В тени зелёной беседки

Глава VII «МУЖЧИНЫ, МУЖЧИНЫ, МУЖЧИНЫ…»

«Осуществление прав и свобод неотделимо от исполнения гражданином своих обязанностей. Гражданин СССР обязан соблюдать Конституцию СССР и советские законы, уважать правила социалистического общежития, с достоинством нести высокое звание гражданина СССР».

(Статья 59 Конституции СССР)

Сегодня Юра торопился в беседку, как никогда. Ещё бы! Два вечера она стояла пустой, если не считать, конечно, Женьки и Гены. Да и те заглянули вчера всего на минутку. А что, если и сегодня никто из «конторы» не явится? Опять мучиться, не зная, чем занять такой замечательный вечер, когда у мамы ночное дежурство.

Меньше всего он мечтал, конечно, о встрече с Борисом Марковым, но сегодня вид парня, подпирающего широченным плечом беседку, обрадовал. Значит, всё в порядке, значит, вслед за Борькой появятся и остальные.

— Вальку с Валеркой не встречал? — не отвечая на радостное Юрино приветствие, хмуро спросил Борис.

— Нет, я из дома. А зачем она тебе?

— Да я её… — начал Борис, но, заметив на мальчишечьем лице неудержимое любопытство, сдержался. — Соскучился, — усмехнулся он.

Бренчание гитары известило о подходе Семёна. Почти одновременно с ним в беседку ввалился Митька с каким-то верзилой. У обоих внутренние карманы пиджаков заманчиво оттопырены.

— Знакомьтесь, мой старый друг Алексей, — представил верзилу Митька. Семён поднялся и приветливо пожал гостю руку. А Юра совсем невежливо уставился на пришельца. Внешне тот был полной противоположностью их компании: неряшливая одежда, пиджак, каких теперь не увидишь даже на бродягах, короткая ёжиком стрижка. Алексей и Митька, как по команде, вытащили из карманов две бутылки водки, две «Полюстрово», кусок ветчинной колбасы и даже пару огурцов. Борис тут же чуть сдвинул в сторону доску беседки, извлёк замусоленный стакан и протянул его Сеньке. Тот привычно плеснул в него минеральной воды, брезгливо морщась, потёр стенки пальцем. Чище от этого стакан не стал, но выглядел свежее.

— Вальку и Валеру кто видел? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Борис. Митька и Сенька только пожали плечами.

— Надо было зайти к Валере, — сказал Митька. — Как-то они вчера добрались?

— Заходил, — сказал Борис, — Один дед дома. Говорит, с утра ушел и нету.

— И где его носит? — Делая вид, что ничуть не обеспокоен отсутствием Архипова, Митька налил водку в стакан и протянул Алексею.

— За встречу, — сказал он, чокаясь горлышком бутылки.

— Чего неполный? — удивительно пискливым для такой туши голосом укорил Алексей.

— Можно и полный, — тут же исправил ошибку Митька и долил до краёв. Тот осушил стакан и показал глазами на «Полюстрово». Борис, с нетерпением поджидавший своей очереди, быстренько плеснул Алексею запить. Но по старшинству вторым выпил Митька, тоже полный, и только после него досталось Борису.

— Мне половину, — попросил Семен. Перехватив презрительный взгляд Алексея, отпарировал: — Не привык к лошадиным дозам.

— Мне тоже поменьше, — сказал Юра.

— Пжалста. — Митька снисходительно плеснул пару глотков. — Вам меньше, нам больше. Правда, Лёша?!

После первой пробы вина Юра смело приступил и к водке. Но она оказалась куда злее. Ладно, хватило ума не гнаться за остальными, а то здесь бы и каюк. Голова закружилась, к горлу подкатывала тошнота. Голос Митьки доходил как бы из другого помещения.

— Лёшку из ПТУ выгнали, — говорил он, — так вот надо кое с кем посчитаться. Прогуляемся до общежития?

Никто не возражал. Какая разница, как и где провести вечер, а выпитая водка требовала разрядки. Борис бегло глянул на часы. Понял, что ждать дольше Вальку с Валерой бесполезно, придётся заняться ею завтра. Да потом и не дура же она совсем, чтобы лезть самой ему в пасть. Ясно, что будет прятаться от него, пока не растранжирит все деньги. Его деньги. Он злобно выругался и присоединился к остальным.

Юра впервые участвовал в таком походе. Пять парней, перегородив весь тротуар, не давая никому себя обогнать, приставали ко всем встречным. Особенно к девушкам. От нечего делать. Без всякой цели. Просто так. И это было интересно. Оказалось, что, когда выпьешь, поводов зацепить, придраться к людям хоть отбавляй. Искать не надо — сами лезут под руку. У того шляпа, у той юбчонка выше колен, этот сделал замечание, тот не дал закурить, эту парень чересчур крепко прижимает, а тот, наоборот, чуть не за километр от нее топает. Не внести ли коррективы?

И вот шляпа летит на мостовую под колёса проезжающей машины: «Тепло, дядя, а ты котёл напялил. Ходи, как все, шляпа». Под пьяный хохот и сальные замечания дергается вниз юбка — может, вытянется? Замечание — это серьёзнее. За это без разговора в ухо. Попробуй ответить — костей не соберёшь. Только когда компания удалилась на приличное расстояние, мужчина, подняв смятую шляпу, присоединился к тому, который, потирая ухо, тихо ругал современную молодёжь. И оба принялись громко возмущаться… милицией.

— Когда надо, ни одного милиционера не видно.

— Верно, а стоит только пропустить двести грамм, они тут как тут. И спецмедслужба, и дружинники, и вытрезвитель, и штраф. Да еще не поленятся на работу написать.

Отличное знание вторым этого вида «медицинской помощи» разъединяет пострадавших. А в это время летит на землю тот, что не курит. Те, что прижимались друг к другу, разбросаны в разные стороны; вторая пара, наоборот, соединена. Так, наводя по пути «порядок», с шумом и гоготом добрались до общежития.

Правда, настроение в компании было неровным. Семён давно уже соображал, под каким бы предлогом улизнуть. Он был трезвее других, и, главное, такое времяпрепровождение его не устраивало: удовольствия на грош, а погоришь за милую душу, на всю пятёрку. Потом ему удалось сегодня у «Астории» купить приличную рубашку, и не терпелось кому-нибудь её пристроить. А с этой компанией как бы самого не «пристроили» в ПМГ.

Юрий, наоборот, был наверху блаженства. Водка делала его «героем», а после того, как он ногой ударил упавшего на землю мужчину, Алексей потрепал его по плечу. Борис шел напролом, мало что соображая, и только после того, как узнал общежитие своего ПТУ, малость отрезвел. Драться со своими ребятами он не собирался.

— А когда тебя поперли из нашего ПТУ? — спросил он Алексея. — Я что-то тебя не припоминаю.

— Давно было, — засмеялся Алексей. — Ты тогда под стол пешком ходил. — И уточнил коротко, но броско: — До колонии.

— А… — протянул Борис. Теперь ему стало ясно, почему у парня и такой замызганный вид, и такая несовременная стрижка. — Ну, вы тут действуйте, а я отвалю.

— Как это отвалишь? — заорал Митька, но Алексей его остановил:

— Не шуми. Правильно делает. Его же сразу узнают, а по нему и до нас доберутся. И снова прощай воля. Лучше втихую. Он поманил к себе Юру: — Зайди и скажи вахтёрше, что машина подошла, коменданта спрашивают.

— А дальше? — спросил Юра.

— Что дальше? Сказал и возвращайся. Она коменданту передаст, и тот выйдет.

— Он ждёт машину?

— Какая разница.

— Если не ждёт, то и не выйдет, — резонно возразил Юра.

— Сразу видно, что ты не знаешь Петра Алексеевича. Он, если и не ждёт, выйдет. Служака. Пришла машина — значит, кто-то прислал. Выйдет узнать. А я его здесь встречу и поговорю. Один. Вы — если другие полезут. По обстановочке. Но мне не мешать.

«Пискля, пискля, а тут и голос прорезался», — подумал Юра. Алексей подтолкнул его в спину:

— Иди. Главное, не задерживайся. Чтобы он с тобой там не заговорил. Как вахтёрша снимется с места, сразу назад.

Борис Марков знал Петра Алексеевича. Видел его много раз, бывая в общежитии у ребят. Коменданта хвалили — строговат, но справедливый. Жил он тут же, в маленькой комнатке на втором этаже. Часто собирал у себя ребят, рассказывал интересные истории про войну, показывал фотографии. Сейчас ему лет шестьдесят, а на фотографиях совсем молоденький лейтенант.

— Чего у тебя с ним? — спросил Борис.

— Много будешь знать… — влез было Митька, но Алексей остановил его и зло рубанул:

— Посадил. По его милости три года вламывал. Настал черед посчитаться.

Он специально взвинчивал себя в предвкушении предстоящего «разговора», которого ждал все эти годы. Подумаешь, пошуровали немного в кладовке. Сразу под суд. Дружку условно дали, а его — в «зону», за колючую проволоку с вышками по углам — признали инициатором да припомнили, что в своё время на учёте в милиции стоял.

А виной всему комендант — с поличным поймал. Если б не он, ушли бы спокойненько, а потом толкнули барахлишко. И что обидно: если бы к нему залезли! Тогда бей, вызывай милицию — твоё право. А то надо же такой собакой быть: ради пэтэушной кладовки ночь не спал, только бы поймать! И главное, просил ведь его как человека: «Не звони в милицию, разбери на совете общежития». Не послушался. «Ну ничего, сейчас за все сполна рассчитаюсь».

Юра уже был в вестибюле. Борис нетвёрдой походкой направился к трамвайной остановке. Семён хотел воспользоваться случаем и подхватил Бориса под руку, делая вид, что помогает тому крепче держаться на ногах. Но Митька вовремя разгадал этот несложный маневр и, обняв Семена за плечи, повёл его к углу здания.

— Подождём там, — сказал он ласково, — пока люди разговаривать будут. Чего нам до их дел? Не будем мешать. Кино лучше смотреть издали.

Но «кино» не получилось. Сорвалось самым неожиданным образом. Вернувшись, Юрий сообщил, что Петра Алексеевича вчера увезли в больницу. С инфарктом. Парнишке даже страшно стало, как после его сообщения перекосилось лицо Алексея, заскрипели зубы. Нагнувшись, тот поднял с земли камень и запустил в дверь общежития.

Со звоном брызнули осколки стёкол. Это прозвучало, как команда. В окна дома полетели камни. Азарт охватил всех. Даже Борис успел подбежать и взять на себя парочку окон. Несколько секунд — и на улице снова тишина. Зато ожил и загудел дом. Но поздно — хулиганы уже бежали к остановке, спеша успеть к подходившему трамваю. Хлопок открываемой двери общежития совпал со скрежетом закрываемой двери вагона. Все, кроме Алексея, которому пришлось отложить на неопределённое время выношенную за три года месть, были довольны. Больше всех, пожалуй, Семён. И принял деятельное участие в «операции», и обошлось без драки.

В вагоне трамвая всего двое: девушка, уткнувшая нос в книгу, и на несколько сидений впереди неё — щуплый парнишка. Он обернулся на шумный приход, затем снова уставился в окно. Вся компания проследовала на заднюю площадку, а Борис остановился около девушки. То ли она чем-то напомнила Ильину, то ли для него сегодня все девушки были на одно Валино лицо. Усевшись напротив, принялся нахально разглядывать. Потом указательным пальцем правой руки приподнял её подбородок.

— Что вам нужно? — возмутилась девушка и попыталась оттолкнуть руку. Не отвечая, Борис сжал двумя пальцами её щеки, достал из кармана завалявшуюся ириску и прямо в обёртке сунул в приоткрывшийся рот девушки. Слёзы выступили на её глазах. Не в силах справиться с хулиганом, она только мотала головой. Паренёк, сидевший впереди, обернулся. Вид плачущей девушки и слова любимой песни «Мужчины, мужчины, мужчины, вы помните званье своё» подняли его с места.

— Оставь её в покое, — сказал он, подходя к Борису. Сказал тихо, раздельно, сжимая в карманах кулаки.

На задней площадке наступила угрожающая тишина. Алексей, который не успел ещё остыть после общежития, подошел ближе. Но слова повисли в воздухе. Борис не обратил на них никакого внимания и продолжал сжимать щёки девушки. Парнишка положил руку на его плечо.

— Оставь девушку, тебе говорят.

Борис сбросил руку. И тогда парнишка ударил. Удар был несильным. Но то, что какой-то мальчишка посмел ему угрожать, да ещё и ударил… Занесенную для ответного удара руку перехватил Алексей, дождавшись наконец «законного» повода вмешаться.

— Не тронь, — крикнул он Борису и так это ехидно-ласково обратился к парнишке:

— Поговорим, детка.

Словно не замечая подошедшего верзилу, парнишка обеими руками оторвал руку Бориса от лица девушки. Она вскочила с места и бросилась к передней площадке. Алексей схватил парнишку за грудь и рывком притянул к себе.

— Наших бить?!

От удара ребром ладони голова парнишки откинулась назад, прямо на кулак-кувалду Бориса. Из разбитого носа хлынула кровь. Но это не остановило. Наоборот. Теперь на помощь «нашим» прибежали Митька с Юрием. Удары посыпались на парнишку со всех сторон. Единственную надежду на вмешательство посторонних — трамвайную остановку — перекрыл Семён. Не принимая участия в избиении, он выпустил девушку и вежливо попросил немногочисленных пассажиров, стоявших на остановке, пройти в первый вагон, так как этот вагон «аварийный».

Еще целый пролёт продолжалось избиение. Били зло, сильно, особенно зверствовал Алексей, отыгрываясь за неудачу с Петром Алексеевичем. Переброшенный на заднюю площадку парнишка ухватился за металлический прут, прикрывающий стекло. В него вцепилось несколько пар рук, пытаясь оторвать.

— Вышвырнем на остановке и там поговорим спокойно, — скомандовал Алексей. Парнишку удалось оторвать от окна. Но… вместе с прутом, который остался в его руках. Прут со свистом рассек воздух.

— Брось, это нечестно!

Алексей попытался вырвать прут из рук парня. Но у того были другие понятия о честности. Взмах прута — и Алексей с криком схватился за безжизненно повисшую правую руку. Остальные, толкая друг друга, бросились к выходу из вагона, лишь бы очутиться подальше от страшного в своей ярости, окровавленного, избитого ими мальчишки.

Толкнув под удар прута Юрку Иванникова, Борис первым, едва открылась дверь, выскочил из вагона. За ним остальные. Юрка, правда, отделался только испугом. Когда вагон опустел, парнишка бросил прут и сел прямо на пол трамвая. Силы оставили, и он заплакал. Не столько от боли, сколько от обиды. Да и можно ли осуждать его за слёзы? Мужчине-то шел всего шестнадцатый год…

Унизительная, оскорбляющая достоинство общества цепочка, каждое из звеньев которой образует состав преступления, называемого хулиганством.

Оно бывает трёх видов: простое, злостное и с применением оружия.

В данном случае мы имеем дело со злостным хулиганством, так как все действия Дмитрия Потапова, Алексея Кукушкина, Бориса Маркова, Семёна Корнилова и Юрия Иванникова отличались особой дерзостью, а в последнем эпизоде, в трамвае, и исключительным цинизмом со стороны Маркова по отношению к ехавшей с вечерней смены работнице объединения «Позитрон» Наташе Качалкиной.

Злостное хулиганство имеет место и в случаях оказания сопротивления лицам, пресекающим хулиганские действия. При этом закон не делает различия между тем, кому оказывается сопротивление: работнику милиции, призванному по долгу службы пресекать преступление, дружиннику, выполняющему общественную обязанность по охране порядка, или любому другому лицу — в кодексе прямо сказано «или иным гражданам», — вставшему по зову совести на пути хулигана, как это сделал в трамвае ученик 8-го класса одной из ленинградских школ Василий Халов.

Ставя граждан, пресекающих хулиганство, в равное положение с представителями власти и общественности, государство тем самым повышает активность населения в охране общественного порядка.

Ну, а как быть, спросите вы, с повреждением руки Алексею Кукушкину? Не будет ли Халов отвечать за это в уголовном порядке?

Давайте разберемся. Халов причинил Кукушкину серьёзное телесное повреждение, но совершил это при защите общественных интересов, прав незнакомой ему девушки и своих собственных от хулиганства. Значит, он действовал в состоянии необходимой обороны. Его действия не только не представляют общественной опасности, что лишает их одного из признаков, присущих преступлению, а наоборот, являются общественно полезными.

Но не допустил ли Халов при этом повышения пределов необходимой обороны? Ведь на удары кулаками он ответил ударом металлического прута, то есть не равноценным орудием. На удары, оставившие у него синяки, нанес удар, надолго лишивший Кукушкина работоспособности.

В каждом конкретном случае необходимо исходить из реальной обстановки, в которой совершалось преступление.

Халов оборонялся и защищал Качалкину один против четверых. Да еще пятый в резерве. Все, кроме Иванникова, старше его и физически сильнее. Все пьяные. В позднее время, в пустом вагоне трамвая. На помощь со стороны рассчитывать не приходится — на трамвайной остановке в вагон никого не впустили. Если хулиганам удастся выкинуть его из вагона и затащить в тёмное место, степень опасности для Халова увеличится.

В сложившейся ситуации нанесение ударов прутом является соразмерным средством защиты, не содержащим признаков превышения пределов необходимой обороны. Кроме того, закон специально предусматривает права граждан на пресечение преступления и задержание преступника. В статье 16 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 года «Об усилении ответственности за хулиганство» («Ведомости Верховного Совета СССР», 1966, № 30, с. 595.) прямо говорится о том, что действия граждан, направленные на пресечение преступных посягательств и задержание преступника, если этими действиями вынужденно причинен вред преступнику, являются право- мерными и не влекут ни уголовной, ни какой иной ответственности. Забегая вперед, скажем, что суд, рассматривая уголовное дело, признал действия Халова правильными, отвечающими высоким требованиям коммунистической морали, и вынес частное определение в адрес руководства школы, в котором, сообщив о благородном поступке ученика Халова, поставил вопрос о его поощрении. На торжественной линейке 1 сентября директор школы зачитал приказ: объявил благодарность Халову — мальчишке, показавшему себя в трудную минуту настоящим мужчиной…

Злостное хулиганство наказывается лишением свободы на срок от одного до пяти лет.

Хулиганство с применением оружия представляет большую общественную опасность и, естественно, влечет большее наказание — лишение свободы на срок от трех до семи лет.

При этом совершенно не требуется, чтобы оружие было применено. Достаточно попытки его применить, чтобы наступила уголовная ответственность за такое хулиганство.

Рамки понятия оружия, когда речь идет о хулиганстве, закон значительно расширил, включив в него:

1) традиционные виды огнестрельного и холодного оружия, к каким относятся пистолеты, винтовки, обрезы, кинжалы, финские ножи, кастеты, независимо заводского они или самодельного изготовления;

2) гладкоствольные охотничьи ружья, топоры, любые ножи, в том числе обычные перочинные, складные, кухонные, столовые;

3) предметы, подвергшиеся предварительной обработке с целью специально приспособить их для нанесения телесных повреждений. Это могут быть резиновые, металлические и деревянные дубинки; заточенные металлические прутья, сделанные в виде трости; заточенные напильники и так далее — круг для фантазии не ограничен;

4) и, наконец, что особенно важно, любые предметы, которые «были заранее подготовлены виновным и находились при нем с целью использования при совершении хулиганских действий»[1]. Это могут быть отвертки, шаберы, напильники, велосипедные цепи, железные трубки, пружины — короче, все, чем можно наносить удары и что не подпадает под понятие холодного оружия.

Однако чаще всего хулиганы полагаются на силу своих кулаков и… скорость ног. Второе качество для них, кстати, далеко немаловажное. Во всяком случае Марков оценил его сполна, сидя вместе с Потаповым в приемном покое больницы в ожидании, пока Кукушкину наложат гипс на сломанную руку…