Ведьма Пачкуля и месть гоблинов

Глава первая Утренние рассюсюкивания

Ведьма Шельма сидела за туалетным столиком и Собиралась. Глядя в засиженное мухами зеркало, она вертелась, надувала губы и мазалась разнообразными мерзостями из загадочных баночек и флакончиков. Столь важное дело требовало времени, сосредоточенности и, главное, тишины. Даже Шельмин кот, Одноглазый Дадли, знал, что, когда хозяйка Собирается, ей лучше не мешать.

Шельма приступила к сборам довольно давно, так что с основной работой было покончено. Все трещинки на лице замазаны, длинный нос напудрен до самого кончика. Она подвела глаза гадко-зеленым и прилепила устрашающие накладные ресницы из паучьих лапок. На щеках смачными кляксами красовались румяна.

Оставался последний и самый приятный штрих. Помада. У Шельмы глаза разбегались. Какой же из восхитительных оттенков выбрать? «Кровавую вуаль»? «Вареную свеколку»? «Сливу всмятку»? В конце концов она остановилась на своей любимой «Жабьей зелени». Сжав губы, она подалась вперед и медленно, очень-очень осторожно принялась наносить помаду. И тут…

— Э-ге-гей! Шельму-у-у-у-у-уся! Это я, Пачкуля. Войти можно?

Задорный крик сопровождался энергичным дубасеньем в дверь.

Шельма подпрыгнула, как ошпаренная кошка, и изобразила от подбородка до уха жирную жабье-зеленую полосу. Почуяв знакомый запашок, Одноглазый Дадли высунулся из своей корзинки и открыл единственный глаз.

— Не впускай ее, — посоветовал Дадли. — Потом сама будешь жалеть.

Слишком поздно. Дверь с треском распахнулась, и на пороге нарисовалась ведьма Пачкуля.

— Маскарад! — заявила она.

— Кто там рад? — переспросила Шельма.

— Я придумала, как нам Хэллоуин отметить, — объяснила Пачкуля, ворвавшись внутрь и захлопнув за собой дверь. — Надо устроить парад-маскарад. Не могла тебе об этом не сообщить. Слушай, подруга, у тебя на лице какая-то склизкая зеленая дрянь налипла. По-моему, это что-то дохлое. Да, у меня для тебя примирительный подарочек. Чудесные цветы. Сейчас поставлю их в какой-нибудь, что ли, кувшин.

Сияя улыбкой, она извлекла из-за спины три поникших одуванчика, сунула их под острый Шельмин нос и отправилась громыхать по шкафам в поисках «какого-нибудь, что ли, кувшина».

— Какая дерзость, — прошипела Шельма, рассматривая в зеркале погубленный макияж. — Заявиться сюда после всего. Какое нахальство!

— Прекрасный денек, не правда ли? — продолжала Пачкуля, сделав вид, что ничего не слышала. — Я проснулась и говорю Хьюго: «В такой денек как не навестить лучшую подругу!»

— Так, может, пойдешь и навестишь? — предложила Шельма ледяным тоном.

— Ой ладно. Я же тебя имела в виду.

— Меня? — возмутилась Шельма. — Я — твоя лучшая подруга? Это после того, как ты меня в тот раз обозвала? Ха! Не смеши.

Она раздраженно стерла со щеки зеленую полосу грязной тряпкой.

— А что, я тебя как-то обозвала? — удивилась Пачкуля.

— Как будто не помнишь. Размалеванной скелетиной. С лицом как у дохлой селедки. Кажется, так ты выразилась.

— Ах, вот ты о чем! Ну, ты ведь не могла на это обидеться? — пропела Пачкуля, сунув как попало одуванчики в ржавую консервную банку. — Я же не всерьез, глупышка. Я бы ни за что не оскорбила свою старую подругу. Свою любимую подругу. Вот. Твой букет. Правда, он миленько смотрится в вазе?

— Нет, — отрезала Шельма. — Не правда. Я не вчера родилась. Тебе от меня что-то нужно, Пачкуля?

— Что за глупости. Я хочу помириться, вот и все. Ладно, я извиняюсь. Прости-прости-прости. Давай я поставлю чайник, выпьем горячей болотной водицы и поболтаем, а? Я соскучилась, Шельмочка. Я жуть как скучаю, когда мы с тобой не разговариваем.

Шельма фыркнула и сердито тряхнула головой. Но вид у нее был уже не такой надутый.

— У меня столько новостей! — воскликнула Пачкуля, гремя чашками. — Я на славу потрудилась и придумала шикарное новое заклинание. Мусор теперь в безопасности. Я разобралась с охраной свалки. Хочешь, расскажу как?

— Не особенно, — бросила Шельма. Она не разделяла страсть подруги к вонючему старому хламу. С другой стороны, это ведь не она была официальной Смотрительницей мусора, а Пачкуля. Та свою работу обожала. Свалка была Пачкулиной радостью и гордостью. Она и жила совсем рядом, по адресу: хибара номер 1 в районе Мусорной свалки.

— Все равно расскажу. Я изобрела волшебную вонь-стену. Это просто нечто! Теперь вокруг Свалки — невидимая стена. Вонища такая, что без специальной магической формулы близко не подойдешь. А формулу знаю только я. Так что накося выкусите, налетчики! В этом году им и ножки от стула не достанется, помяни мое слово. Знаменитый ведьминский хэллоуинский костер взовьется до самых небес! Ну разве я не мерзкая старая пакостница?

— С этим не поспоришь, — согласилась Шельма.

— Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы защитить Свалку, — заявила Пачкуля. — И я не собираюсь делиться своим мусором со всякими троллями, привидениями и баньши. Это ведьминский мусор, и гореть ему на ведьминском костре, не будь я Пачкуля.

Пачкуля по праву гордилась своей свалкой — та пользовалась отличной репутацией. Три года подряд ее выбирали образцово-показательной, и, само собой, она была главным объектом налетов. Каждый год, в преддверии Хэллоуина, свалку атаковала всевозможная нечисть, собиравшая дровишки для хэллоуинского костра.

На Хэллоуин принято устраивать вечеринки и непременно разжигать большой, яркий костер. Ну а самым большим и самым ярким, всем на зависть, всегда был ведьминский хэллоуинский костер. Пачкуля всеми неправдами поддерживает эту традицию, поэтому накануне Хэллоуина безопасность Свалки становится ее первейшей заботой. Свалка обрастает табличками «НИ ВХАДИТЬ» и «ПОТУСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРИЩОН». Пачкуля в сопровождении маленького, свирепого хомяка, норовящего цапнуть нарушителей за ноги, регулярно обходит территорию дозором. Это вполне законно.

Но колдовство?

А вот колдовство уже против правил.

— Это против правил, — сказала Шельма. — Скелеты будут не в восторге. Не говоря уже про вурдалаков. Оборотни, сдается мне, тоже молчать не станут. Добром это не кончится.

— Все будет тип-топ, — уверила ее Пачкуля. — Ох, Шельма, не могу дождаться сегодняшнего сборища! На повестке дня — вечеринка, если помнишь. И угадай, чья очередь устраивать праздник в этом году? Моя! Ты же знаешь, я в этом деле спец. Поверь мне, Шельмуся, этот Хэллоуин войдет в историю. Грандиозная хэллоуинская вечеринка Пачкули! Пардон, поправочка. Грандиозная хэллоуинская вечеринка Пачкули и Шельмы! Я хочу, чтобы ты мне помогала. Ты ведь согласна? Ну скажи, что да!

Устоять было трудно. Хоть Шельме и не хотелось этого признавать, она скучала по Пачкуле. Одноглазый Дадли нарочито громко кашлянул.

— Слушай, — продолжала Пачкуля. — Я тут отличную книжку в мусоре откопала! Называется «Как устроить забубенную вечеринку». В ней я и вычитала про маскарад. Наша вечеринка так забубится, что у всех волосы дыбом встанут. Скажем прямо, остальные ведьмы — они же в забубенстве ни бельмеса не смыслят. Для этого дела нужны продвинутые ведьмы, как мы с тобой. Сегодня на сборище я выступлю со своим сногсшибательным предложением. Бьюсь об заклад, все обалдеют. Никому еще не приходило в голову устроить маскарад. Небось и не слыхали о таком, ха-ха…

Треща без умолку, Пачкуля устремилась к кухонному шкафчику и достала Шельмину банку с печеньем, на которой ясно значилось: «Не брать». Она выудила последнюю шоколадную печенюшку и тут же ее съела. Открыла специальную жестяную коробку для пирогов и отрезала себе здоровенный кусище кекса с плесенью, который Шельма приберегала к чаю. Затем откопала Шельмин тайный запас пряничных лягушек и вытащила девять штук. Дадли занял позицию перед своими банками «Акульего рагу» и приготовился биться на смерть.

— Чувствуй себя как дома, — с едким сарказмом сказала Шельма. Следовало бы выгнать эту нахалку за дверь, но ее разбирало любопытство.

— Спасибо. Я уже. — Пачкуля заторопилась к столу с полной тарелкой угощенья и двумя чашками горячей, крепкой болотной воды. Она запихнула в рот три пряничные лягушки, бросила в свою чашку пять кусков сахара и за неимением ложки поболтала в кипятке тем, что было под рукой, — под рукой оказалась только котовья расческа для вычесывания блох. Плюхнувшись на стул, она шумно отхлебнула болотной водицы, вытерла рот рукавом потрепанной кофты, водрузила ноги в ботинках на стол и довольно вздохнула. Манеры у нее были отвратительные. Шельма старалась не обращать на это внимания.

— Что такое этот твой маскарад? — не выдержала наконец она.

— Так ты тоже не знаешь? Я думала, все знают. Это когда все кем-нибудь наряжаются и устраивают шествие. А за лучший костюм дают приз. Я подумала, может, корзину со всякими вкусностями из «Жуй-не-поперхнись». Их скунсий пирог прямо объеденье.

— То есть — погоди — не в лохмотья наряжаться? — медленно произнесла Шельма. Это что-то новенькое. — Не надевать шляпу и ведьминский плащ?

— Не-а. Все должны быть в костюмах, — объяснила Пачкуля, рассыпая вокруг себя крошки кекса. — Можно нарядиться пиратами, клоунами, пугалами. Или Золушкой с метлой. Где, кстати, твоя метла? Что-то ее не видать.

— Где-то тут была. — Шельма забеспокоилась: с чего бы вдруг Пачкуле интересоваться ее метлой? — А что?

— Вообще-то, подруга, я хотела попросить у тебя об одном малюсеньком одолжении. У меня тут возникла проблемка. С метлой. Она куда-то задевалась. Со вчера не могу найти, уже обыскалась. Я подумала, может быть, ты вечером подбросишь меня на Кудыкину гору…

Шельма не дала ей договорить.

— Так я и знала! — в ярости завопила она. — Нет, ты слышал, Дадли? Я знала, что ей от меня что-то нужно! Просто так она бы не пришла тут рассюсюкивать!

— А я говорил, — заметил Дадли. — Я предупреждал.

— Ладно тебе, Шельма! Я просто обязана быть сегодня на сборище. Мы же будем планировать Вечеринку, — захныкала Пачкуля. — Неужто тебе жалко для лучшей подруги местечка на старой, облезлой метле?

— Именно, — сказала Шельма. — Жалко. К тому же ты знаешь, как Дадли относится к Хьюго. Дадлик, дорогой, ты хотел бы разделить нашу метлу с мерзким Пачкулиным хомяком? Только честно.

Дадли сплюнул на пол.

— Видала? — сказала Шельма.

— Ну пожалуйста, Шельмочка! — засюсюкала Пачкуля. — Ну сама подумай. Я же пешком не дойду в такую даль. А если я не пойду, то не увижу, что ты наденешь. А ты у меня на сборищах всегда такая красотулечка!

— Что есть, то есть, — сказала Шельма, тряхнув шевелюрой. Она обожала комплименты. — В привлекательности мне не откажешь, не так ли?

— Так ли, так ли! Ты самая модная ведьма шабаша. Поэтому я хочу, чтобы ТЫ была судьей на маскараде. Ну пожалуйста, скажи, что подвезешь меня. Умоляю.

— Ну-у-у-у…

— Не соглашайся, — предупредил Дадли. — Ау, она же тебя селедкой назвала! Не вздумай.

— Заткни пасть, Дадли, — сказала Пачкуля. — Когда ведьмы разговаривают, коты должны помалкивать. Что ты решила, Шельма?

Но Шельма не успела ей ответить, потому что в эту секунду с жутким грохотом распахнулась дверь.