Уносите Ноги!

Глава 15 Это был мой лучший кинжал

«Хороша ложка к обеду» — вот прямо для меня придумали поговорку. Битые десять минут распекал себя за беспечность! Было же время изучить навык хранилища — так нет, надо было обязательно залипнуть в чатах. Хорошо хоть, что Александр обещал отнести добычу ко мне домой — у него инвентарь никто не отменял.

Снял кольчугу, накинул халат и направился на кухню. Отец, как всегда, уже бодрствовал. Я застал его с чашкой кофе и читающим новости на планшете.

— Ну, садись, — поднял он на меня глаза, — рассказывай.

На ум пришли строки именитого автора, которые я с удовольствием процитировал:

— Прости, не могу дома сидеть! Слетал развеяться в подземелье.

— Лучше бы ты по девкам шлялся, — вздохнул он. — Где был, что видел?

— Прошёл подземелье в нашем заказнике, уровень 100+. Скоро поправлю наше финансовое положение.

— Ты серьёзно сейчас?

— Угу.

— В одиночку?

— В одиночку не вышло, — покачал я головой. — Нашёл случайных ребят и попросил собрать дроп.

— Да ты издеваешься? — он всплеснул руками, отчего пролил кофе на планшет и крепко выругался. — Они хоть живы?

— Обижаешь, начальник, — я ухмыльнулся. — Ребята получили кучу опыта и достижение за первое прохождение. Один даже эпик отхватил!

— Это такая дурная шутка? — переспросил отец.

— Не-а, а что такое?

— Да как тебе сказать, — почесал он подбородок. — Эпиков в мире можно по пальцам пересчитать. Их всего пять, по числу континентов. И как думаешь, сколько теперь проживёт этот счастливчик?

— Да, — согласился я, — это проблема.

— Более того, — продолжил отец. — Эпик — это национальное достояние, обычному человеку им не владеть.

— Аргумент принят. Подумаю, поговорю.

— А что выпало хоть?

— Если ты про эпик — то парные кинжалы, если про дроп в целом, то с десяток предметов, плюс-минус сотого уровня.

Отец присвистнул.

— Ты не против, если я подключусь к продаже? А то, боюсь, вопросы ненужные возникнут.

— Да они и так возникнут, — ухмыльнулся я. — Это был пробный забег. Останавливаться я не собираюсь. Мне нужна команда, шмота будет завались. Ты сможешь наладить толстый канал сбыта?

— Эк тебя прихватило, — покачал головой отец. — Иди, водички попей.

— А что там, кстати, с моим боем? — поинтересовался я. — Что сказало начальство?

— Я доложился. Сходу никто не поверил, пришлось поднажать. Начальство думает, вроде как и противник подходящий нашёлся.

— Вот и хорошо, не затягивайте, пожалуйста.

Отец скривился.

— Тут ещё момент, чтоб ты понимал. После этого боя ты будешь на виду у властей. Я долго думал, как лучше поступить, но скрывать тебя смысла нет — всё равно шороху наведёшь. Лучше я тебя сам представлю и познакомлю с нужными людьми. Ты только держи себя в руках, ладно?

— Окей, пап.

Раздалась трель дверного звонка, и я полетел открывать. На пороге переминался с ноги на ногу смущённый Александр.

— Ты чего застыл? Проходи давай.

— Так ведь это квартира Игнатьевых… Ты что, у Игнатьевых живёшь?

— Ну да, он мой отец. Вы знакомы?

— Н-нет, просто личность известная. А мать моя раньше дружила с матерью, то есть с женой Михаила Львовича.

— Питер — большая деревня, ты не знал? Чай будешь?

Александр разулся, прошёл на кухню и снова замер в нерешительности. Отец пару секунд вглядывался в лицо гостя, а потом улыбнулся и протянул руку.

— Саша! Вот так сюрприз, вырос-то как! Какими судьбами?

— Да я, — он смутился и опустил глаза. — Тут, в общем, такая история, Михаил Львович, Роман нас позвал в подземелье…

— Так это ты эпик выбил? — перебил его отец.

— Я.

— Принёс?

— Эм-м, — Александр замер на мгновение, потом согласно кивнул. — Ну да.

— Дай хоть посмотреть, — улыбнулся отец.

Секундой позже в руках у гостя появились знакомые кинжалы с золотистым свечением. Отец осторожно взял их в руки, прошёлся пальцем по кромке лезвия, цокнул языком и принялся вчитываться в характеристики.

— М-да, — восхищённо протянул он. — Вещь! Ничего не скажешь.

Потом повернулся ко мне и спросил:

— Если в тебя такой железкой тыкнуть, бобо будет?

Я пожал плечами.

— Давай проверим.

Отец встал со стула и ткнул меня в руку кинжалом. Я почувствовал лишь лёгкий толчок.

— Ну, это несерьёзно, — нахмурился он и ударил сильнее.

Я упёрся спиной в кухонный шкаф и предложил почесать мне под мышкой. Отец оскалился и зарядил со всей силы — снова никакого результата. Я на всякий случай потихоньку держал защиту включённой.

— Саша, не желаешь порезать моего сына? — спросил отец. — Ты, как я помню, с кинжалами в ладах, а мне вот умений не хватает.

— Вы серьёзно?

— Конечно! Бей его, не стесняйся.

Александр взял кинжалы, и они тут же засветились красным. Выдал по мне комбо из десятка различных ударов. Красиво, чёрт возьми! И безрезультатно.

— Похоже, эпик подсунули бракованный, — подколол его отец. — Могу обменять на три комплекта шмота твоего уровня.

— Если честно, хотел с вами посоветоваться по этому поводу. Думаю, не продам я его за адекватную цену. Себе тоже не оставлю, слишком уж он приметный, — посетовал Саша.

— Правильно делаешь, что боишься, — похвалил отец. — И мыслишь тоже верно. В лучшем случае отберут, в худшем — прирежут, и хорошо, если им же. Не твоего уровня эта головная боль, Саш.

— И что мне делать? — обречённо спросил он.

— Честно? Понятия не имею — никогда не был в твоей ситуации, — развёл руками отец. — Я тоже не смогу его продать.

— Зато у меня есть идея, — включился я в разговор. — Оставь эпик мне, и я попробую его сменять на недвижимость. Хороший дом с участком у озера, что скажешь?

— А кому, позволь полюбопытствовать? — спросил отец.

— Скоро узнаёшь. Не бойся, я же обещал вести себя прилично.

Александр посмотрел на отца, будто спрашивая разрешения.

— Эт ты сам решай, — почесал затылок отец. — Так-то парень он надёжный, только пропадает часто.

Александр протянул мне кинжалы.

— А за сколько примерно продашь, по времени?

— Дай неделю, если всё получится, у меня будет к тебе ещё одно предложение.

— Хорошо, — улыбнулся он, — это хорошо. А куда дроп-то складывать?

— Пойдём в гостиную, — позвал за собой отец.

Александр ушёл, а отец продолжил с жадностью вертеть в руках трофеи.

— Ром, а Ром, дай эспадон погонять?

— Не положено.

— Ну пожалуйста!

Я ухмыльнулся.

— Михаил Львович, ви же таки понимаете, что вещи эти подотчётные, и вскоре будут проданы в натуральной валюте?

— Понимаю, сам же и буду их продавать.

— Вот и продавайте, я так себе думаю, что ваши душевные терзания не стоят захудалого эспадона.

Отец в сердцах сплюнул.

— Чтоб ты болел в своё удовольствие, жадюга!

— Таки ви же его даже поднять нормально не можете, оно вам надо?

— Вот и будет к чему стремиться, — крякнул отец, взваливая двуручник на плечо. — Верно говорю, моя прелесть?

Мы перетаскали добычу на балкон, и я улетел в свою комнату строить коварные планы. Переговорил с Саньком и Артёмом, сказал, что они выиграли в лотерею и жизнь их скоро изменится. В какую сторону — скромно промолчал, но попросил быть готовыми ко всему.

Отец убыл на работу, как и всегда по утрам. И только в районе шести вечера он позвонил и сообщил, что бой запланирован сегодня на восемь, назвал адрес. Я прикинул место и заказал такси на полвосьмого, а сам достал жёлтую пилюлю.

— Орша, как долго будет штырить побочка?

— Думаю, часа полтора.

— Вроде успеваю.

— Учти, у этой пилюли другой принцип работы, энергии как таковой она не содержит.

— А чем тогда накроет?

— Энергетическое поле каждой пилюли, содержащей методику, имеет уникальную структуру. Процесс усвоения информации может быть вполне приятный. Чем выше уровень практика, тем проще он протекает.

— А в моём случае?

— А в твоём случае — жричодали.

Я закинул в рот пилюлю и вытянулся на кровати.

«Ну-с, мультики, я иду!»

Вскоре перед внутренним взором появились тёмные линии и сложились в некий символ. Я вгляделся — похож на Триквестр, вот только лучей больше. Назвал бы «многоквестр», если бы оно так работало.

Наблюдая за символом, впал в новое для себя состояние — что-то между медитацией и трансом. Тело привычно онемело, символ ярко вспыхнул и начал сливаться с сознанием. Я никак не препятствовал этой процедуре, рассчитывая, что если что-то пойдёт не так, Орша непременно мне сообщит.

С каждой секундой символ становился чётче, его грани заострялись и впивались в сознание. И, кажется, я начал понимать, как это работает. Теперь в любой момент смогу увидеть его внутренним взором и наполнить энергией.

В голове сильно защекотало, следом пришла лёгкая боль. По сравнению с муками прорыва — детская забава. Спустя половину часа действие пилюли прекратилось, а в сознание намертво врезался образ Триквестра.

— Ну, вот и всё, — прокомментировала воительница. — У меня на освоение этого символа ушло несколько дней. Тебе опять повезло.

— Дело не в везении. Я смог понять его.

— Понять?

— Ну да. Сложно объяснить, но на подсознательном уровне я прекрасно понимаю, как всё это работает. По сути, символ показывает способ распределения и подачи энергии в пространство. Интересная техника, мне бы изучить парочку подобных.

— Ты только начинаешь свой путь.

— Кстати, про путь — пора собираться.

Я уложился раньше отведённых полутора часов и немного раскидал беспорядок. Такси в назначенное время ожидало у подъезда.

Реакция водителя порадовала — он нахмурился и спросил:

— На хрена такси авиации?

— Для конспирации, — честно ответил я.

Водитель кивнул, заблокировал двери и нажал на педаль акселератора. Доехали быстро. Поездка обошлась в три сотни бронзовых мунок, пришлось разменять серебряную. Курс одна к тысяче, однако.

Я в очередной раз порадовался своему хранилищу. Теперь хоть мунами не звеню, как детская погремушка.

Отец в новенькой форме, с остро отглаженными брюками, ждал меня у ворот белоснежного здания, над входом в которое реяли сразу три государственных флага. Правительственный объект, однако.

— Готов? — вместо приветствия спросил он.

— Готов, — подтвердил я, — буду бить аккуратно, но сильно.

— Я в тебе не сомневаюсь, — подмигнул он. — Очень прошу, не покалечь противника. Евгений Михайлович самого Минькина пригласил.

— Серьёзно? Арсения Минькина?

— Да.

— Так он же в Правительстве, вроде как.

— Он в первую очередь — боец, причём отменный. А в Совете Федерации больше для антуража.

— Можно его вырубить с одного удара?

Отец поморщился.

— Не стоит, просто покажи своё превосходство.

— Сделаю.

На входе нас остановил караул. Четверо бойцов в незнакомом типе Системной брони. Отец показал удостоверение, старший караула принял под козырёк, и нас пропустили.

— Серьёзно тут у вас.

— Угу, сейчас сам всё увидишь.

Мы вышли на большую, идеально остриженную лужайку, похожую больше на поле для гольфа, нежели на площадку для боя. Посреди толпилась группа военных при орденах, одетых как на парад. Я даже фильмы вспомнил про Российскую империю. Высший свет, иначе не скажешь. От обилия звёзд на погонах рябило в глазах. Окинул взглядом лужайку — видимо, это часть большого парка, уж больно приглядна да ухожена. Вдалеке виднелись ограды и сооружения поскромнее главного здания, без приторной помпезности. По краям лужайки, на небольших трибунах, скучала женская половина общества. Дамы в платьях по последней моде. Мимо продефилировала официантка с подносом, полным шампанского, оставив шлейф аромата дорогого парфюма.

И ни одного человека в Системной броне, видимо, здесь это моветон.

Отец не спеша двинулся к офицерам, я полетел следом и быстро привлёк общее внимание. Дамы шептались, указывая в мою сторону, офицеры тихонько оборачивались, встречаясь со мной взглядом. Стало неуютно.

Остановились мы у тройки людей, стоящих немного обособленно — двух офицеров с самыми значительными звёздами на погонах и мужчины в деловом костюме.

— Товарищи офицеры, позвольте представить, — обратился к ним отец, — Игнатьев Роман — первый в мире практик, идущий по пути возвышения.

Я скромно потупил взгляд и застенчиво улыбнулся.

«Хоть бы намекнул, зараза, что тут все при параде, а то я в кольчуге, как белый хрен в конопляном поле».

— Евгений Михайлович, — указал он на генерала, — мой непосредственный начальник.

Стоящий ближе офицер пригладил седые волосы, окинул меня тяжёлым взглядом и протянул руку. Я пожал её, и он отошёл в сторону.

— Решетников Эдуард Петрович, — представил отец сурового вида мужчину за пятьдесят, с квадратным подбородком и таким же тяжёлым взглядом, — генерал-полковник, служба внешней разведки.

«Ну и компания у папеньки подобралась».

Последний мужчина представился сам.

— Минькин Арсений Валерьевич.

Лицо серьёзное, а глаза смеются. Шрам над бровью. Его я видел раньше по телевизору.

Минькин подмигнул и улыбнулся.

— Значит, это ты грозился надрать мне зад?

Он попробовал сдавить мне руку, но ничего не вышло. Надавил ещё — мышцы на руках вздулись, но безрезультатно. Видя мою ухмылку, надавил изо всех сил и придержал второй рукой. Тут в ответ надавил уже я.

Арсений удивлённо уставился на свою руку.

— Господа, — просипел он, показывая сломанные пальцы. — Вы кого мне подсунули? Это же киборг чистой воды.

— Прошу простить, Арсений Валерьевич — смутился я. — Виноват, не рассчитал.

Эдуард Петрович хмыкнул и махнул рукой, привлекая внимания вестового. Тот подбежал, придерживая фуражку.

— Лекаря сюда, живо, — приказал он.

Вестовой козырнул и отошёл, что-то передавая по рации. Буквально через минуту к нам подошёл офицер медицинской службы.

Минькин показал руку и пошевелил пальцами, скривившись от боли. Тот согласно кивнул. В руках капитана появился системный жезл, и он тут же применил умение исцеления. Рука Арсения полыхнула зелёным, через пару секунд он счастливо заулыбался, свободно перебирая пальцами.

— Спасибо, капитан, — поблагодарил он.

Тот глянул на генерала. Не получив дальнейших распоряжений, козырнул и отправился восвояси.

— Евгений Михайлович, — обратился Минькин к генералу, — всё в порядке, бой можно начинать.

Тот покивал и подозвал адъютанта.

— Валера, от Генштаба обещал кто прибыть?

— Генерал-майор Мироненко.

— Так, ясно. Распорядись, чтобы как приедет, мне доложили.

— Есть, — козырнул он в ответ.

— Роман, — генерал повернулся ко мне и чуть помедлив, продолжил. — Мы тут не у кого яйца круче проверяем. Мы тут для объективной оценки твоих возможностей, помни это во время боя. Травмы мы, конечно, лечим, но вот воскрешать не умеем. После зайди на спецплощадку, — он неопределённо махнул рукой вглубь парка.

— Конечно, Евгений Михайлович, без проблем.

— Вот и славно.

Он кивнул и посмотрел на отца.

— Михаил Львович, на пару слов.

Отец хлопнул меня по плечу, и они отошли поодаль, степенно прогуливаясь по лужайке.

Минькин разговорился со вторым генералом, я вслушиваться не стал, и предоставленный самому себе, неспешно полетел к трибунам, рассчитывая, что без меня не начнут.

Устроился сбоку, выискивая глазами официантов. Хотелось попробовать, чем потчуют высший свет.

Краем глаза заметил, что ко мне идёт стройная девушка в элегантном платье цвета морской волны.

— Привет, — поздоровалась она, жестом показывая, чтобы я подвинулся.

Я прошёлся взглядом от длинных ног к ухоженному лицу, не забыв оценить по достоинству грудь, на которой, едва не соскальзывая, держалось платье с открытым верхом. Переместился на соседнее кресло, удивлённо посмотрев на пустующие рядом места. Уловил аромат сирени.

— Доброго дня, — скромно поздоровался я в ответ.

— Это правда, что ты будешь драться с Минькиным? — поинтересовалась она, подбирая подол платья и усаживаясь рядом.

— Правда.

— А какой у тебя уровень?

— М-м-м, это секретная информация, — не растерялся я.

Она игриво стрельнула глазками.

— Не хочешь, не говори. Я всё равно потом узнаю.

— Как будет угодно юной леди.

— Класс. Обожаю парней с хорошими манерами. Я — Аня, — сказала она и протянула ручку.

— Роман.

Я легонько пожал протянутую руку и спросил:

— Будешь за меня болеть, Аня?

— Само собой. Я на тебя поставила.

— Вот как? — удивился я. — Похоже, я отстал от жизни.

Аня улыбнулась, и изящно оттопырив мизинчик, указала на мою отсутствующую нижнюю половину.

— Где это тебя так?

— Один рогатый решил, что так будет лучше.

— Понятно, — потупилась она, — а как ты научился летать? Это третья профессия?

— А ты, оказывается, хитрюга, — покачал головой я, намекая на уже общеизвестный факт, что третья профессия открывается с восьмидесятого уровня.

— Попытаться стоило, — пожала она плечами.

— А как ты сюда попала, Аня?

— А не скажу, — показала она язычок. — Должны же быть у девушки свои секреты.

Мы немного помолчали, разглядывая новоприбывших. Судя по погонам, приехал обещанный генерал из Генштаба. Я наконец подозвал официанта и стянул с подноса занятного вида канапе.

— Раз уж ты тут всех знаешь, — обратился я к девушке, прожевав угощение, — сможешь помочь сделать ставку?

— Возможно, — уклончиво ответила она. — У тебя наличные или карта?

— Наличные. Сотня золотых мунок.

Аня некультурно присвистнула.

— Да ты никак банк ограбил?

— Почти, отобрал у рейд-босса.

Она неуверенно кивнула, обдумывая что-то.

— А на кого ставишь? На Минькина? Решил проиграть, но выиграть?

— Поставь на Игнатьева. И открой сразу инвентарь, а то мешочек у меня немаленький.

Мешок золотых мунок весом под десять кило перекочевал в её инвентарь.

Отец с Евгением Михайловичем подошли к новоприбывшему генералу и о чём-то быстро переговорили. После чего генерал махнул мне рукой.

— Похоже, мне пора, Ань. Рад был познакомиться.

— Надеюсь, у нас будет повод увидеться снова, — подмигнула она мне.

Публика покидала лужайку, спеша занять трибуны, а я двинулся к центру, где меня ожидал лучший боец Русского кластера.

— Каким оружием дерёшься? — спросил он, когда я к нему подлетел.

— Кинжал. Но сегодня бьюсь на кулаках.

Он удивлённо приподнял бровь.

— У меня класс разбойника, — пожевав губу, сказал он, — кинжалы — это моё основное оружие. Поэтому будет логично, если ты тоже будешь драться им.

Я улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Можно твой кинжал?

Арсений бережно протянул красивый клинок с витой рукоятью. Я принял его, достал из пространственного кармана свой кукри и одним ударом перерубил чужой клинок у самой рукояти.

— Пипец, — почесал он за ухом, глядя на две половинки. — Это был мой лучший кинжал.

Я протянул ему эпик.

— Вот, возьми.

Арсений принял оружие и замер, вчитываясь в характеристики. Спустя пару секунд руки его заметно дрогнули.

— Даже спрашивать не буду, откуда у тебя это сокровище, — проговорил он. — Сотый уровень, подумать только! Тут сказано, что кинжал парный, у тебя есть второй?

— Есть.

— Покажешь?

— После боя.

Он вздохнул и посмотрел на замершие в ожидании трибуны.

— Начнём, пожалуй, и постарайся никого не задеть.