В тени зелёной беседки

Глава II «МЕЛОЧИ»

Преступлением признается предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на советский общественный или государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан.

(Статья 7 УК РСФСР)

Так настойчиво мог звонить только Борис. Особенно когда уверен, что деда нет дома. Валерий оттолкнул в сторону учебник алгебры (и кто только выдумал эту скучнейшую науку?!), лениво поднялся с тахты, потянулся и пошел открывать.

За дверью с пальцем на кнопке звонка стоял закадычный друг по зелёной беседке Борис Марков. И хотя уже давно стучится весна, на нём зимнее пальто, тёплые ботинки, меховая шапка с головы отца. На круглой физиономии улыбка до ушей. И в обычно сонных, ничего не выражающих глазах на этот раз такая значимость, словно он пять минут назад открыл новую частицу в физике или по крайней мере обнаружил неизвестную науке планету.

— Есть идея, — ещё не переступив порога, выпалил Борис. Одно это заявление сбило Валерия с толку. Между ними как-то само собой установилось, что идеи — это его удел. Дело Бориса — подхватывать и исполнять. Валерий подозрительно взглянул на товарища и даже потянул носом воздух.

— Ни в одном глазу, — расхохотался Борис, довольный произведённым впечатлением. — А идейка стоящая.

— Ты бы разделся, — предложил Валерий, видя, что Борис направляется в комнату прямо в пальто.

— Некогда. А ноги я, пока звонил, вытер на лестничной площадке. О соседский половик, — уточнил он.

— Давай бумагу, карандаш, — скомандовал Борис, усаживаясь за письменный стол и небрежно сдвинув наваленные на нём тетради, учебники, чертёжные принадлежности.

— Осторожно, чертёж помнешь. Смотри, как получился. — Валерий взял в руки лист ватмана и, любуясь, развернул перед товарищем. — Наш чертёжник завтра ахнет и сразу исправит последнюю двойку на пятёрку.

— Подумаешь, делов, — не глядя, отмахнулся Борис. — Я тебе сейчас такой чертёж изображу, сам ахнешь.

«Чудеса в решете. Что это в самом деле с ним происходит? — вырывая из общей тетради лист бумаги в клетку, думал Валерий. — Смешно даже: Борис — и идея».

Однако из-за плеча товарища он стал с интересом следить за появляющимися на бумаге неровными линиями.

Борис работал молча. На лбу появились напряженные складки, вовсю помогал кончик языка. Закончив чертить, он проставил карандашом номера, отставил на расстояние вытянутой руки набросок схемы, одновременно любуясь им и давая «вникнуть в идею» Валерию. То, что за такой «чертёж» ни один учитель не поставил бы даже двойки, нисколько не смущало его.

— Итак, — торжественно начал Борис, вдоволь насладившись непониманием дружка, — перед вами, маэстро, не просто произведение искусства, а план ремонтного завода. Единица, как и в школе, означает для нас, рыцарей удачи, сплошные неприятности. Это проходная. В ней постоянно находится на посту вахтёр с пушкой на боку. Двойка нам тоже не подходит, этого мы и в школе нахватали порядочно. Двойка — железные ворота, запертые изнутри амбарным замком. Тройка — ни то ни сё: заводоуправление. Оно нам просто ни к чему. Наша задача — четвёрка: списанные трактора ДТ-54. Их будут сдавать в металлолом. Завтра. И стоят они, как специально для нас подготовленные: в углу, далеко от проходной.

Слова Борис подкреплял такой чёткой жестикуляцией, что план как бы оживал перед Валерием, но что к чему продолжало оставаться в сплошном тумане.

— И наконец, пятерка — средство достижения цели, — продолжил Марков свои пояснения. — Как на всяком порядочном предприятии сельского масштаба, в заборе имеется доска, отодвигаемая в сторону простым нажатием руки. Получается дыра, через которую, как ты, надеюсь, понимаешь, проход без пропуска. Здорово?! — Он торжествующе смотрел на Архипова, внимательно изучавшего его «чертёж».

— Если бы я хоть что-нибудь понял из всей твоей блестящей речи, — сказал Валерий. — Где находится этот ремонтный завод? Зачем нам с тобой трактора, да ещё списанные? Уж не предлагаешь ли угнать парочку? С тебя, чего доброго, станет. Но тут я тебе не помощник. Освоил пока только автомобиль, а на трактор даже не знаю, с какой стороны забираться.

— Да ты в самом деле ничего не понял, — опять захохотал Борис. — Ремзавод находится недалеко от станции Всеволожская… — Заметив разочарование, написанное на лице товарища, заторопился:. — Это совсем близко: до Кушелевки на трамвае, а там всего двадцать минут электричкой. Трактора я предлагаю не угонять, а один из них раскулачить, снять с него магнето.

— Зачем? — искренне удивился Валерий. — На что тебе магнето с допотопного трактора?

— А кто тебе сказал, что мне? — вопросом на вопрос ответил Борис. — Ты Петухова с третьего двора знаешь?

— Ну?

— У него вышло из строя магнето мотоцикла. Нигде не достать. Он дает за него десятку. Дошло наконец? — Кроме одного. При чем тут списанные трактора?

— Магнето от трактора ДТ-54 подходит к мотоциклу «Ковровец». А у него как раз «Ковровец». Если достанем магнето, выкладывает десятку. Теперь дошло? Всё разжуй да в рот положи, — с деланным раздражением проворчал Борис любимую фразу Валерия, которой тот обычно пользовался, когда до товарища не сразу доходила его очередная идея.

— Это точно? — Валерий преобразился. Он уже видел, как они вдвоём вваливаются в зелёную беседку и под восторженные возгласы компании выставляют на скамейку бутылки портвейна, выгружают из карманов всевозможные закуски — мало ли чего можно купить на заработанную десятку. Он уже начал соображать, что из инструмента взять с собой. Всё, что было важным до прихода Бориса, отошло на второй план: и чертёж, которым он в душе гордился, представляя, как ка уроке, скромно опустив глаза, будет выслушивать похвалу Владимира Николаевича, делая вид, что ему к этому не привыкать; и алгебра, которую осталось доучить самую малость; и ужин, который он обещал приготовить к приходу деда.

— Чертёжик твой соответствует действительности?

— Как в аптеке. Фирма, — Марков выпятил грудь, похлопал по шей ладонью, — гарантирует.

— А откуда данные? — Валерий указал пальцем на «чертёж».

— Опять же — секрет фирмы. — Борис выдержал паузу, но на большее его не хватило. — Понимаешь, — горячо заговорил он, — идея, если по совести, не моя. Петух сам предложил. Они на этом заводе проходят практику. Он и говорит: там этими тракторами все забито. Взять — пара пустых. Он и чертёжик набросал, а я воспроизвёл по памяти.

— Если пара пустяков, отчего сам не снимет? — усомнился Валерий. Он любил во всем ясность и железную логику. — Или десятка у него лишняя?

— И я спросил то же самое, — довольный своей предусмотрительностью подхватил Борис, — говорит, пытался, но мастер застукал. Не их с ПТУ, а заводской…

— Так ты же говоришь, трактора списанные, — прервал Валерий.

— Петух говорит, что мастер больно дотошный: «Не твоё — и не трожь, пусть хоть валяется». Знаешь, бывают такие: и сам не ам, и другим не дам. Как собака на тракторе. Поэтому днем Петух боится, & вечером предки из дома не выпускают. Ну, как идейка?

— На месте посмотрим. Сейчас пойдём?

— Конечно. Чего тянуть? Пока доедем, глядишь, и стемнеет. Мне сегодня надо домой не очень поздно. Я ведь к тебе пошел уроки учить.

— А я, если дед спросит, у тебя делал.

Марков кивнул. Не впервой. Самый удобный способ. А если надо днём удрать из дома, то лучше библиотека или общественное поручение в школе. Ну, а если чересчур задержался, то, конечно, собрание или репетиция самодеятельности. Пока действует безотказно.

— А с деньгами тоже точно? — выбирая в кладовке дедовские ключи, отвёртки, плоскогубцы, спросил Валерий. — Не придётся ходить за ним, своё клянчить?

— Нет. Сразу на бочку.

— Тогда порядок. Да, ещё одно: я собирался сегодня вечером поехать на черный рынок к автомобильному магазину присмотреть запчасти. Обещал взять с собой адъютанта.

— Это ещё кто такой?

— Да есть тут один, — замялся Валерий. Адъютант — его новое «приобретение». Он сам ещё к нему присматривается, поэтому трепать языком раньше времени не хотелось.

— Чего темнишь?

Действительно. Раз сболтнул, надо договаривать.

— Ты его, наверно, знаешь. В соседнем доме живет. Юрка Иванников. Вечно в беседке околачивается. До нас, конечно, — солидно уточнил Валерий.

— Это такой, на девчонку больше смахивает, худенький?

— Он.

— И на кой тебе такая мелюзга? — презрительно кривя губы, спросил Борис.

— Не говори, — возразил Валерий, отстаивая свой выбор. — Во-первых, ему скоро шестнадцать. На учёте состоит, а главное — парнишка смышленый. Может, возьмем с собой? — осторожно спросил он, засовывая инструменты в старый рюкзак, не один год ездивший с ним в пионерские лагеря.

— А на что он там нужен? Ещё детского сада не хватало, — проворчал Борис.

— Это точно. Но я не привык бросать обещания на ветер. Давай так: если встретим — позовём, нет — поедем одни. Скажу потом: заходили, звонили, никто не открыл. Идёт?

— Ладно, — неохотно согласился Борис. Перспектива третьего на одну десятку его не устраивала. Но спорить с Валерием не хотелось. Ещё отколется, а один не поедешь. — Пошли.

Выйдя из дома, они сразу наткнулись на Иванникова. Тот тащился из магазина. В набитой до отказа авоське буханка круглого хлеба, батон, пакеты с молоком, какие-то кульки и свертки.

— Далеко собрались? — подозрительно покосившись на рюкзак Бориса, спросил тот у Валерия.

— Сначала за тобой. Потом поедем сварганим одно дельце. Ты как? — спросил Валерий.

— Надолго?

— Поездка за город. Часам к десяти думаем вернуться.

— Ой, не выйдет. Мать дома, — грустно протянул Юра. — За сегодняшнюю двойку уже был нагоняй, а завтра к химичке собирается. Вы уж не обижайтесь.

— Да мы что, — вмешался Борис. — Не можешь так не можешь.

— А что за дельце? Опять с запчастями? — поинтересовался Юрий.

— Ладно, одни справимся, — опять вместо Валерия ответил Борис.

— А завтра встретимся. Идёт? — сгладил Валерий чересчур явно выраженное желание отделаться от младшего. Сегодня он действительно лишний, но в деле купли-продажи запчастей для машин проявил такую смекалку и прыть, что другого помощника Архипову не надо.

— Ну, будь, до завтра, — подвел он черту и двинулся вслед за Борисом к трамвайной остановке.

Марков был на высоте. Дорога, как он и обещал, заняла немного времени, заводишко разыскали быстро. Да и чертеж оказался точен — пятая от дальнего угла доска в заборе ходила на верхнем гвозде, как маятник.

Нырнуть в проём не составило никакого труда. А вот у тракторов им пришлось повозиться. Болты заржавели и, несмотря на все усилия, никак не хотели отдавать уже истраченную в мыслях десятку. Только у третьего болты наконец. поддались — и то не гаечному клочу, а молотку и зубилу. Но рубить болты, когда вокруг темень, когда каждый удар мог привлечь внимание вахтёра… А тут еще в спешке Марков стукнул себя молотком по пальцу, разбил в кровь. Нет, заработать десятку оказалось совсем не просто. Когда Валерий снял наконец магнето и опустил в рюкзак, оба дышали так, словно пробежали марафонскую дистанцию.

Но всё имеет свой конец. Через полчаса они уже сидели в пустом вагоне электрички, если не считать спящей фигуры на одной из скамеек. По бьющему в нос запаху водочного перегара было ясно, что спящий пьян.

— Эй, дядя, проснись. Тебе до какой станции? — потряс Борис пьяного за плечо. Тот в ответ промычал что-то невразумительное и повернулся на другой бок. При этом, как нарочно, из кармана его трюк показался уголок кошелька.

Взгляды ребят скрестились на нём. По дыханию товарища, ставшему вдруг тяжёлым, частым, прерывистым, Валерий понял, что оба думают об одном и том же.

— А что, если к нашей десятке сотняжка прибавится? — первым не выдержал Борис. — Видать, после получки, набрался по самое горлышко.

Поезд замедлил ход, приближаясь к станции. «Войдут пассажиры, и плакали наши денежки», — с досадой подумал Валерий, в то время как Борис пересел на лавку к спящему и заслонил спиной торчащий из кармана кошелек. «Осторожно, двери закрываются», — донесся из репродуктора голос машиниста. В их вагон никто не вошел. Поезд мягко тронулся.

— Пройди в тамбур, нет ли кого, — охрипшим голосом произнес Борис. Валерий вышел и сразу махнул рукой: всё спокойно. Стоя в дверях, он видел, как Борис вытащил кошелёк, опустил себе в карман, потом мимоходом оттянул рукав на левой руке пьяного и тут же опустил. «Значит, часов нет».

— Станция Кушелевка, — вежливо подсказал репродуктор.

Прямо на платформе, при свете фонаря, сгорая от нетерпения, проверили содержимое кошелька: среди использованных трамвайных билетов сиротливо позвякивали две десятикопеечные монетки.

— Вот гад, пропил получку, — выругался Борис и, широко размахнувшись, швырнул кошелёк на железнодорожные пути. Несмотря на расстройство, гривенники он предварительно вынул и, протянув один из них Валерию, невесело пошутил: — Получай свою долю.

— Ничего, десятка-то у нас будет, — утешил Валерий товарища, хотя и у него мысль не хотела примириться с «потерянной» сотней. Дойдя до дома, договорились о встрече завтра в беседке для получения с Петуха денег и разошлись по своим подъездам.

Дедушка Валерия недавно пришел с собрания жилконторы и жарил на кухне картошку.

— Извини, дедуля, задержался. Понимаешь, товарищ дал проверить магнето от мотоцикла — в нём что-то заедает. Не посмотришь?

Испытанный прием обратиться за помощью к старому слесарю сработал безоговорочно.

— А чего ж, можно. Только картошка тогда на тебе.

— Согласен. Валерий быстро помылся, переоделся в домашнее и, нацепив полиэтиленовый передник, занял место у шипящей сковороды. А дед, натянув на нос очки в проволочной оправе, которые служили ему верой и правдой лет тридцать, начал осмотр магнето.

— Он что, твой приятель, на мотоцикле пахал, что ли? — спросил дед.

— А кто его знает, дедуля. Важно другое. Завтра у них какие-то соревнования, а без магнето не поедешь.

— Ладно, после ужина займемся вплотную. А как у тебя с уроками?

— Всё сделано, дедуль, — бодро соврал внук. — Посмотри на этот чертёж.

— Неплохо. Совсем недурственно, — бормотал про себя дед, рассматривая чертеж внука. Он даже взял линейку, прикинул вызвавшие у него сомнение размеры, подсчитал что-то в уме и одобрительно кивнул головой.

— Я всегда говорил: если захочешь, всё можешь сделать на пятерку. Вот только хочешь редко, а пора бы.

Утром, собираясь в школу, Валерий взял с письменного стола вычищенное до неузнаваемости магнето. Видно, дед провозился с ним всю ночь. Нет, что там ни говорят ребята, как ни подтрунивают над его дружбой с дедом, а старик действительно мировой.

Когда после уроков Борис вызвал Петухова в беседку, тот не поверил, что магнето снято со списанного трактора.

— Заливайте больше, так я и поверил. Будто не знаю наших тракторов.

— Точно, с завода, — заверил Валерий.

— И вчера вечером сняли? — ехидно улыбнулся Петухов.

— Вчера.

— Когда же его отремонтировать успел? Скажешь, ночь возился?

— Ночь, — подтвердил Валерий. — Только не я, а дед.

Валерий начинал злиться. Кажется, все оговорил с Борисом перед «ездкой за этим паршивым магнето, все предусмотрел. Так на тебе, теперь сомнения: где взяли. Надо было отдать, какое привезли, и дело с концом.

— Я почему спрашиваю, — стал объяснять Петухов, — если у кого поблизости украли, так мне неприятности ни к чему. По номеру найдут… и ни магнето, ни денег. С вас ведь потом не получишь? — на всякий случай закинул он удочку.

— Это точно, не получишь, — зло сказал Валерий. — Не веришь — не надо. Другого покупателя найдем. Будь здоров.

Борис, не вмешивавшийся до сих пор в разговор, забеспокоился. Во-первых, перед Валеркой неудобно — трепачом оказался, а главное — получение денег отодвигается на неопределенный срок.

— Не дури, Петух, — забасил он. — Посмотри завтра у трактора, что стоит слева от дыры третьим. У первых не получилось.

Петухов полез в карман, достал три рубля и протянул Борису:

— Держи задаток. Завтра проверю. Если точно, отдам остальные.

Он стал заворачивать магнето, считая сделку состоявшейся, но Валерий остановил:

— Так не пойдёт.

— Тогда отложим до завтра.

— Согласен. Но завтра — вдвое.

— Что, двадцать рублей? — изумился Петухов. — Борис, подтверди, что за десятку сговаривались.

— Верно, — стоял на своем Валерий, — но уговора, что не будешь нам верить, не было? Не было. Ремонтировать и чистить не обещали? Не обещали. И деньги, если неправильно передали, сразу на бочку, — передразнил он Бориса. — Так?

— Так, — согласился Петухов.

— Ну, а раз ты условия не выполнил, то я предлагаю новый договор: или сейчас десятку — и забирай, или завтра — двадцать. И то, если я до вечера не продам.

Петухов заколебался: другой возможности достать магнето у него не было. В конце концов решил рискнуть.

— Ну да это ваше дело, откуда увели, — сказал он, и десятка переночевала в карман Бориса. А вечером Валерий смог наконец угостить Валентину Ильину плиткой шоколада и вместе с Борисом выставить ребятам вино.

Случай с магнето по поведению Маркова и Архипова, по их приготовлению, действиям внешне похож на хищение государственного имущества, совершенного путем кражи. Но тем не менее в их действиях нет состава преступления, так как отсутствует один из обязательных элементов — вина.

Всё дело в том, что, снимая магнето, они знали, что трактор списан. А следовательно, не имеет стоимости и не представляет ценности для государства. Однако действия Маркова и Архипова по своему характеру представляют определённую опасность и поэтому являются правонарушением. Расследуя позже дело, следователь не предъявил им обвинения в этом эпизоде, но, как бы в укор, приобщил к делу небольшую заметку из Всеволожской районной газеты, в которой говорилось, что учащиеся одной из школ собрали и сдали государству несколько тонн металлолома — ровно столько, сколько весит трактор. Документы на сдачу и полученные деньги они передали Всеволожскому ремонтному заводу, а оттуда взамен получили списанный трактор. С помощью работников Сельхозтехники школьники восстановили его и теперь обрабатывают на нем выделенный совхозом участок земли.

Случай в электричке по своему характеру, действиям и мотивам представляет такую общественную опасность, что рассматривается как преступный. То обстоятельство, что у потерпевшего не оказалось ничего интересного для преступников и они не причинили ему существенного материального ущерба, не снижает его общественной опасности. В электричке у мужчины они взяли кошелёк всего с двадцатью копейками. Казалось бы, мелочь, не правда ли? Даже по сравнению с не украденным, а взятым без разрешения магнето. Само собой разумеется, что никто не станет совершать кражу заведомо пустого кошелька. Каждый надеется получить от кражи выгоду, и чаще большую, чем фактически получает.

Марков и Архипов размечтались о сотне рублей. И если бы в кошельке оказалась такая сумма, разве изменилась бы от этого общественная опасность их действий? Конечно нет. Сумма похищенного имеет значение для квалификации действий виновного при определении ему судом уголовного наказания, но не при решении вопроса о наличии или отсутствии общественной опасности.

По этой же, кстати, причине такие «мелочи», как отобрание около школы у учеников младших классов старшими ребятами нескольких копеек — явление, с которым ещё приходится иной раз встречаться, — считаются серьёзным преступлением, именуемым «грабёж».

Общественная опасность — важный признак преступления, но не единственный. Понятие преступления им не ограничивается. Необходимо, чтобы конкретное общественно опасное деяние было еще и противоправным, то есть было предусмотрено в законе. В Уголовном Кодексе РСФСР имеется статья, прямо именуемая «Кража», под котооую полностью подпадают действия Маркова и Архипова. Значит, противоправность в данном случае налицо.

Третьим признаком преступления является вина. Сознавали ли Марков, залезая к мужчине в карман за кошельком, и Архипов, обеспечивая его безопасность, общественно опасный характер своих действий? Предвидели ли последствия и желали ли их наступления? Ответ, как вы понимаете, может быть только один. Да, сознавали, предвидели, желали. Следовательно, совершили умышленное преступление — тайное похищение личного имущества граждан. Но возникает ещё один немаловажный вопрос: могут ли Марков и Архипов быть привлечены за содеянное к уголовной ответственности? Нужно опять обратиться к закону.

Прежде всего, возраст. Здесь все ясно: четырнадцатилетний рубеж, с которого, как вы знаете, может наступать уголовная ответственность за такое преступление, как кража, ими давно пройден. Второе обстоятельство, подлежащее выяснению, — вменяемость. Забегая вперед, скажем, что в процессе предварительного расследования были произведены судебно-психиатрические экспертизы, которые установили, что все обвиняемые, в том числе Марков и Архипов, психически здоровы, могли отдавать отчёт в своих действиях и руководить ими, то есть вменяемы.

Вот только после такого детального юридического анализа, который проводится следствием и судом в отношении каждого лица, принимавшего участие в совершении преступления, мы можем сказать, что Марков и Архипов подлежат привлечению к уголовной ответственности за кражу. Причем за кражу, совершённую по предварительному сговору группой лиц, что является более общественно опасным, чем когда совершается в одиночку, и влечет большее уголовное наказание — лишение свободы сроком до пяти лет.