В другой раз повезет

ГЛАВА 21 БЕАТА

— Пора определяться, — начинает Элоиза.

— Давай, — отвечает Беата.

В последнее время такие слова звучат часто, и все это похоже на езду по ухабам. Почти все субботние утра неумолимо начинаются именно с таких разговоров — пока она толком не проснулась и не в состоянии их ни предотвратить, ни направить в безопасное русло.

— У тебя есть предпочтения по поводу музыки?

— Да вроде нет.

— Даже во время самой церемонии? Можно включить запись — это дешевле, — а можно пригласить музыканта или даже целое трио.

— В смысле, классическое?

— Не обязательно, — говорит Элоиза. — Хотя я скорее склоняюсь к этому.

— Ладно.

— Понятно, многое зависит от места. Мы где будем отмечать: в помещении или на воздухе?

— Я пока об этом не думала.

— Беата, я была бы признательна, если бы ты отложила телефон. В сентябре многое уже наверняка занято. Люди начинают планировать свадьбы за год.

Беата откладывает телефон.

— Ну, мы тоже можем так поступить.

Элоиза шумно выдыхает.

— Мы же решили: свадьба в сентябре. Я пойду сегодня посмотрю несколько ресторанов. Ты со мной?

— Если тебе так хочется, — говорит Беата.

— Мне хочется, чтобы ты хоть иногда высказывала и собственное мнение. Важно, чтобы этот день стал особым для нас обеих.

— Он станет особым вне зависимости от того, где мы будем праздновать, — замечает Беата. — Да и когда тоже. Я не понимаю, зачем вся эта спешка и нервы.

— Я нервничаю, потому что тебя совершенно не интересуют никакие подробности.

Элоиза делает паузу, берет себя в руки, как будто перед ней совсем уж бестолковая клиентка.

— Давай так: я исключу из списка все лишнее, а ты пообещаешь, что поможешь мне с окончательным выбором.

— Конечно.

— Даже Оскар проявляет больше интереса, — добавляет Элоиза.

Это Беата знает, и именно поэтому не в состоянии остановить движение этого свадебного кортежа. Она приняла предложение Элоизы с тихой надеждой, что они отметят это событие в собственном духе — без шума, но с глубоким смыслом. Но оказалось, что Элой за, которая была свидетел ьни-цей на свадьбах всех четверых своих братьев, терпеливо дожидалась собственной очереди. Уже решено, что свидетелями будут Оскар и Уилл. А это значит, что Беата не может топнуть ногой и прекратить все это безобразие, не вызвав очередного скандала в своем разномастном семействе.

— Я понимаю, что тебя расстраивает мое безразличие, — произносит Беата.

— Типа того, — соглашается Элоиза.

Звонит телефон.

— Не отвечай, — вскидывается Элоиза. — У нас важный разговор.

— Это мама, — сообщает Беата. — Я отвечу. Привет, мам.

Элоиза с перекошенным лицом брякает кофейную кружку на стол.

— Вы как, дату назначили? — осведомляется Лидия.

Беата уже жалеет, что сняла трубку. Похоже, мироздание решило ее таким образом наказать. Вот только за что? За то, что она в свое время не познакомила Оскара с отцом? Неужели кармическим силам плевать на лучшие побуждения?

— Пока нет.

— Скорее в начале сентября или в конце?

— Не знаю.

— Беата! От этого же зависит выбор цветовой гаммы! Начало сентября — это еще лето, а конец сентября — уже осень. Я должна дать указания флористу.

— Мам, этим Элоиза занимается, — говорит Беата. — Мы, собственно, прямо сейчас это и обсуждали.

— А платье ты уже заказала? Ты же не явишься в брючном костюме или еще в какой-нибудь гадости? Как это делают многие знаменитые лесбиянки. Одна — в свадебном платье, а другая — в костюме.

— Ты часто бываешь на свадьбах у знаменитых лесбиянок?

— Я видела фотографии в «Пипл», Беата. И не хами, тебе это не клицу. Ты, похоже, не понимаешь, какой это труд — организовать свадьбу. Особенно если она назначена прямо перед Маршем женщин. Мы должны все продумать заранее.

— Ладно, мам.

В этой свадебной затее Беате не нравится очень многое, в том числе и участие матери. Но что она могла сказать, кроме «да», видя, что Элоиза так и сияет, а все семейство, включая Оскара, радостно вопит и хлопает в ладоши? Но она недооценила, какую бурную деятельность разовьют два этих сгустка энергии, Элоиза и ее мамаша, тем более что обеим вынь да положь тюль и хризантемы.

— Дай мне Элоизу.

Беата передает трубку, поднимается наверх. Туда долетает оживленный голос Элоизы. Беата закрывает дверь своей спальни.

Звонит телефон — выходит, мама с Элоизой договорили. Или мама случайно разъединилась — такое бывает часто — и теперь перезванивает.

— Мам! — кричит Оскар. — Тебе звонят!

Беата не отвечает. Пусть думают, что она уснула. Дверь открывается, входит Оскар. Беата машет рукой и произносит одними губами: «Меня нет».

— Это тетя Марианна, она знает, что ты дома. — Оскар передает ей трубку и выскакивает за дверь прежде, чем она всучит ее обратно. Давно пора отказаться от стационарного телефона, думает Беата.

— Привет, — говорит она.

— Мама попросила помочь тебе купить подвенечное платье.

— Вы что, сговорились меня замучить? — взрывается Беата.

— Ты любишь Элоизу?

— Да.

— А маму любишь?

— Да. В целом.

— И у тебя есть сложившееся представление о том, как должна выглядеть твоя свадьба?

— Нет.

— А правда, странно, что циничная юристка, специалист по бракоразводным делам, в душе — безнадежный романтик, которому подавай белую свадьбу со всеми оборочками? Правда, странно, что наша мамочка-феминистка пляшет по этому поводу на трубе? Да, странно, но далыпе-то что? Не мешай им радоваться жизни.

— А что, мало того, что я дала им полную свободу и согласилась вообще туда явиться?

— Выходит, мало, потому что иначе они бы от тебя отстали. Ты должна все это делать с энтузиазмом.

— Зачем ты вообще звонишь?

— Затем, что через полчаса мы с Ниной за тобой заедем и повезем покупать платье.

Через полчаса Беата залезает в Марианнину машину.

— А в магазине свадебных платьев разве не нужно договариваться заранее? — спрашивает она.

— Нужно, но только тем, у кого нет подруги — редактора свадебного раздела популярной местной газеты, — отвечает Марианна.

— Ты что, ради этого блатом воспользовалась? Серьезно?

— Ты же знаешь, как развиваются события, если маме что-то втемяшилось в голову, — подает голос с заднего сиденья Нина. — А кроме того, у меня уже сто лет не было выходного. Марианна пообещала, что мы потом еще и пообедаем.

— Будет здорово, — говорит Марианна. — Кстати, справедливости ради нужно сказать, что у мамы это первая свадьба. Мы с Девлином просто смотались в мэрию — о чем она сегодня упоминала неоднократно. Понятно, почему ее так разобрало.

— Хорошо хоть, что она с нами не поехала, — вздыхает Беата. — Так, стоп, она ведь туда не приедет?

— Нет, — успокаивает ее Марианна.

— Хотя очень рвалась, — добавляет Нина.

Марианна останавливается рядом с бутиком, в витрине которого висит огромное белое платье.

— Ну вы даете, — негодует Беата.

— У них есть наряды в разных стилях, — успокаивает ее Марианна. — Уж ты мне доверься. А если ничего не подберешь, как минимум, сможешь сказать маме с Элоизой, что потратила на это несколько часов.

— Несколько часов?

— Ладно, пошли, — говорит Нина. — Чем быстрее ты перемеряешь десяток платьев, тем раньше мы отправимся обедать.

Народу в бутике полно, и Беату сильно подмывает сбежать.

— Дай я найду продавца, — вызывается Марианна. Потом поворачивается к Нине: — Держи ее и не пускай.

— Вряд ли ты в последние годы часто ходила на свадьбы, — ворчит Беата.

— Как ни удивительно, экстремальные ситуации проясняют очень многие вещи. Люди действуют по наитию, не рассуждая. Плюют на детали: что подумает родня, есть ли у них деньги, что стоит надеть. — Нина с улыбкой обводит магазин широким жестом. — Капеллану нашему скучать не приходилось, причем он не только похороны проводил.

Марианна возвращается с молодой продавщицей.

— Грета нам поможет.

— Кто невеста? — осведомляется Грета.

— Я, — сообщает Беата.

— Вы уже выбрали для себя определенный стиль? Может, вам нравятся какие-то фото из журналов?

— Нет, — отрезает Беата.

— Идемте в примерочную, — предлагает Марианна. — Беата скорее предпочитает богемный стиль, верно, Беата?

— Для многих свадебные платья — неведомый мир, — провозглашает Грета. — Даже хорошо, если у вас нет никаких заранее сложившихся предпочтений. Давайте я принесу несколько вариантов, а вы померяете? А пока ждете, не хотите шампанского?

— Безусловно, — соглашается Беата.

Грета отводит их в примерочную, приносит стулья, наполняет фужеры шампанским.

— Сейчас предложу вам платья на выбор.

— Спрашиваю из чистого любопытства, — говорит Марианна. — А почему Элоизе так хочется классическую свадьбу?

— Ее так воспитали, — отвечает Беата. — Она старшая из пяти детей. Помогала растить четверых братьев, они все ее трепетно обожают. Все уже женаты, с детьми, она была свидетельницей на всех свадьбах.

— А ты с ними знакома?

— Они живут на другом конце страны, — объясняет Беата. — Да я до нашей помолвки и не представляла, какие у них теплые отношения.

— А они не возражают против того, что ты…

— Женщина? Вроде бы нет. Одна из жен недавно позвонила представиться, сказала, что все семейство просто в восторге от того, что у них будет первая однополая свадьба.

— Очень мило, — замечает Нина.

— Согласна, — говорит Беата.

— А Оскар чего? — спрашивает Марианна. — Похоже, одобряет.

— Да, — подтверждает Беата. — Видимо, я его недооценивала. Сама свадьба его не очень радует — ходить целый день в костюме перед кучей людей для него не великое счастье, но он рад, что Элоиза переедет к нам и будет членом семьи. Они друг другу нравятся.

Приходит Грета, через руку перекинуто два длинных чехла.

— Готовы? Давайте начнем с двух самых популярных фасонов, а там посмотрим.

Она задергивает штору, разделив кабинку на две части.

— Беата, проходите сюда, где вас не будет видно, я помогу вам переодеться.

Беата идет за Гретой и снимает, как ей было велено, одежду. Грета раскрывает первый чехол, достает ворох атласа и тюля.

— Закройте глаза и поднимите руки, — командует Грета, набрасывая на Беату платье через голову и застегивая. — Атеперь… открывайте! Ну, как вам?

Она отдергивает штору, чтобы Марианна с Ниной тоже могли посмотреть.

— Нет, — заявляет Беата.

— Викторианский покрой с высоким воротом сейчас в большой моде, — поясняет Грета. — Настоящая королевская свадьба. Не всем невестам хватает на это роста, но у вас все в порядке. Вообразите, еще и фата до пят!

— Нет, не подходит.

— Беата, — говорит Марианна, — ты можешь отбросить предубеждения? И чтобы процесс был в удовольствие. Как выглядит платье твоей мечты?

— Не мечтаю я ни о каких платьях.

— Ничего страшного, — вмешивается Грета. — Найдем подходящее — вы это сразу поймете.

Она извлекает Беату из первого платья.

— Давайте поищем что-то попроще, — предлагает Марианна. — Такое романтическое, струящееся?

— Я тоже об этом подумала, — говорит Грета. И расстегивает второй чехол. — Вот этот фасон сейчас тоже пользуется большой популярностью. Идеально подходит для свадьбы на свежем воздухе. А если хотите богемный образ, можем добавить цветочный венок.

Она помогает Беате со вторым платьем.

— Прямо эльфийская принцесса из «Властелина колец», — фыркает Беата.

— А это хорошо? — уточняет Нина.

— Плохо, — мотает головой Беата.

— Безусловно, это особый стиль, который не всем по душе, — довольно скованно произносит Грета. — Может, попробуем что-то более современное?

— Да, — тут же соглашается Нина. — Давайте попробуем. И не могли бы вы дать нам несколько минут?

— Да, конечно, я пока схожу за другими платьями.

Марианна поворачивается к Беате.

— У меня сложилось впечатление, — говорит она, старательно подбирая слова, — что дело не просто в том, что тебе не нравится свадебная мода нынешнего сезона.

Беата понимает, что не в состоянии посмотреть Марианне в глаза.

— Мне не нужна помощь в выборе свадебного платья. Я об этом не просила. Я не просила организовывать за меня мою свадьбу. Все ведут себя так, будто делают мне колоссальное одолжение — отказываются от собственных планов, чтобы мне помочь. А мне этого не нужно.

Наступает молчание, потом Нина спрашивает:

— А что тебе нужно?

— Сама не знаю, — говорит Беата. — Я вообще не привыкла так ставить вопрос. Я родила ребенка, когда и сама еще по сути была ребенком. У меня не было той свободы, которой почти все пользуются на втором и даже на третьем десятке, прежде чем заведут семью. Знаете, о чем я мечтаю? О свободе от ответственности.

— А перья вам нравятся? — спрашивает Грета, входя с очередной ношей.

— Один черт, — отвечает Беата.

Грета расстегивает еще один чехол и достает нечто, больше всего напоминающее гигантское боа из перьев. Безо всяких комментариев надевает его Беате через голову.

— Придется докупить моделирующее белье, но это в любом случае неизбежно. А платье — самый тренд.

— Я похожа на перекормленную курицу, — высказывается Беата. — Бредовое платье. — Она смотрит на ценник. — Пять тысяч долларов? Вы озверели?

— Так, — говорит Нина, — предлагаю закончить.

— Слава богу, — цедит Беата. — Вытащите меня из этой фигни.

— Дай помогу, — предлагает Марианна.

— Марианна, повторяю еще раз: не нужна мне твоя помощь.

Беата давно не чувствовала такой ярости. Она заводит руку за спину, нащупывает молнию, дергает вниз.

— Где ты была, когда мой ребенок был маленьким? А ты где была, Нина?

— Стойте! — Грета всплескивает руками. — Перья очень нежные! Осторожнее, пожалуйста.

Беата выдергивает руки из рукавов.

— Не. Так. Выглядит. Моя. Мечта.

Она пихает платье вниз, оно падает к ногам.

Грета кидается к платью, подхватывает его — несколько перьев взлетают в воздух.

— Нет! — ахает она, перья медленно опускаются на пол. — Только не это.

— Ой, простите… — начинает извиняться Беата, но Грета решительно прерывает ее:

— За ремонт мы берем деньги.

ГЛАВА 22 Зоя

У Зои настал этап постановки новых целей. Она успела перепробовать все известные психологам стратегии счастья, и единственная, которая хоть сколько-то ее впечатлила, состоит в том, чтобы сосредоточиться на конкретных действиях, направленных на достижение полезных целей. Благодарность слишком хлопотно, медитация — путь к самокопанию, а руководить компанией без телефона в руке она не может, так что и отключение не подходит. А вот ставить цели — это она умеет. Например, заняться кикбоксингом. Расширить бизнес. Прогнать греховные мысли по поводу Уилла Шэннона.

Каждое утро она встает пораньше и несколько минут осмысляет свои цели. Представляет себе, что ее не одолевают греховные мысли по поводу Уилла Шэннона. Представляет, насколько от этого полегчало бы на душе. Визуализирует то, что мешает достигнуть цели (его руки, улыбка), а потом дает себе слово преодолеть искушение (на месте его улыбки она создает ментальный образ всех членов своего семейства — они орут друг на друга). Потом идет в спортзал и сбрасывает там накопившуюся сексуальную энергию. Радует то, что бизнес ее растет, опережая даже самые оптимистичные прогнозы. Она обзавелась целым выводком новых клиентов, расширяет штат. И она в отличной физической форме.

Днем у нее занятие кикбоксингом с тренером Клайдом, профессионалом смешанных единоборств. Он тоже любит ставить конкретные цели, а также имеет склонность выражать свои мысли лаконично.

— Зоя! — радуется Клайд, когда она входит в зал. — Вы пришли мне накостылять и поругаться матом?

— Как обычно.

— Славненько. Шнуруйтесь.

Зоя надевает перчатки, они у нее розовые.

— Готовы? Начнем с прямых: два правой, два левой. Поехали.

Зоя сжимает кулак, замахивается. Клайд танцевальным движением уклоняется.

— Блин, — огорчается она. — Во дура-то.

— Тихо-тихо. Нельзя так о себе. Вы на ковре, вы вступили в бой. Начало — половина победы.

— Может, Клайд, вторая половина вам и не достанется. — Зоя снова пытается его стукнуть.

— Включайте зрительное воображение, Зоя. Не бейте туда, где я нахожусь. А туда, где окажусь через секунду.

— Знала бы заранее, где вы окажетесь, — пыхтит Зоя, — я бы вам вмазала. Блин.

Она опускает руки на бедра и сгибается пополам, чтобы перевести дух.

— Нечего распускать тут нюни. Лучше сконцентрируйтесь.

— Не могу, Клайд.

— Распрекрасно можете.

Удар отскакивает от его плеча.

— Есть контакт. Сильнее!

— Вы мне поддаетесь. — Она вновь отводит руку для удара.

— Сильнее, сказал!

— Так я сильнее!

Удар.

— Вы лучше можете.

Еще удар.

— Вот теперь вроде почувствовал. Продолжайте.

— А ничего другого мы не будем прорабатывать? Я про ноги.

— Пока толком бить не научитесь — не будем. Давайте еще.

Клайд замахивается и попадает ей в предплечье.

— Ай!

— Вот так надо. Давайте, Зоя. Вы можете, я знаю. Вообразите, что я — ваш бывший муж. Врежьте от души.

Зоя отводит руку.

— Уже лучше, — хвалит Клайд. — Теперь левой. Не жалейте меня.

Она вкладывает в удар всю душу, но Клайд отклоняется и сбоку бьет ее ногой по ляжке.

— Стоп, — говорит она.

— Стоп? А зебра может сказать себе «стоп», когда за ней гонится лев?

— Ну, рано или поздно придется, — отвечает Зоя.

— И что тогда?

— Ее съедают?

— Точно. Поняли мою мысль?

Зоя не поняла, остается сосредоточиться на том, чтобы дышать и стоять прямо. Она отводит руку, промахивается, получает еще один удар, ближе к плечу.

— Ай, ну правда. — Зоя снимает перчатки.

— Что нынче приуныли, чемпионка? Вы обычно-то покрепче.

— Не знаю, — говорит она. — Что-то я не в настроении.

— Дело не в настроении, а в мышлении. Вы слишком много думаете. Задумался по ходу боя — и очутился в нокауте, так все просто. Либо дерешься, либо вали с ринга.

— Я лучше свалю. Проиграла я, Клайд. До встречи.

По дороге домой Зоя заходит за продуктами. Уилл и Оскар сегодня придут ужинать. Она плохо понимает, зачем их пригласила; задним числом это представляется ошибкой. Она просто пытается доказать себе, что не сломлена невзгодами, хотя на деле сломлена. Зак на пару дней уехал в Лос-Анджелес, и она один за другим смотрит слезливые сериалы, вот только катарсиса, на который она рассчитывала, они не вызывают.

За душем и одеванием время пролетело незаметно, она едва начала готовить ужин, когда Мавис поднимает страшный шум под дверью. Ладно, думает Зоя, придется и гостям попотеть на кухне. Оскар приобретет полезные навыки. Она открывает дверь — Уилл один. Он наклоняется чешет Мавис за ухом, та восторженно взвизгивает.

— Кто туту нас самая славная псина на свете? — говорит он. — Ты у нас самая славная. Лучше просто не бывает. — Он выпрямляется. — Оскару предложили что-то позанимательнее, — объясняет он. — Как мне показалось, с участием девочки, но всех фактов мне не сообщили. Я должен его забрать через несколько часов.

— Тогда, может, отменим ужин? Я не обижусь, если ты предпочтешь побыть один.

— Я-то очень хочу. В смысле, если ты не против,

— Нет! — Она понимает, что выпалила это слишком поспешно и слишком громко, но уже поздно. — Входи, пожалуйста. Я за ужин только взялась.

Уилл вручает ей бутылку вина.

— А что у нас в планах?

— Ничего особенного. Бифштекс и салат. Торт с шоколадным муссом.

— Прекрасно и естественно — за исключением салата.

— Я даже позволю тебе разжечь гриль.

Уилл ухмыляется.

— А я позволю тебе — как там это называется? — «составить» салат.

— Какой галантный, — восхищается Зоя.

— Да уж стараюсь, — говорит Уилл.

Взгляды их пересекаются, они спешат их отвести. Зоя протягивает ему передник.

— Мясо в холодильнике.

— Вижу. Налить тебе вина?

— Спасибо. Как у Оскара дела?

Уилл подает ей бокал.

— Я, конечно, плохо в этом разбираюсь, но, кажется, хорошо. Он довален, что сейчас лето. Оценки в школе хорошие. Похоже, у него есть друзья — правда, я с ними не знаком. Насколько я могу судить, они общаются исключительно эсэмэсками. Через месяц поедет в кинолагерь — ему очень хочется.

— А с Беатой у них как?

— Получше, ужасно этому рад. Семейный психолог помог им найти общий язык. А еще он ближе познакомился с Элоизой, и она ему очень нравится. Вообще, похоже, Элоиза здорово разрядила там обстановку.

— А у тебя он часто бывает?

— Как когда. Я не хочу чрезмерно привыкать к его обществу: вдруг ему скоро надоест. Но сейчас он ночует у меня два-три раза в неделю.

— А тебе это как?

— Мне здорово. Как будто он был со мной всегда. Он обжил свободную спальню, так что у него теперь есть своя комната.

— Ты настоящий отец.

— М-да. С ума сойти, верно? Полгода назад я вообще не знал о его существовании. А теперь хочется замедлить время, чтобы провести с ним хоть еще несколько лет.

— Ты замечательно справляешься, Уилл. Мы все так считаем. Даже Беата.

— А. Ну. — Уилл откашливается. — Спасибо. Для меня это очень много значит. — Он бросает взгляд на часы. — Пойду посмотрю, как там гриль нагрелся.

Он выходит, прикрывая за собой дверь.

Зоя улыбается. Уилл всегда был сдержан по части проявления чувств. Но у нее вряд ли много приятелей или приятельниц, которые вот так, не рассуждая, согласились бы принять в свою жизнь вздорного подростка, явившегося из ниоткуда. Уилла швырнули в глубокий омут нежданных переживаний, а он взял и выплыл, — по ее мнению, это дорогого стоит. А еще он до ужаса хорош в этом переднике. Блин, говорит она про себя. И быстренько представляет себе свое скандалящее семейство.

— Бифштекс с виду хоть куда, — говорит Уилл, заходя обратно.

— Ты тоже. — Она тут же зажимает рот обеими руками. — Блин. Вырвалось вслух.

Уилл ставит тарелку на столешницу.

— Вырвалось.

— Извини.

— Почему? Мне приятно. Ты, кстати, тоже хоть куда.

Зоя резко втягивает воздух, а Уилл пересекает кухню и встает перед ней.

— Мы же не должны…

— Чего мы не должны?

— Вот этого. Мы не должны… все должно быть платонически. Ради Оскара.

— Оскара здесь нет. А мне хочется тебя поцеловать.

— Ладно, — сдается Зоя, потому что аргументы у нее кончились, а потом она закрывает глаза и притягивает его к себе. Остаются лишь руки, губы и неистовство, одежда летит во все стороны, а потом, призвав на помощь остатки силы воли, она произносит: — Погоди. — Он замирает. — Ты разве не голодный?

Он смеется.

— Не в том смысле.

Удивительно, какой это кажется естественной вещью — целоваться с ним снова. Под многими слоями печали и досады горит, яро, как прежде, желание быть вместе. С Уиллом так хорошо в постели. Она уже забыла, какой он нежный, как откровенно восхищается ее телом, пусть это тело женщины средних лет. Сколько она ни убеждала себя от него отказаться, теперь видно, что все ее аргументы разве что царапнули поверхность ее сознания. Она его хочет, и даже сама не в состоянии убедить себя в обратном.

А потом она составляет к бифштексам изумительный салат, они сидят за кухонным столом и уплетают за обе щеки, а на сладкое — огромные ломти торта с шоколадным муссом.

— Почему свидания редко оказываются вот такими? — интересуется Зоя.

— Трудно воспроизвести такие условия, — объясняет Уилл. — Но я тут подумал. Пожалуй, я поставил слишком жесткие рамки.

— Да что ты.

— Я имею в виду свое решение, — говорит Уилл, — что нам не нужно видеться, ради Оскара. Кхм.

— Ты чего, покраснел? Из-за меня?

— А вот и нет, — возражает Уилл, откровенно заливаясь краской.

— А разве мы все еще не боимся, что Оскар расстроится? Я уж не говорю про Беату?

— Давай исходить из того, что у нас новые отношения, — говорит Уилл. — Допустим, сегодня был День Первый. Предлагаю сначала убедиться в том, что у нас все всерьез, а уже потом рассказать другим. Мы же имеем право обдумать все спокойно.

— Я тебя слушаю.

— Давай следующие несколько недель не планировать ничего по-семейному. Я буду часть времени проводить с Оскаром, а часть, отдельно, с тобой, тогда не придется перед ним прикидываться.

— А в «наше» время мы будем настоящей парой? — уточняет Зоя.

— Да.

— Но ни Беате, ни другим пока ничего не скажем. Кроме Зака, потому что как все это скрыть от него, я не знаю.

Уилл кивает.

— И как долго будет длиться этот эксперимент?

— Решим по ходу. Вдруг выяснится, что нам это не подходит, — тогда вернемся к прежнему, и никто ничего не узнает. А если захотим открыть карты, тогда и подумаем, как это лучше сделать. — У него звонит телефон. — Это Оскар, — поясняет он. — Привет. Готов? Через полчаса? Ладно. Где? Заметано. До встречи. Пришли адрес в сообщении.

— Тебе пора.

— Да. Увы. Не хочется уходить. Жаль прерывать такой разговор. Согласна подумать, а завтра поговорим еще?

— С удовольствием поговорю с тобой завтра, но думать мне не о чем, — объявляет Зоя. — Я согласна.