Uncharted: Четвёртый лабиринт

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Пять дней спустя Лука Хзуяк наконец-то обрёл свой последний приют. Осеннее солнце заливало золотым светом тихую красоту кладбища. Кладбище Вудлон было одним из самых известных мест захоронения в Нью-Йорке, оазисом мира и покоя в Бронксе. Джада сказала, что выбрала его именно по этой причине, и Дрейк мог её понять.

В конце октября на земле было столько же красных и золотых листьев, сколько и на деревьях, и с каждым порывом ветра они разлетались по широким лужайкам, цепляясь за надгробия и статуи ангелов. Кроме далёкого гула автомобильных двигателей, казавшегося вечной фоновой музыкой Нью-Йорка, единственными звуками были шелест ветра в листве и голос священника.

Дрейк стоял слева от Джады, Салли — справа. Она плакала, как и любая скорбящая дочь, но при этом держала голову высоко. Её отец больше всего на свете любил разгадывать тайны истории. Даже если бы он и не попытался опередить Хенриксена в раскрытии истинной истории Дедала и его лабиринтов, как только Лука узнал бы о них, он не смог бы устоять перед искушением узнать больше. Но его намерения были чисты.

Дрейк знал, что они с Салли обычно не могли похвастаться столь невинными побуждениями. Они ходили по тонкой грани, часто ступая по лезвию ножа между преступностью и жадностью. Оливия была готова причинить боль кому угодно — убить кого угодно, — чтобы утолить свою жажду золота, а идея превращать людей в марионеток для собственного развлечения вдохновляла её. Дрейку было легко думать об этой женщине и понимать, что они с Салли другие. Как и Лука, они любили историю и азарт раскрытия её тайн, но половина этого азарта заключалась в том, что эти тайны столь часто оказывались сокровищами. Они хотели вознаграждения за риски, на которые шли по пути, и это, безусловно, было частью их мотивации.

Насколько сильно это отличало их от Хенриксена? Этот вопрос преследовал Нейтана Дрейка с тех самых пор, как они выбрались из Диюя, побитые и измученные. Они с Джадой полтора дня присматривали за Салли в гостиничном номере в Пекине, куда они заселились под вымышленными именами и молились, чтобы их не арестовали. Хотя доз, которые он получил, было недостаточно, чтобы навсегда изменить его разум, яд, которым его пичкали, должен был выйти из его организма за несколько дней.

За это время Дрейк много думал о Тире Хенриксене. В конце концов он решил, что, хотя пропасть между его философией и философией Хенриксена, возможно, была не так широка, как ему хотелось бы, она была всё же была достаточно широкой, чтобы он мог спать по ночам. Хенриксен любил историю и открытия и жаждал сокровищ прошлого. Но хотя он, возможно, и не был так глубоко порочен, как Оливия, он всё равно был «плохим парнем». Он не был готов убивать или просить других убивать за него, но его совершенно не заботило, сколько людей может погибнуть из-за его действий. Норвежец намеревался продать белую чемерицу тому, кто предложит самую высокую цену, а Дрейк, Салли и Джада сожгли её, несмотря на то, что та могла бы принести им невообразимое богатство, поступи они так, как поступили бы Хенриксен или Оливия.

Дрейк никогда не смог бы сказать, что то, чем они с Салли занимались, не было хотя бы отчасти связано с сокровищами — или с деньгами. Но в глубине души он знал, что дело никогда не было только в них — и никогда не будет. Этого различия должно было быть достаточно.

Тем временем священник закончил свою молитву и жестом указал на Джаду. Она поняла, чего он ждёт, и шагнула вперёд. Гроб её отца покоился на постаменте рядом с вырытой могилой, накрытой зелёным брезентом. Огромные цветочные композиции образовывали своего рода дорожку для скорбящих, чтобы те могли пройти мимо гроба, и Джада пошла первой. Порыв ветра растрепал её волосы, бросив пурпурные пряди ей на лицо, но она не стала их убирать, когда вынула цветок из первой композиции, подошла к гробу отца и бросила его на крышку. Она остановилась, поцеловала кончики пальцев правой руки, а затем приложила их к гладкому металлу. Девушка сделала долгий, судорожный вздох, а затем выдохнула. Если она и попрощалась с ним, то в своём сердце, а не вслух.

Дрейк и Салли тоже вытащили по цветку из композиции и бросили их на гроб, прежде чем увести её в сторону, пока за ними выстраивалась очередь из скорбящих, чтобы принять участие в том же ритуальном прощании.

На похоронах были двоюродные братья и пара тёток Джады, но Салли был её крёстным отцом, и она хотела, чтобы он был с ней на протяжении всей службы. Теперь она остановилась и ждала других своих родственников, но повернулась к Дрейку и взяла его за руки.

— Спасибо!

Нейт кивнул.

— Не за что меня благодарить. Он был хорошим человеком.

Джада повернулась к Салли и её глаза снова наполнились слезами, а нижняя губа задрожала.

— Не думаю, что я бы справилась с этим… — начала было девушка, но слова её подвели. Она опустила взгляд, наблюдая за листьями, танцующими по газону у её ног.

Салли положил руку ей на плечо, наклонился и поцеловал Джаду в макушку.

— Всё в порядке. Мы никуда не уходим. Иди поговори с родными, а мы подождём.

Дрожа, она посмотрела на него. Её глаза были красными и блестящими, но наполненными неистовой любовью.

— Вы — моя семья, — прошептала Джада. Она взглянула на Дрейка. — Вы оба.

Девушка бросилась Салли на шею и обняла его так сильно, что он удивлённо крякнул, комично расширив глаза. Но затем он расслабился в её объятиях и просто держал её с минуту, пока та не выдохнула и не отстранилась.

— Вы будете здесь? — спросила она. — Я знаю, вам нужно возвращаться к своей жизни.

Салли указал на одну из тёток Джады, которая уже оставила свой цветок на гробе и теперь топталась на месте, не желая им мешать.

— Иди. Мы останемся здесь ещё на несколько дней.

Джада улыбнулась, вытерла слёзы и пошла поговорить с тётей. Вокруг неё собрались и другие, и на некоторое время о Дрейке и Салли забыли.

Салли поправил галстук; в костюме, купленном для похорон, ему было неуютно.

— Спасибо, — пробормотал он.

— За что?

— За то, что приехал, когда я попросил, и за то, что остался в живых.

Дрейк пожал плечами.

— Ты бы сделал то же самое для меня.

Салли задумчиво кивнул и повернулся, чтобы посмотреть, как Джада разговаривает с другими скорбящими, желающими выразить ей свои соболезнования.

— Ты за неё беспокоишься? — спросил Дрейк.

— Немного. Но с ней всё будет в порядке. Она умнее нас обоих.

Что-то в его тоне заставило Дрейка насторожиться. Он склонил голову набок и присмотрелся к Салли повнимательнее.

— Что у тебя на уме? — спросил он.

Виктор бросил на него косой взгляд, задумчиво разглаживая усы.

— Мне вчера вечером звонил Массимо. Ты знал, что у него есть двоюродный брат — кардинал в Риме?

Дрейк нахмурился.

— Нет. А ты?

— Нет. Суть в том, что его двоюродный брат-кардинал больше не кардинал. Ему шестьдесят семь лет, а он оставил сан, покинул Ватикан. Разочаровался, видимо. Но ушёл он не с пустыми руками.

— А ну выкладывай, Салли, — усмехнулся Дрейк. — Двоюродный брат Массимо, бывший кардинал, что-то прихватил с собой, когда уходил. Так что это было?

Салли тонко улыбнулся, почти ухмыльнулся.

— Ты ведь знаешь историю про итальянского археолога — это было лет десять назад, — который нашёл в ватиканских архивах отчёт об этом миссионере, Андресе Лопесе…

— Я знаю эту историю, — прервал его Дрейк. — Вроде это конец шестнадцатого века? Лопес якобы нашёл Пайтити в бассейне Амазонки в Перу, но он и Ватикан хранили это в секрете четыреста лет. Мы слышали миллион таких историй. Доказательств нет, а мне нужен перерыв от затерянных городов и древних сокровищ.

Салли изогнул бровь.

— Да неужели?

Дрейк кивнул.

— Нужен.

— А что, если я скажу тебе, что двоюродный брат Массимо работал в ватиканских архивах, прежде чем решил, что больше не хочет быть кардиналом? Что, если я скажу тебе, что тот итальянский археолог не только оказался прав в том, что Андрес Лопес действительно нашёл Пайтити, но и что у двоюродного брата Массимо есть тайная карта, составленная Лопесом, которая указывает, как именно туда добраться? Что бы ты на это сказал?

Дрейк посмотрел на священника, а затем взглянул на гроб, покрытый цветами, которые уже осыпались на землю. Он взглянул на деревья, на осенние краски, на здания вдалеке — на Нью-Йорк, раскинувшийся вокруг них. Салли, конечно, был прав. С Джадой всё будет в порядке. Она вернётся домой, в объятия друзей, у неё есть родные, которые будут о ней заботиться, и она ясно дала понять, что опасное приключение, которое она разделила с ними, было разовой акцией.

Он будет по ней скучать.

Тихо и с горечью усмехнувшись, Дрейк покачал головой.

— Ты ведь знаешь, что когда-нибудь из-за тебя нас обоих убьют?

— Кто-нибудь всё равно найдёт Пайтити, Нейт, — ответил Салли. — Я бы предпочёл, чтобы это были мы.

— Что ж, тогда, — пробормотал Дрейк, поднимая воротник от налетевшего холодного октябрьского ветерка, — полагаю, я бы сказал, что мы едем в Перу.

Посвящается моему амиго, Джиму Муру

БЛАГОДАРНОСТИ

Выражаю благодарность моему превосходному редактору Трише Пастернак за её усердную работу и терпение, а также потрясающему креативному директору компании Naughty Dog Эми Хенниг за её поддержку и энтузиазм.

Огромное спасибо моему великолепному агенту Говарду Морхейму за его остроумие, понимание и мудрые советы.

И наконец, что не менее важно, спасибо Рио Юерсу за музыку и за то, что он любит Нейта Дрейка так же сильно, как и я.

КНИГИ КРИСТОФЕРА ГОЛДЕНА

Цикл «Завеса» (The Veil)

* Охотники за мифами (The Myth Hunters: Book One of the Veil)

* Пограничный народ (The Borderkind: Book Two of the Veil)

* Потерянные (The Lost Ones: Book Three of the Veil)

* Дорога Дикого Леса (Wildwood Road)

* Парни возвращаются в город (The Boys Are Back in Town)

* Паромщик (The Ferryman)

* Прямо до утра (Straight on ’Til Morning)

* Чудолесье (Strangewood)

Сага Тени (The Shadow Saga)

* О святых и тенях (Of Saints and Shadows)

* Ангельские души и дьявольские сердца (Angel Souls and Devil Hearts)

* О масках и мучениках (Of Masques and Martyrs)

* Сгущающаяся тьма (The Gathering Dark)

КРИСТОФЕР ГОЛДЕН И ТИМ ЛЕББОН

* СОкрытые города (The Hidden Cities)

* Осторожно, двери закрываются (Mind the Gap)

* Карта мгновений (The Map of Moments)

* Палата десяти (The Chamber of Ten)

* Люди тени (The Shadow Men)

КРИСТОФЕР ГОЛДЕН И МАЙК МИНЬОЛА

* Балтимор, или Стойкий оловянный солдатик и вампир (Baltimore, or, The Steadfast Tin Soldier and the Vampire)

ОБ АВТОРЕ

КРИСТОФЕР ГОЛДЕН — отмеченный наградами автор бестселлеров, создатель таких романов, как «О святых и тенях», «Охотники за мифами», «Парни возвращаются в город» и «Чудолесье». Он также писал книги для подростков и юношества, включая «Пробуждение Розы», «Бездушный», «Ядовитые чернила» и, в соавторстве с Тимом Леббоном, цикл «Тайные путешествия Джека Лондона». Онлайн-мультсериал «Призраки Альбиона», который он написал вместе с Эмбер Бенсон, получил специальную премию на фестивале «Приз Европы» и во время своего первоначального показа собрал 100 000 уникальных просмотров в неделю.

Будучи давним поклонником «командной работы» (team-up), Голден часто сотрудничает с другими авторами, работая над созданием книг, комиксов и сценариев. В соавторстве с Майком Миньолой он написал богато иллюстрированный роман «Балтимор, или Стойкий оловянный солдатик и вампир», а также последующую серию комиксов. С Тимом Леббоном он написал четыре романа в цикле «Сокрытые города». Вместе с Томасом Э. Снегоски он является соавтором книжных серий «Изгнанник» (OutCast) и «Зверинец» (The Menagerie), а также мини-серий комиксов, таких как «Талант» (Talent), по которой в настоящее время снимается полнометражный фильм.

В качестве редактора он работал над антологиями рассказов, в числе которых «Новые мертвецы», «Уголок монстра» и «Британское вторжение», а также писал и был соавтором комиксов, видеоигр, сценариев и пилотного эпизода для телеканала. Он также известен своими многочисленными работами по мотивам медиафраншиз, включая романы, комиксы и видеоигры во вселенных «Баффи — истребительница вампиров», «Хеллбой», «Ангел» и «Люди Икс».

Голден родился и вырос в Массачусетсе, где и по сей день живёт со своей семьёй. Его оригинальные романы были изданы более чем на четырнадцати языках в разных странах мира.

Посетите его сайт: www.christophergolden.com.