Uncharted: Четвёртый лабиринт

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Санторини не был похож ни на одно другое место в мире. Городки с видом на кальдеру были будто встроены в пещеры и складки скал, оставшиеся после взрыва вулкана в сердце древней Феры. Синие купола больших зданий гармонировали с синевой бассейнов, усеивавших прибрежные города, и с водой самой кальдеры. Дрейк прикинул, что в одной только деревушке Ия должно было быть несколько десятков тысяч ступеней, и все они изгибались вдоль внутренней стены острова, который был частью края спящего вулкана. На некоторых пляжах был чёрный вулканический песок, а красота кальдеры каким-то образом позволяла людям убеждать себя, что море никогда не извергнется лавой и пламенем, сметая всё на своем пути.

Но оно могло. Дрейк это знал, и, хотя Санторини обладал красотой и безмятежностью, превосходящими почти любое другое место на планете, именно это странное умиротворение перед лицом потенциально неминуемой гибели восхищало его больше всего.

Был воскресный вечер, и тепло дня всё ещё витало в воздухе, хотя солнце уже давно село. Дрейк и Джада бок о бок шагали по улочкам и лестницам с видом на кальдеру, окружённые барами, ресторанами и магазинами. Многие магазины в воскресный октябрьский вечер были закрыты, но некоторые всё же оставались открытыми, и они бродили, разглядывая витрины, иногда болтая о своей жизни, а иногда пребывая в дружеском молчании.

Всего за двадцать четыре часа они успели сделать очень много. В Порт-Саиде они нашли пристань, где капитаны предлагали свои лодки для однодневных поездок. Это было дорогое удовольствие, и оно стало ещё более затратным, когда они объяснили, что хотят, чтобы капитан отвёз их на Санторини, но не планируют возвращаться назад. Закалённый египтянин повздыхал о законах, которые они просили его нарушить, но тотчас забыл об этом, когда деньги перешли из рук в руки.

Учитывая все обстоятельства, они довольно комфортно выспались на борту судна, и прибыли на Санторини в воскресенье после полудня. Это был гениальный ход или удача, — Дрейк допускал и то, и другое, — что они выписались из отеля «Оберж-дю-Лак» и забрали с собой свои сумки, с оружием и патронами, засунутыми среди чистой и грязной одежды. «Вольво» они бросили в Порт-Саиде, но как только спутники поднялись на фуникулёре от доков Санторини, поймать такси оказалось достаточно легко. Несмотря на голод, сначала они отправились за покупками. Октябрьские ночи на островах могли быть прохладными, поэтому Салли и Дрейк купили себе по свитеру, а Джада — стильную кожаную куртку.

Точнее, всё это купил Дрейк, оплатив также пару сменной одежды для каждого. Ему было не по себе от использования фальшивой кредитной карты, которую он раздобыл по пути в Монреаль, но он не мог воспользоваться своей собственной, да и нужно было стараться экономить ту сумму наличных, которая у него оставалась после приключения в Эквадоре. Он пообещал себе, что когда всё это закончится, он вернёт магазину деньги; он даже сохранил чек. Дрейк, может, и нарушал закон довольно регулярно — это было частью его работы, — но он проводил чёткую черту, когда дело касалось обмана людей.

Они зашли в первый приличный отель, который нашли в деревушке Ия, сделали вид, что их не смущают заоблачные цены, и сняли люкс, чтобы этой ночью они все могли запереться за одной дверью. Летом они бы ни за что не нашли свободный номер так легко, но в октябре спрос на комнаты был не таким высоким.

Затем последовал ужин, и теперь Салли расположился в отеле, пытаясь придумать лучший способ утром добраться до Терасии. Даже если бы они заплатили кому-то, чтобы их перевезли сегодня вечером, поиски древних тайн, как правило, даются легче при солнечном свете. Дрейк прикинул, что в темноте они просто свалятся со скалы, и на этом всё их дело и закончится.

Потому они снова погрузились в своё привычное, уютное молчание. Дрейк и Джада спускались по склону прибрежной деревушки, шагая по тропинке, вьющейся среди магазинов, баров и закусочных. Участки тропы сменялись несколькими ступеньками, затем снова длинная дорожка и ещё пара ступеней — настолько ровных, насколько это вообще было возможно в этой части острова. До них донёсся запах тлеющего трубочного табака, и Джада, вдохнув его, улыбнулась.

— Тебе нравится этот запах? — спросил Дрейк.

Она пожала плечами.

— Когда я была маленькой, мой папа курил трубку.

— Врач заставил его бросить?

— Нет. Когда я пошла в старшую школу, я сказала ему, что это претенциозно и смущает меня, — ответила она с меланхоличной улыбкой. — Он бросил её ради меня. Эту вещь, которая доставляла ему удовольствие и какое-то душевное спокойствие, а я…

Она не смогла закончить фразу, её голос дрогнул. Глаза наполнились слезами, но Джада, казалось, твёрдо решила не плакать. Мгновение спустя она провела рукой по глазам, но щёки её были сухими.

— А что случилось с твоими родителями? — спросила она. — Дядя Вик никогда мне не рассказывал.

— Ты спрашивала у него обо мне? — поддразнил её Дрейк.

— Мне было любопытно, — призналась девушка. — Но не обольщайся.

Дрейк улыбнулся, но через мгновение перевёл взгляд на дома, отели и магазины на скале под ними и на прибой, разбивающийся о камни у края кальдеры далеко внизу.

— Ладно. Прости, — сказала она. — Я не знала, что это запретная тема.

— Не то чтобы, — ответил Дрейк, взглянув на неё. — Просто я не люблю об этом говорить. Знаешь, кто такой ронин?

— Что-то японское, да?

— Самурай без хозяина, — шепнул он. — Тот, кто покинул дом своего господина, оборвал все связи с прошлым, ушёл в мир и проложил свой собственный путь. Знаю, звучит до смешного занудно и пафосно…

— На самом деле, звучит так, будто для этого нужно много мужества. Не иметь никого.

— Салли был рядом, когда мне кто-то был нужен, — тихо пробормотал Дрейк. Он не привык открываться и людям и заставлять умолкнуть того придворного шута, который, казалось, правил его языком половину всего времени.

— Он всегда был таким, — согласилась Джада. — Он ведёт себя как прохвост, будто ему на всё наплевать. Исчезает на несколько месяцев, делает вид, что заботится только о себе, притворяется, что деньги для него — главный приоритет, и, может, большую часть времени так и есть. Но мой папа говорил, что когда его припирали к стенке, когда это действительно имело значение, не было никого, кого бы он больше хотел видеть в своём доме, чем Виктора Салливана.

— Да, — согласился Дрейк, и они прошло ещё пару минут, прежде чем он снова заговорил. — Слушай, я бы хотел, чтобы ничего из этого не случилось, но раз уж случилось, я рад, что я здесь, с вами обоими. Я тоже рядом.

— Я знаю, — ответила девушка. — И я это ценю.

Они снова замолчали, но на этот раз тишина между ними была какой-то затаённой, словно каждый из них боялся последующих слов, которые могли быть произнесены. Взрыв песни — греческие голоса, звучавшие в подогретом алкоголем товариществе, — подхватил ветерок и пронёс мимо них. Песня доносилась из ближайшего бара, а затем она сменилась раскатом смеха. Мимо пробежал мужчина, сосредоточенный на усилиях своей атлетической самодисциплины. Две стильно одетые молодые женщины прошли вверх по дорожке, излучая сексуальную уверенность. Но в те несколько секунд Дрейк и Джада не могли отвести глаз друг от друга.

Моргнув и быстро вздохнув, Джада наконец выдавила нервную улыбку.

— Здесь красиво. Романтично… В голову лезут всякие сумасшедшие мысли.

Дрейк почувствовал странную благодарность. Если бы она его поцеловала, он, возможно, поцеловал бы её в ответ, а это было совсем не то, к чему всё это должно было привести. На одно мгновение напряжение между ними было на грани кардинальных перемен. Он улыбнулся, выждав несколько секунд, прежде чем снова заговорить, словно желая убедиться, что момент действительно миновал.

— Мне не очень везло в этой области, — задумчиво произнёс Дрейк.

— Да. Мне тоже. Может, мне стоит вернуться сюда после всего, встретить какого-нибудь красивого рыбака и открыть магазин платьев.

Дрейк рассмеялся.

— Ты пересмотрела фильмов.

Когда Джада снова ударила его в плечо, возвращаясь к своему обычному стилю общения, он понял, что теперь момент официально упущен. Они были союзниками. В каком-то странном смысле, почти братом и сестрой. И никем больше. Дрейк знал, что так было лучше, что всё остальное было бы слишком сложно, но он также знал, что ему всегда будет любопытно узнать об этом непройденном пути. Не в первый раз в жизни он испытывал это чувство, и он знал, что и не в последний.

— Слушай, — сказала она, переминаясь с ноги на ногу и убирая малиновые пряди от глаз, плотнее кутаясь в кожаную куртку, словно ночь была холоднее, чем на самом деле. — Есть кое-что, о чём мы избегаем говорить, и я не думаю, что мы можем двигаться дальше, не затронув эту тему.

«О нет, — подумал Дрейк. — У нас был идеальный момент, молчаливое признание. Разговоры об этом приведут только к мучительной неловкости и моему дурацкому лепету».

— Те парни в капюшонах, — продолжила Джада.

Дрейк изогнул бровь, его мысли мгновенно переключились.

— Ну да. Конечно. Они.

— В смысле, да, мы говорили о них в духе «эти парни жуткие, кто они, чёрт возьми, такие, и почему они пытаются нас убить, и почему они пытались предупредить нас, чтобы мы вернулись домой, прежде чем попытались нас убить…» И… я начинаю нести какую-то чушь.

— Да. — Дрейк прислонился к перилам над обрывом. — Да, начинаешь.

Джада улыбнулась. Он подумал, что она может ударить его снова, но, видимо, та слишком устала от всех предыдущих раз.

— Мы на самом деле не говорили о том, что я считаю главным вопросом.

— А именно?

— Те двери в лабиринте Себека, — сказала Джада. — Не знаю, как ты, но я как-то избегала этой темы, потому что стараюсь не думать о похищении Уэлча. Парня его сестры убили за то, что он пытался помочь моему отцу разгадать эту загадку, а теперь Иэн пропал, может, он мёртв, потому что сделал то же самое для нас. Это давит на меня. Я не могу не чувствовать себя ответственной за всё это.

Дрейк мрачно кивнул.

— Оно проходит, это чувство. Не так быстро, как хотелось бы, но проходит. Главное помнить, что мы не заставляли его нам помогать. Он знал, что есть опасность, и всё равно хотел помочь. Это не заставит тебя чувствовать себя менее виноватой, но полезно напоминать себе, что ты не можешь контролировать других людей. Ни тех, кто хочет тебе помочь, ни тех, кто хочет тебя убить.

— Они затащили его в дверь в задней части той молитвенной камеры. А остальные парни в капюшонах, должно быть, прошли через запечатанные двери в других комнатах. Даже если предположить, что есть простой способ открыть эти механизмы, что-то, что заставляет их легко поворачиваться, что мы просто ещё не нашли… как они туда попали?

— Они могли спуститься накануне вечером и поджидать нас, — заметил Дрейк. — Они сказали нам уйти домой, но поняли, что либо мы найдём эти комнаты, либо Хенриксен.

— Не-а, нет, — возразила Джада, качая головой. — Скелет, Минотавр или кто он там… его пальцы отломились, когда мы отодвинули алтарь. Если бы кто-то другой спускался этим путём до нас, это случилось бы тогда, а не в тот момент.

Дрейк задумался над этим, и провёл пальцем по воротнику своего нового свитера. Бирка его раздражала и отвлекала, но с аргументом Джады не поспоришь. Не то чтобы он действительно верил, что убийцы в капюшонах проскользнули мимо рабочих или охраны и спустились через верхнюю молитвенную камеру. Конечно, он видел, как они, казалось, могли бесшумно растворяться в тенях, как какие-то сумасшедшие ниндзя-ассасины, но если бы они захотели, он был готов поспорить, они могли бы убить каждого человека, работающего на раскопках.

Так почему же они этого не сделали? «У них были правила», — подумал он. Они не собирались убивать людей, которые их не нарушали.

Может, они даровали Дрейку, Салли и Джаде презумпцию невиновности? Люди в капюшонах велели им уйти домой; может, они ждали, пока троица пересечёт какую-то невидимую черту? Совершит вторжение?

— Мы уже говорили о том, что есть другой вход, — напомнил он ей. — Все чувствовали движение воздуха. К этому времени Хилари Руссо, её люди и, вероятно, министр по делам древностей или кто там ещё, уже нашли другую точку входа.

— Согласна, — сказала Джада. Когда она кивнула, волосы снова закрыли её лицо. — Но лабиринт был погребён под землёй тысячи лет. Если археологи, раскапывающие это место, не знали, что есть другой вход, откуда об этом знали они?

— А вот теперь ты начинаешь меня пугать, — хмыкнул Дрейк.

— Я сама себя пугаю! — ответила Джада. — Потому что следующий вопрос: если они знали тайный вход в тот лабиринт, знают ли они о здешнем лабиринте?

Дрейк снова уловил донёсшийся до них ранее запах табачного дыма. С этим запахом смешивались восхитительные ароматы жареного лука и специй. Из другого бара, чуть дальше по дорожке, начала греметь громкая музыка — тот самый грохочущий танцевальный бит, который обычно ревел в ночных клубах, которых он всегда избегал. Ранее они прошли мимо молодого бородатого парня, игравшего на бузуки, и Дрейк позволил себе на мгновение представить, что они здесь по какому-нибудь менее тревожному делу, без нависшего над ними призрака смерти Луки.

— Не думаю, что хочу знать ответ на этот вопрос, — признался он. — Но полагаю, мы всё равно его узнаем, когда найдём лабиринт на Терасии.

— Жду не дождусь, — пробормотала Джада.

Они вместе повернулись, будто сойдясь в молчаливом согласии, что пора сменить и тему, и место. Что-то привлекло внимание Дрейка — шевеление ночных теней на крыше тёмного ювелирного магазина слева от них. Он поднял глаза и замер.

Джада прошла ещё несколько шагов, прежде чем поняла, что его нет рядом.

— Нейт? — крикнула она, оборачиваясь, чтобы увидеть, что привлекло его внимание.

Дрейк снова шагнул вперёд, взял её под локоть и поспешил по дорожке. Он оглянулся через плечо, взглянув на крышу ювелирного, а затем проверив другие по обеим сторонам тропы. Они спустились на пять ступенек, и он ещё больше ускорил шаг.

— Какого чёрта с тобой… — начала она. — Постой, ты видел одного из них? Тех парней в капюшонах?

— Я не уверен, — ответил Дрейк.

И он действительно не был уверен. Это был мимолётный проблеск, не более чем тень, отделившаяся от другой тени и скрывшаяся из виду. Но что-то там двигалось, и даже если бы Хенриксен догнал их так быстро, люди, которых он нанимал до сих пор, не были достаточно умны или скрытны, чтобы прятаться в тенях.

— Думаешь, они следят за нами прямо сейчас? — спросила Джада.

— Возможно.

— Почему тогда они просто наблюдают? Не знают, что с нами делать? Или выжидают?

Дрейку хотелось её утешить, но он всю жизнь говорил людям то, что им нужно было услышать, а не то, что они хотели. Да и Джада не была похожа на девицу в беде.

— Эти парни как тени. Они не любят, когда их видят, — сказал Нейт. — В Египте они пошли на риск, показавшись такому количеству людей и, полагаю, им это не понравилось. Они делают то, что сделал бы любой хороший охотник — ждут подходящего момента. Им нужно, чтобы мы были одни, вдали от толпы. А ещё лучше, если они смогут взять нас по одному.

Лицо Джады будто обмякло.

— О, нет! Дядя Вик!

Сердце Дрейка ухнуло вниз. Он не мог быть уверен в том, что видел, но если за ними следили… если эти ублюдки-ниндзя действительно хотели их убрать, а они оставили Салли одного…

Он взял Джаду за руку, и они побежали.

Они неслись по дорожке, мимо баров и тёмных магазинов, высматривая на крышах и в тенях любую новую угрозу. Но мысли Дрейка уже переключились с самосохранения. Страх, заставлявший его сердце колотиться, а кровь стучать в висках, не имел ничего общего с его собственной безопасностью. Он не видел трупа Луки Хзуяка, но знал, как мертвец оказался в багажнике с отрубленными руками и ногами и головой, лежащей на груди, брошенный на железнодорожной платформе. Ему буквально пришлось заставить себя не представлять лицо Салли, смотрящее на него из этого багажника, кровавое пятно, расползающееся под ним на винтажной гуаябере, и медный запах крови, смешивающийся с землистым ароматом старых сигар.

Джада отпустила его руку, и он пожалел об этом. Но им нужно было бежать быстрее, и времени на то, чтобы успокаивать друг друга, уже не оставалось.

Дрейк метнулся на узкую тропинку, что, врезаясь в скалу, вела вниз. Справа остров обрывался. Внизу, словно вгрызаясь в камень, виднелись дома, отели и даже несколько ресторанов, но ни один из них не спас бы их, если бы они упали. Вокруг тропы росли небольшие деревья и кустарники, а также осенние цветы — маленькое чудо, учитывая крайне засушливый климат острова. Проносясь мимо, Дрейк обо что-то оцарапал руку, но именно такие растения и росли на Санторини — колючие и опасные.

Впереди в воздухе послышался хор смеха. Они сбежали по узким, высеченным из камня ступеням и вышли на другую длинную полосу террасы — дорожку, заполненную немцами средних лет на отдыхе. Несколько из них выругались, когда Дрейк и Джада протискивались через них. Один мужчина попытался схватить девушку за руку, но она шлепнула его ладонью по груди, пытаясь оттолкнуть. Дрейк почувствовал запах лакрицы и понял, что один из них пролил узо на свою одежду. Это были детали, которые он впитывал на бегу, те мелочи, которыми он пытался отогнать тёмные мысли.

— С ним всё будет в порядке, — прошептала Джада, несясь рядом с ним. — У него всё наше оружие.

Мысль об оружии пришла Дрейку в голову ещё в тот момент, когда он увидел тёмную фигуру на крыше. Они с Джадой не хотели рисковать, нося с собой нелегальное оружие на публике, пока не были уверены, что оно им понадобится. «Глупо, — подумал он теперь. — Безрассудно». Они ведь были тут не на отдыхе. Сама идея прогулки под луной была смехотворна. Им троим следовало забаррикадироваться в своём номере до утра, дожидаясь рассвета, когда они смогут отправиться на поиски лабиринта.

Впереди показался отель. Они достигли узкой лестницы, вьющейся по скале, и взбежали по семнадцати ступеням наверх. Дверь маячила слева. Прямо впереди был бассейн, всё ещё ярко-синий под сияющими огнями, подогреваемый ровно настолько, чтобы несколько смельчаков тихо флиртовали друг с другом в воде, любуясь видом на кальдеру, поблёскивающую в лунном свете далеко внизу.

Дрейк осмотрел вход и проверил темные углы за пределами огней бассейна. Ничего. Он распахнул дверь и поспешил внутрь, Джада поспешила следом. Они торопливо прошли через вестибюль, стараясь двигаться быстро, но не привлекая при этом лишнего внимания. Дрейк проигнорировал лифт. Им было нужно всего на два этажа выше. Он перепрыгнул через первые три ступеньки, набирая скорость на подъёме и держась за перила. К тому времени, когда он достиг коридора третьего этажа — его стены изгибались, повторяя очертания пещеры, в которой был построен отель, — он опережал Джаду на половину пролёта, но не стал её ждать.

Нейт рванулся вперёд, замедляя шаг по мере приближения к своему номеру, чтобы достать ключ-карту из бумажника. Вставляя её в щель, он затаил дыхание. Джада подлетела к нему и затормозила на ковре, а затем загорелся зелёный свет, и он толкнул дверь. Его руки жаждали пистолета.

Они вошли, и Джада тихо закрыла за ними дверь.

Дрейк повёл их вглубь номера. Он заглянул в ванную, где капала вода из крана и всё ещё оставались следы того, что Салли брился. Бар в номере был открыт, и на маленьком столике в общей комнате стояла початая бутылка вина. Джада нырнула в свою комнату, порылась там мгновение, а затем вышла, качая головой. Никаких следов Салли. Но она держала в руках пистолет, который до того был в её сумке, так что, по крайней мере, его не тронули.

Джада нахмурилась, встревоженно оглядываясь. Дрейку потребовалась лишь секунда, чтобы понять, что её беспокоит — сквозняк. Он слегка вздрогнул от прохладного ночного воздуха, витавшего вокруг них, и повернулся, чтобы посмотреть на дверь в последнее место, где мог оказаться Салли, — в другую спальню. Та была распахнута, но внутри лишь горел тусклый свет. Дрейк и Джада встали по обе стороны от двери и перевели дух. Девушка жестом попросила его подождать и показала ему пистолет, давая понять, что хочет войти первой.

Дрейк быстро скользнул в спальню, заставив её последовать за ним. Но когда Джада подошла и встала рядом, они оба, затаив дыхание, уставились на французские двери. Они были распахнуты, занавески шелестели на ветру. Сквозь них виднелся балкон и раскинувшаяся перед ними средиземноморская ночь, но единственным следом Салли был сигарный дым, витавший в комнате.

Дурнота подкатила к горлу Дрейка. Он закрыл глаза и прижал ладони к вискам, пытаясь не закричать от ярости и муки, пытаясь не думать о головах и туловищах в железнодорожных сундуках.

Джада тем временем нашла их сумки, и звук, с которым она взялась за вещи Салли, заставил Дрейка открыть глаза. Она вытащила пистолет, который был у Виктора, и Нейт уставился на него. Кто бы ни пришёл за ним, он был достаточно скрытен, чтобы у Салли не хватило времени даже схватиться за оружие.

Джада протянула пистолет Дрейку, а затем села на кровать. Её лицо было осунувшимся и бледным, глаза — пустыми.

— Дядя Вик, — прошептала она, опустив голову, и пистолет повис в её руках между коленями.

Именно в этот момент Дрейк нахмурился. Сигарный дым не рассеивался. Если уж на то пошло, запах стал даже сильнее.

— Постой-ка… — начал он.

— Кто здесь? — внезапно раздался голос с балкона.

— Салли? — позвал Дрейк.

— Я на террасе, завожу друзей, — ответил тот.

Дрейк и Джада одновременно выдохнули, тихо посмеиваясь над своей паникой и горем, которое пришло и ушло за полминуты. Она закатила глаза, хихикая над ними обоими, но Дрейк знал, что не ошибся, упрекая себя в произошедшем. Они потеряли бдительность. Паранойя должна была стать их главным чувством, если они хотели остаться в живых.

Джада поспешила к двери, засовывая пистолет за пояс. Дрейк же даже этого не сделал. Он держал пистолет Салли в руке, но не на виду. Нейт встал, наполовину внутри, наполовину снаружи. Шумы Санторини были глухими и достаточно далёкими, чтобы не нарушать захватывающий вид на кальдеру и остальные острова, окружавшие её.

Салли стоял у перил слева, прислонившись к ним спиной. На соседнем балконе, отделённом от их всего лишь футом, тридцатилетняя чернокожая женщина с безупречной кожей и глазами цвета медной монеты улыбнулась, когда появились Джада и Дрейк.

— Должно быть, это ваши друзья, — произнесла женщина с ярким британским акцентом. В одной руке она держала сигару Салли, в другой — бокал вина. — Приятно познакомиться.

— Джада и Нейт, познакомьтесь, это Гвен, — хмыкнул Салли, едва взглянув на них, явно очарованный незнакомкой. Когда он полуобернулся, чтобы их представить, Дрейк увидел бокал вина и в его руке. — Гвен, поздоровайся с Джадой и Нейтом.

Женщина подняла свой почти пустой бокал в знак приветствия.

— Ваше здоровье.

— Привет, — сказала Джада.

— Здравствуйте, — добавил Дрейк.

Они вышли на балкон — Нейт лишь наполовину, всё ещё пряча пистолет — с некоторой поспешностью, которую Гвен, должно быть, заметила. Её глаза сузились, и она выдавила мимолётную неохотную улыбку.

— Похоже, у вас есть дела, — заметила Гвен. Она затянулась сигарой, слегка кашлянув, прежде чем вернуть её Салли. — Ну вот, я попробовала. И на вкус это одновременно сладко и отвратительно. Надеюсь, ты счастлив.

Салли улыбнулся ей.

— Очень.

Гвен взглянула на Джаду и Дрейка. Виктор сделал то же самое, хотя на его лице виднелась раздражённая улыбка, словно он недоумевал, почему они не уходят. Было очевидно, что он всё это время серьёзно флиртовал с этой женщиной, и, похоже, добился определённого прогресса. Теперь она вернула ему и второй бокал.

— Я всего на пару минут, — пообещал ей Салли. — Грех оставлять бутылку такого хорошего вина наполовину полной.

— Прости. Уже поздно, и мне нужно встретиться с друзьями, — сказала Гвен. — Может, завтра вечером?

Салли улыбнулся.

— Я буду здесь.

— Договорились.

Женщина повернулась, чтобы вернуться внутрь, и Салли бросил на Дрейка и Джаду испепеляющий взгляд. Они вместе вернулись в номер, и Салли, прежде чем развернуться к ним, закрыл французские двери.

— Надеюсь, это что-то важное, — проворчал он.

— Тебя же здесь не будет завтра вечером, — сказал Дрейк. — Ну, скорее всего.

— Спасибо, гений, — пробормотал Салли, приподняв бровь. — Как будто я сам не знаю.

— Но ты только что сказал ей…

— Эй, мне что и помечтать нельзя? Это всё, что мне остаётся, если вы двое собираетесь вламываться ко мне каждый раз, когда я завожу нового друга.

Дрейк поднял пистолет, привлекая к нему внимание Салли.

— Мы вломились, потому что думали, что те жуткие ниндзя вот-вот перережут тебе горло и сбросят твое тело со скалы. Потом мы пришли сюда, и — привет — никаких следов Салли. Двери открыты, и мы такие думаем: «незваный гость».

— Так трудно было представить, что я могу просто курить сигару и отдыхать со своими мыслями?

— Мы тебя не видели, — добавила Джада, явно раздражённая его сварливостью. — Пока не учуяли твою вонючую сигару.

Салли и впрямь выглядел обиженным. Он помахал дымящейся сигарой прямо перед носом девушки.

— Это кубинская. В Штаты их ввезти труднее, чем оружие, наркотики или антиквариат.

— О, ну, в таком случае, хорошая работа, дядя Вик, — прошипела Джада, и её голос буквально сочился сарказмом.

— Мы за тебя беспокоились, болван! — возмутился Дрейк. — Или ты эту часть пропустил?

В ответ Салли лукаво улыбнулся.

— Нет, я понял. Мне просто нравится доводить вас, ребята, до белого каления. Вы это вполне заслужили после того, как прервали то, что могло бы стать прекрасным… Постойте! А почему вы так беспокоились? Что-то случилось?

Дрейк было открыл рот, но затем снова закрыл. Он взглянул на Джаду.

— Мы не уверены.

— Что значит «не уверены»? Либо что-то случилось, либо нет.

— Возможно, случилось, — пробормотала Джада. — Возможно, мы видели одного из людей в капюшонах из лабиринта на крыше наверху в деревне.

— Полагаю, бессмысленно спрашивать, заметил ли ты что-нибудь странное или видел ли кого-нибудь, кто прятался где-нибудь поблизости, — сказал Дрейк. — Твоё внимание было всецело занято прелестной Гвен.

Салли ухмыльнулся.

— Горячая штучка, да?

Дрейк согласно кивнул.

— Тут не поспоришь.

— Ладно, — пробормотал Салли, поворачиваясь к Джаде. — Вы, может, что-то видели, а может, и нет. Будем бдительны…

Джада бросила на него сомнительный взгляд.

— Мы поработаем над нашей бдительностью. Станем лучше в этом, — поправился Салли. — Но раз уж никому из нас сегодня не перерезали горло, можем мы поговорить о чём-то действительно важном?

— Например? — поинтересовался Дрейк.

Виктор затушил сигару в пустом гостиничном стакане, а затем прямиком направился к сумке Дрейка. Он порылся в ней и вытащил карты и дневник, которые Лука припрятал для Джады в Египте. Затем Салли отложил карты и снова начал листать страницы.

— Прежде чем выйти покурить, я выпил немного вина и повнимательнее взглянул на дневник.

— Мы его весь просмотрели, — заметила Джада.

Салли нашёл нужную страницу, провёл по ней пальцем, придерживая открытой, и кивнул ей.

— Я знаю. Но иногда такие вещи не имеют смысла, пока не получишь новую информацию. Когда пересматриваешь их, как будто надеваешь новые очки и видишь то, чего не видел раньше.

— Сколько вина ты выпил? — поддразнил его Дрейк.

— Два бокала, — ответил Салли. — Я открыл пиво, но на вкус оно — полная дрянь.

— Может к делу? — подтолкнула его Джада, уперев руки в бока. Дрейк подумал, что с малиновой чёлкой трудно выглядеть угрожающе, но каким-то образом Джаде это удавалось.

— Точно. — Салли кивнул. — Так вот, я нашёл книгу об Акротири в небольшой библиотеке в отеле — она в гостиной — и читал о раскопках. Если Атлантида и впрямь когда-либо существовала, то я понимаю, почему так много людей верят, что это была она. Атлантида должна была быть развитой, верно? Что ж, Акротири для своего времени настолько опережал остальной мир, что это просто поразительно! Они раскопали лишь крошечный кусочек города. Большая его часть всё ещё там, а часть — под водой. Но то, что они нашли… мы сейчас говорим о многоэтажных зданиях, кварталах, ткацких станках для производства текстиля, который они экспортировали… У них была горячая и холодная проточная вода. Подумайте об этом! Четыре тысячи лет назад, раньше всех, горячая и холодная проточная вода! А затем извержение вулкана, и — прощай, Акротири.

— Это всё, конечно, увлекательно, — хмыкнул Дрейк, — но…

— Да, да, — нахмурился Салли. — Я к этому и веду. Вулкан был не единственной проблемой. В те дни на Фере было много землетрясений, предвещавших большое извержение. Но и после него они не прекратились. Не так часто, но они всё ещё случаются. Самое крупное было в 1956-ом году, оно нанесло большой ущерб современной деревне Акротири, которая находится недалеко от раскопок, но не вплотную к ним. Современная деревня была построена вокруг средневековой крепости, стоявшей на вершине холма, но землетрясение 56-го года разрушило много домов и превратило крепость в опасные руины. У подножия холма дома отстроили заново, но крепость, по сути, была заброшена и закрыта для посещения более полувека.

Салли улыбнулся.

— Всё это интересно, да. Но становится ещё интереснее, если учесть вот это.

Он открыл дневник на странице, которую пометил пальцем. Разворот был испещрён схемами лабиринтов и заметками, так что прошло мгновение, прежде чем Дрейк заметил косую надпись на полях левой страницы.

«Землетрясение 56-го, — написал Лука. — Под Гуласом?»

— Что за хрень этот «Гулас»? — спросил Дрейк.

— Я так понимаю, греческое название той крепости, о которой ты говоришь, — предположила Джада.

Салли ухмыльнулся.

— Умная девочка. — Он просиял, гордясь ею почти так же, как и самим собой.

— Ух ты, посмотрите-ка, — съязвил Дрейк. — Я и не думал, что Виктор Салливан хоть раз в своей жизни делал домашнее задание.

Салли развалился на кровати, положил дневник себе на грудь и закинул руки за голову — само умиротворение.

— Похоже, и старый пёс может выучить новый трюк, — ответил он.

— Значит, я так понимаю, завтра мы не едем в Терасию? — спросила Джада. — Иэн казался таким уверенным в том, что упоминание Терасии на том кувшине означает, что лабиринт должен быть именно там. И надо признать, в этом была логика.

Тем временем Дрейк подошёл к французским дверям и взглянул на освещённую луной воду кальдеры.

— Она и сейчас есть. Но прошло много времени. То, что сейчас называется Терасией, — это не то же самое, что называлось Терасией тогда. Мы не можем знать наверняка, пока не проверим это, но, если подумать о Кноссе и Крокодилополе, лабиринты там были не в самом городе и не рядом с храмом, а на некотором расстоянии. Это соответствует расположению крепости.

— Что означало бы, что лабиринт был под землёй, — добавил Салли. — Встроен прямо в холм. Это, должно быть, заняло чертовски много времени.

Дрейк минуту размышлял об этом, а затем взглянул на Джаду.

— Твой отец думал, что он под Гуласом.

Девушка медленно подошла и встала рядом с ним, и на мгновение они вместе уставились на воду. Затем она улыбнулась и повернулась к Салли.

— Для меня этого вполне достаточно.