Уха в Пицунде

Летим в Вануату

— Все, через неделю едем отдыхать в Швейцарию, — сказал Анатолий Михайлович Малюгин, генеральный директор фирмы. — Ты когда в последний раз была в отпуске?

— Лет пять назад, — вздохнула Татьяна. — Съездила в Непал и застряла. А в Швейцарию что, на горных лыжах кататься?

— Именно.

— Я не умею.

— Научим, — засмеялся Малюгин. — А не хочешь — заставим. Да ты не переживай, это просто. Встал — и поехал. Очень заразная болезнь.

— Какая? — насторожилась Татьяна.

— Катание на горных лыжах. Один раз попробуешь — и на всю жизнь. Я в прошлом году заразился.

— Поздновато.

— Ну да. То Кипр, то Канары. А настоящий отдых, как оказалось, в горах. Документы уже оформлены.

— Без моего ведома? — поразилась Татьяна. — Не подпишу платежки.

Она была главным бухгалтером фирмы и, конечно, знала, что через туристическую фирму оформляются документы на Малюгина, двух его замов и ее.

— А это командировка, — подмигнул начальник. — Надо ознакомиться с горами и их окрестностями.

— Я уже была в горах, — пожала плечами Татьяна. — В Непале они знаешь какие?

— Но там нет лыж. Кстати, а что там есть?

— Жара, грязные номера в отелях, семидесятиградусный самогон, комары, — стала перечислять Татьяна, — а мне все равно понравилось. Я в магазине дисконтные скидки выбила. Они и слова такого не знали.

— За это мы тебя и держим, — стукнул ладонью по столу Малюгин. — Короче, собирайся, в воскресенье вылетаем в Цюрих.

В Цюрих так в Цюрих. Татьяна вдруг поняла, что страшно устала. Последние пять лет вместили в себя развод с мужем, поступление дочери в институт, но главное — обустройство квартиры на Маросейке. Если бы Татьяне сразу сказали, через что ей предстоит пройти, она бы ни за что не влезла в эту авантюру. Больше года ушло на расселение трехкомнатной коммуналки. Почти столько же — на евроремонт. Конечно, все проблемы возникали от ее характера. Ну не умеет она просто нанять рабочих и спокойно ждать результата. Она должна сама закупать стройматериалы и сантехнику, заниматься перепланировкой квартиры, собачиться с работягами. Ванную, например, переделывали трижды. Гостиная совмещена с кухней, и это тоже третий вариант. Зато теперь она с полным правом может сказать, что живет в квартире, полностью отвечающей ее запросам.

— Мама, так жить нельзя! — время от времени закатывала истерику Даша, ее дочка. — Это же бесконечная стройка! Ей-богу, выйду замуж и уеду отсюда навсегда!

— Ты сначала выйди, — хладнокровно отвечала мать. — Я три раза выходила, и что? Один хуже другого. Учись, пока можно. Чего тебе не хватает?

Даша уходила рыдать в свою комнату.

— И как только мне удалось тебя в институт запихнуть? — удивлялась мать. — А если бы денег не было?

— Сама бы поступила… — доносилось из-за двери.

Татьяна уже и махнула на дочку рукой, но полгода назад та отчебучила такое, что стало ясно: яблоко от яблони падает-таки недалеко.

— Мама, я выхожу замуж! — вдруг заявила дочка.

— За кого? — не удивилась Татьяна.

— За Поля.

— Негр? — вскинула брови мать.

— Белый.

— Откуда?

— Из Парижа.

Вот здесь Татьяна забеспокоилась.

— Из какого Парижа?

— Французского.

— Он что, учится с тобой?

— Нет, мы познакомились в интернете.

Татьяна медленно села на стул, оказавшийся, к счастью, рядом.

— Значит, ты его никогда не видела? — собралась она с мыслями.

— Нет, но мы обменялись фотографиями.

— И чем он занимается, твой Поль?

— Преподает французский в Румынии. Но скоро мы оттуда уедем.

— Почему?

— У него заканчивается контракт. В одной стране он работает не больше трех лет. Нам уже предоставили на выбор Аргентину, Мозамбик, Польшу и Вануату.

— Что-что?

— Не поняла?

— Вот это последнее…

— Вануату, государство в Полинезии. Я посмотрела по атласу — две тысячи километров от Австралии.

Только теперь Татьяна поняла, что это серьезно.

— И ты выйдешь замуж, ни разу не увидев жениха?! — закричала она.

— Он скоро приедет.

И Поль действительно приехал. Он был худенький, вежливый, абсолютно не говорящий по-русски.

— Как ты с ним общаешься? — спросила мать.

— Я выучила французский язык, — пожала плечами дочь.

«Я их не понимаю, этих детей из интернета, — подумала Татьяна. — И, наверное, никогда не пойму. А как они друг на друга похожи!»

— Делайте, что хотите, — сказал она. — Родители у него хоть есть?

— Они приглашают тебя к себе в гости.

— В Париж?

— Ну да.

— К сожалению, сейчас у меня нет времени. Может быть, летом. А где свадьбу сыграете?

— В Бухаресте, там это проще. Но ты не расстраивайся, я действительно счастлива!

— Да уж вижу… А институт?

— Пока возьму академический отпуск.

Даша укатила в Бухарест на свадьбу. Через месяц она сообщила, что они с Полем выбрали Вануату.

Татьяна уже знала, что это такое. На глобусе, оставшемся со школьных времен Даши, она разыскала эти точечки в океане. Глобус, собственно, и примирил ее с реальностью. На нем все было не очень далеко. Даже Россия казалась не такой огромной, чуть-чуть крутнула глобус — и видно Камчатку. Единственное, что пугало — обилие воды. Этот Тихий океан был больше России, плюс ко всему в нем бушевали тайфуны, смерчи и ураганы. Снесут к чертовой матери острова, и концов не найдешь.

— Там случайно нет людоедов? — позвонила она Даше на следующий день.

— Что ты, каннибализм у них искоренили пятьдесят лет назад! — успокоила ее дочь.

У Татьяны едва не выпала из рук трубка. В России революция произошла почти девяносто лет назад, а коммунистов до сих пор все боятся.

— Когда улетаете? — нашла в себе силы спросить она.

— Через неделю заскочу в Москву за летними вещами.

— Я послезавтра уезжаю в Швейцарию.

— Оставь ключи у соседки. Между прочим, Вануату — это курортный рай. Океан, песок и кокосы.

— И людоеды, — добавила Татьяна, но дочь уже положила трубку.

Как тут не отправишься кататься на горных лыжах? К тому же, Цюрих почти тот же Париж. «Посмотрю на него, — утешала себя Татьяна, — и летом съезжу к сватам. Хочешь не хочешь, а познакомиться надо».

Цюрих Татьяну особо не впечатлил. Спокойный, респектабельный, сытый, но провинция. Москва в некоторых местах выглядит круче, не говоря уж о градусе жизни. Здесь слабенькое винцо, там крепчайшая водка. Бывает, так стукнет по голове, едва успеешь ее поймать, бедную. Кипяток, а не жизнь.

«Да и моя квартирка не хуже здешних, — думала Татьяна, глазея по сторонам. — Нет, хорошо мы стали жить. Если бы не этот идиотский интернет…»

Татьяна до сих пор не могла взять в толк, как ее тюха нашла мужа по электронному ящику. А что будет дальше? Даже думать об этом было страшно.

Она ехала в такси из Цюриха в отель, и вдруг на странице одной из газет, купленных в Шереметьево, глаз выхватил знакомое слово: «Вануату». Татьяна вчиталась. Республика Беларусь заключила с этим островным государством соглашение о сотрудничестве. Господи, какое счастье! Тихие, степенные, рассудительные белорусы хотят торговать с полинезийцами. Татьяна готова была расцеловать газету. Если они не считают зазорным сотрудничать, почему ее дочь не может там жить и работать?

Настроение Татьяны значительно улучшилось.

Три дня она наслаждалась жизнью. Жила в отдельном домике, под руководством вежливого инструктора-швейцарца осваивала горные лыжи. Инструктор не говорил по-русски, она ни бельмеса не понимала по-французски, но у них был полный контакт.

«Мадам не хочет ехать по этому спуску? — жестами спрашивал инструктор. — Очень хорошо, не надо по нему спускаться. А по этому? Тоже не хочет? Прекрасно! Мадам хочет чуть-чуть проехать здесь? Бьен, изумительно, превосходно, мадам делает потрясающие успехи!»

Татьяна съезжала по маленькому склончику со скоростью черепахи, инструктор тут же проявлял беспокойство: «Мадам не устала?»

«Пожалуй, устала, — соглашалась Татьяна. — Пойду выпью чашечку кофе».

Она была вполне довольна инструктором. Тот, кажется, тоже не переутомлялся.

Но через три дня из своего бунгало-шале выползли коллеги Татьяны. Вид их был ужасен: воспаленные глаза, опухшие лица, трясущиеся руки.

— И вам себя не жалко? — спросила Малюгина Татьяна. — Посмотрите, какая красота! Горы, солнце, синее небо, воздух можно ножом резать. Вы что пили?

— Виски, — сказал Малюгин.

— И «Мартель», — добавил Добкин, его первый зам.

— «Курвуазье» тоже пили, — поморщился Канторов, второй зам.

— А вид у вас, будто вы три дня самогон жрали, — покачала головой Татьяна. — Посадите печень, что тогда пить станете?

— Оклемаемся, — пробурчал Малюгин. — Ты-то чем занималась?

— Каталась на лыжах! — подбоченилась Татьяна.

— С кем?

— С инструктором. Он, правда, по-русски ни бум-бум.

— Ничего, сейчас мы тебе нормального найдем, — потрогал затылок Анатолий Михайлович. — Вроде, давление скакнуло… А, хлопцы?

— Сейчас полечимся, — сказал Добкин. — Восполним запасы — и вперед.

— Подожди, сначала с инструктором разберемся, — оглянулся по сторонам Малюгин. — Эй ты, в очках! Подь сюда.

— Как ты узнал, что он русский? — изумилась Татьяна.

— По морде.

Парень в черных очках с шиком подкатил к ним.

— Инструктор?

— Ну.

— С дамами работаешь?

— Легко.

— Три дня утром и вечером. Сколько возьмешь?

— Четыреста.

— Баксов?

— Евро.

— Что так много?

— За вредность.

— И деньги вперед?

— Конечно.

— Видишь, нормальный инструктор, — повернулся к Татьяне шеф. — Бери и пользуйся.

Он достал из кармана деньги, отсчитал купюры и отдал парню.

— Но чтоб от и до! — погрозил он ему пальцем.

— Обижаешь, начальник! — осклабился тот.

— А вы куда? — спросила Татьяна.

— Дела, — вздохнул Малюгин.

— На лыжах так и не прокатитесь?

— Потом…

Мужчины гуськом потянулись в сторону поселка.

— Ну что, полезли? — уставился на Татьяну очками слепца инструктор.

— Куда? — испугалась она.

— На горку, — кивнул тот в сторону склона, на который Татьяна боялась даже смотреть.

— Я еще плохо езжу.

— Я тоже не чемпион. Разок прокатимся. Если что, я подстрахую.

И Татьяна покорно двинулась за ним. Она для того и поехала отдыхать, чтобы самой не думать.

— Вы знаете, что такое Вануату? — спросила она инструктора наверху.

— Нет.

— Острова в Тихом океане. С кокосами. Моя дочь туда уезжает.

— Кататься на досках?

— Каких досках? — удивилась Татьяна.

— Виндсерфинг. Катание на океанской волне. Классная штука!

— Нет, на досках, надеюсь, она кататься не станет. С мужем на работу едет.

— На работу далековато, — цокнул языком инструктор. — Главное, чтоб не сожрали.

«И он про людоедов знает!» — пришла в ужас Татьяна.

— Кто… сожрет? — спросила она слабым голосом.

— Акулы, конечно. Это ж Тихий океан!

«Ну вот, еще и акулы, — посмотрела Татьяна вниз. — Зачем я сюда залезла?»

— Поехали! — бодро сказал инструктор.

— Это же ледник!

— А мы потихоньку. Я буду рядом. Главное, не бойся, если что — падай набок.

И он легонько подтолкнул ее в мягкое место.

«Господи, я даже не знаю, как его зовут…»

Она сразу набрала большую скорость. Напрочь вылетели из головы мысли о правильной стойке, торможении, виражах. Последнее, что она отчетливо увидела — заградительная сетка вдалеке. Впрочем, до нее она не доехала. Удар о твердый наст был настолько сильным, что из глаз брызнули искры. Лыжи, которые при падении должны были отстегнуться, намертво держались на ее ногах, и она долго кувыркалась вместе с ними.

«Господи, как хорошо, что Цюрих у нас был в начале тура, — подумала она. — Все-таки увидела».

Синее небо, в которое она смотрела, лежа на спине, вдруг потускнело, и она поняла, что теряет сознание.

Но в беспамятстве Татьяна пробыла недолго. На игрушечном вертолете быстро прибыла «скорая помощь». Ей через комбинезон сделали укол, напялили на лицо маску, уложили на носилки и засунули в вертолет.

«На вертолете я еще не летала, — думала Татьяна. — Интересно, куда подевался инструктор? Деньги, подлец, вперед взял, знал, чем все закончится…»

В клинике она пролежала три дня, как раз до конца тура. Врачи в приемном отделении сначала пришли в ужас, поскольку инструктор, отвечавший за ее безопасность, был «левым», страховка в этом случае не действовала, но примчался Малюгин и все уладил.

— Смылся, козел, — сказал он. — Если бы нашел — убил на месте.

— Кого?

— Инструктора. Ты как?

— Нормально. Ушиб бедра, связки порваны на правой ноге и левом плече. Как я теперь ходить буду?

— Костыли купим! — бодро сказал Анатолий Михайлович. — Отвезем, привезем, все как полагается. Но и страна здесь, я тебе скажу… Наличку не хотели брать.

— Швейцария.

— Ну да, надо было в Австрию ехать.

— Не в Австрию — в Вануату.

— Куда-куда?!

— На острова в океане. Райское место. Пальмы, волны, людоеды с акулами. Разве я тебе не говорила, что моя дочь вышла замуж?

— Кажется, говорила.

— Они с мужем скоро уезжают на Вануату. Махнем?

— Ты что? — испугался начальник. — У нас напряг на работе. А костыли мы тебе купим.

— Спасибо.

Домой Татьяна прибыла, опираясь на сверкающий костыль. Второй костыль нес за ней следом водитель, встречавший ее в аэропорту.

Дверь открыла Даша, которая буквально вчера приехала из Парижа за вещами. Татьяна, конечно, по мобильнику предупредила ее, что травмировалась в горах, но дочка все равно испугалась.

— Какой ужас! — схватилась она руками за щеки. — Надо было тебя на носилках…

— Сама дошла, — чуть-чуть разогнулась Татьяна. — Что за бардак в квартире?

— Мама, не пугайся, у нас в доме милиция, — посторонилась Даша. — Нас обокрали. Как раз перед моим приездом.

У Татьяны ослабли ноги, но она пока могла либо стоять, либо лежать. Пришлось опереться рукой о стену.

— Что украли? — спросила она.

— Разбираемся… У тебя сколько сережек с бриллиантами было?

— Кажется, три пары… И столько же колец.

— Пройдите, пожалуйста, сюда, — показался в дверях капитан милиции. — Надо протокол составить.

Громко тюкая костылем о паркет, Татьяна прошла в гостиную. Там было еще два милиционера. Все они с любопытством уставились на нее.

— Где отдыхали? — спросил капитан.

— В Швейцарии, — вздохнула Татьяна. — Ну, что обнаружили?

— Без вас мы не начинали.

Через два часа выяснилось, что воры унесли немногое: драгоценности, норковую шубу и деньги. Лежа на диване, Татьяна руководила поисками.

— Но зачем они взяли красные туфли? — недоумевала она.

— Носить, — хмыкнул капитан.

— Без красной сумочки эти туфли надевать нельзя, — терпеливо объяснила ему Татьяна. — А сумочка на стуле валяется.

— У тебя было всего четыре тысячи долларов? — спросила Даша.

— Ты же знаешь, деньги я в доме не держу, — сказала Татьяна. — Норковую шубу жалко. Ну да ладно, имидж надо время от времени менять. Поправлюсь, куплю новую.

— А вот мою дубленку они не взяли, — сказала дочка. — Я тоже хочу менять имидж.

Милиционеры засмеялись

— Правильно смотрите на жизнь, — кивнул капитан, — с вещами надо расставаться легко.

— Особенно с чужими, — согласилась Татьяна. — Я ведь недавно дверь поменяла. Уверяли, что этот замок невозможно вскрыть.

— Для хорошего специалиста это пустяк, — стал собирать бумаги капитан. — Сигнализация нужна. Квитанция об установке двери осталась?

— Даша, принеси коробку со счетами. Я еще ни одного документа не выбросила. А на сигнализацию меня записали в очередь. Так кому, говорите, мне предъявлять претензии?

— Богу, — фыркнула дочка.

— А ты помолчи! Мало того, что заочно замуж вышла, еще и в Вануату едет. Когда, кстати, летишь?

— В субботу.

— Куда летим? — остановился в дверях капитан.

— Я уже тысячу раз говорила — на острова, — с досадой посмотрела на него Татьяна. — Там у них песок, кокосы и волны. Рай для туристов, не так ли?

— Для богатых туристов, — дернула плечом Даша. — Звонил твой шеф, сказал, нанимает сестру-сиделку. За неделю хотят тебя на ноги поставить.

— Вот ему-то я и выставлю счет, — с трудом повернулась на бок Татьяна. — По полной программе.

— Кто б сомневался, — едва слышно сказала Даша, но мать расслышала.

— Это мне надо лететь в Вануату, а не тебе, — усмехнулась она. — Меня бы они точно нашли.

— Кто?

— Людоеды. Или хотя бы акулы. Ведь там их полно, доченька?

— Как инструкторов в горах, мамочка. Анатолий Михайлович сказал — классный парень.

— Что он понимает в инструкторах, твой Анатолий Михайлович. Может, и мне надо было пить с ними? Уж руки-ноги точно были бы целы. Ладно, оставь меня, хочу немного поспать.

Татьяна смежила веки, и перед глазами закачались синие, зеленые, белые волны. По их гребням стремительно мчались на досках черные, как эбеновое дерево, и страшные, как акулы, каннибалы.

Ей только было непонятно, в раю или аду она оказалась.