Ущербная демоница

Глава 19. Приготовления (ч. 1). Цель у каждого своя

Большинство живущих в замке Фаруис считали, что после отравления Многоликая проводила всё время у себя в покоях. Лишь четверым была известна правда: по тайным ходам княгиня спускалась на подземные уровни замка, чтобы там неразрушимой статуей сидеть на скамье и смотреть сквозь занимающихся Сальву с Лилиттой. Последние дня Многоликая много думала о дочери и собственной судьбе. Ссылаясь на недомогание и плохое самочувствие после болезни, она избегала внимания супруга. Недавняя болезнь что–то сдвинула в её голове.

Эрна так нахваливал целителя Кундиге, что Многоликая вполне допускала, что он не рядовой маг. Иначе какой бы светлый бросился на помощь неизвестно кому во враждебном государстве, при этом в одиночку, без какой бы то ни было подготовки. Хайл заслуживал того, чтобы обратить на него внимание. Ещё и тот разговор, что состоялся между ними, когда яд уже был нейтрализован и княгиня смогла прийти в сознание. Кундиге смотрел остро, пристально и спрашивал: «Кто вы, княгиня? Кем вы были раньше? Не могли ли мы когда–то встречаться?» Многоликая, даже пребывая в затуманенных мыслях, лишь шептала: «Я не знаю, о чём вы. Я не понимаю, о чём вы. Я не помню.» И Хайл ушёл, но княгиня осталась в полной уверенности, что он сумел что–то разглядеть. Она была уверена, что Кундиге не станет трепать языком. Такие, как она, не были редкостью, но создавались для определённых целей.

Болезненный вскрик Лилитты отвлёк Многоликую от размышлений: похоже, девочка в очередной раз порезалась своей чакрой. Княжна оказалась абсолютно неумела и неподготовлена к владению каким бы то ни было оружием. Сальва нервно перекатывался с пятки на носок, в нетерпении хмурил брови, когда его подопечная метала чакру куда угодно, то только не в набитый соломой мешок. К счастью, они удосужились заказать магическое оружие, иначе от постоянных столкновений со стенами, от которых даже сыпались искры, чакра уже давно погнулась бы. Многоликая еле заметно нахмурилась. Эрна уверял её, что Лилитта обладаем зачатками магии, но ничего подобного за ней они не замечали. Чакра не отзывалась на прикосновения, на кровь и слова призыва из уст княжны. Неужели они все просчитались? Лилитта — пустышка? Многоликой показалось, как что–то треснуло в груди. Она приложила два пальца к тому месту, где у людей должно было быть сердце. Последнее время оно сбоило. Княгиня винила во всём отравление и вмешательство в её конфигурации целителя. Он явно нарушил равновесие когда–то выстроенной конструкции, и сейчас Многоликая опасалась за свой разум и состояние тела. Двадцать лет она провела в этой форме. Но, кажется, спасением это не стало.

Княгиня снова подняла взгляд на девочку. Лилитта стояла непозволительно близком к Сальве, но неудобств или смущения не испытывала. Это абсолютно точно была не её дочь. Но её провал. Многоликая плавно опустила руку, складывая их на коленах. Нет княжны — нет доказательств. Выход был прост и сложен одновременно. Кукла, что преклонялась перед своим отцом, сгинула, а перед княгиней была вполне сформировавшаяся личность. И эту карту следовало правильно разыграть. Многоликая наблюдала, как под белой рубашкой перекатываются мышцы Сальвы. Пока он был верен ей и вопросов лишних задавать не начал. Но долго ли так продлится? Реми — простак, но не глупец.

Оставался ещё и Эрна. За последний год он стал оказываться рядом с ней слишком часто. Выходец из Чёрного королевства, что он забыл у них в Союзе? Здешние некроманты поднаторели совсем в другом, нежели Крайс. Ещё одна карта. Лишь брачные браслеты и их клятвы верности роду отделяют её от прекращения мучений. Но Многоликая умела ждать и знала, как задержаться на этом свете ещё немного. Однако Лилитта должна была исчезнуть, хотя бы на время.

Воибор предложит лишь один способ раздобыть деньги на оплату услуг наёмников: увеличение собираемых с подконтрольных крестьян налогов. Союз княжеств Дэммор отличался тёплым климатом, и если бы не многочисленные стычки князей, то давно стал бы процветающим государством. Иногда старец думал, воюют ли одержимые в силу своей сути или кто–то подталкивает их к этому? Но дальше его мысли не заходили, ведь толку гадать не было.

Многоликая не поддержала его идею. Эта высокомерная женщина с вечно каменным выражением лица выводила Воибора из себя. Она не смущалась, не отводила глаз и не дрожала, когда демоническая аура Дейроса вырывалась из–под контроля, обволакивая его самого. Старый князь Фариус и то не был столь пугающе подавляющим. Пусть и нехотя, но Воибор признавал, что его господин не прогадал, женившись на Многоликой: она явно была воспитана в аристократической семье, а потому вполне успешно занималась делами замка, но и она не знала другого способа, где взять золота на оплату услуг наёмников.

Княжество Фариус имело одновременно и удачное, и неудачное расположение. Выход к торговым путям империи Алданаи, но только сельское хозяйство, проблем с которым у соседей так же не было, тогда как Астароты, на западе, имели выход к морю и в спокойные годы торговали с империей, а Дольфы, на востоке, владели горами и залежами полезных ископаемых. И не было ничего удивительного в том, что старый князь Ористо Фариус был готов породниться с Дольфами, расширив свои владения. В этом случае остальные княжества остались бы позади. Но сладким мечтам сбыться было не суждено. И в нападении на Горио Воибор видел ещё один шанс на исполнение задумки отца Дейроса. И старец был готов на всё, чтобы помочь нынешнему князю продолжить начинания Ористо.

— Раз у госпожи нет других вариантов, то чем плох мой? — склоняясь в полупоклоне, из–под кустистых бровей смотрел старец.

— Это очевидно, Воибор, — ни холодная и безразличная интонация, с которой обращалась к нему Многоликая, ни отношение к нему после отравления не изменилось, будто Эрна не наябедничал о роли старого целителя в нейтрализации яда. — Разве Сальва не докладывал, что в деревнях неспокойно, количество желающих поступить на службу в замок сократилось? Поднятие налогов только спровоцирует волнения среди крестьян.

— Моя госпожа явно судит о простолюдинах с точки зрения империи Алданаи. Там народ может проявлять вольность, но не в Союзе. Авторитет князей здесь непререкаем, и никто из смертных не рискнёт злоумышлять против высшего одержимого.

— Не стоит быть так в этом уверенным, — Многоликая, сидевшая на кресле в кабинете своего мужа, говорила размеренно, с обычной прохладцей и так безэмоционально, будто это не её супруг сейчас готовился к войне. Воибор стиснул зубы, чтобы не сказать лишнего. — В замке оказалось сразу трое убийц, которые как раз–таки и «злоумышляли» против рода одержимых.

Воибор уже открывал рот, чтобы ответить что–нибудь, но князь Дейрос перебил его:

— Тем вернее мы должны показать смертным, кто здесь правитель. Ты хорошо придумал, Воибор, лишь с той оговоркой, что на сбор податей нужно будет отправить отряд стражников побольше, чтобы показать, что со мной шутить не стоит.

— Дейрос, так ты оголишь стены замка, — чуть более порывисто, чем обычно, развернулась в сторону мужа Многоликая. — Что, если за время отсутствия воинов на нас нападут?

Князь утробно рассмеялся:

— Ты, Лика, явно мало что смыслишь в обороне замков. Осада — дело хлопотное и утомительное. При наличии запасов можно долго отсиживаться за стенами. А большой отряд сопровождения нужен на то, чтобы никто не ограбил кортеж, сопровождающий золото.

— Ты уверен, что предателей, — Многоликая удержалась от того, чтобы бросить быстрый взгляд на Воибора, — среди нас не осталось?

— Ты считаешь, что кто–то способен противостоять пыточному искусству Воибора? — откинувшись на кресле и кривя губы в улыбке, ответил вопросом на вопрос Дейрос.

От этих слов старец приосанился и провёл рукой по седой бороде.

«В первый раз допрос практически ничего не дал,» — уже хотела возразить Многоликая, но быстро вспомнила, что допросом занимался Сальва, а он был ей ещё нужен, поэтому княгиня промолчала.

Воибор, видя, что на это Многоликой ответить нечего, бросил на неё короткий торжествующий взгляд.

— Не стоит беспокоиться, дорогая, — Дейрос добавил в голос урчащие нотки, — если что–то снова случится, Виобор выведет всех на чистую воду.

Княгине захотелось рассмеяться. С годами её муж становился всё более подвержен сиюминутным прихотям и растерял всяческое здравомыслие.

— Конечно, господин, — Многоликая склонила голову в знак подчинения воле супруга. Сейчас она не могла ничего ему противопоставить.

Кажется, Дейросу так понравилась покладистость жены, что он резко поднялся с кресла и, обогнув стол, подхватил её под локоть, рывком сдёргивая с кресла. С отрывистым «Воибор, оставь нас» князь притянул к себе Многоликую. В поведении Дейроса не было ничего неожиданного, но княгиня крупно вздрогнула, когда когти в полутрансфорамции прошлись по её спине, распарывая ткань платья. Она отвернула голову в сторону, избегая властного поцелуя. Чтобы он сгинул, этот целитель! Своей светлой магией лишил её конфигурации целостности, и сейчас княгиня чувствовала, как на задворках сознания в ужасе и отвращении от предстоящего действа бьётся ей изначальная личность.

Многоликая крепко стиснула зубы и глубоко задышала, удерживая текущую форму. До подобного раньше не доходило. Паника почти затопила разум княгини. Но Дейрос понял всё по–своему:

— Неужели тебе наконец начало нравиться? — его низкий, пробирающий до костей смех взлетел к потолку.

Многоликая закрыла глаза и обмякла в руках мужа, гася своё сознание, сметая отголоски прошлого. Крайняя мера, но она не была уверена, что сегодня была способна выдержать внимание со стороны супруга.

Эрна не находил себе места: его госпоже снова нездоровилось. Она потеряла сознание прямо в кабинете князя. Воибор заискивающе уверял Дейроса, что с его супругой всё в порядке, вызванный для этого же Крайс тоже не увидел никаких отклонений в её физическом состоянии. О психическом — никто из них даже не заикнулся: князя не интересовали подобные мелочи. Но сейчас, когда они прогуливались саду, маг мог видеть, что грудь Многоликой вздымалась слишком сильно, и ему казалось от этого движения трещит лёд, будто бурная река готова выйти из берегов.

— Моя госпожа, что происходит? Что так тревожит вас? Болезнь уже позади и беспокоиться не о чем. В замке пока всё спокойно, с последним торговым обозом доставили пару артефактов, определяющих яды.

— Я… у меня есть тайна, — княгиня почти сдалась под этим взглядом. Крайс тоже смотрел в душу, но не так, как Дейрос. Некромант выглядел искренне обеспокоенным, а не похотливым, как её муж. Где–то в груди становилось тепло, когда руки мага слегка касались её кисти, и вспоминалось, что когда–то это не казалось ей столь странным и необычным. — Но я не могу её открыть, — княгиня не была уверена, что Эрна примет её такой, кто она на самом деле.

— Вы не доверяете мне? — в голосе мага слышалась обида. Но правда, почему он решил, что достоин этого?

Раньше Многоликая не обратила бы внимания на подобные нюансы интонации или настроения, но сейчас, будучи в нестабильном состоянии, она смогла распознать, что некромант чем–то расстроен.

— Нет, не тебе, Крайс, а скорее, себе, — склонив голову, призналась княгиня. Холодными пальцами она тронула его рядом с воротом домашней мантии. Она проследила по линии запáха, впервые за двадцать лет греясь теплом чужого тела. Дейрос обжигал до боли, но не Эрна. Его длинные белые волосы легонько трепал ветер, несколько прядок коснулись рукава платья Многоликой, где она прятала три карты: Лилитта, Реми и Крайс. У её мужа тоже было три: демон, клятва верности и Воибор, две из которых были козырными.

Эрна на ожидал подобного проявления эмоций от всегда сдержанной княгини. Не задумываясь, что он делает, некромант сжал её бледную ладонь своей. Многоликая подняла опущенный взгляд.

— Мне нужно твоя помощь, — шептали губы, — с дочерью.

Эрна не посмел отказать.

Вскоре Лилитта вернулась к исследованию тайных ходов. На этот раз она была более чем аккуратна. Она не хотела, чтобы у матери и некроманта возникли вопросы, и не обсуждала с ними свои эскапады. Многоликая и Крайс явно не сидели без дела, как иначе было объяснить, что они нашли ту комнатушку, где они с Реми занимались с её новым оружием. Идя знакомым маршрутом, Чёрная Лилия позволяла себе слегка ухмыляться, припоминая, как первые дни Сальва пытался её лишний раз не касаться и всё время косился на замершую изваянием княгиню. Но Реми — мужчина простой, а потому довольно быстро привык держать её за руку, направляя бросок в нужную сторону. Временами он прикасался к её спине или слегка поправлял положение её ног своими. Его руки были тёплыми и большими, шершавыми и мозолистыми, а ноги уверенно и сильно стояли на неровном каменном полу. Для Чёрной Лилии Реми был похож на утёс посреди бушующих волн, основательный и нерушимый. Медиум была уверена, что ничего подобного в своей прошлой — пусть скрытой туманом забвения — жизни она не имела шанса ощутить.

Азарт, холодящая смертоносная сталь в руке, еле уловимое тепло магического светильника и его свет, рождающий на стенах причудливые тени. Словно вторая молодость. Лишь заметив свою метку на одной из стен, Лилитта снова сосредоточилась на изучении тайного хода: не хотелось быть снова быть облитой кислотой. Отсюда вели две развилки. Сердце предвкушающе забилось. Сосредоточившись, княжна принялась считать шаги и делать отметки на листочке с перерисованным планом. Сейчас она была более осторожна — пальцы умело вывели в воздухе комбинацию рун, находящихся в прямом положении: уруз, наутиз, беркана. Медиум была уверена, что раньше никогда бы не поверила, что руны смогут защитить, но пришлось провести эксперимент — на себе — и принять.

Несколько дней назад Лилитта трясущимися руками опрокинула на себя чашку горячего чая. Она ожидала очередного ожога или хотя бы покраснения, но кипяток попал на эти три руны, нарисованные чернилами на коже, смыл их, но вреда никакого не нанёс. Расширившимися глазами княжна смотрела на чистую и неповреждённую кожу на руках и долго не могла осознать уведенное. Получается, магия в ней всё же была? Тогда почему чакра её не слушалась?

Лилитта упросила Крайса раздобыть ей книги по «обычной» магии. Законы создания заклинаний при помощи силы стихий были схожи, отличался только конечный результат, а также заклинания, наиболее подходящие для каждого из направлений. Огонь и вода специализировались на атакующих умениях, земля и воздух — на защитных. Светлая магия исцеляла и усиливала, благословляя, тёмная — давала возможность накладывать проклятия, ослабляя, и поднимать нежить. Заклинания обычно творились вербально, иногда при помощи движения рук, лишь отдельные маги могли работать молча и не меняя положения тела в пространстве. В самой последней редакции «Жизнеописания императоров и королей» говорилось, что подобными умениями обладали отец нынешнего правителя Чёрного королевства Арно Шакрама и Белая Королева, чьё имя умалчивалось. Однако никто их них не использовал руны: они служили алфавитом, но не магическим инструментом.

Не пройдя и десяти шагов по потайному ходу, Лилитта, озарённая догадкой, остановилась. Если она не может обратиться к «обычной» магии, то нужно использовать руны. Сделав соответствующую пометку на листке, чтобы не забыть, она продолжила исследование тайных коридоров. Словно сегодня был день открытий, но вдруг её обнажённых голеней коснулся лёгкий прохладный сквознячок. Медиум сдержалась от того, чтобы не броситься со всех ног вперёд, а продолжила идти медленно, считая шаги. Её изящные туфельки без каблуков снова оказались в пыли, а подол самого простого алого платья слегка истрепался, но лучше было испортить один комплект одежды, чем перемазать все. Охотничьи костюмы медиум берегла, планируя использовать их уже при побеге.

Ветерок стал ощутимее, затхлый воздух тайных ходов приобрел свежесть. Но тут Лилитта упёрлась в деревянную… стену? Дверь? Она была крепкой и нажатию не подалась, явно запертая. Сейчас, вечером, на улице было темно, поэтому ни капли света снаружи не достигло бы взгляда княжны, но прохладный воздух обдувал щёки медиума, когда она привалилась к двери. Сердце оглушительно билось в груди: уже более полугода она не покидала пределов замка и успела соскучиться по небу, деревьям и просто простору. Лилитта сжала кулаки, обещая себе, что дольше необходимого в замке не задержится. Он и так уже опостылел ей.

Сальве не нравился приказ, но он был вынужден отправить большой отряд сопровождения на сбор податей. И пришлось пересмотреть вахты, а стражники между собой уже начали недовольно переговариваться. Сальва был уверен, что воспользоваться услугами наёмников — гиблое дело, но на его попытку привести доводы против этого князь Дейрос лишь оскалился, а демоническая половина крови Реми заволновалась, призывая склонить голову перед более могущественным, и начальник стражи послушался. С глубоким поклоном он покинул кабинет Фариуса. Сальва чувствовал, что ступает на скользкую дорожку, а самой опасной здесь оказалась, как ни странно, княгиня. Она столь искусно способствовала его повышению, столь изощрённо привлекла к обучению своей дочери, о чём, как стал догадываться Сальва, князь Дейрос был ни сном ни духом. К счастью, клятва верности никак не отреагировала на это.

Идя по освещённым солнцем коридорам замка, Реми чувствовал, что его положение шатко и нестабильно. Не будь принесённой клятвы, то он мог бы оказаться далеко от этого места. Он надеялся, что в империи его не признали бы за одержимого. Но то были пустые мечты, а его ждали отчёты с первого выезда стражи.

Докладывал Онги. Сальва приметил этого воина уже давно и частенько поручал ему ответственные задания. Смотря немного мимо него, Реми раздумывал, займёт ли Онги место начальника стражи, если князь однажды вырвет сердце Сальвы. Его подчинённый был довольно смышлён и наблюдателен, чтобы заметить более, чем обычно, недовольные взгляды деревенских. Хотя Сальва опасался нападений на кортеж, но отряд добрался туда и обратно без проблем, налоги тоже были собраны. Онги действовал согласно распоряжениям: не тратя лишних слов, оцеплял дом старосты и в приказном порядке требовал сдать золото. Стражники были наготове, с обнажёнными наголо мечами. Начальник прямым текстом сказал, чтобы у крестьян даже и не возникло мысли о неподчинении. Устрашение работало как нельзя лучше. Воинам воспрещалось разговаривать с деревенскими.

Только по возвращении отряда Сальва смог вздохнуть свободнее. Но это лишь малая часть: ещё нужно было объехать оставшиеся поселения. Весть о сборщиках податей уже должна была распространиться, и начальник стражи ожидал проблем. Иногда исполнять приказы было проще, чем отдавать их, но Реми понял это слишком поздно.

Дейрос был не уверен, что Дольфов удастся одолеть так уж просто. Во–первых, князь Фариус не рисковал использовать мертвецов, во–вторых, внимание империи ему было ни к чему, ведь они явно заинтересуются, почему в его княжество станут стягиваться наемники. Хотя всё вполне могло бы сойти за местные разборки, чем и являлось по сути, а к этому император должен был бы привыкнуть. Но у Дейроса был только один шанс, чтобы напасть на Горио и одержать победу. Что могло бы увеличить его шансы? Горио не так и слаб, как говорили о нём, его воины имели хорошее оружие и дисциплину — этого не заметить Дейрос не мог. Но одержимый был не в силах оставить нападение Дольфов без ответа. Иначе теперь его посчитали бы слабым.

Князь расхаживал по балкону, устремив взгляд вдаль и размышляя. Стражу он оставит в замке, чтобы обезопасить собственный дом, а вот некромант понадобится ему на поле битвы. В случае чего тот хотя бы может попытаться перехватить контроль над мертвецами Дольфа. Одержимый понимал, что нежити с его меткой на поле боя не будет, хотя Эрна, но и некромант Горио смогут взять их под контроль. Сегодня Дейрос мог мыслить ясно лишь благодаря подавителям, но их использовать долго было нельзя, иначе откат мог бы убить его, когда демон окажется не на привязи.

Дейрос улыбался, глядя на солнце. Его чёрные прямые волосы длиной до плеч трепал ветер, а тёмные глаза были похожи на колодцы, утягивающие в пучину, возврата из которой не было. Каменная кладка не могла отразить в себе, как изящны и правильны были черты лица князя, выглядящего так же молодо, как и двадцать лет назад. На его цепких пальцах снова красовался родовой перстень, изготовленный заново и зачарованный в крови своего владельца. Только жаль, что наследницы он скоро лишится. Это значило, что нужно быть более настойчивым по отношению к супруге.

«Если бы я мог точно знать, что победа будет в моих руках, то всё прошло бы проще,» — размышлял князь. Он перевёл взгляд вдаль, где через реку был перекинут мост, соединяя Союз и империю. Говорили, там, в горах, стоит обитель чтиц, что ведают будущее… Глаза одержимого блеснули. Если чтица предскажет ему победу прямо перед войском, то это увеличит его шансы на успех. Но услуги пророчиц стоят дорого. Говорят, что в оплату они требуют нечто важное и дорогое для вопрошающего, но Дейрос был уверен, что их обители тоже надо на что–то жить, а значит, золото всегда подойдёт. Просто надо говорить с главной чтицей.

Дейрос обдумал эту мысль со всех сторон. И она ему очень понравилась. Первый же отряд наёмников, что откликнется на его предложение, отправится в обитель чтиц.