В ожидании дождя (СИ)

Глава 14

Мы мчались на выход из города, и я старалась удержаться на спине медведя. Ну как мчались… Я, по сути, боролась за равновесие, пытаясь не свалиться, в то время как Рада крепко держалась за меня. Каждое движение медведя было мощным и непредсказуемым, и я постоянно скользила по его шелковистой шерсти, ощущая, как его мышцы перекатываются подо мной. Это не было похоже на верховую езду на лошади, здесь ноги расставлены намного шире, и рассчитывать на них было бесполезно.

— Миша, ты уж прости, но придется потерпеть. Иначе я свалюсь нахрен с тебя вместе с дочерью, — произнесла я, крепко схватив копну его шерсти с загривка в кулак. Это хоть немного помогло зафиксироваться.

Город не ожидал побега. Местные жители привыкли, что проклятые покорно следуют на смерть. Они не думали, что кто-то станет сопротивляться. Эффект неожиданности работал на нас: наш путь был свободен, и встречные пьянчуги разбегались в стороны, не понимая, что происходит. Возможно, после такого зрелища они на время отложат свои бутылки в сторону.

Наш путь вел в лес, и что ждет нас дальше, мог знать только Бог. Мы могли в любой момент оказаться сброшенными, как ненужный груз, а медведь мог продолжить свой путь без нас. В голове, контуженной от удара о стену, не было ни одной ясной мысли. Рада спала, и я решила, что, когда она проснется, мы что-то придумаем.

Постепенно до меня стало доходить, какой ужас я натворила. Я подписала смертный приговор нам с дочерью. В этом городе за утайку пары дровишек могли отдать под плеть, а что будет за то, что я отпустила столько существ? Для местных царьков они были очень дорогим товаром — ходячими кувшинами с магией. И не только это, благодаря моим действиям погибло много людей и несколько виверн.

Мы обречены. Я знала, что нас будут искать. Если нас найдут, нас казнят. Этот ужас сжимал мне горло, и я старалась не думать о том, что нас ждет. Я крепче обняла Раду и продолжила держаться за шерсть медведя, несмотря на все страхи и сомнения.

Думы о печальной участи постепенно перетекли в другое русло. У нас нет воды, еды, одежды, денег. Снова. Но теперь, помимо этого, нет вообще ни единого шанса устроиться на работу. Единственная возможность, которая хоть как-то мерещится вдали, — это убраться как можно дальше отсюда и затихариться в какой-нибудь задрипанной деревушке. Или лучше в городе? Там слиться будет легче, чем в десяти домах, где каждая собака соседа знает твое имя. Ах, да. В этом мире даже собак нет. Их тупо сожрали.

Медведь мчался сквозь лес, и я чувствовала, как ветер рвет мои мысли в разные стороны. Животные вокруг нас бежали без остановок. И в какой-то момент меня начало клонить в сон, и, несмотря на все опасности, я постепенно отключилась. Странно, что в этот же момент я не слетела на землю. Но, кажется, я проспала долго.

Мне снова приснилось, как я сижу на холме. Теплый ветерок треплет мои волосы, и я чувствую, как он наполняет меня легкостью. До носа доходит изумительный аромат луговых цветов, смешанный с запахом свежей земли. Внизу видна деревня — небольшая, уютная. Каждый дом стоит в некоем удалении от соседнего, что дает простор и свободу.

Я представляю, как можно разбить огород, сажать овощи на еду или выращивать цветы ради удовольствия и души. В этом месте я вижу себя в роли хозяйки, ухаживающей за растениями, наслаждающейся простыми радостями жизни. Я могу представить, как дети играют на улице, как соседи обмениваются улыбками и добрыми словами.

Это идеальное место для жизни, где можно забыть о страхах и заботах, где можно просто быть. Я мечтаю о том, как утром, просыпаясь, я буду слышать пение птиц и видеть, как солнечные лучи пробиваются сквозь листву. Я вижу себя, собирающую урожай, и понимаю, что это не просто мечта — это надежда на лучшее.

Но больше всего мне нравится слушать окружающий меня мир. Он больше не тот, что был раньше. Теперь он наполнен звуками- детским смехом, который раздается издалека, звуком удара молота в кузнице, где кузнец создает что-то новое и крепкое. Я слышу лай собак, гоняющих по полям зайца, и знаю, что они не поймают его. Им этого не нужно — это просто игра, которая наполняет их радостью.

А за макушками далеких гор виднеются наливные облака. Я чувствую, как в воздухе витает ожидание, как будто весь мир готовится к этому обновлению. Вечером будет дождь, и долгое время все в этом прекрасном уголке будут радоваться его приходу, отмечая его за чашечкой вкусного и свежего фруктового вина в центральном доме.

«Она рано пробудилась, ” — снова раздается голос в моей голове

— Кто? — я повернула голову и посмотрела на пришедшего ко мне огромного белого лиса. Удивительно прекрасное существо, словно сошедшее со страниц сказки.

«Девочка, которую ты сейчас обнимаешь, ” — раздался его голос в моей голове, как будто он знал все мои секреты.

— Я никого не обнимаю. Здесь только ты и я, — ответила я, выставив перед ним свои руки и покрутив кистями для более наглядной демонстрации.

«Действительно глупая, ” — произнес он, и я почувствовала, как внутри меня закипает раздражение.

— Не называй меня так. Ненавижу это прозвище. Приклеилось же, — произнесла я с упреком, но в глубине души понимала, что, возможно, он прав.

«Вспомни. Где ты была, до того как оказалась здесь?» — его слова были настойчивыми, и я почувствовала, как что-то внутри меня начинает шевелиться.

— Я была… была… Мы убегали. Ночью. Из ужасного города. Рада спала у меня на руках. Рада! — я подняла глаза на лиса, и в этот момент воспоминания нахлынули на меня, как волна.

Я вспомнила ту ночь, полную страха и решимости. Мы бежали, оставляя позади серые здания и мрачные улицы.

«Вот о ней я и говорю. Она рано пробудилась. Ей будет не легко. Сила будет съедать её изнутри, ” — произнес лис, и его слова, как холодный ветер, пронзили меня.

— И что же мне делать? — спросила я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

«Вам придется пожертвовать одним из сопровождающих вас существ. Другого способа нет. Он должен добровольно напитать её своей духовной маной, ” — ответил он, и его голос звучал так уверенно, что я почувствовала, как мир вокруг меня начинает распадаться.

— Да кто пойдет на добровольное самоубийство? — воскликнула я, не веря в то, что слышу.

«Ради неё, пойдут. Ради неё, будут делать вещи и пострашнее. В этом её роль, ” — произнес лис, и его слова звучали как приговор.

— Да кто она, черт бы тебя побрал? Говори прямо, а не своими полусказами, — я не могла сдержать гнев, который накатывал на меня, как волна.

«Она будущее. Тебе пора!»

Я проснулась. Дебильный сон.

Мы находились у маленького ручейка, который весело журчал, а вокруг росла трава — зелёная и свежая, такая, какую я не видела целую вечность.

Я полулежала, спиной облокотившись о медведя. Он либо спал, либо просто лежал с закрытыми глазами, погружённый в свои мысли. Голова покоилась рядом, лишь протяни руку. Что я и сделала. Провела по его носу к переносице, а потом обмела пальцем огромный пяточек. Он зашевелился и смешно сморщился, словно не ожидал такого внимания. В этот момент приоткрылся его левый глаз, и я встретила его взгляд.

— Привет. Где это мы? — спросила я, надеясь на ответ, который мог бы развеять мою растерянность.

В ответ — тишина. Я прищурилась, пытаясь понять, что происходит.

— Ты опять будешь молчать, как и раньше? Это была разовая акция? — продолжала я, чувствуя, как в груди нарастает легкое раздражение.

— Нет, мам. Он не может.

Ко мне подошла Рада, и капли воды стекали с её волос на лицо. Она выглядела такой свежей, словно только что вышла из реки.

— Тебе надо умыться. И отправимся дальше в путь, — сказала она, и в её голосе звучала уверенность, которая меня удивила.

— Куда мы направляемся? — спросила я, чувствуя себя странно, слушая наставления маленького ребенка. Она казалась такой же, но в то же время, словно выросла. Стала старше. Опытнее. Нет, даже мудрее, точнее будет сказано.

— Нам нужно пересечь горы. Дальше пока не знаю, — ответила она, и я заметила, как её глаза блестят от решимости.

— И как мы это сделаем? У нас нет ничего. Боже, мы даже потеряли единственное, что осталось от твоей настоящей мамы, — произнесла я, чувствуя, как на сердце становится тяжело.

— Ничего. Всё, что должно, ко мне вернется. Иди умывайся, приводи себя в порядок. Надо торопиться.

Я замялась, но в её глазах была такая настойчивость, что я не могла сопротивляться.

— Ты всё ещё моя Рада? — спросила я, не в силах скрыть тревогу в голосе.

— Не знаю, мам. Сама не знаю. И да, и нет. Давай позже поговорим об этом, — ответила она, и в её словах звучала печаль.

Я побрела к ручью, путаясь в ногах, так же как и в мыслях. Ненавижу это состояние, когда от тебя ничего не зависит. Терпеть не могу неизвестность. Ужасно раздражает собственная никчемность. Я не имела ни малейшего понятия, как жить в дикой местности. Как развести огонь. Что есть и как разделывать дичь голыми руками. Я полный ноль, и от этого хотелось биться головой о дерево. Я чувствовала себя слабой. Только и могла что ныть. Очередные слезы становились тому подтверждением. И в этом вовсе не был виноват стресс от пережитого. Нет. В этом виновата я сама. Раде нужна помощь, а я обуза.

Сидя у ручья, я пыталась оттереть грязь с рук, периодически смахивая лишнюю влагу со своих щек локтем. Вдруг ко мне подошел медведь. Хотя, какой он мой? Если исходить из своего сна и того, как ведет себя Рада, он не принадлежит мне. Все они принадлежат ей. Вот только почему — вопрос без ответа.

— Что? Не торопи. Дай еще минуту, и пойдем, — пробормотала я, не поднимая головы.

Медведь, как будто не слышал, тянулся ко мне, его нос касался моей шеи, вызывая щекотку и легкое раздражение.

— Да отстань! Я же сказала. Дай. Мне. Всего. Минуту! — воскликнула я, отмахнувшись от него.

Он отпрянул, помахав головой из стороны в сторону, и ушел к остальным. Я почувствовала, как внутри меня нарастает волна отчаяния. Я нахрен здесь никому не нужна. Одна. В чужом мире. Без средств для существования. Завишу от ребенка и зверей-переростков, просто упав им на хвост. Потрясающе.

— Спрашивается, нахрена меня вообще выдернули из моего мира? Чтобы быть придатком? Оборжаться над шуткой местного Бога, — пробормотала я, глядя на воду, как будто она могла ответить на все мои вопросы.

И тут, словно в ответ на мои мысли, в голове прозвучал голос.

«Ты не придаток. Ты. Моя!»