Учиться жить, учиться выживать!

Глава 4

Зеленые глаза в упор смотрели на двух сидящих напротив мужчин. Сардон поднял голову и твердо сказал:

— Да. Можешь прочесть вот это, это было адресовано мне!

Лорен прочел, протянул бумагу обратно и закрыл лицо руками. В кабинете было очень тихо. Наконец он поднял глаза, повернулся в сторону окна и резко сказал, как выдохнул: — Сволочь!

— Лорен, — мягко сказал Главный маг, — не суди ее строго.

— Я не о ма…Луизе. Я о Главе Гильдии. Он же все знал. Наверняка прочел, и все равно заставил меня…

— Конверты были запечатаны.

— Вы сомневаетесь, что этот старый прохиндей не смог незаметно открыть? Все он прочел, и оставил себе спасительную лазейку. Вы ведь наверняка пообещали ему жизнь за эти документы!

— Ты прав. Он отправился на каторгу. Хочешь, там произойдет несчастный случай?

— Нет. Я хочу в этот момент видеть его глаза. Хочу, что бы выращенное им чудовище обернулось против него.

— Ты же понимаешь, что не можешь себе это позволить!

— Почему? Ах да, вы же мой отец. Будет скандал!

— Ты не понимаешь. Да, я твой отец. Ты мой первенец, значит, мой наследник.

— Я же совершенно не подхожу на эту роль. Вы же сами знаете. И у вас есть еще один сын.

— Лиорелл не подходит. У него слишком слабая магия. Его или не примет корона, или свергнут другие семьи, способные претендовать на власть ввиду древности рода. И тогда империя погрузится в пучину гражданской войны. Наша власть держится на силе магии императорского рода. Они нас боятся. Лиорелла никто бояться не будет. А вот тебя…

— Я понял. Но я не знаю и половины вещей, которые знает каждый ребенок древнего рода. Хотя я понял, теперь понял, зачем вы заставляли меня заниматься танцами и геральдикой, в ущерб магии!

— Разве я собираюсь передавать власть тебе завтра? Нет. И умирать я тоже не собираюсь. Не дождетесь! Так что у нас будет еще время обучить тебя всему, что положено. В том числе и магии, как оружия. Но пока мы твое истинное лицо открывать не будем. Нам известно о заговоре с целью свергнуть Лиорелла. Пусть резвятся. Пока они не знают о тебе, ты в безопасности, а заговорщики спокойно сидят и ждут. Поэтому твое настоящее имя и происхождение мы откроем в момент окончания тобой академии. Диплом вручат не Лорену, Лориэнну, кронпринцу империи. Но есть еще один вопрос. Я не только на два года задержал это письмо Луизы, кстати, настоящее ее имя Элоиза. Я не открыл твоей матери, что ты жив. Она все так же начинает день с того, что составляет букет и приносит его якобы на твою могилу. Давай придумаем, как лучше объявить ей правду. Самое неприятное в том, что она будет в душе упрекать себя.

— В чем? Ей-то в чем упрекать себя?

— В том, что она не позволила сделать вскрытие трупа младенца. Поторопила окрестить и похоронить. Если бы провели вскрытие, то было бы ясно, что младенец не сделал ни одного вдоха. Мы бы поняли, что произошла подмена и кинулись бы искать. И нашли бы. Но трудно судить женщину сразу после родов. У них часто бывают мозги не в порядке. Одна ворует, другая хоронит. Так что делать будем?

— Сарди, — предложил Якоб, — мы планировали провести показательные выступления абитуриентов из приюта. Так сказать, показать их возможности. Предупредить аристократов, которые поступили только из-за знатности. Последним выпустим Лорена. Что бы опасались. Я думаю, Аделлиана сама догадается, откуда такая сила! Не догадается, намекнем. А ты дашь ей письмо, адресованное тебе. Объяснишь, что раньше нельзя было, что Лорен плохо контролировал свою силу. Так оно само по себе и произойдет.

— Что же, неплохо. Сможешь удержать силу, сын?

— Смогу. Последний год ни одного срыва. Даже сейчас, держу.

Сардон выразительно посмотрел на друга. Тот тихо вышел из кабинета. Император тихо сел рядом с юношей, и спросил:

— Обнять тебя позволишь? Все-таки родные люди!

— Конечно, только я до сих пор до конца не могу поверить…

Сардон приобнял обретенного сына за плечи, и привлек к себе.

— Господи, я мечтал об этом моменте все четыре года! И не мог позволить себе!

Лорен неожиданно ощутил себя маленьким мальчиком, потерявшимся в толпе и вдруг найденным. Он прижался лбом к плечу неожиданно обретенного отца и, поняв, что больше не может сдерживаться, просто разрыдался.

Сардон с облегчением обнял трясущиеся в рыданиях плечи своего сына, и, успокаивая, баюкал его, шепча на ухо какие-то успокоительные глупости. Лорен успокоился минут через 15. Высвободился из объятий родителя, вытер лицо платком, и тихо попросил прощения за несдержанность.

— Господи, Лорен, я ждал хоть каких-то эмоций, боялся, что не дождусь, и ты останешься такой же ледяной глыбой, какой был все время, что я с тобой общался!

— Ледяной глыбой? Я?

— Ты, ты, держался так, словно боишься хоть чуть-чуть приоткрыть душу!

— Отучили. Привык, что только немного дашь слабину, так сразу получишь болезненный удар. Вот и заковал себя в ледяной панцирь.

— Но теперь ты не один. Поверь, я сделаю все, что бы твоя жизнь стала другой. Ты уже изменился, и, я надеюсь, будешь меняться и дальше. И еще родная мать поможет. Только не обманись ее внешним поведением. Эльфийская кровь не дает ей выражать свои эмоции на публике. Смотря на тебя, я видел ее, старательно загоняющую чувства глубоко в себя. Так что я привык общаться с ледяными глыбами!

В дверь тихо постучали. Вернулся ректор, за ним шел начальник кафедры артефакторики Академии, профессор Редблюм. На подносе он нес какие-то предметы, прикрытые куском шелковой ткани. Лорен быстро поднялся, отошел к окну, и слегка провел рукой по лицу, снимая следы слез. Профессор поклонился, и обратился к императору.

— Ваше Величество, мы решили вопрос, как избежать ношения ошейника, в качестве третьей точки блокаторов новому студенту. И, параллельно, как скрыть его черты лица. Посмотрите. Он снял ткань с подноса. На нем, на темно-вишневом бархате лежал комплект — два браслета и изящная серебряная маска. Все в одном стиле.

Лорен обернулся.

— А маска зачем? — спросил он.

— Лорен, в академии будет учиться одна особа, имеющая сходство с тобой. Если вас увидят одновременно, мы не сможем сохранить тайну. Кроме того, надо избавиться от ошейника. В некоторых соседних странах, где процветает рабство, это отличительный признак раба. Не будешь же вешать на шею табличку: — «Я ношу тройной блокиратор, что бы вы остались живы»! Это не прибавит тебе популярности. Сейчас нужно подогнать маску по лицу.

— А как она держится? У нее ни завязок, ничего!

— Магически. Именно поэтому ее и надо подогнать по лицу, что бы она прилегала всей своей поверхностью! Попробуй, приложи!

Лорен попробовал. Маска прилегала плохо, вернее, не прилегала совсем.

— Я так и думал! — расстроился профессор, — говорил, что надо сделать слепок с лица! Боюсь, теперь мы не успеем к первому дню учебы. Я могу забрать молодого человека с собой? Что бы приступить немедленно.

— Да, конечно, — с сожалением ответил император, планировавший провести с обретенным сыном больше времени — Подожди, Лорен, я только хотел предупредить, что первые дни, до праздника демонстрации силы, с тобой будет ходить один из гвардейцев в качестве охраны. Не переживай, не тебя, а, собственно тех идиотов, что попробуют к тебе прицепиться. Отгонять будет. Ясно?

— Куда же яснее. А меня, наоборот, не примут за слабака, с этой охраной?

— Только до дня показа силы. Потом, думаю, будут обходить стороной. Ступай, маска нам нужна послезавтра. На первую общую лекцию.

Лорен с профессором удалились.

— Я так понимаю, Сарди, общение прошло хорошо? — спросил Якоб.

— Да, Якоб. Пришли к взаимопониманию. Давно надо было. В моем присутствии он бы силу не отпустил. Теперь осталась Аделлиана. И сохранить тайну до окончания Академии!

— Знаешь, что мне пришло в голову? Напиши Лорену список, а лучше я покажу наследников семей, вступивших в сговор против вашей фамилии, понадеявшихся на слабую магию Лиорелла, пусть он их слегка проредит, под видом магической дуэли. И никто не в обиде — ну поругалась молодежь, ну выставил слишком самонадеянный аристократ жесткие условия поединка, сам виноват!

— Подожди, рано еще. Ты же не хочешь остаться без академии! Пусть лучше овладеет силой и ее боевыми приемами.

— Хорошо, оставим до последних курсов! Но если кто полезет сам, останавливать не буду! Черт с ней, с академией, отстроим!

Наконец, все вступительные испытания остались позади, все волнения, все тревоги, и здравствуй, академия! Обычно учебный год начинался с общего построения. Потом, старшие курсы расходились по своим факультетам и кафедрам, первокурсников же делили по силе магии на два потока, и первые три месяца они обучались все вместе. После первой сессии их разделяли по специализациям. Учитывались, как способности, так и пожелания самих студентов. В этом году, на удивление, более многочисленным стал, в отличие от прошлых лет, первый поток, на который определяли самых сильных будущих магов. Но произошло это за счет 20-ти выпускников приютской школы магов, чей магический уровень был заметно выше, чем у остальных, ведь сюда отобрали сильнейших. Команда приютских стояла отдельно, выделяясь из толпы разношерстных первокурсников, еще не получивших форму. Они ее получат, только после распределения по специальностям. А пока им выдали только костюмы для физической подготовки и занятиям практической магией, ну и передники и нарукавники для зельеварения и артефакторики. Приютские же щеголяли новой формой, черного цвета со светло-серой отделкой. На эту группу бросали недовольные взгляды родители тех аристократов, что попали на первый поток. Гордость за своих чад смешивалась с беспокойством за их будущее соседство с бывшими преступниками. Делегация родителей даже ходила к ректору с требованием отменить нововведение, но ничего не добились. Это был приказ императора. Поэтому им оставалось только смотреть на группу из 19-ти молодых людей в черной форме, 11 юношей и 8 девушек, стоящих спокойно, но незаметно тревожно перешептывающихся. Прозвучала приветственная речь ректора, и первокурсников попросили сделать шаг вперед, и принести присягу студента. Зачитала ее симпатичная девушка 17-ти лет, принцесса Нордиана, Веллиана. После каждого параграфа первокурсники хором повторяли: — Клянемся! Прилежно учиться, посещать занятия, соблюдать устав Академии, не обижать более слабых, не считаться родовитостью и богатством, помогать друг другу, и прочие правильные истины, которые многие считали благоглупостью и данью традициям. Потом всех отпустили на первое в этом году занятие.

У первокурсников первого потока это было введение в общую магию. Читал предмет строгий профессор Шелтон. Его побаивались все студенты. Свою специальность он считал наиважнейшей, прогулов не прощал, опозданий тоже. Две подружки — принцессы вбежали в аудиторию вместе, и заняли два свободных места в первом ряду, сбоку от двери. На этом настояла Веллиана. Она так переволновалась, когда узнала, что ей поручили зачитать текст присяги, что не могла проглотить и крошки за завтраком. Поэтому она хотела во время 15-минутного перерыва между двумя спаренными часами, сбегать в кафе, купить булочку и какой-нибудь напиток. Что бы успеть, ей надо было оказаться там первой. Поэтому она и села ближе к дверям. Прямо напротив кафедры преподавателя уселось трое юношей в довольно странных нарядах. Свободных шароварах, длинных рубахах навыпуск, и небольших жилетах до талии. На головах у двоих были маленькие круглые шапочки, а у среднего — странно закрученный шелковый платок, сколотый спереди драгоценным аграфом с небольшим павлиньим пером. Принц Маралла. Тоже поступил в академию в этом году. Девушки бросали настороженные взгляды в сторону иноземца. Ходили слухи, что в далеком Маралле процветало многоженство и рабство. Поэтому больше женских взглядов доставалось двум соотечественникам: сыновьям герцогов, маркизу Антиону Сальдорану, сыну министра внешних сношений и маркизу Жюльену Ваверинскому. Сыну Первого помощника Главного мага империи. Оба чувствовали себя «первыми парнями на деревне». Иноземный принц, при виде принцесс, церемонно поклонился, сложив ладони перед грудью. Девушки кивнули. В это время на кафедру поднялся профессор Шелтон. Студенты затихли, но только он открыл рот, что бы произнести первое слово, как дверь распахнулась, и в аудиторию вошел сам ректор, за ним молодой человек, видимо, студент, светловолосый, в причудливой полумаске на лице, и в мундире выпускника школы при приюте. Ректор подошел к недовольному профессору и что-то тихо ему сказал. То недовольно хмыкнул, и приказал:

— Что же, причина уважительная. Садитесь, молодой человек, вот, на ближайшее место, но чтоб это было первый и последний раз, Якоб!

Новый студент, бросил взгляд на последние ряды, где расположились его приятели по школе, но, не решившись вызывать дальнейшее недовольство преподавателя, послушно опустился на свободное место, на ту же парту, которую занимали две подруги.

Профессор начал вещать. Первое, и самое неприятное известие было то, что он сообщил, что меняться местами на его лекциях запрещено. Он любит, что бы все сидели на определенных местах, что бы ему не надо было разыскивать лицо, которое он хочет спросить, или увидеть, кто отсутствует. Уточнив, все ли усвоили это требование, он начал перекличку. Начиная с самых знатных. Начал с принца Абдуллы. Затем, принцесс. Потом перешел к герцогским сынкам, потом к остальной публике. Последними шли приютские. Первым он вызвал студента Лорена. Поднялся тот самый, опоздавший. Профессор недовольно оглядел его и спросил:

— Господин ректор сказал, что вы носите блокаторы. Как вы намереваетесь заниматься магией в них?

— Господин профессор, я ношу блокаторы с первого дня учебы в школе магов они отсекают только избыточную часть моей магии. Так что осваивать начальные заклинания они не мешают.

— Вы можете их снять?

— Да, но это категорически запрещено!

— Кем?

— Господином ректором и Главным магом империи.

— Хм, проясню этот вопрос дополнительно, но я хотел бы видеть вашу силу в полной мере.

— Я думаю, это вполне возможно в условиях экранированного полигона. — Учтиво поклонился студент.

— Хм. Ладно, следующий.

Перекличка пошла своим чередом.

Веллиана с интересом поглядывала в сторону своего соседа. Парень достал из своего небольшого портфельчика тетрадь и ручку и приготовился записывать общие фразы вещающего с кафедры профессора.

— Зачем? — шепотом спросила она соседа, — он же говорит прописные истины!

— Меня предупредили, что на экзаменах он требует ответы слово в слово, то, что он говорил на лекциях. — Прошептал парень, почти не раскрывая рта.

Веллиана удивилась и стала тоже записывать, бросая изредка взгляд на соседа. Он старательно писал в тетради довольно размашистым почерком, так не похожим на четкий, бисерный почерк аристократов. Иногда из-по белой манжеты мелькал серебряный браслет, чеканкой похожий на маску. Комплект? Надо же, сколько денег истратили на какого-то приютского! В это время парень поднял глаза и встретился взглядом с Веллианой. Ее поразил ярко-зеленый цвет его глаз. Она посмотрела на уши. Чуть-чуть заостренные, совсем, как у Лиареллы! У него тоже эльфийская кровь??