В снежных горах Непала

Глава 16

Они спустились на первый этаж и обнаружили, что остались в доме одни. По-прежнему на заднем дворе тарахтел генератор, а, значит, работал и холодильник. Он соорудили себе завтрак из ветчины, яиц, помидор и кофе, уселись за небольшим кухонным столом и некоторое время молча, с улыбкой, смотрели друг другу в глаза. Маша удивлялась той нежности, которую она испытывала к Сантошу. Всё в нём было ей мило и дорого. Хотелось прикоснуться к нему, взять за руку… Он как будто понял, потянулся через стол, накрыл её пальцы ладонью, смущённо сказал: — не хочу расставаться. Не ходи никуда без меня, время сейчас неспокойное. — Она согласно кивнула, спросила:

— ты скоро приедешь?

— Не знаю. — посмотрел виновато: — сама знаешь, сколько раненых было только в одной Солу Кхумбу. В Катманду, конечно, самый тяжёлый период миновал, но отец говорит, что работы нам полно. Много людей решили обратиться к врачам только сейчас, когда прошёл первый шок. Их раны, которые они собирались лечить самостоятельно, воспалились, появились болезни, которых не было в таком масштабе. Он сказал, что выявлено несколько случаев холеры, а про гепатиты я уж не говорю, — он помолчал. — Да, ещё. Маша, я оставлю тебе сотовый. Позвони, наконец, домой и поговори с родителями и дочерью, — он улыбнулся, — не забудь сказать, что выходишь замуж!

— Ага, за мужика, который в шкуре снежного барса бегает по горам!

Сантош не успел ответить. Хлопнула входная дверь, и появилась Шилангма, а за нею — Анг Ламу.

Сантош уехал, а Маша, дождавшись, когда Анг Ламу позавтракает, потащила её в гостиную. Они с комфортом устроились в креслах, хотя шерпа чувствовала себя скованно, да и Шилангма поглядывала на неё с некоторой укоризной. Маше было неприятно, что её храбрая и решительная подруга согласна считать себя человеком второго сорта, о чём ей и сказала. Та недоумённо пожала плечами: — а у вас разве не так? Разве те, кто богат, кто правит вами — сидит за одним столом с простыми носильщиками? Или стиральщиками, кожевенниками?

— Э-э, понимаешь, у нас не так много носильщиков, прачек — у вас их зовут стиральщиками, ну да, кожевенники… пожалуй, ты права, богатые не сидят за столом вместе с этими людьми, но у нас как-то… не так ярко всё это выражено. По крайней мере, на словах все люди равны.

— Так и у нас тоже, — Анг Ламу хихикнула, — все равны. Кастовое деление давно отменено государством. Только вот в жизни по-прежнему есть высокие касты — брамины и чхетри, и низкие — вайшья и шудра. Ну и прочие. — Она презрительно махнула рукой. Маша вздохнула. Да уж, здесь работы этнографам — непочатый край.

Они ещё немного посидели и поговорили о своих семьях и грядущих перспективах поисков работы для шерпы. Потом Анг Ламу решила прогуляться по столице, а Маша отправилась к себе, где прилегла на кровать и незаметно для себя уснула. Подушки пахли Сантошем, и она, улыбнувшись, уткнулась в них лицом, вспоминая прошедшую ночь.

Вечером радостный Джайя рассказал Маше, что, наконец-то, налажена связь с отдалёнными деревнями в Гималаях и ему удалось поговорить с отцом. Господин Ари сообщил, что у них всё хорошо, сам он и семья младшего сына здоровы, деревня потихоньку отстраивается, а профессор поправился и, порой, по целому дню проводит на ногах, общаясь с местными жителями.

Маша грустно подумала, что Марк Авдеевич, как только найдёт проводника, сразу вернётся в Катманду, а затем они улетят в Москву. Она боялась представить, как отреагирует Сантош на её слова о том, что она возвращается домой и, скорее всего, больше они не встретятся. При одной мысли об этом ей хотелось плакать. Её сердце разрывалось на части и не хотело верить, что у них с Сантошем нет будущего, что бы он ни говорил.

Позднее, когда семейство Пракаш Малла и гости уже отужинали, приехал уорент-офицер первого класса Таши Притхви Нарайян. Он был чем-то озабочен и, погружённый в свои мысли, невнимательно слушал хозяина дома. А удивлённая Маша с благодарностью узнала, что Джайя просит Таши отправиться в Солу Кхумбу, чтобы вызволить профессора из плена Гималаев. Извинившись, полицейский, теперь уже со вниманием, выслушал Джайю и согласно кивнул: — да, так будет лучше всего. Честно говоря, я и сам думал об этом. — сидящая молча Анг Ламу встрепенулась:

— господин, а можно мне с вами? Я знаю тропы через Лангтаг и уже дважды была в Солу Кхумбу!

Таши улыбнулся: — я был бы рад, ведь мне всё равно придётся искать хотя бы одного носильщика. И ещё… — он помрачнел лицом, глухо сказал: — у меня неприятное известие. Сегодня ночью из участка бежал Ашвин. Его должны были перевезти в следственный изолятор, но двое молодых полицейских допустили оплошность, чем он и воспользовался. Мы ищем его, но пока безрезультатно, потому что в полиции не хватает людей. Пока что все основные силы брошены на устранение последствий землетрясения. — Присутствующие в гостиной замерли, осмысливая сообщение. Маша равнодушно подумала, что Ашвин, даже и будучи на свободе, едва ли будет пытаться как-то отмстить за свою поимку. Слишком уж ничтожный он человек. Скорее всего, его давно уже нет в Катманду, он бежал из города, который кишмя кишит полицией и теперь отсиживается где-нибудь в окрестностях столицы. Она зевнула, смущённо прикрывшись ладошкой. Сидевший рядом Сантош, вольготно раскинувший руки по спинке дивана, наклонился к её уху, насмешливо прошептал:

— не вздумай уснуть до моего прихода!

Галина Николаевна улыбнулась: — я думаю, молодёжь может идти спать, а мы ещё посидим. — Маша посмотрела на хозяйку: у той в глазах светилось понимание и чуть-чуть — грусть. Кажется, она была в курсе отношений гостьи и сына. Майя, которая давно уже дремала, сидя в кресле с высокой спинкой, с удовольствием вскочила на ноги, подхватила под руку Машу:

— всем спокойной ночи! — они вышли за дверь и заторопились по своим комнатам. Анг Ламу и Сантош остались в гостиной, выжидательно глядя на полицейского. Так же пристально на него смотрели и супруги Пракаш Малла.

Тот усмехнулся: — вы правы, у меня есть ещё одна плохая новость. Как вам известно, по истечении каждых двенадцати лет наступает время Кали Юги. Плохо, когда этот день совпадает с убывающей луной, — он внимательно обвёл взглядом слушателей. Джайя и Сантош нахмурились, Галина Николаевна смотрела на него расширившимися глазами, а Анг Ламу в страхе прикрыла рот ладонью. — Но хуже всего, когда в этот период происходит какое-то несчастье. Я уж не говорю о катастрофе, постигшей Непал. Так вот, все эти три события встречаются ровно через шесть дней. Ну, землетрясение произошло значительно раньше, но его последствия растянуты во времени, так что, я думаю, можно без большой натяжки говорить об угрожающем совпадении. — Он опустил глаза, задумался.

— Но, насколько мне известно, празднование Кали Юги представляет угрозу лишь детям? — Галина Николаевна, побледнев, смотрела в лицо полицейскому.

— Да, обычно так, — Таши кивнул головой, подтверждая, — поэтому родители стараются не выпускать детей на улицу в это период. Но как нам стало известно от осведомителей, жрецы Кали Юги пересмотрели концепцию праздника. Они считают, что люди белой расы появились на Земле значительно позже, чем те же непальцы, индийцы или китайцы. Значит они, по сравнению с нами, те же неразумные малые дети.

— И что теперь? — Джайя скептически скривился, — едва ли все иностранцы закроются в отелях и станут отсиживаться, пока убывает луна!

Таши развёл руками: — мы работаем с религиозными фанатиками, пытаемся воздействовать на жрецов, но, сами понимаете, освящённые тысячелетиями традиции не так-то просто сломать!

Сантош выпрямился на диване, хмуро сказал: — всё понятно, недаром для европейцев мы, по-прежнему, нецивилизованные дикари! Я сейчас пойду к Марии и строго-настрого прикажу ей не покидать дом в течение месяца!

Отец иронически фыркнул: — ну, насколько я успел её узнать, твой приказ проигнорируют. А ты, Гала, теперь на работу и с работы будешь ездить со мной. И, прошу тебя, никаких посещений кварталов шудра! Да, кстати. Таши, когда ты будешь в Солу Кхумба, найди там колдуна, Калана. Отец мне сказал, что у него было какое-то нехорошее видение насчёт Маши. Они знакомы, Калан хорошо отзывается о девушке, поэтому и обеспокоился. — Таши внимательно посмотрел на хозяина, о чём-то подумав, качнул головой и встал:

— Анг Ламу, я думаю, вам не нужно тревожить русскую подругу. Празднование Кали Юги происходит, обычно, в южных деревнях. Едва ли вся эта дикость может коснуться Катмаду.

После ухода полицейского хозяева ещё немного посидели в гостиной, обдумывая сказанное им. Перед тем, как идти спать, Сантош сказал: — родители, ваша мечта сбылась: я женюсь. — Отец удивлённо смотрел на него, вскинув брови, а мать тихо улыбнулась:

— всё же ты слишком самоуверен, сынок. Боюсь, Маша тебе откажет.

— Э-э-э… Маша?! — Джайя выглядел обескураженным.

Сантош упрямо вздёрнул подбородок: — пусто попробует! Я её люблю и не собираюсь принимать никаких отказов!

— А она?

В его взгляде появилась неуверенность: — она, кажется, тоже меня любит… — отец усмехнулся, покачал головой и снисходительно хлопнул сына по спине.

Маша долго лежала с открытыми глазами: — полицейский хотел о чём-то посекретничать. О чём? Может быть, стОит спросить Сантоша? Но удобно ли это? Мало ли, какие у людей существуют тайны, не предназначенные для посторонних ушей! — она вздохнула, подумав, что если будет нужно, Сантош обязательно ей расскажет, а пока она укротит своё любопытство. Сон не шёл. Маша всегда считала себя сильным человеком. С этим были согласны и все, кто её знал. Она была решительной и не боялась ответственности за принятые решения, касалось ли это выбора кофточки, учёбы в аспирантуре или поездки в далёкую экспедицию. Жизнь с безалаберным мужем, а затем, после развода, необходимость самостоятельно определять свой дальнейший путь, забота о дочери лишь ещё больше утвердили её во мнении, что надеяться она может лишь на себя. Но всё же… всё же иногда ей так хотелось на минутку стать слабой, почувствовать поддержку твёрдой мужской руки, спрятать лицо на широкой груди и с облегчением забыть о том, как неласкова бывает жизнь к одинокой женщине.

Но ведь вот он, тот, кому хватит ума и решимости взять на себя её проблемы, кто любит её и кого любит она… Так почему же она готова отказаться от их любви, хотя сердце обливается кровью, а к глазам подступают слёзы? А может быть, дело в том, что уж очень решительно, уверенно и бесцеремонно он ворвался в её жизнь, не желая оставлять ей тропинки к отступлению…?

Она проснулась оттого, что жадные нетерпеливые руки залезли под ночную рубашку. Она чувствовала близко жар горячего тела и, потянувшись, нашла в темноте его губы.

— Я соскучился по тебе, счастье моё! — Сантош целовал её так, как будто они не виделись целую вечность. Обняв его за шею, Маша отвечала не менее жарко. — Я сказал родителям, что мы поженимся. Они давно мечтают, чтобы я, наконец, обзавёлся семьёй, — он хохотнул ей в волосы.

— Сантош… — он приподнялся, облокотившись на локоть, посмотрел ей в лицо. В темноте его глаза горели. Маша хотела сказать ему, что не останется с ним, но струсила и вместо этого спросила: — а ты хорошо видишь ночью? Или только когда находишься в зверином обличье?

Он поцеловал её в кончик носа и сказал: — всегда хорошо вижу. Но ведь ты не это хотела спросить?

Но её порыв уже прошёл, и она малодушно решила, что скажет ему своём отъезде, но чуть позже: — я хотела спросить, что вам рассказал Таши?

Она услышала, как он тяжело вздохнул: — так, всякие домыслы и предположения, касательно древних обрядов. Не хочу забивать тебе голову, хоть ты и этнограф. Со временем ты всё узнаешь сама. Если тебе будет интересно, конечно, — помолчав, добавил: — только прошу, не ходи никуда одна. Если что-то нужно — скажи мне, вместе сходим. Обещаешь? — Он потёрся губами о её губы, языком проник в рот. Маше стало не до разговоров. Она взъерошила волосы у него на затылке, с наслаждением ощутив на себе тяжесть его тела…

Через два дня провожали Таши и Анг Ламу. Маша чувствовала себя неловко. Расходы семьи Пракаш Малла по спасению участников российской этнографической экспедиции приближались, по её прикидкам, к пятидесяти тысячам рупий. Она понимала, что у профессора на счёте нет таких денег и гадала, как же они станут расплачиваться с друзьями. Но положение было безвыходным. Мало того, что требовалось оплатить услуги проводника и носильщика — нужно было купить множество необходимых вещей взамен погибших под лавиной. Сейчас Маша удивлялась, как они с Анг Ламу смогли пройти по горам, имея столь скудную экипировку, которой их смог снабдить господин Ари. Конечно, шерпы и проводники всегда имели свои спальные мешки, примусы или спиртовки, тёплую одежду и посуду. Но, если у Таши всё это было, то у Анг Ламу имелся только потрёпанный спальник. Её старая и изрядно поношенная тёплая куртка совершенно не годилась для путешествия. Кроме того, запас необходимых продуктов тоже стоил недёшево. Сгорая от стыда, Маша попыталась поговорить о грядущих расчётах с Галиной Николаевной, но та лишь отмахнулась: — не заморачивайтесь этим, Маша! Не такие уж и большие деньги на всё это требуются. Сможет ваш профессор рассчитаться — мы не откажемся, а нет — так переживём, невелика потеря! — Всё же Маша скрупулёзно записала стоимость всего, что было закуплено.

Прощаясь, она крепко обняла подругу, несмотря на осуждающие взгляды присутствующих мужчин и Майи. Галина Николаевна лишь улыбалась, глядя на них. Анг Ламу, неловко прижав Машу к себе, шепнула ей на ухо: — сиди этот месяц дома, никуда не ходи, опасно. — Той хотелось расспросить шерпу, но Анг Ламу уже легко подхватила свой громадный рюкзак и, улыбнувшись Маше, шагнула вслед за проводником.