Вцепления и срывы - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Алексей Савельев (Глава 42 Посрывало всех, как сук ебучих) #44

Глава 42 Посрывало всех, как сук ебучих

Вошла Таня следом за Ладой и увидела уже сидящих на диване бабушку, маму, Аишу и Гузель, а слева на кровати сидит Настя. Теперь это её любимое место. Таня решила сесть рядом с ней, а Лада заняла место на диване между мамой и своими дочерями. Бабушка сказала:

— Ну, что, давайте вцепляться?

Дочки все закричали дружно: «Давайте!»

Все, как одна, согнули пальцы ног и вонзились в пол. Все сидят и улыбаются. У всех сегодня хорошее настроение, особенно у мамы, бабушки и дочек, и даже солнце радуется с ними, и поют радостнее птицы в лесу. А тут в комнате пока тишина. Лишь раздаются тихие вдохи и выдохи. Так они посидели минут пять. После чего бабушка сказала:

— Давайте перецепимся.

Таня ответила:

— Давайте, — и застучала первая пятками. За ней все остальные. Раздались повизгивания и попискивания. Пол завибрировал. Шум поднялся очень громкий. Четырнадцать пяток замолотили в пол и раздались ногтевые щелчки. Все поставили ступни в другие ножные позиции и вцепились. Зажурчала беседа говорливым ручейком с хрустальными нотками. Согнуты все пальцы ног в мощные матёрые кулаки. Не похожи детские ступни на детские, а больше на зрелые женские и только лица явственно говорят, что это девочки от пяти до десяти лет. А в стороне скопились кухонные сырники, словно очень много электромобилей на аттракционе автодром столкнулись и никак не могут разъехаться. Бабушка похлопала себя по животу, икнула тяжело и поблагодарила:

— Спасибо тебе, Лада. Накормила ты нас.

— На здоровье, родная моя. Я люблю вас всех. Вы всегда можете прийти ко мне и я вам позволю нюхать и целовать мои ступни.

Таня задумалась: «Почему же у меня не вышел лесной пирог и получился красной плоской пригорелой кляклиной, а у Лады вышел очень вкусный, нежный, и что самое непонятное, как она умудрилась в тесте сохранить целостность ягод, словно они вот — вот сорваны? Ведь в лесном институте я вместе с девчонками однокурсницами и самой преподавательницей помню хорошо, как ходила собирать лесные ягоды малину, землянику, чернику, бруснику, калину и ежевику, а потом сама преподавательница при нас испекла тот лесной пирог, и он у неё получился вкусный, но не дотягивающий, конечно, до пирога Лады? Понятно, что у Лады вкусней, ведь она пирожных дел мастерица и работает по этой профессии. А я у меня — то чего не вышел, ведь всё делала, как и положено?» Она поглядела на диван. Лада болтает звонко и непринуждённо с мамой и бабушкой, а Гузель и Аиша разговаривают о своём. Таня решила то же пообщаться с сестрой и начала разговаривать с ней о будущем сестрёнки Златы, поглядывая иногда на маму с благодарностью, что она дала им такую радость. Шум разговора многократно усилился. Мама засмеялась как бешеная от шутки Лады. Повысили громкость разговора Аиша и Гузель. Бабушка сморщила лица и принялась рассказывать нечто забавное. Мама слушала её, слушала, а потом захлопала по ляжке:

— Не может быть, не может быть, — комната наполнилась громким смехом.

— А она, она, — указала бабушка на кого — то невидимого перед собой, — говорит, что так не должно быть.

Они грохнули смехом втроём.

Мама вытянула сквозь смех губы и почмокала ими в сторону Насти. Та ответила тем же. Пахнет в комнате ногами, влагалищами, салатами, яичницей и жареной картошкой. Лада начала оживлённо говорить маме и бабушке. Те лица сморщили, закатились смехом. Таня прикрыла рот и нос ладонями и смотря на них, пролепетала с ужасом:

— Что то будет. Что — то точно будет.

Настя услышала это и спросила со страхом:

— Что будет?

— Не знаю, но что то будет.

Вдруг раздались у мамы ногтевые щелчки, а пальцы пошли друг за дружкой распрямляться:

— Срываюсь.

Таня хлопнула по голой ляжке:

— Блядь, я же сказала, а.

Все завизжали. Радость сменилась тут же испугами.

Бабушка воскликнула:

— Не успели даже третий раз перецепиться, срывы пошли.

Зарычало у мамы влагалище, замычали груди:

— Сейчас сорвёт, сейчас сорвёт.

И забегала с визгом по комнате.

Лада крикнула:

— Пошло крутить милую.

Ругнулась бабушка:

— Блядь, вечно нас начинает срывать. Что за хуйня?

Лада сказала:

— Только бы мне не сорваться. Только бы мне не сорваться.

— Этого ещё не хватало, — произнесла бабушка, — я даже представить не могу, что тебя может сорвать.

Раздались два детских голоса Аишы и Гузели:

— Мама, не срывайся, мы просим тебя.

Таня крикнула:

— Ну всё. Пошло, — и махнула рукой.

Бабушка прокричала Ладе:

— Вот как бы меня не сорвало. Это будет да. Это будет кошмар.

Лада произнесла, глядя на бегающую маму:

— Надеюсь, меня не сорвёт, надеюсь, меня не сорвёт, — и замахала подолом короткого платья, оголяя то и дело половой лобок и губы.

Уставилась бабушка на маму и крикнула:

— На цыганочку бедная перешла. Как прокручивает её, как прокручивает, — после чего завизжала вместе с ней долго-предолго. Раздался среди какофонии и крик Лады:

— Срывы, срывы.

Уставилась Таня на Ладу и увидела, что та переменилась в лице. Она первый раз увидела её такой напуганной.

— Держись, — крикнула бабушка.

Завизжали её две дочки сидящие рядом. Настя включилась с кровати в этот писк, наполненный страха. Лада заматерилась. Выскочили из пола её ногти с такой силой, словно пробки шампанского. Завизжали по свинячье её влагалище и груди. Она вскочила и забегала вместе с мамой под визг своих двух дочек, под визг Насти, под матерную брань Тани и ласковые слова бабушки.

— Как хуячит милых, как хуячит, — провопила Таня, расширив глаза.

Мама встала на раскоряку. Заходила туда и сюда жопа. Глаза выпучились, глядя на Таню:

— Блядь, сука, как меня на хуй крутить, Танька гляди. Глядииииии ааааааааа, ёбаный в рот как меня на хуй крутит.

— Мамочки, мамочки, мамочки, — начала вскрикивать то и дело Лада, бегая по комнате вприпрыжку, — как меня крутит, ух, ах, ой, ай.

Проорали дочки:

— Мама, держись.

— Держись, — крикнула Настя своей маме.

Таня прорычала:

— Сейчас нас всех посрывает, как сук ебучих. Не успели даже нормально повцепляться, как всё пошло. Да блядь сука, — и хлопнула с досады по голой ляжке.

Раздались следующие ногтевые щелчки. Таня уставилась на бабушку, сморщила лицо и закричала:

— Неееет, — после чего замолотила быстро пятками, вышибла вонзённые ногти и накинулась на ноги бабушки, обняв крепко голени.

— Держи меня Таня, срываюсь. Аааа.

— Держу, бабушка, держу.

Запищали Аиша, Гузель и Настя.

Таня проорала:

— Как всё серьёзно, как всё серьёзно.

Мамы спутались ногами и упали посередине комнаты, начав пытаться распутываться.

Смотрят на происходящее дочки и пищат в три голоса. Мама Оля потащила Ладу в другой конец комнаты. Та упёрлась ладонями, но руки скользят. Ползёт мама к окну спиной вперёд, кряхтит, а Лада дрыгается, пытаясь выпутать ноги и ухватиться одновременно руками на полу хоть за что то. Они остановились у окна и стали хлопать по голым ляжками и орать. А груди их мычат и визжат. Рычит влагалище мамы, а у Лады визжит свинушкой. Кричит бабушка, кричит Таня, глядя на её испуганное лицо. Визжат дочки в три голоса. Затем сорвало Гузель пяти лет. Она забегала с визгом по комнате. Следом сорвались одновременно Аиша и Настя и втроём то же спутались ногами в единый ножной голый клубок.

Бабушка закричала:

— Танька, срываюсь, держи, а то дел наворочу, ещё хуже прежних.

— Держу, бабушка, держу.

Обхватили ноги мама с Ладой и пытаются разжать. Сидят рядом спутанные ногами дочки и то же пытаются распутаться.

— Давай, давай, давай, — запищала тонко мама.

Несётся по дому многоголосье. Длинные голоса на фоне коротких, обрывочных визгов. Смешались детские и женские голоса. Только мат перемат стоит. Накалилась в комнате обстановка до горячего взрывного коктейля. Пышут жаром разъярённые вагины. Визжат и мычат груди. Рычат влагалища, а у Аишы и Гузели визжат поросятками. Раздаётся скотный двор на фоне визгов.

Таня уставилась на бабушку и молвит:

— Не срывайся, не срывайся.

— Не могу, срывает.

Таня принялась чмокать голени бабушки:

— Я прошу тебя родная, только не срывайся.

— Не могу, Танечка, срывает.

Раздался ещё щелчок пальца.

— Нееееет, — проорала Таня причудливым голосом.

— Как срывает меня, Таня, как срывает. Это будет всё, это будет пиздец, если я сорвусь, и ты меня не удержишь.

— Я удержу тебя бабушка, удержу.

Хлопают по-прежнему возле окна мама с Ладой, пытаясь распутать ноги. Они то принимаются их растаскивать, то шлёпают по ним. Визжат по середине спутанные ногами Аиша, Гузель и Настя. Им это не в первый раз. Такое уже с ними было. Они стали придумывать хитроумный план, как им распутать ноги, и начали перекрикиваться и спорить. Чуть не подрались. А мама с Ладой, поняв, что всё бесполезно, закричали в два голоса:

— Аааааа спутались. Ааааааа спутались.

Выщёлкивают по — прежнему один за другим ногти бабушки.

— Ещё один, ещё один, — прорычала Таня, держа крепко голени, — пусть они прекратят выскакивать, пусть прекратят, — взмолилась Таня, — скажи им, скажи.

— Я скажу им, Таня, но они не послушают меня и всё равно случиться сейчас срыв. Я уже приготовилась.

— Я буду держать тебя бабушка, буду держать. Вот увидишь. Я умею очень крепко держать. У меня знаешь, какая мёртвая хватка, — заплакала Таня, — я удержу тебя бабушка, удержу.

Раздались громче рычания, мычания и свинячьи визги у дочек. Они пошли действовать по хитроумному плану.

— Чего — то сильно спутало, — раздался крик Насти среди визгов, мычаний и рычаний.

— Ну всё. Это на долго, — крикнула Аиша.

Мама предложила Ладе сидя с ней у окна:

— Давай ещё раз попытаемся расползтись. Я сюда, а ты туда, а иначе вообще никогда не распутаемся.

— Хорошо, давай, — крикнула Лада, перекрикнув поросячью грудь.

— Пошло, пошло, — сморщила лицо мама.

— Ну давайте же, распутывайтесь, — крикнула Лада.

Мама прокряхтела, дёргая ноги на себя, а Лада свои на себя. Обе стонут.

— Распутывайтесь же суки, — прокричала мама.

— Никак никак, — прорычала Лада.

Продолжает Таня держать голени бабушки. Глаза глядят на неё, словно молят, не срывайся.

Бабушка провопила:

— Я уже на ноготке от срыва нахожусь. Держи меня, Танюша, крепче, — раздался ещё один щелчок. Бабушка закричала. Влагалище зарычало, груди замычали. Таня уставилась на бабушку и закричала вместе с ней. Распутались вдруг первыми мама с Ладой. Мама сделала испуганное лицо и побежала, ойкая по комнате и стуча по половому лобку от куда с неистовством раздалось рычание. А следом за ней побежала Лада и то же принялась шлёпать по лобку:

— Успокойся, успокойся. Оно взбесилось, взбесилось.

Мама обняла Ладу и давай половым лобком долбить в половой лобок Лады. Визг поднялся такой, что можно оглохнуть. Заткнули дружно уши дочки, кроме Тани, держащий ноги орущий бабушки и может быть, Таня не особо ощутила этот безумный визг свиного влагалища от того, что и сама сейчас орёт, держа голени бабушки и сидя на её ступнях голой подростковой жопой с мощными половыми губами и рычащий вагиной. Бабушка прокричала так сильно, насколько могла:

— Удержи меня, Танюша.

— Я удержу тебя бабушка, удержу, — проорала Таня, пытаясь перекричать поросячий визг и добавочные крики мамы и Лады. Согнули в это время дочки пальцы на ногах и зашевелили пальцами влагалищ, а между ними по ногам побежали тонкие длинные светлые волоски, называемые в этом мире колосками. Смолкли влагалища мамы и Лады. Раздаются шлёпанья лобков друг в дружку. Ноги спутались. Они закричали, повалились на пол и начали дрыгаться, пытаясь распутаться. Мама прокричала:

— Да что это за ёб твою мать твориться? Да сука блядь ебучая.

— Ой, мама, ой, мама, — заорала Лада, вытаращив глаза.

Бабушка закричать во всё горло:

— Сейчас последний ноготь выбьет.

— Нет, бабушка, держись. Я не разрешаю.

— Нет, его сейчас выбьет, Танюша, — промолвила обречённо бабушка и поглядела на неё жалостливо.

— Гадкие срывы, — прорычала Таня, оскалив белые ровные зубы.

Мама потащила Ладу снова на себя. Лада визжит и пытается руками распутать ноги. Мама зарычала:

— Заклинило, заклинило.

Бегут по детским ляжкам и голеням промеж пальцев ног светлые колоски. Шевелятся влагалищные пальцы ног. Раздаётcя одно рычание и два свиных визжания и похрюкивания.

Аиша смотрит на спутанные детские ноги и кричит:

— Иди, милый колосочек.

Настя вопит:

— Только не оборвись и не спутайся.

Кричит тонко и продолжительно пятилетняя Гузель, смотря на ножной клубок из шести детских ног, по которым бегут в разных направлениях светлые длинные колоски.

Заорала истошно бабушка, а следом Таня. Руки обхватили бабушкины голени и держат крепко.

— Держи меня Таня, я сорвалась, сорвалась, — и выпучила глаза.

Таня надорвалась в плаче и зарыдала на всю комнату от страха. Губы залепетали:

— Бабушка, бабушка, бабушка. Милая милая, милая. Родная, родная, родная.

— Ааааааааааааааааааааааааааааа, — Закричала бабушка долго — предолго.

Проползли на голых жопах мама и Лада, спутанные ногами. Продолжают идти колоски у дочек посередине комнаты. Они визжат и шевелят пальцами ног, регулируя натяжение. Аиша материться, Настя тонко поёт, Гузель пищит. А Таня держит крепко ноги любимой бабушки. Мама крикнула:

— Молодец, Таня, держи её, а то снова весь дом распиздячит.

— Держу, мама, держу, милая, — крикнула Таня среди детского пения, мата, писка, крика бабушки, шести мычаний, трёх собачьих рычаний и девяти поросячьих визжаний.

Лада и мама остановились на полу возле кровати. Мама стала дёргать свои ноги на себя, Лада свои на себя. Продолжают сидеть со спутанными ногами дочки. Таня держит крепко голени орущий бабушки. Мама положила руки на свои груди и принялась их выкручивать, Лада зашлёпала по своему половому лобку и стала продолжительно кричать: — Аааааааааааааа. Мамочки, Аааааа. Что же такое?

— Блядь, сука ебучая, — рычит мама.

Лопнул колосок, идущий между пальцев ноги пятилетней Гузели. Они подняли визг. Настя крикнула:

— Колоски запетляло. Мама.

Появились узелки, колоски встали. Аиша задрыгала голой детской жопой и принялась шевелить пальцами ног, матерясь.

— Всё запуталось, — провизжала Настя.

Упёрлись детские ладони в пол. Все стали дрыгаться, пытаясь распутаться. Аиша пропищала:

— Никак, никак, Мама, помоги.

Лада сказала маме:

— Оля, давай подползём к дочкам и поможем хотя бы им распутаться.

— Давай.

Они подползли на попах ближе к дочкам. Посмотрела Лада на голые спутанные ноги в колосках и сообщила:

— Как тут всё запуталось, и ноги, и колоски.

— Ужас, просто ужас, — произнесла мама, стараясь говорить громче из — за рычаний и мычаний.

Лада ухватилась руками за колоски и порвала, затем дотянулась до лодыжек Аишы:

— Вот так вот, вот так вот. Да что такое, ни чего не выходит? Ты погляди, как их спутало.

— Да, ужас, — ответила мама.

Бабушка кричит. Влагалище рычит, груди бесятся и мычат.

— Держи меня, Таня, держи ёбаный в рот. Аааа. Таня держи крепче.

— Держу, бабушка, держу милая, — провизжала Таня, обнимая голени.

— Таня, я чувствую, что меня пойдёт сейчас крутить ещё сильнее, и ты меня уже не удержишь. Меня даже верёвки в молодости не удерживали. Я их рвала, как ебучие колоски.

— Нет, нет, пожалуйста, бабушка. Ты же сейчас весь дом на хуй разворотишь.

— Держи меня, Таня. Аааааа.

— Блядь сука ёбаный в рот. Мама, мама, сейчас бабушку пойдёт крутить ещё сильнее.

— Этого блядь только не хватало, — хлопнула мама по ляжке, — держи её до последнего.

Таня взглянула на бабушку:

— Я тебя всё равно удержу, я ухвачусь за твою ногу и не дам тебе ничего сделать, — проревела Таня, омывая слезами бабушкины голени.

— Всё равно не удержишь, Танюша. Это будет пиздец, это будет пиздец.

— Удержу, бабушка, удержу. Вот увидишь.

— Пошло, пошлооооо, — заорала бабушка и вытаращив глаза, вскочила с места.

Зарычало громче её влагалище. Замычали из — под платья груди. Она скинула платье и осталась голой. Груди принялись поочерёдно прыгать и мычать коровой.

Таня зарыдала:

— Нет, нет, нет, бабушка, нееееет.

— Аааааааааааааа.

— Мама, скорее, мама, скорее. Мама быстрей, мама быстрей. Мамааааааааа.

Подползла мама с Ладой и обе ухватили ноги бабушки.

— Меня крутит, меня крутит, — завопила бабушка, стоя на месте и выпучив страшно глаза.

Дрыгаются сами по себе груди. Раздался взади шлёпающий вертолётный звук. Мама крикнула:

— У ней жопа разъярилась. Жопа блядь пошла яриться.

Бабушка зашлёпала сама себя по правой ягодицы, но жопа всё равно двигает быстро мощными караваями. Бабушка запрокинула голову и заорала в потолок:

— Аааааааааааааааааааааааааааааа!

Запищали вместе с ней мама, Лада, Таня и дочки поддержали трёхголосьем.

Мама проорала:

— Держите её крепче. Не давайте вырваться, а то таких дел наворотит, и год не устранишь. Я не хочу опять ехать за новой мебелью и делать генеральную уборку.

Таня принялась осыпать поцелуями ноги вопящей бабушки, а затем перешла на волосатый лобок:

— Держись, бабушка, держись, милая. Только не носись, не ломай ничего.

Лада прокричала:

— Как крутит милую, как крутит хорошую. Держись.

Завопили истошно дочки. Их начало скручивать ногами ещё сильнее. Колоски пошли сами по себе. Влагалища разъярённо зарычали и завизжали. Лада увидела и захотела хотела всё бросить, а потом сказала маме:

— Оля, гляди, чего делается.

— Да вижу, я вижу. Ёбаный в рот. Сука блядь ебучая. Держитесь, девчонки.

Настя уставилась умолительным детским взглядом на маму и начала просить:

— Мама, помоги.

Гузель уставилась на свою маму Ладу и то же кричит:

— Мамочка, нас перекручивает. Помоги.

Сработал у обоих материнский инстинкт. Бросили они держать ноги вопящей бабушки и поползли к дочкам. Таня проорала:

— Куда блядь, держать на хуй ёбаный в рот. Вы чего охуели что ли сучки? Аааааа.

Бабушка тяжело пошла вперёд, удерживаемая мощной Таней. Длинные крепкие ноги Тани поехали пятками по полу. Таня сделала сморщенное лицо и заливаясь рёвом на весь дом, проорала:

— Я её не удержу, я её не удержу. Ёбаный в рот, блядь сука на хуй. Ааааа.

— «Рррррррррр, — из бабушкиного влагалища, — муууууу — мууууу» — бесятся крупные груди и подрыгивают.

Мама закричала Ладе:

— Гляди блядь чего пошло. Сейчас бабушка вырвется.

— Я не могу, я ноги Гузели распутываю. Ты погляди, Оля, чего тут. Всё запуталось, перепуталось.

— Лада, я не могу бросить то же бабушку. Она сейчас мне дом расхуячит.

— А я то же не могу бросить сейчас дочек.

Обе задрыгались с такой силой и остервенением, которых ещё не видела вся галактика и даже планета Земля.

— Блядь, ёбаный в рот, сука на хуй, — заорала Оля.

— Распутывайтесь, распутывайтесь, — стала вопить Лада на свои ноги.

— Ёбаный в рот, никак, никак. Ну же блядь. Таня, я сейчас. Держи, не отпускай.

— Держу, мамулечка, держу родная.

— Не давай, чтобы её понесли ступни, а иначе мы её уже не поймаем и не скрутим.

Дрыгаются мама с Ладой. Матом друг на дружку хлещут. Визги писки оры из ртов. Мама глаза выпучила на голые ножные сплетения и закричать благим матом:

— Да распутывайтесь же блядь, а то сейчас бабушка снова весь дом расхуярит. Скоты вы вонючие, а не ноги.

Таня волочиться перед бабушкиными ногами, держа их за идущие голени:

— Мама, блядь, быстрее, она сейчас вырывается. У меня уже нет сил. Мамочка, родная.

Мама задрыгалась вместе с Ладой ещё сильнее, словно с силой отпихивает Ладу и её пухлые пирожные ступни с крупными прямоугольными ногтищами. Лада делает то же самое.

— Мамочка, помоги нам, — провопила Гузель и уставилась на Ладу большими детскими глазами полными мольбы и отчаяния, — мамочка, мы уже так больше не можем. Нас сейчас пойдёт катать.

Тут заверезжала Настя, лицо сделалось от крика испуганным. Лада задрыгалась ещё сильнее. Мама заорала матом и упираясь ладонями в пол, дрыгает задом, крича:

— Таня, потерпи, Таня, я сейчас.

— Мама, я уже не могу. Мама, я сейчас её отпущу.

— Держи меня, Таня, держи меня. А то я сейчас весь дом разнесу на хуй. Вяжите меня, вяжите меня суки ебучие. Ааааааааааааааааааааааааааа, — вопит бабушка.

— Это всё, — кричит мама отчаянно, — это пиздец, это пиздец. Танечка, прости меня моё солнышко, — и дрыгается, пытаясь распутаться с Ладой.

Ноги выскользнули. Мама с Ладой отбежали с визгом друг от дружки. Лада кинулась помогать спутавшимся дочкам, а мама рванула в ванную за верёвкой:

— Сейчас, Таня, я её свяжу. Держи.

— Держу, мама, держу, — последовал крик Тани, потонувший среди рычания мычания и поросячьего влагалищного визга.

Таня перехватила ноги идущей бабушки чуть ниже и обняла во всю силу её голени. Бабушка пошла по комнате на второй круг. Вбежала мама с верёвками. Они повалили бабушку, и давай вязать. Бабушка орёт:

— Вяжите меня милые, вяжите мои родные, вяжите, хорошие мои. Вяжите меня суки ебучие, давай скотины, вяжите меня стервы, вяжите меня родные, вяжите меня хорошие, вяжите крепче, милые. Вяжите меня гадины, вяжитеееее.

Мама взяла бабушку за связанные ноги, Таня за руки и перенесли на кровать, положив на спину.

— Ты держи её на всякий случай за руки, а я за ноги, — крикнула мама.

Таня кивнула. Лада в это время занимается распутыванием Аишы, Гузели и Насти. Дочки дрыгаются, пытаясь скорей расползтись. Лада ухватилась за ноги Насти и выпутала правую ногу, затем левую. Захлопали от радости Гузель и Аиша. Дальше распутывание пошло проще и быстрее. Вскоре наполнила дом тишина, как и до этого, только крик бабушки, повторяющийся раз за разом, напоминает о случившемся. Встали перед койкой Лада, Гузель и Аиша с Настей. Все стали ждать, когда бабушку перестанет крутить. Она выгнулась снова дугой и проорала. Держат сильно Таня и мама.

— Бедная, — пролепетала Лада.

Смотрят дочки на неё расширенными глазами и стоят рядом. Выгнулась снова бабушка и прокричала.

— Аж дугой гнёт, милую, — произнесла мама.

— Ага, — подтвердила Лада, — чего делается с милой, чего твориться с хорошей.

— «Муууууууу», — промычала грудь бабушки.

— Ничего себе как, — удивилась Таня.

Мама произнесла загадочно:

— И чего нас всех посрывало?

— Цеповуха пошла, — ответила Таня.

Выгнулась снова радугой бабушка и пустила по дому крик.

— Как громко, — воскликнула Аиша.

— А то, — ответила ей мама, — так она бывает орёт при срыве, уши закладывает. Потом весь день в голове звон. А один раз так заорала, что хрустальные бокалы в серванте полопались.

Лада ахнула и расширила глаза на бабушку. Снова приподняла бабушка спину от кровати и заорала. Легла ровно и глядит в потолок.

Аиша соединила пятки, развела носки. Гузель поставила одну ступню прямо, а вторую прижала пяткой к середине другой ступни. Выглядят её пухлые ступни, как два румяных пирога. Стоят рядом мощные широкие крупные пухлые ступни Лады с огромными ногтищами. А по другую сторону стоит босыми ногами Настя десяти лет и глядит также на бабушку, которая снова выгнулась, но проорала тише, чем до этого. Мама заметила радостно:

— Вроде отпускать пошло.

— Да, да, — согласилась Лада, и вместе с ней остальные босые дочки.

Мама посидела немного, держа бабушку за ноги и произнесла, посмотрев на Ладу:

— А завтра, если всё будет нормально, я предлагаю нам всем вместе сходить в парк отдыха и потом на выступление детских хореографических коллективов.

Дочки подпрыгнули радостно и визгнули, шлёпнув босыми ступнями в деревянный пол. Лада ответила:

— Я то же за. Давай прямо утром и пойдём.

— Это очень хорошо, — сказала Таня, держа бабушку за руки, — а то я в парке культуры и отдыха тысячу лет, наверно, не была.

— Вот и побудешь, — ответила Лада.

Бабушка открыла рот и приподнявшись слегка на кровати, крикнула чуть тише.

Мама сказала:

— Вроде пошло уже отпускать.

— Да да, её отпускает, — согласилась снова Таня.