Укус

24

Чувствуя слабую дрожь в коленках, я поднялся выше. Оглянулся. Никаких следов Снеговича.

Может быть, «проблемы» не имеют ничего общего с ним.

Едва я ступил на дорогу, мимо промчался здоровенный «Петербилт». Женщина, стоявшая у двери со стороны Кэт, выпрямилась и прижалась к борту машины, явно опасаясь, что машина может проехаться прямо по ней. Секунду спустя мы смотрели друг другу в глаза через крышу.

Ей вряд ли было больше восемнадцати.

Она плакала. У нее были глаза необычного бледно-голубого цвета, с потрескавшимися сосудами, припухшие от слез. Симпатичная, но черты слишком заостренные: выдающиеся скулы, запавшие щеки, резко очерченный подбородок. Она попыталась улыбнуться мне, но улыбка быстро сползла с ее лица, уступив место страдальческому выражению. Ветер, поднятый проезжавшим «Петербилтом», ухватил ее за длинные волосы и беспорядочно разбросал их по сторонам. Часть упала ей на лицо, скрыв новые сорвавшиеся слезы.

Ее плечи были голыми. Виднелись лишь бретельки платья.

— Садись, Сэм! — поторопила меня Кэт.

Я взобрался на пассажирское сиденье и хлопнул дверью.

— Пегги Томпсон, — представила мне Кэт незнакомку.

Пегги склонилась к окну. Она была одета в сарафан почти такого же бледно-голубого цвета, как и ее глаза. Будь ее грудь больше, носить подобное на людях было бы несколько рисковано, но Пегги была плоской, как мальчишка.

— Привет, Сэм, — сказала она.

— Здравствуй, Пегги.

Она всхлипнула и вытерла глаза. У нее были длинные пальцы и костлявые запястья.

Мне редко доводилось видеть столь болезненно худых девчонок. У Пегги были либо нелады с обменов веществ, либо она всерьез готовилась стать супермоделью.

— Почему бы тебе не рассказать Сэму то же, что и мне? — обратилась к ней Кэт.

— Ох… он… он украл моего младшего брата. Они сейчас в моем фургоне. Он и Донни. У него этот ужасный нож. Он говорит, что вы оба должны делать все, что он прикажет, или Донни… ох… или он убьет его.

Кэт посмотрела на меня и мрачно произнесла:

— Снег Снегович. Он напал на них на стоянке.

— Снег Снегович? — переспросила Пегги.

— Он так себя называет, — пояснила Кэт. — Из-за седины.

— Как так вышло? — спросил я Пегги.

— Мы собирались пойти позавтракать. Я и Донни. Он ведь еще совсем маленький. — Ее подбородок задрожал, свежие слезы заструились по щекам. — Ему всего-то двенадцать. Пожалуйста, помогите нам!

Кэт кивнула, но вслух ничего не сказала.

— Ты пойдешь со мной, — продолжала Пегги. — Так он мне сказал. Я поведу фургон, а он будет держать Донни. Он сказал, что если я попытаюсь сопротивляться, или резко остановлюсь, или еще что-то… он… он отрубит голову Донни и… и б-б-бросит ее в окно. А потом убьет и меня. — Какое-то время она лишь плакала и терла глаза, не в силах выдавить и слова. — Вы… вы избавите нас от него? Пожалуйста. Я даже не знаю, почему…

— Это наша вина, — сказала Кэт. — Мы сделаем все, что он потребует.

— З-зачем он так поступил?

— Я не знаю. Мы взяли его попутчиком, потом попытались от него избавиться. По-моему, он сумасшедший.

— Как у нас дела с бензином? — спросил я.

— Чуть меньше половины бака. — Обернувшись к Пегги, Кэт сказала:

— Пойди и скажи Снеговичу, что у нас еле-еле полбака бензина. Мы не сможем проехать больше ста миль без заправки. Как у тебя дела с топливом?

— П-п-полный бак. Мы заправились в Инокеме прямо перед з-завтраком. Потом я п-пошла мыть руки… — Она снова зашлась в рыданиях. — Почему, почему мы все время попадаем в беды?

— Просто не везет, — выдал я. Кэт ткнула меня локтем в бок.

— Мы никогда никого…

За нами взвыл клаксон.

— Он хочет, чтобы я пошла назад, — прошептала Пегги.

— Скажи ему, что у нас плохо с горючим, — напомнил я.

— И еще скажи, что мы сделаем все, что он прикажет, — добавила Кэт.

— Хорошо. Ох. Спасибо. Спасибо вам большое. Я сейчас.

— Будь осторожна, — напутствовала Кэт. И вдруг выпалила: — Нет, постой!

— Он разозлится, если…

— Скажи ему, что мы сожалеем о том, что произошло в «Кухне Люси»! Нет нужды вам страдать из-за нас! Скажи, мы больше не доставим ему неприятностей. Ладно? Мы подождем здесь, он может прийти и ехать дальше с нами. Мы отвезем его туда, куда он хочет, хоть на край света. Передай ему.

— Мне к-кажется, он вам не поверит…

Взвыл клаксон. Пегги вздрогнула, будто ее ударили.

— Передай ему, — повторила Кэт.

— Хорошо, но…

— Иди!

Пегги еще раз вздрогнула, кивнула, посмотрела на дорогу и неровными шагами пошла к фургону. Я провожал ее взглядом. Из-под ее сандалий взлетали фонтанчики пыли. Ноги, казалось, бесконечно поднимались к краю сарафана, трепещущего на ветру. Прямые светлые волосы свисали почти до талии.

Я искал глазами Снеговича, но солнце било прямо по лобовому стеклу фургона, лишая меня всякой возможности увидеть его.

Дойдя до фургона, Пегги замерла и открыла дверь водителя. Не став подниматься внутрь, она начала говорить. Потом надолго умолкла, будто слушая, изредка кивая. Наконец, она повернулась к нам и покачала головой.

— Он не пошел на сделку, — выдохнула Кэт.

— Еще бы, — пробормотал я.

— Интересно, согласится ли он на обмен заложниками?

— Сомневаюсь.

Пегги забралась в фургон, дверь захлопнулась за ней. Кэт, чертыхнувшись, принялась отстегивать ремень безопасности.

— Эй! — Я схватил ее за правую руку.

Она распахнула дверь.

— Отпусти, Сэм.

— Нет! Ты шутишь?

— Из-за меня они влипли!

— Но ты им сейчас ничем не поможешь!

— Пусти меня! — Она вырвалась.

Пришлось ловить ее за волосы.

— Ай! — вскрикнула она. — Черт побери! Прекрати, Сэм! Отпусти меня!

Фургон пришел в движение.

— Дерьмо! — заорала Кэт и обмякла. — Ладно. О'кей. Отпусти меня уже. Они уезжают. Дай я хоть дверь закрою.

Хоть я и был готов к хитростям с ее стороны, я все же выпустил ее. Она схватилась за ручку двери и захлопнла ее. Потом, не утруждая себя застегиванием ремня безопасности, вдавила газ. Мы быстро набрали скорость на шоссе и считанные мгновения спустя сократили разрыв между нами и фургоном Пегги до минимума.

Кэт бросила на меня быстрый сердитый взгляд.

— Прости, — выдавил я.

— Если бы не ты, он бы уже отпустил их.

— Не факт! Сама подумай. Он напал на них, украл их фургон. Они теперь знают его в лицо. Могут свидетельствовать против него. Они обречены, Кэт. Он не станет просто так, за милую душу, высаживать их на ближайшей автостоянке. Живыми — уж точно.

— Я бы сказала ему, что стану его заложником, и они бы поехали с тобой. — Она снова пронзила меня взглядом. — Это могло сработать, как думаешь?

— Могло бы, — признал я. — Уверен, он бы не упустил возможности наложить на тебя лапу.

— Лучше на меня, чем на тех детей.

— Позволь не согласиться.

Когда она снова посмотрела на меня, недовольство ушло из ее глаз.

— Прости. Я знаю, ты не хочешь потерять меня снова.

— Уж поверь, — буркнул я.

— В любом случае, сейчас уже слишком поздно выдвигать ему условия.

— И слава Богу, — сказал я. — Он мог оставить у себя всех троих. Или оставил бы тебя, а их убил. Как только он получит тебя — перестанет нуждаться в них.

Она кивнула.

— Так что, по-твоему, мы должны делать?

— Не знаю, Кэт.

— Развернемся и бросим их?

— Нет.

— Уверена, он не погонится за нами. На этом старом фургоне у него нет никаких шансов нагнать нас.

— Не будет шансов и у Пегги с братом.

— Значит, тебя они все-таки волнуют.

— Конечно.

Кэт улыбнулась мне.

— Просто признай: ты хочешь спасти их, но не хочешь, чтобы я пострадала в процессе. Правильно?

— Правильнее некуда.

— И как нам совершить такой подвиг?

— Бог знает.

— Знает, но не говорит.

— Думаю, нам нужен план, — сказал я.

— Я постараюсь придумать один. А вот тебе лучше отдохнуть.

Хорошая идея. Давненько я не спал.

— Ты же не потеряешь их из виду? И не будешь что-то предпринимать без меня? — уточнил я.

— Если дело примет новый оборот, я растормошу тебя, уж будь покоен.

— Хорошо. — Я ослабил ремень безопасности, но расстегивать не стал. Уложив руки на колени, я откинулся на сиденье, опустил голову и закрыл глаза. Хоть я и чувствовал себя усталым и ошеломленным, хоть мой рассудок и был погружен в туманный хаос — я сомневался, что сон придет. Слишком уж я нервничал для того, чтобы хотя бы задремать.

И слишком тяжело было на душе.

А ведь как все просто начиналось. Пусть странно, но просто. Я должен был устроить засаду в доме Кэт и убить вампира, достававшего ее.

В этом я преуспел. Не без помощи с ее стороны.

Колом в сердце Эллиота должны были закончиться — в значительной степени — все наши проблемы и невзгоды.

Вместо этого: спущенное колесо, дикая поездка под гору, мужик, называющий себя дурацким именем Снег Снегович. Вместо одного странного Эллиота, уложенного в багажник и мертвого, мы получили еще одного странного байкера, живого и на заднем сиденье. Живого и опасного.

И вот теперь ко всей комедии положений добавились еще и двое заложников.

Было трое, стало шестеро.

События окончательно и бесповоротно вышли из-под нашего контроля.

Сидя с закрытыми глазами, я искал способ спасти нас от катастрофы. Не только Кэт и себя — мы в любой момент могли развернуться и умчаться прочь. Но Пегги и Донни из-за нас пропали бы. В чем мы нуждались — так это в плане, предусматривающем сохранность и нашу, и их.

План.

Великий План.

Реальной проблемой, сказал я себе, был Донни.

Я представил себе Снеговича в фургоне. Его нож — у горла Донни. Но я не знал, как выглядел двенадцатилетний паренек, и мое воображение заменило его на сестру. Пегги плакала и корчилась в тисках Снеговича.

Вместо того, чтобы перерезать ей горло, он одну за другой срезал бретельки ее сарафана. Как только он упал с ее груди, она превратилась в Кэт.

В то время, как Снег Снегович схватился за Кэт сзади, Эллиот воскрес из мертвых и, стоя на коленях перед ней, стащил сарафан вниз. Голая, она металась меж двух огней.

Появлению Эллиота я едва ли удивился. Он щеголял ужасной зияющей раной в груди.

— Оставьте ее, вы, оба! — закричал я и побежал к ним.

В левой руке я сжимал кол, в правой — молоток.

Им было наплевать на меня.

Я бежал так быстро, как только мог. Но они были слишком далеко.

Нет, нет, НЕТ!

Эллиот запустил клыки в ее промежность.

Снег Снегович перерезал ей горло.

Я завопил и проснулся, взмокший и задыхающийся. Следом за пробуждением — в пассажирском кресле, в машине Кэт — пришло дикое облегчение.

— Плохой сон? — спросила она.

— Чертовски плохой.

Осмотревшись, я вдруг почувствовал, что сменял один кошмар на другой.

Асфальт под колесами был почему-то красный и вел нас за фургоном Пегги через трущобы пустынного промышленного городка — выглядявшего безнадежно заброшенным и воняющего, как сам Ад.

Пейзаж напоминал лунный. Бесплодные пустыри, простершиеся, казалось, на многие километры, перемежающиеся покосившимися строениями. Где-то впереди две трубы отрыгивали в небо вонючую гарь.

В воздухе пахло миллионом разбитых тухлых яиц.

Мы будто плыли сквозь грязную прошлогоднюю метель.

То тут, то там виднелись фургоны на колесах — будто прибывшие, чтобы забрать последних из оставшихся в живых после какой-то кошмарной техногенной катастрофы.

Но людей нигде не было.

— Добро пожаловать в Трону, — возвестила Кэт. Голос ее звучал невнятно — рулила она одной рукой, тыльной стороной другой прикрывая нос и рот.

— Что, черт возьми, у них тут произошло? — потрясенный, спросил я.

— Химический завод.

— Люди здесь живут?!

— Не знаю, большая часть города выглядит заброшенной. — Кэт убрала руку ото рта и засмеялась. Пальцем она тыкала куда-то за окно, вправо.

Мимо нас проплыла лачуга — если судить по планировке, какой-то клуб — выглядевшая старой и донельзя мрачной.

И заброшенной еще в прошлом веке.

Знак на крыше сообщал: ЯХТ-КЛУБ ПЕРЕСОХШЕГО ОЗЕРА. Над буквами были три красочных, в натуральную величину, фигурки, изображавшие грифов.

— Надо же, кто-то здесь сохранил чувство юмора, — пробормотал Кэт.

— А как иначе? — сказала Кэт и снова захихикала.