилась и сделала вид, что любуется стоявшей посреди комнаты елкой, а до новой миссис Мартин Дубински ей нет никакого дела.

— Ой-ей-ей, — прошептала Ханна, мучительно соображая, как разрядить обстановку. Ситуация усугублялась еще и тем, что Мартин, заметив в толпе гостей свою мать, пробирался вместе с Брэнди к ее столу. Но по пути он заметил возле нее Ширли и остановился. Получилось очень неловко: Мартин и Брэнди настороженно разглядывали Бэбс и Ширли; мать и бывшая жена сидели за столом, а бывший муж и его новая жена стояли всего в паре футов от них.

Напряжение возрастало с каждой секундой, и Ханна поняла, что надо действовать. Она отыскала взглядом Андреа и махнула рукой в сторону Мартина и Брэнди. Андреа мгновенно все поняла (с тех пор, как Билл победил на окружных выборах в шерифы, в ней проснулась Первая леди) и стала протискиваться к молодоженам, чтобы поздороваться и найти им место как можно дальше от Ширли с Бэбс.

— Ой, а вот и мама пришла, — сказала Ханна, заметив на лестнице Делорес. — Ладно, не скучайте тут. Я пойду поздороваюсь.

Ханна поспешила навстречу Делорес. Поздоровавшись, она выжидательно уставилась на мать.

— А где же Уинтроп?

— Ставит машину на стоянку. Он подвез меня к самому входу. Он всегда такой заботливый, — Делорес танцующей походкой спустилась по лестнице и окинула зал взглядом особы королевских кровей. — Ты не возьмешь мое пальто, дорогая? Местечко вон за тем столом просто создано для нас. Ты же знаешь, Уинтроп gauche[8].

— Gauche?

— В прямом смысле.

— То есть… он левша?

— Да. Поэтому ему нужно сидеть с самого краю, слева от меня. Люди даже не задумываются, насколько трудно быть левшой. Практически все в мире создано для правшей.

— Еще бы, — поддакнула Ханна, забирая у матери ее новый «парадный мундир».

— Пожалуйста, не задерживайся. Уинтроп вот-вот придет. Он о тебе спрашивал. И не забудь, апельсиновый концентрат появился в старинном рецепте Шоколадного Сияния нашей дорогой леди Гермионы совсем недавно.

Встретив еще несколько гостей, Ханна заметила на лестнице аккуратненького джентльмена. Это мог быть только Уинтроп. Он прошел к столу Делорес, улыбаясь ей навстречу. Ханна проводила его недоверчивым взглядом.

Заметив, что Ханна смотрит в их сторону, Делорес помахала ей рукой: жест обязывал Ханну немедленно подойти. Не решаясь ослушаться приказа, Ханна развернулась на каблуках, сдержала желание отдать честь и подошла к матери.

— А это, должно быть, Ханна, — Уинтроп проворно вскочил со стула. — Очень, очень рад. Делорес говорила, что вы в семье первая красавица.

Ханна прикусила язык: не хотелось вот так сразу называть Уинтропа бессовестным льстецом. Вместо этого она вежливо рассмеялась.

— Наверное, мама перепутала нас с сестрой. Ничего страшного. Главное, мы с вами наконец встретились. Мама столько о вас рассказывала.

— Надеюсь, только хорошее? — спросил Уинтроп. По его лицу было видно, что никакого другого ответа, кроме утвердительного, он не ожидает.

— Конечно, — улыбнулась Ханна, с первого взгляда раскусив «друга сердца». Уинтроп Харрингтон II идеально совпадал с образом героя-любовника романов эпохи Регентства — то есть, в представлении ее матери, идеального мужчины. Он был в меру привлекателен, учтив — этакий искушенный кавалер и, судя по идеально сидящему костюму, шил свою одежду на заказ. Он был воплощением роскоши; на охотника за наследством он не походил. Не было в нем также ничего, говоря на языке поклонниц эпохи Регентства, вульгарного. И все-таки подозрения Ханны насчет чистоты намерений Уинтропа не развеялись до конца, и она продолжала наблюдать за ним — так мудрый кролик не доверяет дружелюбному удаву.

— Дорогая, наша старинная лопатка уже здесь? — решила вмешаться Делорес. Молчание дочери слишком затянулось. Что, если она собирается устроить Уинтропу оскорбительный допрос с пристрастием?

— Да, лежит на столе с десертами возле торта. Мы уже выставили самые красивые торты и печенье, чтобы Норман мог их сфотографировать. Курт Хоув чуть дар речи не потерял, когда увидел твою лопатку. Просил тебе передать, что она великолепна.

— Это верно. Луэнна — гений. Я уже говорила, у нее настоящий дар распознавать среди обычного аукционного хлама подлинные сокровища. Луэнна мне говорила, что когда она услышала про «старую серебряную лопатку для торта», ее вдруг охватило какое-то предчувствие. Она рассказала про лопатку мне, а я отправила Луэнну на аукцион. Дальнейшее — молчанье[9]. В смысле, вы уже знаете.

— До чего увлекательная история, дорогая, — проворковал Уинтроп, гладя Делорес по руке. Ханна поняла, что самое время ретироваться, пока она не сказала что-то, о чем потом сильно пожалеет.

К счастью, Делорес все поняла и быстро сказала:

— Ненавижу торопить уходящих гостей, но я знаю, как сильно ты занята, моя дорогая. Я просто хотела познакомить тебя с Уинтропом. Во время рождественской недели у вас будет время узнать друг друга поближе.

— Конечно, — отозвалась Ханна, стараясь не скрежетать зубами. Уинтроп, оказывается, проведет рождественскую неделю вместе с ними. Мило, ничего не скажешь. — До встречи, мама. Уинтроп. Держу пари, я вас очаровала.

Моя дочь такая шутница, представила Ханна следующую реплику матери. Хорошо бы сейчас вернуться и как следует расспросить Уинтропа о его подлинных намерениях. Усилием воли Ханна сдержалась и вместо этого решила отыскать сестру. Андреа сидела возле Мартина и Брэнди. На лице у нее было самое приятное выражение, какое может изобразить отчаянно скучающая чересчур беременная женщина. Ханна махнула ей рукой: жест означал, что вскоре она сменит Андреа на посту, а потом они смогут обменяться впечатлениями о Уинтропе. Андреа согласно кивнула. Сестры всегда понимали друг друга без слов. Этим они были обязаны своей матери, которая всегда оставляла последнее слово за собой.

Ханна взглянула на дверь кухни: Эдна отчаянно махала ей рукой. Пора было накрывать столы. Она поспешила на кухню, и через считаные секунды, получив указания от Эдны, уже тащила в зал огромное блюдо. Когда накрыли стол с закусками и Норман его сфотографировал, мэр Баскомб объявил начало ужина. Стол окружила толпа: послышались восторженные охи и ахи гостей, дегустирующих Рулетики со Шпинатом, Поспешный Паштет, Закуску к Фиесте и Пирог с Икрой. Стол ломился от десятков закусок. Чего здесь только не было! Запеченный Бри, Грибы-Нелегалы Билла Джессапа, Закуска из Сельди от миссис Кнудсон и Морская Закуска, рецепт которой принадлежал Кэрри Роудз.

Ханна положила на тарелку кусочек своего Киша[10] со Шпинатом (основных блюд и так было много, поэтому Эдна разрезала его на множество тонких кусков и подала на блюде как закуску) и отправилась выручать сестру. Андреа пробовала закуски вместе с Мартином и Брэнди.

После знакомства и поздравления новобрачных Ханна предприняла решительную попытку завести светскую беседу с Брэнди:

— У вас красивое платье.

— Знаю. Мартин сказал, я могу выбрать все, что захочу. Кажется, трех ноликов в счете он не ожидал.

Ханна усилием воли изобразила на лице вежливую улыбку. Три нуля — это как минимум тысяча долларов. Небольшой бизнес Мартина приносил скромные доходы, а ему еще нужно было заботиться о двух детях.

— Наверное, после Лас-Вегаса Лейк-Иден кажется непривычным.

— И не говорите.

Ханне захотелось немедленно повторить свое замечание. По крайней мере, это было бы хоть какое-то продолжение разговора. На самом деле ей не терпелось узнать, почему Брэнди вышла за Мартина, но о таком спрашивать не принято.

— Ну а вы замужем? — спросила Брэнди, разглядывая руки Ханны. Колец на них видно не было.

— Нет, — ответила Ханна. Повисло молчание. Ханне вдруг захотелось понести какую угодно околесицу, лишь бы нарушить эту тишину. — Наверное, я еще не нашла своего мужчину.

— Бросьте, какие здесь могут быть мужчины. Для незамужней, особенно в вашем возрасте, жить в таком городишке — все равно что хоронить себя заживо. Только не обижайтесь. Вы симпатичная, и потом, некоторым мужчинам нравится, когда женщина выглядит так… естественно. Если хотите, могу познакомить вас в Вегасе с настоящим мужчиной.

Ханна нахмурилась. При мысли о том, с каким мужчиной ее может свести Брэнди, ей стало нехорошо, и она быстро сменила тему:

— А со своими сыновьями Мартин вас уже познакомил?

— Нет. Я, вообще-то, к детям равнодушна. Еще повезло, что у него мальчики. С мальчиками мне как-то проще ладить.

Могу поспорить, подумала Ханна, но вслух ничего не сказала. Разговаривать с Брэнди было все равно что тащить из болота бегемота. Только продвинешься вперед на пару дюймов — и снова плюхаешься в грязную жижу.

— А это кто? — Брэнди указала на соседний столик.

— Кто именно?

— Вон тот парень в безвкусном рождественском галстуке. У него какое-то знакомое лицо.

— Это наш мэр, Ричард Баскомб.

— Такое чувство, что я его где-то встречала. Но имя незнакомое.

Ханна кивнула. Мысли ее понеслись галопом: пару месяцев назад мэр как раз летал в Лас-Вегас на конференцию. Если у него там завязался романчик с Брэнди, вряд ли он представился своим настоящим именем.

— Вы меня извините? Мне нужно кое-что сказать Марти.

Брэнди повернулась к Мартину, и Ханна облегченно вздохнула. Теперь она могла наконец-то поговорить с Андреа.

— Билл наконец пришел? Я думала, он успеет к началу ужина.

— Он мне только что звонил. Межокружной встрече шерифов конца-краю не видно, так что его еще долго не будет.

Брэнди похлопала Андреа по руке.

— Мартин мне сказал, что ваш муж — местный шериф. Вообще-то, я не хотела спрашивать, но вы не знаете, как здесь с преступностью?

— Никакой преступности, — уверенно сказала Андреа, и Ханна чуть не подавилась пирогом. А как же все те убийства, которые они помогали расследовать Майку и Биллу?!

— Чудненько! Тогда оставлю свою шубу в гардеробе, — Брэнди потрепала рукав небрежно наброшенной на плечи шубы. — Она стоит такую кучу денег, что я не хотела бы оставлять ее без присмотра. Марти, правда, уверен, что беспокоиться не о чем. Надеюсь, хоть в этом он прав…

Ханна ничего не ответила. Кажется, над новобрачным раем сгущались тучи — а ведь со дня свадьбы еще недели не прошло.

— Можете не сомневаться, — улыбнулась Андреа. — Здесь, в Лейк-Иден, никогда не было преступлений. Некоторые даже не запирают входную дверь, когда уходят из дома. Вы заметили рядом с шоколадным тортом серебряную лопатку для торта?

— Да, когда стояла в очереди за закусками. Очень милая. Особенно разноцветные стеклышки на елочке.

— Это драгоценные камни. Тот большой на верхушке — бриллиант, а те, что поменьше, — сапфиры, рубины и изумруды. Лопатка антикварная и стоит не одну тысячу долларов.

— И… она так запросто лежит здесь на столе? На нее никто даже внимания не обращает.

— Ну да, — Андреа метнула взгляд на лопатку, чтобы убедиться в своей правоте. — А уж за шубу тем более незачем беспокоиться. В Лейк-Иден живут самые честные люди на свете.

Когда Брэнди снова отвернулась к Мартину, Ханна похлопала Андреа по плечу.

— Если Билл задержится, вас с Трейси может отвезти домой Майк.

— В своем «хаммере»? — просияла Андреа. — Здорово! Трейси сказала, что в нем сильно трясет. Вдруг это мне поможет, как маме Лайзы помогала прогулка верхом?