Uncharted: Четвёртый лабиринт

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Проснувшись в субботу утром, Дрейк удивился, что полиция так и не нагрянула к ним ночью. Но он был ещё больше поражён, когда включил телевизор и не услышал ни слова о перестрелке у отеля «Куинз». Салли провёл ночь в номере Джады, предположительно уснув в кресле — хотя он вполне мог прихватить подушку в ванную и свернуться там калачиком; это было бы для него не в первый раз. Когда Дрейк позвонил в номер, Виктор ответил уже после первого гудка.

— Копы или журналисты не объявлялись? — поинтересовался Дрейк.

— Нет, и это странно, согласись.

Дрейк согласился:

— У Тира Хенриксена хватило бы денег заткнуть рты целому ресторану?

— Или местной полиции Файюма, — предположил Салли.

— Но зачем ему это?

— Он явно считает, что мы знаем что-то, чего он не хочет раскрывать. Если нас допросят копы, мы можем это рассказать.

— Я бы не стал. Если только не пришлось бы, — ответил Дрейк.

— Но он-то этого не знает.

— Верно.

— Ты уже закончил свои утренние косметические процедуры? — проворчал Салли. — Джада чувствует себя не очень уверенно. Она не хочет тут задерживаться ни на минуту дольше необходимого.

— Только Джада? — снова поинтересовался Дрейк.

— Ты готов? — проигнорировал его вопрос Салли. — У меня тут есть финики и фуль.

— Ты кого это фулем назвал?

— Смешно, — сухо заметил Салли.

— Я только проснулся. Дай мне двадцать минут. Надо ещё выписаться из номера. Что бы сегодня ни произошло, ночевать нам лучше в Каире.

— Согласен.

На самом деле Дрейк спустился вниз примерно через полчаса, но Салли и Джада, видимо, вышли всего на пару минут раньше, поскольку, когда он подошёл, они всё ещё стояли у стойки регистрации. Закончив расчёты и сдав карточки от номера, они вышли к машине, щурясь от яркого солнца и озираясь в ожидании местной полиции. Но ничего не происходило, словно вчерашних событий вовсе и не было.

— Про Оливию спрашивали? — задал вопрос Дрейк, взглянув на Салли и проигнорировав испепеляющий взгляд Джады.

— Она зарегистрирована. Конечно, мы не могли спросить напрямую, ночевала ли она в номере, да и смена на стойке уже другая, — ответил Салли. — Я звонил ей в номер, но там никто не ответил, а стучаться к ней нам не захотелось.

Дрейк кивнул. Слишком много неожиданностей произошло в последнее время, и он тоже не рискнул бы сейчас постучать в номер к Оливии. То, как она вчера исчезла, могло означать только одно: она либо была замешана в этом, либо попала в ещё большие неприятности, чем они.

— Значит, совет тех жутких ниндзя-убийц мы не примем и домой не поедем? — уточнил Дрейк.

Джада взглянула на него испепеляющим взглядом:

— Тебя никто здесь не держит, Нейт.

— Эй, — Дрейк поднял руки, словно сдаваясь. — Просто не надо делать вид, будто те парни не показались вам жуткими. Я бы чувствовал себя лучше, если бы знал, кто они и какого чёрта они делали, спасая наши задницы.

— Если это вообще было спасение, — заметил Салли. — Мне показалось, они просто хладнокровно убили людей Хенриксена. Спасали ли они Джаду или просто устраняли конкурентов?

— Если это вообще были люди Хенриксена, — уточнил Дрейк.

— Пожалуйста, — отмахнулась Джада. — Оливия могла обмануть вас своим образом бедной несчастной женщины, но я-то её знаю. Она точно во всём этом замешана.

— Даже если это не так, она тоже обвиняла Хенриксена, — напомнил Салли. — Либо она правда боится его, и тогда он стоит за всем этим, либо они вместе, и это всё равно означает, что он за всем этим стоит.

— Значит, мы единодушны в том, что за всем стоит Хенриксен, — заключил Дрейк.

Джада ткнула его кулаком в плечо.

— Ай! — воскликнул он.

— Просто веди машину, ладно? — вздохнул Салли. — Сегодня не тот день, чтобы валять дурака.

— Серьёзно? — нахмурился Дрейк. — Вчера нас опять чуть не убили, причём теперь появились какие-то суперпрофессиональные убийцы в капюшонах. Лично я думаю, что это просто идеальный день, чтобы валять дурака.

За десять шагов до машины Джада внезапно остановилась.

— Эй, ты в порядке? — поинтересовался Салли.

Она повернулась к Дрейку, встала на цыпочки и поцеловала его в щёку:

— Салли я поблагодарила вчера вечером. Но не уверена, что успела поблагодарить тебя. За то, что спас мне жизнь, — сказала она.

Дрейк хотел напомнить ей, что она и сама неплохо справилась, но решил, что лучше не портить момент.

Салли улыбнулся:

— Ну вот, хоть заткнула его ненадолго.

Часы в «Вольво» перестали показывать время ещё до того, как машина оказалась у них, но Дрейк предположил, что было около половины десятого утра, когда они, подняв облака пыли, подъехали к храму Себека. Хотя храм был частично раскопан ещё много лет назад, их интересовал участок дальше — неровный участок пустыни, который на первый взгляд ничем не отличался от любого другого кусочка египетской земли.

Только когда они проехали мимо храмовых раскопок и приблизились к месту, где работы велись непосредственно в лабиринте, им стали очевидны особенности этой местности. Палаточный лагерь напоминал скорее военную операцию, нежели научную экспедицию. Джипы и другие внедорожники стояли ровными рядами, хотя никаких линий, обозначающих парковочные места, не было. За палатками и машинами виднелось большое углубление в земле — оно выглядело так, словно пустыня просела над руинами лабиринта. В очертаниях ямы угадывался крупный круговой узор.

На восточном краю раскопок часть стен лабиринта уже была очищена от песка. Другой участок, над которым работа всё ещё продолжалась, был накрыт тентом, но Дрейк сумел разглядеть внушительный каменный вход в лабиринт. Небольшой отряд рабочих осторожно освобождал внешнюю стену из-под земли, а из обоих открытых участков лабиринта люди выносили и тщательно просеивали землю. Другие рабочие затаскивали внутрь деревянные балки, очевидно, чтобы укрепить стены и потолки, которые впервые за многие тысячелетия теперь оказались открытыми.

— Оно больше, чем я думала, — заметила Джада.

— Что именно — экспедиция или лабиринт? — уточнил Салли.

— И то, и другое.

Дрейк снова осмотрел очертания подземного сооружения:

— Возможно, это ещё не всё. Скорее всего, есть ещё и нижние уровни, шахты, ловушки, другие повороты. Такие штуки никогда не бывают слишком простыми.

Джада взглянула на причудливый рельеф пустыни, повторяющий контуры лабиринта:

— Да он и не кажется простым.

Салли кивнул:

— Когда здесь пытались выкопать место для будущего озера, — он указал на начальную точку раскопок, обозначенную разрушенной стеной, — прямо там песок и начал проваливаться внутрь лабиринта. Видимо, из-за этого пустыня над ним просела, иначе мы бы даже этого не увидели. Но потолки в основном целы, так что команда не думает, что видимый сверху узор точно соответствует реальной карте лабиринта.

— Именно об этом я и говорю, — подтвердил Дрейк.

Большинство рабочих проигнорировали их появление, когда они припарковались в конце ряда машин. Здесь стояло несколько автомобилей, которые явно не вписывались в общую картину: роскошные авто среди старых потрёпанных грузовиков и фургонов рабочих и джипов археологов. Дрейк обратил на это внимание, а затем он увидел двух мужчин в длинных синих рубахах и свободных хлопковых брюках. На одном была бежевая с синей полосой чалма, но традиционные халаты-галабеи, которые обычно носят местные, отсутствовали.

— Простите, — обратился Дрейк к ним. — Вы не подскажете, где найти Иэна Уэлча?

Человек в чалме словно не заметил их и прошёл мимо, однако второй остановился и внимательно взглянул на незнакомцев, вероятно, гадая, не принадлежат ли они к числу его работодателей. Решив быть осторожным и не игнорировать возможно важных персон, он улыбнулся и указал рукой в сторону ряда палаток:

— Доктор Уэлч в маленькой палатке.

Его английский был неважным, но Дрейк не мог судить его строго — сам он едва ли мог назвать больше десятка слов на арабском.

Они поблагодарили рабочего и поспешили дальше, ощущая, как палящее солнце ползёт по небу всё выше и выше, безжалостно выжигая всю ненадёжную прохладу этого утра. Уэлча они обнаружили в небольшой палатке, где он пил из фляги воду, обливаясь потом от изнуряющей жары. Дрейку показалось, что худощавый археолог с его взлохмаченными волосами и нервной энергией вообще был из тех людей, кто много потеет.

— Рад, что вы приехали, — произнёс Уэлч, поднимаясь им навстречу. Очки он засунул за воротник рубашки, но теперь надел их обратно. — Мне нужно скоро идти на раскопки, но я хотел дождаться вас.

— Вы не заметили ничего странного, когда покидали ресторан вчера вечером? — поинтересовался Салли. — Или кого-то подозрительного?

Уэлч нахмурился:

— Нет, а что? Что-то случилось?

Салли покачал головой:

— Не берите в голову.

Дрейк внимательно взглянул на Уэлча:

— Вы сегодня какой-то особенно нервный, Иэн. Что стряслось?

— Ах, так, мелочь, — язвительно заметил Уэлч. — У раскопок со вчерашнего дня новый спонсор. Угадайте с первого раза, кто это?

Джада побледнела:

— «Феникс Инновейшнс».

Уэлч указал на неё пальцем:

— Точно.

— Хенриксен, — прорычал Салли, озираясь. — Он уже здесь?

— Странно, что вы с ним не столкнулись, — ответил Уэлч.

Он схватил широкополую шляпу и надел её, а затем вышел из палатки, давая понять, что им следует следовать за ним. Дрейк взглянул на Салли, которому явно не нравилось такое развитие событий. Хенриксен здесь? Дрейк, конечно, предполагал, что их пути в какой-то момент пересекутся, но надеялся, что они успеют разобраться с раскопками раньше.

— Возможно, это даже неплохо, — заметила Джада, шагая вслед за Дрейком. — Он не станет нас убивать на виду у множества свидетелей.

Выйдя из палатки, Салли заслонил глаза от яркого солнца и удивлённо взглянул на неё:

— Что?

— Просто пытаюсь мыслить позитивно, — ответила Джада.

— Твой позитив довольно мрачен, — пробормотал Дрейк. — Но в этом что-то есть.

Джада слегка ткнула его локтем, и они снова последовали за Уэлчем. Археолог провёл их между двумя палатками в такое место, откуда они могли видеть всё происходящее на раскопках, оставаясь при этом почти незамеченными. Группа людей двигалась по внешнему кругу котлована. Мужчина с камерой снимал женщину, которая о чем-то оживленно рассказывала, активно помогая себе жестами. Остальные следовали за ними, и среди прочих особенно выделялись темноволосая женщина в свободной одежде и высокий широкоплечий блондин в идеально белой рубашке и серых брюках. Он выглядел как политик, безуспешно пытающийся казаться своим избирателям простым и доступным. «Человек, который всегда ведёт предвыборную кампанию, даже если никуда не баллотируется», — подумал Дрейк.

— Это и есть Хенриксен? — спросил он.

Джада тихо кивнула, не отрывая взгляда от группы. Несмотря на жару, она побледнела, и когда Дрейк прикоснулся к её руке, вздрогнула — её кожа была холодной.

— Высокая брюнетка — это Хилари Руссо, руководитель экспедиции, — пояснил Уэлч. — А блондина, я так понимаю, вы знаете.

Дрейк промолчал. Женщину, замыкавшую группу, они и правда знали. Её золотистые волосы были собраны в хвост, и выглядела она так, будто собиралась на сафари, а не на археологические раскопки. Её наряд был женским эквивалентом безупречного стиля Хенриксена.

— Похоже, она оказалась гораздо лучшей актрисой, чем ты думал, парень, — проворчал Салли, глядя на Дрейка.

— Какого чёрта они тут делают? — прошептала Джада, обхватив себя руками, словно она сейчас была не в жаркой пустыне, а в морозильнике.

— Я же сказал — Хенриксен взял на себя финансирование раскопок, — ответил Уэлч, нервно поправляя шляпу и очки. — Теперь «Феникс» наш единственный спонсор. Он финансирует эту экспедицию и ещё три следующих, которыми будет заниматься Хилари. Это годы стабильной работы для неё и её команды, в которую вхожу и я, если меня не уволят из-за вашего визита. Но взамен он получает полный контроль над артефактами, правами на медиаматериалы и выставки. Съёмочная группа уже готовит сюжет для телевизионного проекта. Вчера вы упомянули, что это открытие огромной значимости — и вы были правы.

Дрейк нервно расхаживал взад и вперёд между палатками. Джада продолжала смотреть в бинокль на группу, а Салли внимательно наблюдал за Дрейком.

— Нам нужно попасть туда раньше них, — наконец произнёс он.

Дрейк кивнул и повернулся к Уэлчу:

— Ты говорил про свою работу. Иэн, ты собираешься бросить нас? Нам нужно это точно знать. Лука и парень твоей сестры убиты, и мы считаем, что за этим стоит Хенриксен. Но сейчас кажется, что ты сомневаешься, стоит ли нам помогать.

Джада резко повернулась к Уэлчу, её глаза широко раскрылись от боли. Она даже не думала о том, что Уэлч может нарушить своё слово.

Археолог замялся и засуетился, словно человек, оказавшийся зажатым между двумя стрелками морального компаса. Через несколько секунд он пожал плечами:

— Гретхен меня убьёт, если я вам не помогу.

Дрейк подумал о том, как же повезло Уэлчу, что прошлой ночью люди Хенриксена охотились за Джадой, а не за ним. Сестра убьёт, если он не поможет, а Хенриксен убьёт, если поможет. Они должны предупредить его, в какой опасности он находится — сразу после того, как он покажет им лабиринт.

— Как нам попасть в лабиринт раньше Хенриксена? — задал ему вопрос Дрейк. — Они войдут туда уже через пару минут.

Уэлч улыбнулся и кивнул самому себе:

— Хилари хочет устроить шоу, показать раскопки в лучшем свете. Они снимают фильм, верно? Ей нужно впечатлить их, поэтому она поведёт всех через главный вход.

Дрейк внимательно посмотрел на него:

— Ты предлагаешь пойти через чёрный?

Джада указала на место первоначальных раскопок, где стена лабиринта была разрушена:

— Можно войти оттуда? Путь свободен?

— Не просто свободен, этот путь намного ближе к святилищам и прихожей, которые мы начали раскапывать. Один из студентов рассказал сегодня утром, что там начали находить глиняные сосуды и таблички, возможно связанные с ритуалами Владычицы Лабиринта.

— Нас никто не остановит? — осторожно спросил Салли.

Уэлч задумался, а затем решительно покачал головой:

— Сегодня вы все трое работаете здесь от Смитсоновского института.

— У нас уже есть фальшивые документы, — заметил Салли. — Можешь использовать эти имена.

Уэлч слегка нахмурился, но не стал ничего уточнять:

— Хорошо. Только Хилари может знать, что к нам никто из Смитсоновского института не приезжал. Но если будем осторожны, то мы с ней даже не столкнёмся.

— Я бы не отказалась столкнуться с Хенриксеном, — заметила Джада.

Её рука непроизвольно потянулась к пояснице, будто она хотела коснуться спрятанного там пистолета, чтобы удостовериться в его наличии и в своем смертельном обещании. Она замерла и опустила руку, но Дрейк успел это заметить и лишь понадеялся, что Хенриксен им всё-таки не встретится. Даже если Джада сможет его убить, она обречёт себя на тюрьму, и тайна, из-за которой погиб её отец, может так и остаться нераскрытой.

Они наблюдали, как Хилари Руссо повела группу из «Феникс Инновейшнс» под тент, а затем они направились в лабиринт Себека через главный вход.

— Пора выдвигаться, — сказал Салли.

Они быстро вышли из-за палаток и поспешили к месту, где работа велась у разрушенной внешней стены лабиринта. Все четверо шли быстро, стараясь не привлекать к себе внимания, хотя некоторые рабочие всё же наблюдали за незнакомцами с удивлением и недоумением.

Рядом с раскопанным участком стены стояли лестницы, но Дрейк удивился, заметив, что археологи также установили временные ступени, ведущие вниз от края раскопок к остаткам обломков возле стены. Он задумался, сколько тонн песка уже было отсюда вывезено. При таких раскопках археологи раскапывают отдельные участки, тщательно изучают и фотографируют их, затем извлекают артефакты и снова засыпают раскопанные места, чтобы защитить их от разрушительного воздействия погоды и времени.

Однако, по словам Уэлча, большая часть лабиринта раскапывалась изнутри, а не очищалась сверху. Пока потолки были укреплены, они могли исследовать значительную часть внутреннего лабиринта без необходимости снова засыпать его песком.

Они быстро спустились по лестнице. С обеих сторон от входа урчали огромные генераторы. Брезентовые полотнища, которыми обычно закрывали пролом в стене на ночь, чтобы песок не задувало обратно в тоннели лабиринта, были отодвинуты. Днём, как предположил Дрейк, рабочие предпочитали свежий воздух, не обращая внимания на песок.

Когда они вошли в лабиринт, он услышал, как Джада глубоко вдохнула, словно пытаясь вобрать в себя дух древности, витавший в воздухе. Дрейк был далёк от таких романтических иллюзий, но даже он ощутил почтенный возраст этого места. Он почувствовал себя незваным гостем, хотя, впрочем, Нейт уже давно привык к этому ощущению. Собственно, вся его жизнь состояла из игнорирования подобных чувств, хотя иногда это и было сложнее обычного. Прошлое хранило не меньше тайн, чем будущее, а порой даже и больше, и люди были готовы платить огромные деньги, чтобы раскрыть их и прикоснуться к древности.

Да что там, он и сам это любил. Будучи мальчишкой, он зачитывался рассказами о приключениях и археологических открытиях, потрясших мир, и обожал старые фильмы про мумии и гонки на колесницах. Но, в отличие от старых фильмов, мумии, встреченные им в жизни, так и не ожили. Был только один раз, на острове Карпатос в Греции, когда ему показалось, что одна мумия слегка пошевелилась, но больше ничего подобного не случалось. Но несмотря на это, ему нравилось узнавать, как жили люди сотни и тысячи лет назад.

Поэтому, хотя дыхание его и не сбилось, когда они вошли в лабиринт Себека, пульс всё же заметно участился.

Стены здесь были глинисто-оранжевого цвета. Вдоль стен тянулась линия светильников, подключённых к генераторам снаружи. Лампочки, помещённые в пластиковые контейнеры, уходили в тоннель и исчезали за поворотами в обоих направлениях. Похоже, они были соединены друг с другом, как гирлянда на рождественской ёлке.

— Сюда, — сказал Уэлч и свернул налево.

Джада взглянула на Салли, будто желая разделить с ним это волнение, позволившее ей на мгновение забыть о своём горе, но тот не заметил её взгляда. Тогда она посмотрела на Дрейка, который улыбнулся в ответ и кивнул, подтверждая, что понимает её чувства. Они поспешили дальше по тоннелю, переходя из света в тень. Оранжевые стены словно смыкались вокруг них, овевая их лица сухим дыханием истории.

У Дрейка были вопросы к Уэлчу, касающиеся конструкции лабиринта, но они двигались быстро, и он решил отложить их на потом. В конце концов, у них была только одна цель: найти ключ к тайне, за раскрытие которой отец Джады заплатил жизнью, и сделать это было нужно до того, как до неё доберётся Тир Хенриксен. Если четвёртый лабиринт действительно существовал, с сокровищами или без них, они должны были добраться до него первыми. Но важнее всего было раскрыть миру, что именно Лука Хзуяк первым обнаружил истину и погиб за неё.

Ну а если по пути попадутся сокровища — тем лучше.

Лабиринт раз за разом сворачивал в сторону, предлагая ложные пути и оптические иллюзии, но основная работа по его разгадке уже была выполнена. Тупиковые ходы были огорожены, а верный путь указывали гирлянды из лампочек, поэтому они не замедляли шаг даже на участках, где пол спускался вниз или проходы шли через массивные каменные порталы, казавшиеся способными обрушиться в любой момент. Во многих местах потолок и стены были укреплены деревянными балками, сколоченными наспех и оставленными здесь, словно рабочие начали что-то возводить и внезапно бросили работу.

Дважды им пришлось обходить глубокие шахты, уходящие вниз во мрак на десятки футов.

— А для чего это? — спросила Джада, осторожно обходя первую яму, в которой мерцала лампочка, отбрасывая на стены жуткие тени.

— Это ловушка, — ответил Уэлч.

Дрейк улыбнулся, но не стал вслух произносить очевидную цитату из «Звёздных войн». Он сомневался, что его спутники её поймут, даже Салли, про которого он точно знал, что тот видел фильмы.

Они прошли мимо двух студентов-археологов, несущих большой пластиковый контейнер, в котором Дрейк заметил что-то, завёрнутое в вату.

— Доктор Уэлч! — удивлённо воскликнул один из них, крепкий австралиец с живым взглядом. — Мелисса сказала, вам нездоровится. Я думал, мы сегодня вас не увидим.

Он с любопытством взглянул на Дрейка, Салли и Джаду, но Уэлч уже быстро пустил в ход легенду про Смитсоновский институт, и студенты, казалось, были должным образом впечатлены. Если они наткнутся на кого-то из руководства проекта, убедить их может быть будет не так просто, но Дрейк надеялся, что им повезёт больше.

Время в лабиринте словно растягивалось. Нейтан задумался, как долго они уже находятся внутри, понимая, что сейчас они наверняка глубоко под песком, а над их головами тысячи тонн пустыни, не говоря уже о самих сводах лабиринта. Насколько далеко отстаёт от них Хенриксен? Всё ещё изображает, что снимает документальный фильм? Или уже подгоняет Хилари Руссо? Дрейк подозревал второе и потихоньку начинал волноваться. Единственным их преимуществом было то, что Хенриксен потратит на путь через лабиринт столько же времени, сколько и они.

— Понятия не имею, где мы, — прошептала Джада.

Салли в ответ проворчал:

— А разве не в этом смысл лабиринта?

— Я серьёзно, — сказала Джада. — Я пыталась держать ориентиры, понять, в какую сторону мы движемся и приближаемся ли мы к центру или отдаляемся, но уже давно потеряла счёт поворотам.

— А я даже и не пытался, — признался Дрейк.

— Без карты или GPS, способного пробиться сквозь землю, это было бы невозможно, — заметил Уэлч. — Дедал был умнее любого из нас, возможно, даже умнее нас всех вместе взятых. Если бы не лампочки, отсюда до выхода было бы более сотни комбинаций поворотов. Вы бродили бы здесь часами. К тому же, мы считаем, что смогли раскопать лишь одну восьмую часть лабиринта. Идя из центра без проводника, здесь можно потеряться на несколько дней. Умереть от голода и жажды до того, как найдёшь выход, если, конечно, раньше не упадёшь в яму или не погибнешь в ловушке.

— Места, куда вы ещё не попали, — спросил Дрейк. — Там обрушились потолки?

— Да, в нескольких местах потолок просел и всё сверху засыпало песком. В других местах то, что кажется тупиком, на самом деле является продолжением лабиринта, но с потайными дверями. Там есть блоки в виде порталов, которые должны были подниматься системой рычагов и противовесов, но гранитные конструкции давно разрушились, поэтому теперь механизмы не работают. Пока эти двери заперты, но мы рано или поздно их откроем.

Дрейк и остальные промолчали. Все они были знакомы с приёмами древних египетских строителей и знали, что великие пирамиды полны скрытых комнат и потайных проходов. Ещё совсем недавно Дрейк обсуждал с одним другом в Таиланде работу, которая велась в Великой пирамиде в Гизе, чтобы подтвердить существование тайного коридора под покоями царицы.

— С такими штуками надо быть осторожными, — сказал Салли, доставая из кармана наполовину выкуренную сигару. — Они специально так хитро сделаны. Если что-то вдруг закроется, мне не хочется оказаться по другую сторону.

— Здесь нельзя курить, — заметил Уэлч. — Плохая вентиляция.

Джада нахмурилась:

— Не то, чтобы я хотела вдыхать эту вонь, но воздух здесь всё-таки немного движется.

— В некоторых местах воздух просачивается сквозь трещины, — признал Уэлч. — Но всё равно, лучше уберите сигарету.

— Я не собираюсь её курить, Йен, — проворчал Салли. — Не нервничай.

Уэлч поправил очки, не сумев скрыть раздражения. Дрейк лишь улыбнулся — при желании Салли умел быть очаровательным.

Вообще им всем повезло, что сегодня Виктор отказался от своей типичной гуаяберы. В своём обычном наряде он вряд ли убедил бы кого-нибудь в том, что работает в Смитсоновском институте. «Скорее уж в музее, посвящённом «Крысиной стае», — подумал Дрейк.

Впереди послышался шум, и Уэлч предостерегающе взглянул на них. Дрейк удивился, когда увидел, что за следующим поворотом гирлянда огней разделялась на две ветки: одна шла по тоннелю налево, другая резко уходила вправо и продолжалась дальше. Они свернули направо, и заметили, что звуки работ становились всё громче по мере того, как тоннель уходил вниз.

Если бы не шум, освещение и проводник в лице Уэлча, Дрейк решил бы, что они движутся в тупик. Туннель продолжался примерно на двадцать футов за отверстием в стене справа, образуя небольшой зигзаг, который казался ему бесперспективным. Стены в изгибе сужались, создавая иллюзию отсутствия какого-либо прохода.

Однако, войдя внутрь, они оказались в большой восьмиугольной комнате около тридцати футов в диаметре. В отличие от основных туннелей лабиринта, почти лишённых иероглифов, здесь все стены были покрыты рисунками, барельефами и символами. Три ступеньки вели вниз к углублённому полу помещения. В центре комнаты же возвышался восьмиугольный каменный алтарь, а слева находился узкий проход, над которым был высечен ряд «анкхов».

Внезапно в проходе мелькнула вспышка фотоаппарата и послышались чьи-то голоса.

— Ладно, Гильермо, убери это к остальным, — раздался чей-то женский голос. — Давай начнём счищать песок и освободим тот сосуд.

— Мелисса? — позвал Уэлч.

Послышался шорох экипировки и одежды, и вскоре из боковой комнаты высунулась женщина. У неё были медно-рыжие волосы и яркие умные глаза, а её лицо при виде Йена Уэлча просияло улыбкой.

— Йен! — воскликнула она, выходя в главный зал. — Рада, что тебе лучше.

— Намного лучше, — соврал Уэлч, хотя выглядел он так, будто ему вот-вот станет действительно плохо от всей этой необходимости поддерживать придуманную легенду. — Мелисса, познакомься, это Дэйв Фарзан и Нейтан Меррилл из Смитсоновского института.

Дрейк шагнул вперёд и пожал ей руку:

— Нейт Меррилл, приятно познакомиться.

Салли тоже пожал женщине руку, и даже убрал сигару изо рта в попытке проявить уважение.

— А это Джада Хзуяк, дочь доктора Луки Хзуяка. Ты, наверное, слышала, что он недавно скончался.

Лицо Мелиссы выразило глубокое сочувствие:

— О боже, нет. Я не знала. — Она обратилась к Джаде: — Мне очень жаль. Ваш отец недавно был здесь. Он был потрясающим человеком, постоянно заставлял нас смеяться и слушать его истории.

Джада судорожно выдохнула и кивнула:

— Да. Он умел производить такое впечатление.

Дрейк удивился, что Уэлч назвал Джаду настоящим именем, но потом понял его замысел: так Мелисса будет меньше думать об их якобы принадлежности к Смитсоновскому институту и больше сосредоточится на личности Джады и трагедии её отца. Приём был грубоватым, но он сработал.

Неожиданно из боковой комнаты показался худощавый небритый мужчина с оливковой кожей и тёмными кругами под глазами, который теперь с любопытством поглядывал на них. Уэлч представил его и остальных.

Мелисса Корриган была археологом из Колорадо и занимала должность ниже Уэлча, но выше своих студентов — худощавого Гильермо и Алана, молодого чернокожего парня с детским лицом, оказавшегося фотографом экспедиции.

— Поскольку Нейт и Дэйв всё-таки приехали к нам, я решил проконсультироваться с ними по вопросу о Владычице Лабиринта и о Минотавре, — обратился Уэлч к Мелиссе. — Как ты знаешь, Лука был очень увлечён этой темой, и Джаде вот тоже стало интересно. Она хочет пройти по стопам отца.

— Нечто вроде прощального тура, — подтвердила девушка, и ей даже не пришлось притворяться, чтобы придать голосу грустные нотки.

— Конечно, — ответила Мелисса, поворачиваясь к Уэлчу. — Занимайтесь гостями, Иэн. Мы не будем вам мешать.

Когда Мелисса и её команда вернулись к работе в боковой комнате, Уэлч повёл гостей по основному залу.

Дрейк сразу направился прямо к алтарю.

Его поверхность была шероховатой и покрытой пятнами то ли крови, то ли краски, пролитой тысячи лет назад. Основание украшали изображения, на многих из которых были изображены крокодилы, бог Себек и люди, преклонившие колени перед женщиной в длинных одеждах. Судя по всему, они преподносили ей в дар золотые кубки. На одной из фресок женщина — по всей видимости, Владычица Лабиринта — стояла у такого же алтаря с распростёртыми руками, словно читая ритуальные заклинания над разложенными перед ней дарами.

— Вполне очевидно, для чего использовалась эта комната, — заметил Дрейк.

— Посмотри лучше сюда, — окликнула его Джада.

Она склонилась над алтарём, внимательно изучая группу линий на его поверхности. С первого взгляда Нейту показалось, что это просто грязь или игра света, но теперь он ясно видел рисунок, вырезанный на камне: три соединённых восьмиугольника, каждый внутри круга. Дрейк считал восьмиугольник весьма необычной формой для древнеегипетских строителей, но он не стал спрашивать, чтобы не выдать своей некомпетентности.

— Любопытно, — только и смог вымолвить он.

— Три восьмиугольника, — сказала Джада. — Три лабиринта.

Ей позволительно было делать такие предположения, поскольку она не претендовала на звание эксперта.

— Мы пришли к тому же выводу, — согласился Уэлч.

Салли, тем временем, внимательно исследовал комнату, изучая углы стыков между камнями в поисках признаков скрытого помещения. Именно в таких местах египтяне любили прятать секреты — например, гробницу Владычицы Лабиринта.

— Владычица Лабиринта была верховной жрицей? — поинтересовался Дрейк.

Он бросил взгляд в сторону боковой комнаты и увидел там Мелиссу и вспышки камеры Алана, но никто из них, кажется, не удивился его вопросу.

— Мы считаем, что да, — подтвердил Уэлч. — Однако если она была жрицей Себека, то как быть с двумя другими лабиринтами, которые наверняка были посвящены другим богам? Эти лабиринты явно были созданы человеком с более широкими взглядами, выходящими за рамки одного царства или одной религии, хотя конкретно этот лабиринт явно посвящён Себеку.

— Интересная дилемма, — пробормотал Салли, стискивая во рту окурок сигары. Если присутствующие и считали его каким-то археологом или музейным работником, то явно весьма эксцентричным.

Дрейк тем временем направился в сторону боковой комнаты:

— Не возражаете, если мы и здесь осмотримся?

Мелисса улыбнулась:

— Конечно, нет. Честно говоря, мы только и ждали подходящего момента, чтобы показать доктору Уэлчу нашу последнюю находку. Но, учитывая обстоятельства, ждать дальше нет смысла.

Уэлч тут же оживился:

— Что вы нашли?

Гильермо вернулся обратно в главный зал, освобождая им место. Алан, аккуратно державший камеру так, словно она была ценнее любого артефакта, тоже вышел из комнаты. Когда Уэлч, Дрейк, Салли и Джада вошли внутрь, Мелисса уже держала в руках каменную табличку.

— Мы нашли две такие, — начала она, ища одобрения во взгляде Уэлча. — Только сегодня утром. Кажется, этот преддверный зал был доступен исключительно Владычице Лабиринта. Так вот, если рисунки и надписи в главном зале, как и найденный нами сосуд, говорят о том, что ей приносили в дар мёд, то эти таблички рассказывают совсем другую историю.

Уэлч взял у неё табличку и внимательно изучил её, при этом на его лице читалось явное удивление.

— Что там написано? — спросила Джада.

— Мы долго гадали, друзья мои, — сказал он, поворачиваясь к ним с улыбкой. — Теперь же всё ясно. Мёд, возможно, приносили Владычице, но предназначался он не ей. Она… Не совсем ясно, подавала ли она его как угощение, или же использовала в медицинских целях для защитника лабиринта.

— Это действительно можно перевести как «защитник», — пояснила Мелисса. — Но на другой табличке всё сказано совершенно ясно. Защитник был монстром, спрятанным от последователей Себека, и был известен лишь тем, кто осмеливался войти в «тайное сердце» лабиринта, и кто уже никогда не возвращался обратно, потому что монстр убивал их.

— Предполагаю, у этого монстра были рога? — добавил Салли.

— Как у быка, — с улыбкой подтвердила Мелисса. — Именно так.

Пока остальные продолжали с удивлением изучать таблички и переводить отдельные надписи, Дрейк направился к противоположной стороне преддверного зала. Там из стены выпал один массивный каменный блок, который весил около полутора тысяч фунтов, и теперь вернуть его на место было бы непростой задачей. Песок, сыпавшийся сверху, почти полностью заполнил этот угол помещения, и Дрейк заметил кисточки и другие инструменты, которыми Мелисса и Гильермо пользовались, освобождая от него таблички и артефакты, найденные в этой комнате. Стены и здесь были покрыты рисунками и символами, но внимание Дрейка привлекла ваза, частично скрытая в песке.

Мелисса и Гильермо уже успели раскопать примерно её половину. Она была искусно расписана, и Дрейк понимал, что содержимое этого лабиринта станет одним из величайших исторических открытий современной эпохи — возможно, даже самым выдающимся. Ваза на удивление хорошо сохранилась.

Он взял кисточку и присмотрелся повнимательнее. На вазе частично была видна фигура, вероятно, Владычицы Лабиринта — такая же, какая была изображена на алтаре в главном зале. Она держала в руках сосуд или кубок, предлагая его кому-то, чьи руки были на виду, но остальное тело скрывал песок.

У Дрейка тотчас же возникло весьма чёткое представление о том, кому мог бы принадлежать второй силуэт.

Он начал осторожно расчищать вазу кисточкой. Песок был плотно спрессован, и Нейту пришлось нажимать посильнее, хотя он и старался быть максимально аккуратным. Чтобы было удобнее работать, он упёрся коленями в кучу песка, к которой никто не прикасался уже тысячи лет.

— Эй, парень, отойди оттуда! — сердито крикнул Гильермо, заглянув в комнату.

Мелисса тоже раздражённо обернулась к Дрейку, который лишь улыбнулся и поднял руки:

— Всё в порядке, я ничего не испортил. Но кажется, я кое-что нашёл…

И вдруг песок осыпался. Дрейк начал падать вперёд и едва успел упереться руками, расставив их по сторонам от вазы, и испытав внутри большое облегчение от того, что не повредил её. Этот триумф длился ровно полсекунды, пока ваза и весь окружавший её песок не провалились вниз, словно их засосало в пол.

Дрейк закричал, рухнув следом и оказавшись в шахте.

Чьи-то руки схватили его за ноги, затем за пояс. Песок продолжал сыпаться, пытаясь затянуть его вниз, но державшие его люди не дали ему окончательно провалиться в шахту вслед за вазой, гранитным блоком и несколькими табличками, мелькнувшими в темноте, прежде чем исчезнуть. Дрейк услышал характерный треск и понял, что только что разбил бесценный исторический артефакт.

— Упс! — выдохнул он.

— Вы что, идиот?! — резко бросила Мелисса. — Вы хоть понимали, что делаете?

— Я просто хотел помочь.

Верхняя половина его тела всё ещё находилась в шахте, но потом его наконец начали вытаскивать. В тусклом свете лампочек, отражавшемся от стен комнаты, он внезапно заметил изображение фигуры, которое нельзя было спутать ни с какой другой.

— Народ, — позвал он. — Вам стоит на это посмотреть.

— Что там? — спросил Иэн Уэлч.

Когда его наконец вытащили, Дрейк громко застонал. Лёжа на песчаном полу, он обнаружил, что все внимательно уставились на него. Но, произнося следующие слова, сам он смотрел исключительно на Джаду.

— Минотавр.