В небе - Уточкин!

Многогранность

Пожалуй, до Уточкина в России еще не было такого разностороннего спортсмена, который бы лидировал во многих видах состязаний. Об этом сообщалось в периодической печати того времени, в многочисленных воспоминаниях современников. Да и сам Сергей Исаевич в статье «Моя исповедь», опубликованной в петербургском «Синем журнале» № 30 за 1913 год, так подводит итог:

В этой же публикации он рассказывает о том, как интенсивные занятия физической культурой вошли в его жизнь еще в мальчишеские годы:

Когда Сергею исполнилось тринадцать лет, опекун-дядя купил для него велосипед у курьера, развозившего на нем пакеты. Леонид Алейников писал об этой поре:

С сожалением пришлось подростку поставить любимый велосипед в чулан, когда в южный город пришла морозная, снежная зима. Но некоторым утешением для Сергея стала весть, что в просторном дворе Одесского общества велосипедистов залили каток. По чьей-то инициативе устроили городские соревнования конькобежцев. Скромно, под кратким псевдонимом «У» записался и Уточкин. Приняв участие в двух забегах, оба раза приходил к финишу первым. Наградой ему стали два почетных жетона — первые награды на спортивном поприще. Четырнадцатилетний рыжеволосый гимназист удивлял посетителей городских катков и тем, что одним росчерком расписывал на льду коньками «Сергей Уточкин». С этого времени Уточкин около двадцати лет поддерживал репутацию сильного конькобежца и фигуриста.

С наступлением весеннего тепла он получил признание и как лучший в Одессе роликобежец, никому не уступающий первенства в забегах на цементной дорожке велотрека, на скетинг-ринге.

Сергей проявил себя достойным соперником лучших фехтовальщиков своего времени. Успешно выступил в первых отечественных состязаниях боксеров. Его признали весьма умелым исполнителем приемов японской борьбы джиу-джитсу. Он на равных соперничал с гимнастами, легко крутил на перекладине «солнце», сальто выполнял не хуже цирковых акробатов. Любил прыжки в длину с разбега и с места, с вышек в воду, играл в теннис.

Бег на длинные дистанции был для него истинным наслаждением. Однажды, готовясь к соревнованиям стайеров, Уточкин пробежал в Одессе на пари от Куликового поля[15] до конечной станции Большого Фонтана — около десяти километров — вровень с паровым трамваем, а под конец обогнал его.

Первым в Одессе и одним из первых в стране овладел тонкостями игры в футбол. Чопорные англичане из Одесского британского атлетического клуба приняли Уточкина — единственного русского — в свою команду. И он не раз отличался в матчах с моряками прибывавших в Одесский порт пароходов. Энтузиаст создал в родном городе две футбольные команды. Одну возглавил сам, другую поручил заботам велогонщика Крупникова. Позднее, в 1913 году, сборная команда Одессы завоевала титул чемпиона России, выиграв в финале у петербуржцев.

Здесь хотелось бы привести отрывок из воспоминаний еще одного из известных одесситов — народного артиста СССР Леонида Утесова.[16] Мысленно возвращаясь в свое детство начало века, он писал: «Некоторые фамилии знаменитых в то время спортсменов навсегда врезались в мою память. Прежде всего это, конечно, великолепный А. П. Злочевский, а также англичанин Бейт.[17] И, конечно, знаменитый Уточкин. Считалось, что Одесса без Уточкина не Одесса. Он — ее гордость, ее слава. Представьте себе человека выше среднего роста, широкоплечего, на крепких ногах. Ярко-рыжие волосы, белесые ресницы, широкий нос и резко выступающий вперед подбородок. Он храбр, он умен. Таких природа создает не часто. Это не просто спортсмен. Это эталон спортсмена…»

Умелый пловец, Уточкин участвовал во многих заплывах, состязался с гребцами на байдарках. Построил парусный бот «Лара», небольшую яхту «Баба Гарудж», до поздней осени ходил на ней в море. На соревнованиях яхтсменов его имя часто называлось среди призеров.

Чтобы испытать еще неведомые впечатления, упросил водолазов дать ему скафандр и, не имея никакой специальной подготовки, бродил по морскому дну, наслаждаясь пейзажами царства Нептуна.

Познал Сергей Исаевич и отрадное чувство победы на ипподроме. Попросив лошадь у одного из приятелей, после нескольких дней тренировок принял участие в массовом заезде и пришел к финишу первым. Опыт верховой езды у него был немалый, но всерьез заниматься этим видом спорта он не собирался. Крепкий по сложению, Уточкин не мог достичь необходимого жокею легкого веса и потому вынужден был оставаться «платоническим любителем» конного спорта.

Наибольших успехов Сергей Исаевич достиг как гонщик — на велосипеде, мотоцикле, автомобиле… На гонках, организованных Одесским обществом велосипедистов-любителей в 1892 году, публика ждала победы кого-либо из уже полюбившихся ей пионеров этого вида спорта — Шевченко, Цорна, Мрозовицкого. Но неожиданно их всех обошел дебютант — шестнадцатилетний Сергей Уточкин. В четырех заездах он пересекал финишную черту первым. За это удостоился четырех золотых жетонов. Два года спустя в официальных соревнованиях на циклодроме он вновь занял первые места.

Город у моря превратился в своеобразную «велосипедную Мекку». В Одессу стали приезжать на соревнования петербургские, московские, заграничные знаменитости. В августе 1896 года здесь прошли международные состязания с участием чемпиона мира француза Бурильона. Уточкин выиграл у него в гите[18] на треть версты с ходу, вышел первым и в гонке на полторы версты за звание «Лучший ездок Юга России», и в заключительных соревнованиях сезона — гонках на одну версту и на семь с половиной верст. В этом же году в Харькове одесский спортсмен никому не уступил первого места в гите на треть версты, на одну версту, в заезде на пять верст и в гонке за лидерами на пятнадцать верст.[19]

Велосипедные состязания в Одессе проходили на Михайловской площади, между белоснежным зданием Третьей гимназии и Александровским парком.[20] Половину площади занимал обнесенный дощатым забором циклодром (трек). Тысячи зрителей заполняли его трибуны, и Успенская улица,[21] ведущая из центра города, окутывалась клубами пыли от автомобилей и конных экипажей. Трамвай еще не ходил, и пыль вздымали также пешеходы, направляющиеся на циклодром с рабочих окраин и слободок целыми семьями, держа в руках кошелки с провизией.

«Коньком» Уточкина стали короткие дистанции. В следующем 1897 году в Одессе он установил новый всероссийский рекорд в гите на треть версты с ходу — 23,2 секунды и повторил мировой рекорд Бурильона в гите на треть километра — 21,8 секунды.[22]

Славу одного из лучших российских спринтеров заслужил и москвич Бутылкин. Заезды с участием этих двух прославленных спортсменов привлекали множество зрителей. Всех интриговал знаменитый «бутылкинский бросок» перед финишем, который не раз приносил москвичу победу. Встретились равные по силе соперники, обладавшие различной тактикой. И успех доставался им попеременно.

вспоминал об этих временах Валентин Катаев,[23] ставший в детстве свидетелем блестящей победы Уточкина в состязаниях со знаменитыми гонщиками того времени — англичанином Макдональдом и немцем Бадером.

Необычный интерес вызвал у одесситов поединок Сергея Исаевича с чернокожим спортсменом из Северо-Американских Соединенных Штатов Спайном…

Гонг! Первый заезд. Соперники зорко следят друг за другом. Зрители, волнуясь, встают с мест. Над циклодромом не утихает возбужденный гул. Финиш близок. Впереди — Спайн. Уточкин «сидит у него на колесе». Кажется, еще немного усилий, и он обойдет американца. Вздох разочарования прокатывается по трибунам: Спайн все же приходит первым, опередив одессита на полколеса. Справедливая публика награждает гостя овацией.

Второй заезд. Противники стартовали намеренно не спеша, снова приглядываясь друг к другу. До последнего круга впереди держится Спайн. Но вот Уточкин совершает мощный, неожиданный для американца рывок, отрывается — «машин на пять». На финишной прямой Спайн ценой немалых усилий приблизился к одесситу, но обойти его уже не смог. На сей раз овация адресована соотечественнику.

После антракта — третий, решающий, заезд матча. Перед стартом Сергей Исаевич дружелюбно пожимает Спайну руку. Снова первые сотни метров они преодолевают неторопливо, то и дело поглядывая друг на друга. Затем скорости нарастают. На виражах лидерство переходит от одного соперника к другому. Последний поворот совершают рядом — колесо в колесо, но после выхода на финишную прямую Уточкин находит силы оторваться на какие-то пол колеса. Победа! Циклодром бушует. Имя Уточкина у всех на устах…

Спайн вызывает Сергея Исаевича посостязаться в гонке за лидером на три версты. И вновь побеждает русский. Лишь на следующей, пятиверстной, дистанции американцу удается взять реванш. Радушные одесситы подхватывают Уточкина и Спайна на руки…

В ноябре 1898 года, выступая в Москве на «конкурсе чемпионов», организованном здешним клубом велосипедистов, Сергей Исаевич побил продержавшийся два года мировой рекорд итальянца Эроса в гите с ходу на 150 саженей, за что получил специальный приз. Его славу умножили победы над знаменитыми гонщиками французами Бонневи и Жюйе, немцем Мюнднером, австрийцем Куделой, итальянцем Феррари. Уточкин вызывает восторг публики на треках Петербурга, Киева, Тифлиса, его высокому мастерству рукоплещет Турин. Большие призы присуждают ему в Париже и Лиссабоне.[24]

Родной стихией стали для Сергея Исаевича и мотогонки. Многим соперникам в Одессе он «давал фору» — пропускал вперед на сто — сто пятьдесят сажен и все же неизменно приходил первым. Серебряными часами наградили его за победу на автомобильных гонках по маршруту Одесса — Николаев. В течение почти пятнадцати лет Уточкин был чемпионом и призером мотоциклетных и автомобильных состязаний в Петербурге, Москве, Париже, Лиссабоне, Брюсселе.

Уже один лишь перечень спортивных побед Уточкина невольно создает впечатление, что перед нами этакий счастливец, баловень судьбы. Но ведь не зря драматический актер А. Г. Алексеев, о котором мы упоминали в предыдуще главе, сказал о Сергее Исаевиче:

Первую «плату» спорт взял с Уточкина в раннем детстве. Доставая застрявший на крыше мяч, сорвался вниз вместе с обломком проржавевшей водосточной трубы и упал в бочку с водой. Это падение стоило бы ему жизни, если бы трактирный слуга, пробегавший через двор, не заметил пару торчавших из бочки мальчишеских ног…

Приехав погостить на хутор под Симферополь к двоюродному брату — заядлому любителю лошадей, Сергей освоил верховую езду. Он любил, оставив табун, скакать к пасущейся по соседству овечьей отаре и дразнить овчарок. Некоторое время эта опасная забава сходила ему с рук, но однажды он не сумел ускакать от разъяренных собак, они стащили его с коня и изрядно искусали. Не подоспей брат с объездчиками, оказавшимися случайно вблизи, дело могло окончиться трагически…

В программу тренировок перед ответственными гонками Уточкин, его друзья-соперники Цорн и Квитко включили велопробег из Одессы в Николаев. Выехали вечером, чтобы не донимала жара. Азартно, весело крутили педали, то взлетая на гору, то ныряя в долины. И вдруг… Уточкин и Цорн недвижно распластались на шоссе. В сгустившейся темноте не заметили шлагбаум, налетели на него и расшиблись.

Сзади подъехал Квитко, затормозил. Он чуть отстал и благодаря этому не пострадал. Уточкина узнать нельзя: свернута челюсть, на лице рваная кровоточащая рана. Цорна, угодившего в шлагбаум грудью, повезли на попутной подводе в Николаев в больницу, в сопровождении Квитко. Уточкин остался на обочине шоссе ждать едущих в сторону Одессы. На безрессорной повозке он мучился около восьми часов, от боли несколько раз терял сознание.

В Одессе врачи поставили на место челюсть. «Никаких гонок!» — строго сказали медики. Однако Сергей тайком дал знать посетившему его приятелю, чтобы тот купил ему новый велосипед, ведь до гонок осталось меньше недели.

Еще не утихли боли, но он хочет непременно участвовать в состязаниях…

Во время гонок Уточкин не раз испытывал судьбу дерзкими выходками, не раз находился на волосок от верной травмы. Стремительно проносился на расстоянии одного-двух дюймов от фонарных столбов. Случалось, разбивался, но, залечив раны, снова садился за руль. Сам он однажды подсчитал, что только за четырнадцать лет «велосипедной карьеры» падал в среднем по три раза в год. Сорок с лишним падений, а значит, и травм… Его мускулистое, крепко сбитое тело сплошь покрыли шрамы. Говоря о них, сам Сергей Исаевич спокойно улыбался, словно это были сущие пустяки.

Но автор «Моей исповеди» не жалеет, что его жизнь сложилась именно так, а не иначе. Он не завидует благополучным обывателям, сытым толстосумам:

Все, что составляет смысл самого существования Уточкина, чуждо и непонятно тем, кто «влачит свои дни, как звенья скрипящей проржавевшей цепи…» Ярко выраженный романтический склад натуры, презрение к дремотному состоянию мещан — равнодушных, ушедших в свои корыстные интересы — все это тоже Уточкин.

Льву Никулину посчастливилось в молодости видеть Сергея Исаевича и на велодроме, и в полетах, и в домашней обстановке. Писатель в своих воспоминаниях особо подчеркивает, что замечательный спортсмен был любим и принят в среде деятелей искусства и писателей — как умный, интересный собеседник, наделенный тонким чувством юмора. Ценители остроумия мгновенно подхватывали уточкинские крылатые фразы. В числе этих ценителей были и Александр Куприн, и Аркадий Аверченко, и Федор Шаляпин.

Корней Иванович Чуковский во вступительной статье к десятитомному собранию сочинений Куприна писал в 1964 году:

Воспоминания Чуковского как бы высвечивают еще одну важную грань образа Сергея Уточкина: его эрудицию, высокое интеллектуальное развитие. Он внимательно следил за новинками литературы. Об этом, кстати, свидетельствует и сам Куприн:

Это упоминание Куприна об «исключительной памяти» подтверждают одесские друзья спортсмена: однажды Уточкин выиграл пари, прочтя подряд на память двадцать басен Крылова. Сергей Исаевич глубоко разбирался в живописи, музыке, мастерски играл на духовом музыкальном инструменте — окарине. Статьи Уточкина в «Одесских новостях» свидетельствовали о его журналистских способностях.