Энтони наблюдал за тем, как менялось выражение ее лица, и едва удерживался от смеха. Она явно пыталась срочно выдумать убедительную ложь. Он обещал матери, что Дженна получит ожерелье на Рождество и сможет надеть его в день своей свадьбы, намеченной на канун Нового года. Остаются считанные недели на то, чтобы отыскать ожерелье или заставить мошенницу вернуть его.
— Прекрасно, — вдруг заявила она, пожимая плечами. — Вам удалось поймать меня. И что теперь?
Он моргнул и озадаченно покачал головой. Что это значит? Она так легко сдалась и признала свою вину? Он отпустил ее и сел на кровати:
— Простите, я не ослышался?
— Допустим, я взяла ваше ожерелье. Вы собираетесь обратиться в полицию?
Каким образом эта худенькая женщина так быстро оправилась после поражения и перешла в наступление? Он ожидал услышать от нее мольбы, слезы, намеки на подкуп особого свойства, благо они находились в спальне — только бы он не выдавал ее. Он был готов ко всему, кроме такой наглой откровенности.
— А стоит ли? — наконец вымолвил он.
— Нет, если вы хотите вернуть свое ожерелье, — ответила она с едва различимой насмешкой.
— Вы выдвигаете мне условия в обмен на возвращение моего же ожерелья?
Она не спеша, встала и отступила от него на шаг:
— Блестящий план, вы не находите? В конце концов, вы понятия не имеете, где ожерелье, хотя, вероятно, полагаете, что я могла его отдать в заклад.
Непостижимо, как эта крошка мгновенно раскусила его. Она догадалась, что ожерелье имеет для него особую ценность. Черт бы ее побрал! Остается одно — блефовать.
— Дело не в самом ожерелье. Это не так уж важно. Тем не менее, вы совершили преступление. Поэтому я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом и вызову полицию.
Она пристально посмотрела на него, изогнув светлую бровь:
— Так сделайте это. И вы никогда не узнаете, где ожерелье, потому что я не настолько глупа, чтобы держать его дома. Только мне одной известно, у кого оно хранится.
Он поднялся с кровати и сделал шаг вперед.
— А как насчет ваших друзей? Что скажут они, узнав, что вы воровка? И что они даже не знали вашего подлинного имени — Энн Смит?
Виктория нервно сглотнула и снова отступила на шаг.
— Если они настоящие друзья, то поймут. Энтони покачал головой:
— Они знатные дамы. Их мужья никогда не разрешат им общаться с вами, даже близко к вам не подпустят.
— Значит, наши переговоры зашли в тупик.
— Я далек от этой мысли, — заметил он.
— Лорд Сомертон, что вам на самом деле нужно? Есть что-то еще, кроме ожерелья. — Она скрестила тонкие руки на груди.
Энтони вздохнул. Надумай он когда-нибудь обзавестись любовницей, она была бы именно такой. Сообразительной, красивой и совершенно непредсказуемой. Но любовница ему не нужна. Зато эта мисс как нельзя лучше подходит на роль помощницы для выполнения предстоящего задания. Однако взять ее с собой можно только в качестве любовницы. Круг замкнулся.
К тому же делать ей такое предложение во всех отношениях рискованно.
Тем не менее, незаметно похитить на недельку одну из девиц матери не представляется возможным, а все остальные знакомые дамы постараются извлечь выгоду из ситуации и заполучить его в свое распоряжение надолго. Но ему-то нужна всего-навсего женщина, способная притвориться его любовницей. Эта маленькая мошенница отлично справилась бы с такой ролью. Она явно нуждается в деньгах, иначе не украла бы ожерелье. А заплатив ей за работу, он еще и освободится от части вины за то, как поступил с ней десять лет назад.
— Хорошо, садитесь. — Он указал на кресло у окна. На сей раз, она подчинилась без борьбы.
Как только Виктория села, он начал:
— Мисс Ситон, я хочу вам кое-что предложить.
— О, не сомневаюсь, — тихо сказала она.
— Нет, я не о том. Хотя в определенном смысле это имеет отношение к тому, о чем вы подумали.
Она встала, словно решая, покидать ли ей комнату.
— Сядьте, мисс Ситон, — резко приказал он.
— Что вы от меня хотите?
— Мне нужно решить небольшую проблему. И у меня сложилось впечатление, что вы в состоянии мне помочь.
Она склонила голову набок, и светлый локон упал на ее лицо. Небрежно откинув волосы со лба, она спросила:
— В чем заключается ваша проблема?
— Мне нужна любовница, — тихо признался он. Она усмехнулась:
— Правда? И вы думаете, я просто упаду в вашу постель, потому что вы — виконт! — решили осчастливить меня подобным предложением?
Ему одновременно хотелось придушить ее и поцеловать в дерзкие губы. Он счел за лучшее подавить оба желания.
— Мне необходимо попасть на прием в загородном доме. Для этого нужна любовница.
— Что ж, должна признать, такого объяснения мне раньше слышать не приходилось.
— Я заинтересован в вашей помощи.
— А в чем заключается мой интерес? — спросила она, смерив его взглядом. Он поднял брови.
— Даже не думайте, что я буду вашей настоящей любовницей. В чем заключается мой интерес?
— Если вы справитесь с заданием и вернете ожерелье, я даю слово молчать. Я никому не расскажу о вашей преступной деятельности и о том, кто вы на самом деле. — Он не дал ей возразить и добавил: — И я заплачу вам пять тысяч фунтов.
Виктория застыла от изумления. Предложение было не просто щедрым, оно граничило с безумием. Она выполнила бы эту работу за сотню фунтов. Ее детство прошло на улицах Лондона, и она не даст себя обмануть. Он явно что-то скрывает. Пять тысяч фунтов — это же целое состояние!
— Почему столько денег? — требовательно спросила она. — Чего еще вы от меня ждете?
— Считайте, что я пытаюсь расплатиться за свой давний поступок, — проворчал он.
Чувство вины. Возможно, ей придется воспользоваться этим оружием, если возникнет необходимость.
— Очень хорошо. Но я все равно хочу знать, чего вы от меня ждете.
Он присел на край кровати.
— Что ж, как я уже сказал, вам необходимо будет провести неделю в гостях вместе со мной.
— В роли вашей любовницы?
— Да, но вы можете использовать вымышленное имя. Сомневаюсь, что многие люди из общества знают вас в лицо.
— Некоторые, но немногие, — согласилась она. — И все же мне не нравится, что люди будут считать меня вашей любовницей. Если об этом станет известно моим друзьям…
— Вы имеете в виду леди Селби, Блэкберн и Кендал?
Она столько раз предостерегала их, призывая не вступать в легкомысленные отношения с мужчинами, и вдруг… Подруги придут в ужас!
— Они не должны узнать о том, что я собираюсь делать.
— Можете не волноваться, — Энтони отвел взгляд, — никто из ваших друзей не общается с теми, кто будет на этом приеме.
— Вы уверены?
— Да.
— Ясно. Но если вы думаете, что я позволю вам хоть малейшую вольность, то глубоко заблуждаетесь.
Он слегка переменился в лице.
— Я и не ждал от вас иного. Это строго деловое предприятие. Но вы должны сознавать — нам придется делить спальню и, скорее всего постель.
Виктория прикрыла глаза. Делить с ним постель будет сложно. Ее сердце отчаянно билось просто оттого, что он находился в комнате. Но пять тысяч фунтов обеспечат детей едой, одеждой и теплом на очень долгое время.
— Я согласна.
— Мы отправляемся в четверг. — Он придирчиво оглядел ее с ног до головы. — Завтра я заеду за вами, и мы купим все необходимое.
Виктория принялась сосредоточенно изучать ковер. Пока у нее нет обещанных денег, она не может позволить себе потратить ни пенни.
— Я не могу…
— Платить буду я. Она медленно кивнула:
— Мне понадобится нанять помощницу, чтобы она присматривала за детьми, пока я не вернусь.
— Все расходы, связанные с вашим отъездом, я беру на себя.
— Прекрасно.
Ей необходимо срочно покинуть этот дом. Сомертон подавляет ее своим присутствием, еще немного — и она просто сойдет с ума. После стольких лет прежние чувства нахлынули на нее с новой силой. Тогда она готова была сделать для него все, что угодно. И сделала.
Вот и сегодня она вновь пошла у него на поводу. Она украла ожерелье? У него нет никаких доказательств. Зато множество людей, даже не знакомых с ней лично, знали о том, какое сострадание она проявляет к сиротам. Ее благородная миссия не осталась незамеченной в этом городе, погрязшем в грехе. Никто не поверил бы повесе и распутнику. Но вместо того чтобы постоять за себя, она безвольно и малодушно сдалась.
Она должна помнить, ради чего согласилась выполнить его просьбу. Он тут вовсе ни при чем. Главное — дети. Она сможет устроить для них настоящее Рождество с подарками и большим праздничным обедом. В сочельник она принесет несколько веточек остролиста и украсит дом. Раньше у нее никогда не хватало на это денег. Но важнее всего то, что обещанная им сумма обеспечит детей едой и теплом на долгое-долгое время.
— Мне пора идти, — наконец промолвила она, встала и направилась к двери.
Он поймал ее за руку до того, как она взялась за дверную ручку.
— Виктория, еще кое-что.
Она глубоко вздохнула и повернулась к нему. Что толку вырываться? Он отпустит ее, когда пожелает.
— Да? — сказала она.
— Я обещаю не трогать вас, когда мы будем наедине. Тем не менее, на публике я вынужден буду прикасаться к вам, чтобы наши отношения выглядели более убедительно. — Он подошел ближе: — Вероятно, мне даже придется делать так.
Она не успела оттолкнуть его. Все произошло слишком быстро. Он притянул ее к себе, наклонился и поцеловал. Ощутив горячее прикосновение его губ, она вдруг поняла, что не желает сопротивляться. Ей хотелось обвить его шею руками и прижаться к нему всем телом. Но она обязана удержаться от этого!
Его язык скользнул по ее губам в поисках намека на возможную уступку. Виктория тихо застонала. Она едва не сдалась под напором охватившего ее желания. Именно так все началось в прошлый раз. Сначала он просто поцеловал ее, а потом… Мучительные воспоминания заставили Викторию вырваться из его объятий.
— Я предупреждал вас, — хрипло вымолвил он. — Привыкайте.
— Не знаю, возможно ли это.
— Вы будете притворяться, что наслаждаетесь моими поцелуями, иначе нам никто не поверит.
Он приподнял ее подбородок и посмотрел на нее. В наступивших сумерках его глаза снова казались темно-зелеными. И он был возмутительно красив. На случай грядущих атак ей придется продумать и выстроить надежную линию обороны.
Виктория отвернулась и шагнула к двери.
— Не беспокойтесь. Я уверена, что смогу сыграть преданную любовницу.
— Помилуйте, какое беспокойство? Я верил в вас с самого начала, ведь вы такая мастерица по части лжи. — Он подошел к двери и оперся рукой о косяк. Затем снял с Виктории очки и поднес к глазам. Посмотрев сквозь стекла, он презрительно рассмеялся: — Так я и думал. Очередная ложь.
Она вырвала очки из его рук и решительно водрузила нанос.
— Вы оставите их дома. Моя любовница не должна выглядеть как убогий «синий чулок».
— Как вам угодно. — Она потянулась к дверной ручке.
— И последнее, — угрожающе произнес он. — Я презираю лжецов. С этой минуты вы будете говорить мне только правду.
Она улыбнулась:
— Вы хотите, чтобы я притворялась вашей любовницей и при этом всегда говорила вам правду? Думаете, такое возможно?
— Я настаиваю на этом. Виктория опустила глаза:
— Как пожелаете, милорд. Но я требую того же от вас.
— Разумеется. — Он повернул ручку и открыл дверь. — Я заеду за вами в полдень.
Энтони неторопливо направился в кабинет, постепенно погружаясь в уныние. Без всяких на то оснований. Очевидно, ставшая уже привычной декабрьская тоска вновь накатывает на него. Сколько ни вспоминай — в декабре с ним никогда не происходило ничего хорошего.
Тем не менее, свидание с мисс Ситон, вопреки ожиданиям, прошло весьма удачно. Впрочем, если бы она вернула ожерелье, он чувствовал бы себя намного счастливее. Но она по-своему права, он понимал это и на ее месте, скорее всего, действовал бы точно так же. Она воспользовалась ситуацией и приобрела возможность влиять на него.
Слава Богу, она не догадалась о самом главном своем преимуществе. Если бы она поняла всю глубину его раскаяния в том, что произошло десять лет назад, тогда, вероятно, извлекла бы из этого немалую выгоду. Он не смог бы отказать ей ни в чем и, полностью был бы у нее в руках. Она никогда не должна узнать, до какой степени он чувствует себя виноватым.
Энтони сел за стол и просмотрел накопившуюся почту. На несколько приглашений он, пожалуй, ответит сам, а на остальное не стоит тратить время.
Он сложил письма в стопку и сверху написал «нет». Хантли отлично справляется с обязанностями секретаря и сможет должным образом ответить вместо хозяина.
— Сэр, — произнес Риз, возникая в дверном проеме. — К вам пожаловала ваша сестра.
— Дженна?
Риз позволил себе улыбнуться:
— Сэр, у вас только одна сестра.
Ну, положим, не совсем так, но о Софи никто не знает.
— Проводите ее сюда.
Он встал, зная, что сестра первым делом захочет обнять его. Легкий звук летящих шагов предшествовал ее появлению.
— Тони! — Как и следовало ожидать, она кинулась в его распахнутые объятия. — Неужели это ты? Прошло целых пять месяцев. И почему ты сразу не пришел к нам в дом, чтобы повидаться со мной?
Он осторожно высвободился из ее ласковых рук:
— Давай-ка присядем на диван.
— Я уже попросила Риза подать нам чай. — Дженна села на диван и подождала, пока Энтони присоединится к ней. — Ты должен рассказать мне о своем путешествии во всех подробностях. Как тебе понравилась Флоренция?
Он терпеть не мог лжецов, но по долгу службы иногда вынужденно становился одним из них. Ничего, скоро он разделается со своей работой, и в его жизни больше не будет лжи — кроме позорных тайн его семейства.
— Чудесное место. Мне удалось не только встретиться с деловыми партнерами, но и побывать в замечательном музее.
Дженна мягко рассмеялась:
— Ты? В музее? Полно, Тони, ты наверняка нашел для себя более увлекательные занятия.
— Ну, если даже и так, было бы верхом невоспитанности говорить об этом в приличном обществе.
Дженна потянулась к нему и сжала его руку:
— Тони, я так соскучилась.
— Я тоже. Как твой жених? — Он замолчал, дожидаясь, пока Риз закончит сервировать стол для чая. — Возьмешь на себя роль хозяйки?
— Конечно, — с готовностью согласилась Дженна и, взяв фарфоровый чайник, наполнила чашки обжигающе горячим напитком.
Наблюдая за сестрой, Энтони страшно гордился ею. Рядом с ним сидела прелестная молодая дама. Нежный овал лица, черные локоны и большие голубые глаза. Она была украшением лондонских сезонов и пользовалась огромным успехом у мужчин, пока Линдал не сделал ей предложение.
Подавая ему чашку, она продолжила прерванную беседу:
— У Линдала все хорошо, но в последнее время мы видимся несколько реже. Боюсь, он немного нервничает из-за того, что почти через месяц ему предстоит расстаться с холостяцкими привычками.
— Линдал — достойный человек из блестящей семьи. Очевидно, ты права и он испытывает некоторое беспокойство. Но я уверен, он не натворит никаких глупостей.
Энтони отпил немного чаю и погрузился в состояние полного умиротворения. Они с сестрой сидят на диване и пьют превосходный английский чай. Все-таки есть в мире незыблемые ценности.
Дженна молчала, покусывая нижнюю губу. Это выражение лица было ему хорошо знакомо. Она чем-то серьезно расстроена, и дело не только в Линдале.
— Дженна, скажи откровенно: что с тобой происходит?
— Я тоже нервничаю. — Она подняла на него свои голубые глаза. — А что, если я делаю огромную ошибку? Я пыталась поговорить с отцом о своих сомнениях, но он даже слышать об этом не хочет.
Разумеется, чего еще ждать от их отца. Он желает выдать дочь замуж. Линдал — граф, прекрасная партия для Дженны. Какие тут могут быть сомнения?
— Почему тебе кажется, что это ошибка?
— Я не могу сказать ничего определенного. Просто последнее время я вовсе не рвусь увидеться с Линдалом. И даже испытываю облегчение, когда он присылает записку и сообщает, что не сможет прийти. Но я же должна быть счастлива, видеть любимого мужчину?
Энтони тяжело вздохнул. Как он мог давать советы в любовных делах, если сам никогда не любил?
— Дженна, мне так хотелось бы сказать тебе что-нибудь полезное.
— Но ты никогда не любил, не так ли?
Он пожал плечами. Юношеское увлечение продавщицей апельсинов едва ли можно считать любовью.
— А ты говорила со своими подругами?
— Я пробовала, но они считают меня просто-напросто глупой. И все в один голос твердят, какая находка Линдал и как я должна гордиться тем, что он выбрал меня.
Ему захотелось сказать ей, что ее подруги глубоко заблуждаются. Это она находка, а вовсе не Линдал.
— Ты совсем не глупая. Вероятно, следующую неделю тебе нужно посвятить тому, чтобы проверить, насколько сильны твои чувства к Линдалу. Пока не поздно.
Возможно, Дженна решит отложить свадьбу. Что ж, тогда у него будет больше времени на поиски ожерелья, если мисс Ситон не пожелает вернуть его добровольно.
— Очевидно, ты прав. К тому же его семейство иногда просто приводит меня в бешенство. На званом обеде у Хотонов его мать отвела меня в сторонку и доложила, что на мне совершенно неподходящее платье. — Дженна сделала глубокий вдох, словно пытаясь успокоиться, затем выпила немного чаю.
— А что ей не понравилось в твоем платье?
— Оно было не того оттенка. Слишком темное для незамужней женщины, — гневно сказала она. — Это не так, Тони. Тетя Уэстфилд никогда не позволила бы мне надеть что-нибудь неподобающее моему положению.
Энтони подавил улыбку.
— Уверен: если платья выбирали вы с тетей Уэстфилд — значит, оно было безупречным.
Однако бедная девочка выглядела страшно огорченной, и Энтони заподозрил, что дело не только в платье.
— Чем еще они привели тебя в бешенство? Она смущенно отвела глаза:
— Это касается тебя. Его мать несколько раз позволила себе какие-то туманные намеки насчет того, что Линдал женится на сестре «этого Сомертона». Думаю, она беспокоится, как бы такое родство не бросило тень на их благородное семейство.
Энтони сжал кулаки, желая швырнуть или сломать что-нибудь сию же минуту. Чем бы он ни занимался, это не должно отражаться на судьбе Дженны. И, тем не менее, отражается, и так будет всегда. Мысль о достойной жене и восстановлении репутации с каждым днем казалась ему все более и более разумной.
— Дженна, ты его любишь? По-настоящему, всем сердцем?
Дженна молча разглядывала подол своего палевого платья.
— Ты можешь представить свою жизнь без него? Она слегка кивнула:
— Могу. И временами мне кажется, что так будет лучше. Энтони закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.
Отец придет в ярость и, вероятно, обвинит в отмене свадьбы его. Он считал сына виноватым всегда и во всем. С чего бы на этот раз ему решить по-иному.
— Дженна, если ты правда так считаешь, тогда нужно покончить с этим обручением, пока до свадьбы еще осталось время.
— Я понимаю, — прошептала она. — Просто я не знаю, как сказать ему об этом.
«Ему»? Энтони не нуждался в дополнительных разъяснениях по поводу того, кому именно она боялась сказать. Линдал примет отказ, сохраняя присутствие духа, и будет держаться молодцом. А вот отец — совсем другое дело.
— Если ты захочешь поговорить с ним до четверга, я буду рядом с тобой, но в четверг я уезжаю на загородную вечеринку и вернусь не раньше чем через неделю.
— Спасибо, Тони. Я дам тебе знать, если мне понадобится помощь. Думаю, я возьму неделю на размышления о своих чувствах к Линдалу. Мы с тетей Уэстфилд тоже приглашены на прием — в семейство Линдала.
— В таком случае желаю приятно провести время.
— И тебе, братец.
Энтони твердо знал — предстоящая неделя не сулит ему приятного времяпрепровождения. Придется не только выполнять задание Эйнсуорта, но и бороться с предосудительным влечением к маленькой блондинке.