Уилт незнамо где

Глава 11

– Учтите, Флинт, вам это не понравится, – сказал суперинтендант ипфордского отделения службы по борьбе с наркотиками Ходж с ликующей интонацией человека, чья правота наконец-то доказана, причем ценой посрамления глубоко неприятной ему личности. Для вящей убедительности он водрузил ягодицу на край стола, за которым сидел инспектор Флинт.

– Да уж вижу, что не понравится, – ответил Флинт. – Только не говорите, что вы снова в деле. Этого я точно не переживу.

Суперинтендант премерзко ухмыльнулся.

– Помните, как вы меня убеждали, что Уилт не связан с наркотиками? Это, мол, придурок совсем другого сорта. Так вот, у меня для вас новости. Мы получили факс из Штатов, из агентства по борьбе с наркотиками, с запросом о возможных наркоконтактах миссис Уилт. Что теперь скажете?

– Что вы нахватались дурацких американских словечек. Старых фильмов, что ли, насмотрелись? Наркоконтакты миссис Уилт. Чушь какая.

– Но им нужна информация о миссис Еве Уилт, проживающей по адресу Оукхерст-авеню, 45…

– Мне ли не знать их адрес, – перебил Флинт. – Только если вы думаете, что Ева Уилт занимается распространением наркотиков, то все в точности наоборот. Эта мадам – организатор движения за искоренение наркотиков. Как, впрочем, и массы других движений: от «Спасем китов» до «Запретим кабельной телекомпании рыть траншеи на Оукхерст-авеню, потому что это повредит вишневым деревьям, важной составляющей ипфордского биоценоза». В общем, расскажите что-нибудь поинтереснее.

Ходж на шутку не прореагировал.

– Организатор движения! Понятно – отличное прикрытие для Штатов.

Инспектор Флинт вздохнул. Продвижение по карьерной лестнице явно не идет Ходжу на пользу – чем выше, тем дурнее.

– Ну, а это откуда? Из «Коджака»? Смотрели бы что-нибудь посовременнее. То есть, я-то не против. Мне, по крайней мере, понятно, о чем вы.

– Очень остроумно. Ха-ха, – отозвался Ходж. – Только если она ни при чем, зачем о ней запрашивают информацию?

– Откуда я знаю? Мне логику янки не понять. Сами они как все объясняют?

– Видимо, она попала под подозрение, – Ходж слез со стола. – Наши американские confreres никогда ничего не объясняют. Присылают запрос и все. Но это заставляет задуматься, не так ли?

– Мы еще и думать умеем, – пробурчал Флинт, когда за суперинтендантом закрылась дверь. – Чего он там говорил? Какие такие confreres?

– Наверно, хотел показать, что говорит не только по-американски, но и по-французски, – предположил сержант Йэтс. – Но что это за фигня, понятия не имею.

– Залупа моей бабушки, вот что, – сказал инспектор.

– Чего? У женщин ведь не бывает…

– Как посмотреть, сержант. Только ты про это Ходжу не рассказывай – он сам та еще залупа.

Инспектор хотел уже вернуться к делам более насущным, чем Ева Уилт с ее наркоконтактами, но сержант Йэтс ему помешал:

– Убейте не понимаю, как Ходжу удалось протыриться обратно в отдел по борьбе с наркотиками – он ведь так облажался! А его еще и повысили.

– Это все секс, сержант, секс. А потом свадебные колокола и влиятельные родственнички. Женился на главной ипфордской уродине – зато она сестра мэра. Вот и удалось. А теперь, сержант, с вашего позволения, я поработаю.

– Вот дерьмо зеленое, – сказал сержант и покинул помещение.

Тем временем в Уилме шериф Столлард, сидя в местной забегаловке за чашкой кофе, испытывал примерно те же эмоции по отношению к работникам агентства по борьбе с наркотиками.

– Совсем с ума посходили, – буркнул он в ответ на сообщение своего заместителя Бакстера о том, что в ближайшем мотеле поселились еще пять агентов, а телефон Уолли Иммельмана уже прослушивается. – Да если он узнает, такую вонь поднимет – мертвые из могил встанут.

– А потом они расставят жучки по всему дому, – продолжал Бакстер. – В выходные. Уолли как раз собирается на озеро.

Значит, на выходные надо сматывать, мысленно сказал себе шериф. Очень надо получать по шее за жучки в особняке Уолли Иммельмана. А так – если что, он не в курсе. Хороший повод съездить в Бирмингем, в дом престарелых, навестить мать.

– Вот что, Бакстер, ты ничего не знаешь, – сказал шериф. – Они тебе не говорили, а ты не говорил мне. Нужно прикрывать задницы, а то окажемся в дерьме по самые уши. Тебе в субботу есть кого арестовать?

– В субботу? Есть один урод в Розелии – по пятницам избивает жену до бесчувствия.

– Нет, нужен кто-то посерьезнее, – проговорил шериф. – Может, Хэнк Веблен? Бери его за взлом – тот, что в прошлом месяце, – и жарь все выходные напролет. Вот тебе и занятие.

– Хэнка, конечно, допросить не помешает, – согласился Бакстер. – Но он ведь позвонит адвокату – только мы его и видели. У него же алиби.

– Неужто в городе не найдется кандидата на сковородку? Подумай хорошенько, Херб. Если эти морды со своими жучками полезут в поместье «Старфайтер», тебе самому алиби понадобится.

– В субботу что-нибудь где-нибудь да будет. Уж я позабочусь.

Мысли дяди Уолли развивались в похожем направлении. Перспектива ехать на озеро Сэссеквесси с Евой и четырьмя девчонками совершенно его не привлекала.

– Послушай, Джоани, у меня на их счет нехорошие предчувствия. Ты говорила, они милые. Лапочки, так ты сказала. А по-моему, никакие они не лапочки. Я, по крайней мере, лапочек представлял иначе. А эти – настоящие чертовки! Например, та, которая Пенни, приставала с расспросами к Мэйбелл и прочей прислуге.

– Какими расспросами, пупсик? Я ничего не знаю.

– Типа, сколько мы ей платим, достаточно ли у нее свободного времени и хорошо ли с ней обращаются.

– Ах, вот что. Да, Ева говорила, что им это интересно. У них в школе задание – побольше узнать о жизни в США.

– В школе? Что это за школа за такая, где интересуются, сколько минимально я плачу прислуге и как часто я ее имею?

Вопреки всему своему жизненному опыту, тетя Джоан была донельзя шокирована.

– Уолли, неужели она спросила такое у Мэйбелл? Боже мой! Мэйбелл такая религиозная, дьяконица своей церкви! Да она из-за таких вопросов уволится!

– А я тебе о чем. Только это еще не все. Руби говорит, они выясняли, сколько в Уилме голубых, какой процент населения они составляют, белые они или черные и живут ли вместе, как семейные пары. В Уилме! Если об этом узнают, уйдет не только Мэйбелл. Я сам уйду.

– Ах, Уолли! – воскликнула тетя Джоан и тяжело опустилась на кровать. – Что же нам делать?

Уолли крепко задумался.

– Наверно, лучше все-таки уехать на озеро. Там никого нет и с расспросами приставать не к кому. И скажи Еве, чтоб, пока не поздно, приструнила своих девиц. Сколько в Уилме смешанных голубых пар? Господи Иисусе, да это просто предел.

Оказалось, нет. Не предел. В тот же день по приглашению тети Джоан в гости пришел преподобный Купер с супругой и дочками – знакомиться с племянницами Иммельманов. Но мероприятие явно не удалось. Его преподобие, пожелав выяснить, чему учат девочек в Англии, спросил, что они знают о Боге. Тетя Джоан, предчувствуя недоброе, хотела вмешаться, но не успела. Саманта отнеслась к вопросу священника более чем серьезно и с озадаченным видом переспросила:

– О Боге? Кто это – Бог?

Преподобный Купер, в свою очередь, также озадачился, и по лицу было видно, что такой вопрос ему задают впервые.

– Бог? Да знаете ли… Должен сказать… Должен сказать… – забормотал он.

Миссис Купер взяла дело в свои руки.

– Бог есть любовь, – неодобрительно поджав губы, сказала она.

Девочки посмотрели на нее с новым интересом. Кажется, будет весело.

– Значит, Богом можно заниматься? – осведомилась Эммелина.

– Что? Заниматься… Богом? – беспомощно переспросила миссис Купер.

Тетя Джоан слабо улыбнулась. Непонятно, что затеяли племянницы, но кажется, что-то нехорошее. Очень, очень нехорошее.

– Любовью занимаются, а раз Бог есть любовь, то и им тоже можно заниматься, – с ангельской улыбкой разъяснила Эммелина. – Если бы люди не занимались любовью, чтобы делать детей, они бы вымерли.

От ужаса миссис Купер не знала, что и сказать. Зато преподобный Купер знал и звучно заговорил:

– Дитя неразумное не ведаешь, что речешь! Это слова Сатаны, девочка, греховные слова.

– Ничего подобного! Это обычная логика, а логика греховной не бывает. Вы сказали, Бог есть любовь, а я…

– Мы все прекрасно слышали, что ты сказала! – воскликнула Ева так громко, что заглушила растерянное бормотание преподобного Купера. – И больше ничего слышать не хотим. Понятно, Эмми?

– Да, мамочка, – отозвалась Эммелина. – Но я все равно не понимаю, что такое Бог.

Последовало долгое молчание, которое нарушила тетя Джоан, спросив, кто еще хочет чаю со льдом. Его преподобие молился про себя, прося Господа о вразумлении. Как быть? «Устами младенцев» здесь совершенно не подходит. Какие ж это младенцы! Однако на него возложена определенная миссия, и надо ее как-то выполнять…

– Как сказано в Библии, Бог создал небо и землю. Это «Книга Бытия», 1:1. А мы все дети Господа… – начал священник, но Джозефина перебила:

– Представляю, какой был грохот. Большой Бах, трах! – Слову «трах» она придала странное, почти сладострастное звучание.

Ева не выдержала и, с той же яростью, какую испытывал преподобный Купер, крикнула:

– А ну-ка марш к себе!

– Я всего лишь хотела понять, что такое Бог, – мягко произнесла Джозефина.

Миссис Купер раздирали весьма противоречивые чувства, но южное гостеприимство все же перевесило.

– Ах, не обращайте внимания, – пропела она. – Все мы нуждаемся в истине.

Это утверждение Ева сочла сомнительным. Например, глядя на тетю Джоан, никак нельзя было сказать, что она нуждается в истине. Скорее уж, в вине. Не то, пожалуй, с ней еще удар случится.

– Простите, – сказала Ева Куперам, – но девочки пойдут к себе. Я больше не намерена терпеть их выходки.

Четверня, ворча, покинула комнату. Как только они удалились, преподобный Купер изрек:

– Полагаю, в Англии совершенно иная система образования. Я слышал, в английских школах каждое утро начинается с молитвы. Однако мне кажется, что детям совсем не читают Библию.

– Очень трудно воспитывать сразу четырех девочек одного возраста, – несколько невпопад ответила Ева в надежде извлечь из ужасного фиаско хоть какую-то выгоду. – Мы никогда не могли нанять няню.

– Бедняжки, – посочувствовала миссис Купер. – Какой ужас. То есть, в Англии совсем нет прислуги? Не может быть! А как же все эти фильмы, где сплошные замки и дворецкие? – Она повернулась к тете Джоан. – Видите, дорогая, как вам повезло с вашим папочкой-лордом. Он жил вместе с королевой в Сандрин… В том поместье, помните, вы говорили, куда они ездили охотиться на уток? Он же не мог обходиться без дворецкого – кто-то ведь должен открывать двери и все такое прочее. Как, кстати, звали того толстого дворецкого, который любил портвейн? Помните, вы рассказывали в загородном клубе, когда Сандра с Элом справляли серебряную свадьбу?

Сдавленный хрип, изданный в ответ тетей Джоан, свидетельствовал о серьезном ухудшении ее состояния.

Одним словом, день не задался. Ева в четвертый раз попыталась дозвониться до Уилта, но он не подходил к телефону. Ночью она почти не спала, ясно понимая – в Америку приезжать не следовало. Дядя Уолли с тетей Джоан понимали это не менее ясно.

– Завтра едем на озеро, – сказал Уолли, отхлебывая бурбон, налитый, как всегда, на четыре пальца. – Надо их спрятать от греха подальше.

Джозефина, ложась спать, обнаружила то, что сунул ей в сумку Сол Кампито. Маленький запечатанный желатиновый цилиндрик крайне не понравился ни ей самой, ни ее сестрам, которые, кстати, поклялись, что видят эту гадость впервые.

– Это может быть что-то опасное, – сказала Пенелопа.

– Что, например? – спросила Эммелина.

– Например, бомба.

– Для бомбы слишком маленькое. И мягкое. Если сдавить…

– Не надо! Вдруг взорвется. Тогда мы не узнаем, что там.

– Какая разница, мне это все равно не нужно, – пожала плечами Джозефина.

Сразу оказалось, что цилиндрик не нужен никому, и его решили выбросить в окно. Он упал в бассейн.

– Теперь, если это бомба, она никому не причинит вреда, – заметила Эммелина.

– А вдруг дядя Уолли утром захочет окунуться, и его разорвет на кусочки?

– Значит, так ему и надо, индюку, – сказала Саманта.