Учиться жить, учиться выживать!

Глава 8

Через два часа все было закончено. Выжатый до конца Паук стонал, держась за голову. Лорен сидел, устало опершись локтями на колени и свесив вниз кисти рук. Вокруг глаз появились темные круги.

— Думал, магия смерти выматывает, но ментальная еще сильней. Ну что, отец, по-моему все ясно. Только толку от этих признаний нет. Допрос под ментальным воздействием никто не признает. Будут подозревать, что менталист мог внушить свои мысли подопытному. Но можешь быть уверен, я ничего не внушал. Внушение проще дается. Тем более что фамилии знатных родов Асталии мне пока неизвестны.

— Ну, Йонисских-то ты знаешь! И Сальдоранов с Ваверинскими. Так что действительно можно расценить, как желание отомстить!

— Простите Ваше Величество, давайте будем исходить из худшего. — глава службы безопасности империи покосился на Лорена, видимо, не зная, как его назвать. — Будем считать, что менталист провел допрос чисто. И все три эти фамилии замешаны в заговоре. Наследники Сальдоранов и Ваверинских откровенно слабы, даже на фоне наследного принца. Нынешнего. — Поправился он. — Значит, ставка делается на наследника Йонисских. Он сильный маг. Простите, Лорен, я не знаю вашей силы, но если вы действительно так сильны, как говорит Его Величество, то поединка с вами Йонисский не выдержит. Значит, основная опасность исходит от них. Им выгодно устранить вас без всяких поединков, тихо, и тайно. Пока планы Его Величества насчет вас неизвестны. Как только он объявит вас наследником, покушение на вас ставит их вне закона. Так что я бы посоветовал, на празднике демонстрации силы не показывать все, на что вы способны. Пусть уверятся в том, что шанс взять вверх над вами есть. Тогда они будут ждать.

Сардон помял рукой подбородок, и одобрил:

— Возможно, ты прав, Бьерн. Лорен, сможешь?

— Попробую. Проще демонстрировать полную силу, частично — труднее. Это я сегодня понял. И с магией смерти, и с ментальной. С магией смерти боялся положить всех живых в постройке. — Он укоризненно взглянул на Веллиану, она смущенно потупилась, вспоминая его просьбу и свою глупую выходку.

— А если бы, — продолжил Лорен, — выпустил бы ментальную магию на полную, то сварил бы этому мозги. Потеря невелика, хоть поквитался бы, но нам нужны были сведения от человека, а не бред сумасшедшего.

— Было за что поквитаться? — Прищурившись, спросил Бьерн Свенсон, глава службы безопасности империи.

— Было. Только не при дамах. Да и вообще, вспоминать тяжело.

— Ну и не вспоминай! — вмешался император. — Думай о будущем. Кстати, можешь вполне напоить кровью этого вампирчика. Смерти в тебе не осталось.

Лорен уколол палец и дал слизнуть Тоби.

— Ой, как вовремя! Менталистом не стал, но эмпатия у меня появилась. Спасибо, что не злишься. И не ругайте меня, ваше Величество, от капли крови Лорену плохо не станет. Да и относится он ко мне хорошо. Веллиана любит, а вот тот тип всех нас скопом ненавидит, Лорена в особенности! И еще он его боится. Боится, что он отомстит. Значит, есть за что. Так что, может быть, вы с ним покончите, Ваше Величество?

— Это что, я стал тоже слышать этого пса?

— Так ваша кровь в Лорене, а его я слышу. И чувствую. Все нормально.

— Рано его еще кончать. Захочет спасти свою жизнь, еще пригодится. Отправим к господам мятежникам. С докладом, что магия у Лорена есть, значит, он не Оса. Пусть гадают как так! Бьерн, обдумай операцию. Лорен ему внушит, что следует говорить. А пока пусть уберут его подальше, лучше здесь, во дворце. В подземельях. Туда посторонним ходу нет.

Паука утащили. Бьерн ушел.

— А теперь я хочу поговорить о делах семейных. Нет, Веллиана, останься Твой отец мой друг, значит, я тебя, пока ты в моей стране, опекаю. И как опекун спрашиваю. Что между вами происходит? А?

— Ничего, Ваше Величество, — поспешила ответить Веллиана, — встречаемся в кафе, поим Тоби кровью, ну и кушаем. Там все очень вкусно! Так что ничего неприличного. А где еще встречаться? Там в это время никого не бывает, значит, сплетней не будет.

— Ну, тогда ладно, встречайтесь, — с некоторым разочарованием разрешил император — А я подумал…

Что он подумал, Сардон сказать не успел, дверь его кабинета распахнулась, и в него стремительно вошла императрица.

— Сарди, извини, что я не во… — договорить она не сумела, упершись взглядом в Лорена.

Лорен побледнел, и, Веллиане показалось, даже слегка покачнулся. Она подошла к нему, и, что бы поддержать, взяла под руку.

— Адель, — Сказал напряженным голосом Сардон, — давай пройдем в соседнюю комнату, не будем всех посвящать в свои дела!

Он взял супругу под локоть, и повлек за собой в соседнюю комнатку, носящую имя «малой гостиной», не давая жене оглянуться.

— Что произошло, Адель? Так просто ты не стала бы ко мне врываться!

— Лиор, Сарди, сегодня приехал к тебе, но ты куда-то срочно уехал, не предупредив. Его задразнили в твоей школе Юнкеров. Младший сын герцога Йонисского заявил, после занятий боевой магией, что с такой силой он никогда корону не получит. Так как его старший брат вызовет его на смертный бой и убьет. Это безобразие! Надо что-то делать. Господи, ну почему наш первенец так глупо умер!

— Он не умер, Адель. Вот, садись и читай. Я хотел сообщить тебе все после праздника в академии, но раз так вышло, скрывать нет смысла. Читай и все поймешь!

Он усадил жену в кресло, вышел в кабинет, бросил быстрый взгляд на сидящую на диване парочку — Веллиана усадила Лорена и сама села рядом. Император достал из потайного ящика стола письмо Элоизы и прошел к Аделлиане. Молча протянул ей письмо. Императрица молча прочла. Раз, перечитала, еще, и еще. Подняла глаза на мужа.

— Где сейчас эта гадина?

— На том свете, как и было написано

— Она писала, когда ему было шесть с половиной. Кто его потом воспитывал?

— Сложно сказать. Никто. Из приюта его почти сразу якобы усыновили пара воров, заставили открывать им изнутри двери домов, потом, когда подрос, взяли к себе карманники. От них он перешел в Гильдию убийц. К 12 годам успел убить 20 человек и, в виде исключения, был приговорен к смерти. Но в тот момент, когда за ним пришли, выпустил на свободу свою силу, которую до времени прятал. То крыло тюрьмы до сих пор не могут восстановить. Вызвали Якоба и Бартоломео. Они — меня. Парень почти выгорел, оставались только крохи магии. Я его подпитал и отправил в приют для одаренных преступников. И стал выяснять, кто такой. Выяснил.

Император кивнул на бумагу в руках жены и продолжил.

— Тебе решили не говорить, пока. Он был совершенно дикий, считал весь мир врагами. Элоизу — матерью. Видимо, любил. Тебя бы не принял. Надо было дать ему прочесть ее собственноручное письмо. Мы тянули, сколько могли. Я все изображал «доброго дядюшку». Помогло. Сейчас он выправился, взял магию под контроль, и месяц назад узнал, кто он такой. Элоизу больше матерью не считает. Поступил в Академию на первый курс. Сюда мы приехали что бы допросить одного преступника, связанного с теми заговорщиками, чей сын угрожал нашему младшему. Встречу с тобой не планировали. Ты должна была узнать о нем на празднике в Академии. Вот так.

— Там, в кабинете, это он?

— Да, ты же сама поняла!

— Я должна с ним увидеться и поговорить! Сейчас.

— Хорошо, я предложу ему. Но насильно заставлять не буду. Пойми правильно.

— Согласна, жду решения!

В это время в кабинете Веллиана тихо уговаривала Лорена успокоится и взглянуть на все происходящее трезво: с матерью, настоящей матерью все равно надо встречаться. Пережил же он разоблачение Луизы и встречу с отцом! Так что, если император предложит, надо соглашаться!

— Я знал, что придется, но рассчитывал на встречу при большом скоплении народа, где нет места чувствам. Не так. И сегодня не лучший день!

— Лорен, она до сих пор носит цветы на могилу того, которого считает сыном. Значит, ты много значишь для нее. Представь, она много лет считала, что потеряла ребенка. Женщины относятся к этому иначе, чем мужчины. Она девять месяцев носила дитя под сердцем, чувствовала его движения, родила, вытерпела родовые муки, была счастлива стать матерью. И вдруг, без всякой разумной причины здорового ребенка находят мертвым. Это шок. И, как видно, он не прошел до сих пор. Скажу больше, мне было пять лет, когда меня привезли в Асталию. Она уже родила второго сына, но даже тогда, их с Лиареллой любимая сказка на ночь была о ее братике. Я ее неоднократно слышала. Несмотря на потерянную память, нет-нет да и придет в голову.

— Хорошо. Если она захочет меня видеть, живого, а не сказку, я пойду к ней, поговорим!

В этот момент в кабинет вернулся император.

— Лорен, все понял? — Спросил он.

— Да.

— Она хочет видеть тебя. Сможешь?

— Через это все равно надо пройти. Раз так сложилось, лучше давайте сейчас.

Веллиана сжала его руку. — Я буду тебя ждать! — шепнула она.

Император подвел его к двери в малую гостиную и сказал — Дальше сам.

Лорен постоял, собираясь с духом, собрался, как перед прыжком в бездну, и шагнул в комнату. На диване сидела тоненькая, стройная для своих уже немалых лет женщина. Золотые волосы уложены в сложную прическу, большие, подозрительно блестевшие, зеленые глаза глядели прямо на него. Он поклонился, как учили в приюте на уроках этикета, взял ее холодную, как лед руку, безвольно лежащую на коленях, и поднес к губам.

— Мадам?

Женщина распрямилась, резко поднялась, схватила его обеими руками за плечи и стала жадно рассматривать. Что она искала? Сходство с тем младенцем, которого она один раз за время, отпущенное им, успела покормить? Старалась почувствовать что-то родное?

Лорен растерялся. Женщина приподнялась на носки, дотянулась до его лица, поцеловала в лоб, в щеки, и, всхлипнув, прошептала: — Мальчик мой, сынок, живой, спасибо Господи!

Она пошатнулась, Лорен подхватил ее и усадил на диван, опустившись перед ней на колени. Она прижала его голову к груди, другой рукой держала крепко за руку, словно боясь его снова потерять.

Всхлипнув, она героическим усилием попыталась взять себя в руки, и тихо сказала:

— Сядь рядом, пожалуйста, я не хочу тебя отпускать!

Лорен опустился на диван, рядом с матерью. Аделлиана сделала пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, не сумела, и, обняв вновь обретенного сына, разрыдалась, прижавшись к его груди. Какое тут ледяное спокойствие, как предупреждал отец! Теперь ему приходилось успокаивать плачущую навзрыд женщину. Наконец, рыдания стихли. Императрица выпрямилась, вытерла лицо платком, и тихо прошептала:

— Извини меня, нам надо о слишком многом поговорить, а я трачу время на бесполезные слезы! Скажи, ты любил Элоизу?

— Я ее шесть лет матерью считал. Наверное, любил. Потом узнал, что она наделала, и стали вспоминаться некоторая неправильность в наших отношениях. И я понял, что она меня, скорее всего, не любила, а просто жалела. И все равно, могла бы открыть правду Стенли, это ее последний сожитель, он ее замуж звал, отказалась. Оставила бы письмо, что бы он прочел его после ее смерти, когда ей уже бояться было бы нечего. Думаю, он как-то придумал бы известить вас с отцом. Ведь это ему принесло бы немало выгоды, а у меня не было бы самых страшных шести лет жизни. Так что думала она, прежде всего о себе. Всегда.

— Все было так страшно, в эти шесть лет?

— Попал сначала к ворам, потом к убийцам. У воров было еще терпимо, убийцы же жизнь ни в грош не ставили. Или сломаешься, станешь покорно выполнять приказы, или убьют. Я сломался. Только и сумел, что силу спрятать. И то, старый колдун из Гильдии научил. Хорошо научил. Даже маги из службы безопасности не обнаружили. Так и спасся. Выпустил в критический момент. Силу опознали, разбираться стали. Документы нашли, письма Элоизы. Мне только месяц назад все рассказали, боялись, что опять не удержу силу.

Аделлиана каким-то чутьем поняла, что дальше расспрашивать Лорена не стоит. Лишком болезненные воспоминания стояли за этими шестью годами его жизни, раз даже Сардон не решился открыться раньше. Она переключилась на менее сложные темы.

— Что император планирует делать дальше, не знаешь?

— В общих чертах, знаю. Но есть два вопроса. Показывать ли мою силу в полном объеме, или немного приуменьшить, чтобы не переполошить жаждущих трона. И, вторая — младший брат. Как он отнесется к моему появлению. Был наследником, признанным, а тут появляется неизвестно кто, неизвестно откуда, и раз, его лишают титула! Прекрасный повод вбить между нами клин!

— Знаешь, похоже я успокоилась. Давай позовем Сардона и обсудим все вместе, семьей, как положено!

Она встало, подошла к двери, и позвала:

— Сардон, зайди, поговорить надо!