В омуте страха

Глава 17 Последний в своем роде

Утро следующего дня в полиции было настоящим праздником. Как только Сокол и его команда вошли в кабинет начальника полиции, который на время занял прокурор, пока не назначили исполняющего обязанности главы полиции Дальнограда, они увидели, что он в очень хорошем расположении духа. Было видно, что он доволен той информацией, что ему предоставил Сокол. Сейчас Кравченко сидел за столом и разговаривал с кем-то по телефону, а завидев двух сыщиков, быстро сказал:

— Я перезвоню, время убегает! — С этими словами он положил трубку и, подойдя к полицейским, обнял их за плечи. — Вот и вы, наши герои, если сегодня все пройдет гладко, город, да что там город, страна вас не забудет. Я лично буду ходатайствовать за вас, получите Станислава, а может быть смогу убедить и на Александра.

Сыщики смущенно улыбнулись:

— За Веру и Отечество! — отрапортовали они хором.

— Жаль Виктор не с нами, — с грустью заметил Агапит, и победное настроение тут же стало затухать.

Сыщики весьма тяжело восприняли гибель своего товарища, тогда на вокзале и всем не терпелось отомстить за него. Как представители закона, они хотели все сделать, по справедливости. Сокол здраво рассудил, что их смерть точно не вернет Закрипина, но вот наказание по всей строгости закона, покажет, что, несмотря на все свои ухищрения, мафия получит по заслугам.

— Что празднуем? — наконец-то спросил Янковски, заметив, что у Кравченко на столе стоял бокал с янтарным напитком. Прокурор редко пил и мог позволить себе немного побаловаться лишь в самые яркие моменты жизни, видимо таковой он нашел сейчас.

— Дону Разини, похоже, совсем изменила удача, партнеры больше не доверяют ему, а его люди предают его, — перешел на официальный тон Кравченко, — сейчас самое время нанести ему удар, от которого оправиться он уже не сможет. Жеменес сообщил о нахождении завода, сейчас там уже работают полицейские, была стрельба, но я хочу, чтобы вы вдвоем отправились на место и закрыли, этот чертов завод. Навсегда!

— Думаю, что здесь могут справиться и местные, — удивленно произнес Сокол, не стремясь пока покидать участок, — не лучше ли нам заняться разработкой плана, по аресту Разини и других?

— Нет, — покачал головой прокурор, — на заводе сейчас находятся двое людей Разини, его левая рука.

Он достал папку и протянул Андрею. Тот взял документ и принялся разглядывать лицо молодого гангстера, выглядевшего элегантнее некуда. Его лицо прямо показывало превосходство над остальными членами банды.

— Илья Владиславович Донс. Он же Мальчик Илья Донс, он же Маленький Дон. Левая рука Разини, фактически стоит наравне с Жеменесом, а может быть на ступень выше.

— Или ниже.

— Этого не исключаю, — кивнул прокурор, — но факт остается фактом, он вторая фигура после Разини, не считая Джека. Если его не взять, то проблем не избежать.

— И ты хочешь…

Кравченко сложил руки домиком и посмотрел на Сокола и его людей. Конечно, он не мог прямо подчинить себе сотрудников второго отделения, но учитывая, что они работали вместе сТоскливием, он вполне мог убедить его «одолжить» сыщиков для такого пустяка, как арестовать бандитов на уже фактически взятом заводе.

— Не подумай чего, Андрей Федорович, но я не доверяю местным, ты же видел что было…

— А что было? — вмешался Янковски, который как раз и относился к этим самым «местным», — тебе не нравится то, что вы долго закрывали глаза и чихнули, только когда гром бахнул?

Сыщики рассмеялись поговорке Павла, однако тому было не смешно. Оскорбление Кравченко он принял на свой счет.

— Спору нет, Второе отделение работает эталонно, но дай возможность и нам показать себя, чтобы скрыть позор, который лег на нашу полицию после того, что сделал Победов.

Похоже, что Янковски уже начал принимать суровую правду о том, кем был бывший прокурор Дальнограда. Однако, даже такие слова не могли разжалобить Кравченко или заставить его чувствовать себя виноватым.

— Может быть, поэтому и следует начинать с чего попроще, Павел Венедиктович? Не нужно бросаться пафосными речами.

Янковски насупился. Его вновь поставили на место, и он уже собирался было что-то сказать, а может быть и сделать из-за нанесенной ему обиды, как вмешался Сокол.

— Агапит, Донован останетесь здесь, подготовитесь к взятию Разини.

— А ты?- удивился Лучинский. Похоже, ему не нравилась перспектива оставаться в тылу, пока остальные будут рисковать собой.

— Мы вместе с Павлом, сделаем то, о чем просит господин прокурор.

Все посмотрели на Кравченко, который внимательно оглядывал сыщиков, видимо борясь с мыслью, отказать Соколу. Когда напряжение достигло пика, он выдохнул, словно котел, который готов был взорваться от накопившегося пара и произнес:

— Приемлемо.

С этими словами Кравченко махнул сыщикам рукой, показывая, что больше говорить он не намерен. Сокол и Янковски спокойно кивнули и вышли из кабинета, двигаясь по практически пустому участку, так как большинство полицейских отправили на завод.

— Какой смысл нас-то было вызывать? — пустился в свою излюбленную тираду Янковски, по его словам, он вчера крупно запил, и сейчас это было видно по его сонному виду. — Полиция уже на месте, все улики соберут.

— Не ты ли рвался две минуты назад на этот завод?

— Я, — согласился Павел, — но из-за обиды. Сначала Кравченко дает нам задание, с которым и моя бабушка бы справилась, а потом говорит, что местные сыщики ни на что не способны. Так он доверие ребят не завоюет.

Сокол вспомнил слова Скрягина: «Ну конечно, знаю я эту полицию». Прокурор уже не скрывает, что не доверяет местной полиции, учитывая, что практически вся полиция этого города была коррумпирована до мозга костей, в том числе и предыдущий прокурор.

— Твое непостоянство меня удручает, Павел, — спокойно произнес Андрей, садясь в машину и поворачивая ключ зажигания, — можешь отправляться домой, а я, так и быть, прикрою тебя и скажу, что местные сыщики ещё способны дать жару.

Янковски нахмурился, а потом, громко хлопнув дверью, сел в машину.

— Нет, прикрывать тебя буду я. — И в качестве доказательств серьезности своих намерений полицейский щелкнул ремнем безопасности.

Сокол довольно улыбнулся и двинулся в путь. Для него город как будто преобразился, стал светлее. Проезжая мимо гостиницы, Андрей задумался, как там Джек — все еще держится? А Разини? Знает ли он о том, что уже почти все кончено? Как только машина выехала за город, на горизонте показались трубы завода**, что виднелся вдалеке.

— Твою мать, — громко произнес Янковски, — это же масло перерабатывающий завод Полиграммова!

— О чем ты? — не понял Андрей.

— Этот завод, а точнее земля под ним, переходила из рук в руки, наверное, каждые три месяца, после того, как Полиграммова выкинули из бизнеса. При этом все говорили, что он все равно перерабатывает масло, только оно почему-то очень сильно походило на спирт, — объяснил Павел.

Сокол рассмеялся. Определенно, этим заводом пользовались все бандиты города. Тот, кто им владел, фактически делал всю нелегальную выпивку в городе и поднимал на ней огромные деньги. Именно поэтому этот завод представлял такую ценность для преступных группировок, и за него всегда шла борьба. На заре формирований банд, когда завод ещё принадлежал Полиграммову, как пояснил Янковски, он переходил из рук в руки чуть ли не постоянно. И лишь когда образовались два полюса силы в виде Анархистов и Баскаков, завод смог окончательно закрепиться за одной из банд, которая и диктовала свои условия и формировала рынок сбыта различного контрафакта. Но и это подошло к концу, когда в Дальноград явился Разини. Теперь же, следовало убедиться, чтобы этот завод больше никогда не попал в преступные руки.

— Видимо, у этого завода богатая история, — произнес Андрей выходя из своих мыслей. Ему не хотелось говорить Янковски о своих размышлениях, слишком уж тяжелы они были даже для самого Сокола. Иногда он думал, что слишком зацикливается на работе и это наводило на него странную тоску.

Машина въехала на территорию завода, где уже стояло пять полицейских машин. Полиция уже успела взять периметр в окружение и даже взять небольшой улов. Порядка семи человек, были закованы в наручники и направлялись в полицейские машины, дабы отправиться на допрос в участок, а уже дальше в камеру.

Андрей слегка вздохнул, радуясь, что и местные полицейские наконец-то взялись за работу, и не пришлось вызывать специалистов из Петрограда. Второе отделение весьма ревностно относилось к расследованиям, которые попадали к ним на стол и за провал таких заданий руководство обычно по головке не гладило.

Выйдя из машины, сыщики показали документы, демонстрируя, что у них есть полномочия обследовать весь завод. Янковски осмотрелся, а Сокол подошел к сержанту полиции, который руководил операцией по поимке бандитов на заводе.

— Смотрю, начали вы хорошо, — кивнул Андрей на гангстеров, которых поднимали с земли и толчком отправляли в сторону полицейской машины.

— Да, они даже пукнуть не успели, как оказались арестованными, — рассмеялся сержант, — у нас же без потерь.

Сокол усмехнулся.

— Спасибо за яркую аллегорию сержант, — сыщик взял у него блокнот, где были записаны имена арестованных бандитов и осмотрел его. Ни одного знакомого имени, обычная шушера на подпевках для охраны завода.

— Не покажите театр вашего триумфа? — кинул ответную аллегорию Сокол, возвращая блокнот полицейскому.

Тот махнул рукой в сторону основной постройки и, сложив руки за спиной, двинулся за Андреем.

— Мы уже все осмотрели. Документы в кабинете управляющего, но по ним, кроме алкоголя тут и нет, в принципе, ничего, — произнес офицер, указывая на складское помещение, — есть еще подвал, его сейчас ломают, как только откроем, сообщим.

Сыщики двинулись к кабинету управляющего. Склад был почти пуст, стояли только мелкие ящики, небольшие бочки, и гадать, что было внутри, не приходилось. В кабинете уже работали другие полицейские, осматривая каждую бумажку.

— А, Янковски, — усмехнулся сыщик из Дальнограда, который прямо сейчас составлял опись конфискованного товара. Заметив товарища, он бросил свое дело и двинулся к нему, дабы пожать руку.

— Захар, — Павел сдержанно пожал коллеге руку, — отдел прислал тебя?

— Ну, а как еще, кто-то же должен возиться с этой грязью.

— Сдается мне, что с этой грязью возиться придется не один день.

Захар засмеялся на замечание Янковски. Сокол же заметил, что Павел не испытывает светлых чувств к своему коллеге. На лице сыщика прямо было написано «Что ты здесь забыл», но к его чести, Янковски сдержался, дабы не показать своего пренебрежения.

— Справимся, команда уборщиков у меня здесь будь здоров.

Сокол прервал Захара, остановив рукой, когда сыщик хотел вернуться к своему делу по составлению описи.

— Где Донс?

Захар растерянно посмотрел на Андрея, как будто соображая о чем речь.

— Скорее всего, в нижних отделениях. Наши парни вот-вот туда прорвутся.

— Теперь это наше дело, — тоном, не терпящим отлагательств, заявил Сокол, вытаскивая свои документы и демонстрируя, что теперь власть в этом расследовании переходит к нему, — Павел, собери людей, пока вскрыть эту кормушку.

Янковски отправился на улицу, дабы поискать свободных парней. А сам Андрей решил пока поглядеть, что нашли полицейские в документации завода. Он зашел в кабинет управляющего, в небольшой пристройке, которую поставили прямо в складском помещении. Её установили на высоте второго этажа. Место не самое уютное, но это позволило увеличить свободные места для продукции снизу. Тот, кто занялся управлять заводом для Разини, прекрасно понимал, что нужно для роста прибыли.

Внутри уже сновали полицейские, собирая бумажки в коробки и спуская вниз. Один из них заметив сыщика, махнул рукой в знак приветствия. Сокол в двух словах обрисовал для чего он пришел и полицейский отошел от стола, освобождая Андрею место.

— Удачи, капитан, — улыбнулся он Соколу, — здесь вся документация мафии, все, что нужно для того, чтобы засадить Дона, — сказал он с презрением.

— А ну-ка! — также взял бумаги Янковски, который поднялся следом за Андреем и осмотрел ее. Такая вольность немного смутила Сокола, но он никак её не прокомментировал, — Граф! — С этими словами он передал найденный документ Андрею, указывая на небольшой список в конце. Список был написан от руки и приклеен на корочку папки, в которой держались документы.

— Хм, в самом деле, — кивнул Андрей, удивляясь, — похоже, Разини вел учет всех денег, которые украл у него Граф, при этом, не зная, кто это.

— Или знал, раз вел учет, только не хотел его убивать, а делал вид, — предположил Павел.

Вернув бумаги полиции, сыщики вернулись к подвалу, который только что сломали. Все служители закона, обнажив оружие, начали аккуратно спускаться. Внизу, где должен был быть подвал, оказался длинный коридор ведущий куда-то вперед.

— Капитан, мы пойдем первыми,- предложил один полицейский, проверяя винтовку, — вдруг что!

— Все в порядке, — успокоил его Янковски, — не стоит толпиться, мы аккуратно.

Двигаясь как можно тише, сыщики пошли по коридору, но, как бы тихо они не шли, их шаги все равно эхом отзывались по помещению.

— Думаешь, стали бы они закрывать подвал таким образом, что его взламывали целый час? — спросил Сокол, прежде чем взяться за ручку железной двери.

— Я думаю, здесь мы найдем ответ.

Подав сигнал полиции действовать тихо, Андрей открыл дверь. Внутри оказался не просто подвал, а реальное «нутро» завода. Огромная комната с конвейером, по которому ездили бутылки. Где-то стояли другие гангстеры, держа в руках оружие. Были и обычные работники, которые копошились и сверяли что-то по бумажке.

Войдя внутрь, Андрей и Павел, быстро подняв пистолет, крикнули:

— Полиция, бросить оружие!

Результат оказался прямо противоположным. Все вооруженные гангстеры попрятались за огромные ящики, коих здесь было больше, чем наверху, и разом выстрелили в незваных гостей. Однако те зря времени не теряли и, когда стало понятно, что мафиози не собираются сдаваться, спрятались за углом, где был коридор.

— Да, это было не совсем компетентно! — крикнул Павел Андрею, который стоял напротив него и прижался к стене, чтобы пули их не достали.

Не согласиться было трудно. Аккуратно заглянув в комнату, Сокол заметил одного перебегающего бандита и метким выстрелом попал тому в ногу, заставляя рухнуть на пол, схватиться за прострелянную конечность и закричать от боли.

— Неплохой выстрел! — показал большой палец Янковски и тут же подал сигнал полицейским, которые толпой ввалились в комнату, занимая позиции за ящиками и бочками, что стояли возле двери.

Начался сущий кошмар, где понять, что происходит, было практически невозможно. Андрей уже понял, что их противники будут сражаться до последнего. Выбор у них был один, погибнуть или перестрелять всех служителей закона, а потом скрыться.

По всему подвалу летали пули, были слышны рикошеты, крики боли, не хватало только взрывов. Что касается последнего, то Сокол был этому рад. Они уже давно разделились с Янковски, тесня мафию как можно дальше. Бандиты прекрасно понимали, что, несмотря на хорошее вооружение, полицейских больше, никто ведь не ждал, что они нагрянут в подвальное помещение. Все было обставлено так, что управляющий был наверху, а завод использовался как склад, но приказ для полиции был ясен — проверить завод полностью, что они и сделали.

Сокол снова и снова нажимал на спуск, ему было не привыкать. Во время войны он часто шел в лобовую атаку, проблема была лишь в том, что дистанция была больше, нежели сейчас, и любая шальная пуля здесь могла стать последней. Наконец, когда убитых у мафии было уже человек пять, оставшиеся гангстеры решили сдаться.

— Хорошо! Хорошо! Мы сдаемся! — крикнул один из мафиози и выбросил автомат из своего укрытия, за ним последовали остальные.

Надев на сдавшихся бандитов наручники, Сокол осмотрелся. Четверо полицейских были ранены, было видно, что служители закона в этот раз действовали намного эффективнее и аккуратнее, нежели на станции, так как убитых среди них не было, что радовало Андрея. Мафия же так легко не отделалась. Четверо убитых и семь раненных, остальные же были слегка потрепаны. На их лицах осела пыль и капли крови, но в остальном они были вполне здоровы, разве что подавлены.

Пока полицейские переносили раненых наверх, Сокол и Янковски подошли к еще одной двери.

— Если там будет еще одна такая толпа, я не выдержу, — произнес Павел, вытирая пот с грязного лба, при этом размазывая по нему кровь, в которой была выпачкана вся рука, — не моя, — сказал он на вопросительный кивок Сокола.

В отличие от других дверей, эта дверь была деревянная, что позволило двум полицейским с легкостью ее выбить. Выставив перед собой пистолеты, служители закона вошли внутрь. Они оказались в маленькой коморке, которая, судя по всему, была еще одним кабинетом. Несколько шкафов, маленький сейф на невысоком столике в углу комнаты и еще один столик прямо перед ними, за которым сидел гангстер, а рядом с ним стоял его товарищ, держа в руках дробовик и направив его на полицейских, однако стрелять он не стал.

— Марти, — улыбнулся тот, что сидел за столом, — прикончи их.

Но гангстер с дробовиком стоял, не шелохнувшись, смотря на двух полицейских.

— Не глупи, Марти, — произнес Сокол, держа перед собой пистолет, — брось оружие, и никто не пострадает.

— Твои подельники либо сдались, либо погибли при аресте, ты же не хочешь, чтобы эта миленькая коморка окрасилась в цвет вашей поганой крови? — прорычал Янковски, щелкнув пистолетом.

Марти, бросив взгляд на своего «босса», наконец тяжело вздохнул и медленно, чтобы полицейские не приняли его действия за опасные, разрядил ружье, бросая патроны к ногам сыщиков, через пару секунд и сам дробовик оказался на полу, а Марти протянул свои огромные руки для того, чтобы ему надели наручники.

— Сдавайся, Роб, Разини проиграл, — тихо произнес Марти, взглянув на своего товарища, по его тону было понятно, что он от всего устал и умирать ради того, чтобы Разини еще пару дней побыл боссом мафии, он не собирался.

Робу на это нечего было возразить.

— Где Донс? — спросил Сокол, всё также держа на прицеле Роба, который не собирался вставать.

— Сбежал, скотина такая, — обругал товарища Роб, — ублюдок ебаный, спиздил деньги и ушел в закат.

Андрей чуть не застонал от такой новости. Он обратил внимание на сейф рядом с Робом. Он был открыт и пуст, а сами Роб и Марти, судя по всему, также недавно обнаружили данный факт. Маленький Дон оказался хитрее, видимо он, давно просчитал конец Разини и собрал остатки денег и ушел.

— Один?

— Пес его знает, — ответил гангстер, — теперь то уже, какая разница?

— Ты поганый испашка, — разозлился Павел, стукнув по столу кулаком в который был зажат пистолет, — думаешь, я тут шутки шутить пришел? Говори где ваш кусок дерьма, пока я сам тебя…

Его можно было понять. Теперь Кравченко с них шкуру спустит, а ведь именно об этом он и предупреждал. Они упустили одного из опаснейших гангстеров Дальнограда. Где он может быть, теперь никто не знает. Сначала с ними переговорит Кравченко, а потом уже и начальство распнет на столе за нерасторопность.

«Следовало сразу нас посылать», — подумал, было, Сокол, пока Павел препирался с Робом, который неожиданно нашел в себе силы огрызаться.

— Я скажу своим парням, они этот завод снесут до камня, но найдут твоего Мальчика! — орал Янковски, явно приняв побег Донса на свой личной счет, и не мог поверить, что его так легко обставили, особенно после того, как они с боем пробились через подвал.

Роб лишь оскалился и неожиданно выхватил пистолет. Реакция Янковски была молниеносной, но не настолько быстрый, как просчитанный ход Роба. Раздался выстрел и крик боли, который окатил все подземное помещение. Буквально следом раздался второй.

В коморку моментально вбежали полицейские с автоматами в руках и принялись размахивать ими в разные стороны, ища очередного бандита. Нашли они его на полу с простреленной рукой. А в углу, тяжело дыша и пыхтя как паровоз, лежал Янковски. Пуля попала ему в плечо, чуть ниже шеи и он, судя по всему не понимал, что вообще произошло, лишь старался унять боль.

— Врача! — заорал полицейский и двое его коллег, схватили Павла и понесли его наверх.

Сокол, же, смотрел на лежащего Роба, которому никто помощь оказывать не собирался. Гангстер оказался весьма быстрый, так что даже быстрый выстрел Андрея не спасло Павла от раны. Пистолет, который секунду назад держал гангстер, лежал в углу комнаты, а сам Роб сидел на коленях и выл от боли, зажимая свою ладонь, в которой зияла дыра от пули. Сокол же хладнокровно смотрел на бандита.

— Пусть скажет спасибо, что не пристрелил, — грозно прошептал Андрей, опуская пистолет, — жду наверху.

Ближе к вечеру, когда всех бандитов, наконец, увезли в участок, а на заводе осталась лишь пара полицейских и сыщик, подъехала машина прокурора, откуда вышел Кравченко. Бросив взгляд на старые развалины склада, он повернулся к Соколу.

Андрей понимал, что похвалы в этот раз ждать не стоит.

— Надо договориться с градоначальником, чтобы он распорядился о сносе этого бельма на глазу города, — начал он издалека и пригрозил пальцем заводу, а после пошел в кабинет управляющего, где ему на стол вывалили все документы. Но до них дело ещё не дошло.

— Мне доложили, — сказал он, хмуро усаживаясь на старый стул, который протяжно скрипнул под его весом, однако прокурор не обратил на это внимание, — какого черта Андрей? Я же предупреждал тебя!

Сокол не дрогнул. Ему не в первой было получать нагоняй от начальства. Вскоре к ним присоединился и Тоскливий, который влетел в кабинет как ветер и чуть ли не с порога принялся орать.

— Сокол, какого хера?

— Полагаю, что вся злость из-за Донса.

— Смотрите, у нас тут охуенный сыщик!

Тоскливий не стеснялся в выражениях и готов был разнести весь кабинет, лишь бы показать, что его злости нет предела.

— Когда мы прибыли его уже не было, — Андрей понимал, что это будет выглядеть, как попытка оправдаться, но ничего другого у него не было. Тем более, по словам Марти, так оно и было. Донс сбежал задолго до того, как прибыла полиция, так что вины их в этом не было.

— Да мне плевать, ты упустил человека, который знал столько, столько… да бля, он мог знать даже больше чем сам Разини.

Сокол подумал, что вполне возможно так и есть. Однако, кроме Разини у них ещё был Джек, который точно не собирался бежать. По крайней мере, Андрей надеялся на то, что не мог.

— Успокойтесь, — поднял руки в примирительном жесте Кравченко и посмотрел на Сокола, — Андрей Федорович, вы же понимаете, что в итоге это провал?

Сыщику ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Это и был провал, упустить человека, который сам мог однажды стать боссом, было сродни поражению. Донс обладал всеми качествами лидера и прежде чем он начнет действовать, он сначала изрядно отлежится на дне.

— Павел ранен, Донс сбежал, а мы так и не получили ничего полезного, — вынес вердикт Тоскливий, который слегка успокоился, но всё ещё шмыгал носом от злости, — в Петрограде нас живьем съедят. Никакого ордена Сокол, понял?

Кравченко, отвернулся к бумагам, давая Андрею понять, что его поддержки в этом споре он не получит. Однако она Соколу и не нужна была. Он сделал всё что мог, оставалось только работать дальше. Донса конечно же объявят в розыск, но вряд ли найдут, если только тот не сбежал к Разини, но учитывая, что тому осталось не долго, Маленький Дон вряд ли бы упустил свой шанс отправиться в свободное плавание.

— Донс был единственный в своем роде, — не унимался Тоскливий, сложив руки на груди, похоже провал этой операции сильно задел его, -единственный кто был способен стать наследником Разини и теперь он сбежал.

В это время прокурор осмотрел все бумаги и хлопнул в ладоши.

— Примите мои поздравления, кое-что у нас еще осталось и операцию можно всё-таки назвать успешной! — поздравил он сыщика. — Стрельба, раненые — все это еще впереди, и самое важное, что у нас хватает всех улик, чтобы засадить, Разини. — Сделав небольшую паузу, Кравченко начал перечислять, — производство и продажа алкоголя, оружие, подкуп, убийства — всего этого хватит, чтобы отправить Разини за решетку пожизненно.

— А как же Граф? — спросил Тоскливий, который сидел за столом и курил трубку для успокоения нервов. — Если он воровал у мафии и о нем до сих пор никто не знал, то он может быть еще могущественнее Разини.

Кравченко порылся в папке и достал фотографию, на которой был изображен Разини.

— Знакомьтесь, джентльмены, Альфред Разини, он же Граф. — Подождав, пока сыщики отойдут от удивления, он, наконец, положил все документы в папку и закрыл её, а после встал из-за стола и двинулся к выходу, шепча себе под нос: — Присваивать собственные деньги, нет, Разини гений, истинный гений.

Возле машин Кравченко долго стоял, смотря на то, как солнце заходит за горизонт. Сокол и Тоскливий стояли рядом, что-то им подсказывало, что речь прокурора не закончена, и они оказались правы. Повернувшись к сыщикам, он произнес тоном, который не требует возражений:

— Мы собрали все необходимые доказательства, чтобы засадить Разини, это великий день не только для вас, мои дорогие друзья, но и для всего города. — Повернувшись, Кравченко медленно протянул наручники Соколу. — Ты можешь, наконец, арестовать дона Разини

Они влетели в комнату Джека внезапно, когда она сидела в кресле и листала книгу. Схватив её за руку, они поволокли её словно мешок по всей комнате. Она брыкалась и старалась оцарапать своих похитителей, но они были крепче и сильнее. Когда грубая сила не помогла ей защититься, ей оставалось лишь одно:

— Джек! Джек! — кричала Джулия, в надежде, что он её услышит. Она не понимала, что происходит и почему вдруг не с того ни сего люди Разини пришли за ней.

На мгновение ей в голову пришла мысль, что пришли за Джеком, а её прихватят в придачу. Но её сомнения быстро прошли, когда два бугая толкнув двустворчатую дверь в кабинет Разини, швырнули её на пол и она, прокатившись кубарем по ковру, остановилась возле чьих-то ног.

Альберто Разини, красный от ярости схватил её за волосы, от чего ее глаза тут же налились слезами, и острая боль прошлась по её голове. Она рыдала и пыталась смягчить боль, схватившись за мясистые руки босса мафии.

— Что, визжишь сука? — усмехался он, и, подняв её за волосы, со всего размаху швырнул на пол.

Больно ударившись, Джулия захныкала:

— Джек, — попыталась она вновь позвать любимого, но снова никто не пришел, лишь Разини поднял её за воротник её вечернего наряда и, держа, словно котенка за загривок, со всего размаху нанес её звонкую пощёчину. На её щеке тут же образовалась красная отметина, а в глазах заплясали искры. Она плохо слышала себя, кажется, она рыдала и звала его, но она отчётливо помнила, что говорил мафиозо:

— Ты грязная шлюха, именно ты виновата в том, что произошло! — орал он, продолжая наносить удар за ударом

Раздался выстрел и огромная ваза, стоявшая возле окна, разлетелась вдребезги.

— Джек? — удивленно и ошарашенно произнес Разини, останавливая побои.

Джулия кое-как открыла глаза. Разини разнес все, что было под его рукой, дабы избить её. В его руках был обломленный бильярдный кий, который он был готов применить словно дубинку, но его остановил Джек, стоявший возле двери и наведя на босса пистолет.

— Убери, слышишь! — грозно произнес Разини, смотря на бывшего друга, — ты не сможешь выстрелить.

— Хочешь, проверить? — холодно отозвался Палач, — отойди!

На секунду босс мафии замер, а потом бросил огрызок кия медленно двинулся назад, выставив вперед себя руки, в качестве защиты. Джек подошел к плачущей девушке и помог ей подняться. Она еле держалась на ногах, но руки её обвили шею гангстера и старались не отпускать.

— Я смотрю, Джек женщина совсем вскружила тебе голову, — оскалив зубы, прошипел Альберто.

— У тебя она тоже была, — грустно заметил Жеменес, смотря на босса и всё ещё не убирая пистолет.

— Не смей сравнивать мою прекрасную Фредерику с этой… шлюхой! — пистолет его не испугал, а слова Джека только больше подлили масла в огонь, — она была дворянкой и никак не падшей женщиной.

Джеку было все равно. Кто Разини такой, чтобы заставлять его выбирать, кого любить? Не ему управлять его сердцем. Не теперь.

— Что, готов убить друга ради шлюхи⁉ — не унимался Дон.

— Сейчас мы уйдем, — сказал Джек, не обращая внимания на крики босса, — а ты…

— А я буду преследовать вас! Ты предатель Джек, кинул семью и ради кого? Неё… этой паскуды.

Джек молчал. Однако его рука с пистолетом говорила сама за себя. Он медленно двинулся к выходу, а люди Разини вместе с ним, начали надвигаться на Джека и Джулию.

— Ты понимаешь, кем ты стал, Джек? Ублюдком, ничтожеством.

— Ты сделал меня таким! — Жеменес крепко схватился за рукоять пистолета, и дабы подтвердить, что он не шутит, слегка дернул пистолетом вверх и вниз, — ты!

— Я? — Разини рассмеялся, — я не заставлял приводить её в наш дом! Что бы сказал твой благородный отец, узнав, что его сын, втюрился в шлюху, которую подобрал в борделе!

Раздался второй выстрел, от чего Разини упал на диван и тяжело задышал. Пуля попала в стену. Джек явно не собирался убивать босса. Джулия едва заметила, как дрогнула рука Палача. Она понимала, что ему тяжело, но он продолжал бороться с собой. Слова Разини задели за живое. Его отец казнил преступников, среди которых были и предатели, и уж точно бы его рука не дрогнула, отказаться от Джека, если бы он привел в дом женщину, похожую на Джулию. Однако, сейчас он не со своей семьей. И если бы не Разини, то он вообще бы не встретил её. Теперь время изменилось, его семья теперь он сам и ему решать, что будет дальше. И он решил:

— Мы уходим.

— Уходите, вот только далеко вы не уйдете! — не унимался Дон, — я не стану убивать тебя, Джек. Я убью её, и ты пожалеешь, что вообще подобрал эту шалаву!

Девушка дрожала, она перепугалась не на шутку, а Жеменес был все также хладнокровен, как и раньше. Она не могла понять, что происходит сейчас в его душе, но Джек оставался все таким же невозмутимым.

— Не придется, — наконец-то сказал он и бросил пистолет, — я остаюсь Разини. То, что ты сделал сегодня, это было выстрелом в израненное тело друга.

— Что? — не понял Альберто.

— Ты убил меня. Своего друга, который спас тебе жизнь и который защищал, вершил «правосудие» твоим именем. Ты хотел Палача, ты его получишь. Однажды, ты услышишь мой приговор, но пока что я полностью твой.

— Джек, нет, не надо, — прошептала Джулия на ухо гангстеру, но тот не ответил.

— А шлюха? — казалось Дон не услышал угрозы, но Джеку уже было плевать.

— Она исчезнет.

Молчание что воцарилось в зале, было тонким, как струна от гитары. Разини, сверкнув своими черными глазами отвернулся. Джек, поняв это как «Хорошо», развернулся вместе с девушкой и, подняв её на руки, вынес сначала в холл, а потом занес к себе в комнату. Аккуратно, почти нежно уложив её на кровать, он осмотрел её лицо, и в его глазах появилась слеза, он старался сдержаться, но видя её синяки и ссадины, едва держал себя в руках, чтобы не вернуться и не закончить начатое. Джулия нежно коснулась его щеки, а потом он поцеловал её. И после этого, все было кончено.