Вековуха. Беляна из рода Рарога

Глава 11. Суд богов

Мой сон был долгим и тяжёлым. Во сне я бежала среди черноты леса, старалась найти тропку, звала Маара и Асмунда. Слышала, как Ясва где-то кричала…

Проснулась я от того, что Маар осторожно погладил меня по голове. Движение было лёгким, и почти невесомым. Но я встревожено вскинула голову и огляделась.

— Что? Что такое?

— Ничего, всё хорошо, — тут же успокоил меня мужчина. — Я на охоту. Не пугайся, если меня не будет.

Я закрыла глаза и снова опустилась на подушку. На душе было тревожно, как будто тяжёлое ожидание перед боем, который вот — вот случится. Я снова открыла глаза и посмотрела на Маара.

— Не ходи. Душа не на месте. Будет что — то…

Маар усмехнулся.

— После того, что вчера было, меня уж вряд ли чем — то проймёшь. Я быстро. С утра снег идёт. Оденься теплее.

Мужчина встал и вышёл за дверь. Со двора донёсся холодный и промозглый запах скорой зимы. Я прикрыла глаза и легла на спину. Надо сегодня идти в деревню. Если конунг поправился, то пусть завтра же уплывают. Пусть унесут все тревоги за студёное море. Однако ж в сердце тут же кольнуло. Тоскливо стало. И сразу вспомнился Асмунда, который просил уплыть с ним на его родину.

— Вот ещё… — сипло проговорила я в пустоту.

Я не стала больше лежать. Дел много. Печь истопить, горячей каши с грибами да вяленым мясом отведать. Маар вернётся, и ему будет угощение. А ещё травы надобно разобрать по пучкам да развесить. Некогда бока отлёживать.

С такими мыслями, я стала хлопотать по избе. Руки привычно выполняли обычные домашние дела, но мысли были далеко. Занозила правую руку, да прямо в палец глубоко…неужто боги сегодня испытывать меня будут?

Едва подумала об этом, как услышала знакомый голос со двора…сердце сразу быстрее забилось, и вспомнились непривычно теплые и чужие руки Асмунда.

— Вёльва! Это я. Дозволь к дому пройти.

Я наспех вытерла руки о длинную юбку и открыла дверь. Глазам сразу стало непривычно и больно. Снег лёгким покрывалом, укрыл всё вокруг. И на границе камней снова стоял Асмунд Ворон. Только теперь на нём был тёплый вязаный плащ. Я почувствовала, что невольно краснею. В этот плащ он меня укутал тогда, у реки…

— Как к себе домой ходишь, Асмунд Ворон, — хрипло усмехнулась я, стараясь прогнать смущение. — Что приключилось? Неужто, кто ещё болен?

Асмунд не улыбнулся. Взгляд был мрачным. То самое чувство тревоги, снова пошевелилось где-то внутри, сжало нутро холодными пальцами.

— Йорд хочет суда, вёльва. Говорит, что ты его приворожила, в лес завела, да поиграться захотела. А потом искалечила. Мол, мстишь ему за то, что волка твоего он подстрелил по незнанию. Конунг хочет послушать, что ты скажешь, Беляна. Он верит, что та, которая его спасла, не может такого сотворить. Но воины хотят знать правду. И если Йорд докажет свою правоту…

Пока я всё это слушала, то чувство было такое, словно в меня плеснули грязной водой из ушата. Не зря сегодня занозила руку, боги предупредили…

Я нахмурилась.

— Ах, вот как. А что ты думаешь, Асмунд Ворон? Ты просил меня поручиться за твоего родича. И я хотела. А что теперь? Раз Йорд суда хочет, то за то, что он соврал конунгу, и оклеветал меня, ему одна дорога.

— Я знаю.

— И ты не отговорил его? — удивлёно спросила я. — Он же умрёт!

— Ты была права, Беляна. Его не стоило брать с собой… — глухо сказал Асмунд и опустил взгляд. — Я теперь ничего не смогу сделать. Йорд выбрал свой путь.

Я сжала зубы и сложила руки на груди.

— Ну что же. Пусть так и будет. Я правду скажу не таясь. Боги всё видели, и они не станут лгать за меня. Но тогда не надейся, что я смогу спасти Йорда от гнева конунга, Асмунд Ворон.

— Я понимаю, вёльва, — кивнул викинг. — И я не буду держать зла на тебя, за то что ты расскажешь. Конунг просил тебя явиться для честного суда в дом старосты. Я сопровожу тебя.

Я сразу же пожалела, что Маар уже ушёл. Говорила ведь, не ходить. Но делать нечего. Я накинула на себя свой платок, обула валенки, и вышла за порог. Асмунд встретил меня лёгким поклоном и пропустил вперёд.

Мы шли по тихому снежному лесу, и я чувствовала его взгляд на своей спине. И я уже догадывалась, что он попросит меня снова подумать над его словами. Но Асмунд был тих. Он молчал всю дорогу, лишь изредка вздыхал, словно что-то внутри него призывало сказать, что на сердце лежит. Но викинг не осмелился произнести и слова.

Когда мы подошли к дому старосты, то увидели, что за забором столпились люди, что-то высматривали, переговаривались. А потом из толпы выбежала моя мать.

— Беляна!

— Матушка!

— Что случилось? Почему тебя зовут на суд?! Ты ведь ничего не сделала! Спасла их вождя! Так за что…?!

Я положила руки на плечи матери, и она, вздохнув, замолчала.

— Матушка… всё хорошо. Конунг по важному делу меня зовёт. Совет мой нужен.

Я поцеловала маму в щёку и направилась дальше. Меня завидели, и стали расходится. Кто — то зло смотрел на меня, кто — то сдержанно говорил, что викинги тут не хозяева, и судить никого не могут. А кто — то говорил, что я сама виновата.

Асмунд крепко сжал мою руку, и я удивлённо вскинула на него взгляд, но он только расталкивал люд передо мной, чтобы я могла пройти в избу. А когда я оказалась внутри, то в сени сразу вышел староста. Он зыркнул на Асмунда и проговорил.

— Искали тебя, воин. Твой вождь ждёт от тебя слова.

Асмунд кивнул и, сняв плащ, прошёл в горницу.

Староста Третьяк перевёл взгляд на меня и помрачнел. Что камень стал его взгляд.

— Чего натворить успела?!

Я удивлённо вскинула брови.

— Почто обо мне, думаете плохо, дед Третьяк? Знаете ведь, что я ничего плохого не делала.

Староста недобро хмыкнул.

— А люди болтать, горазды всякое и иногда правду говорят. Воин тот заморский гуторит, что ты его мстила за волка своего. И что сманила его в лес за собою, пообещав красу свою девичью показать.

Я поняла, что начинаю сжимать зубы от гнева. Третьяк заметил мой взгляд и как — то сразу поубавил пыл.

— Ну…ну будет тебе! Говорю ж, люди всякое болтают. Да только теперь ответ придётся держать. И правду всю сказать.

— А мне бояться нечего, — мрачно бросила я, — боги свидетели, что я спасала себя в тот день, и никому худого не желала.

Третьяк пожал плечами и прошептал, чтобы слышала только я.

— А ежели они своего побратима прямо тут решат казнить за лживые наветы? Не будет ли потом беды от них? Осерчают, что простая баба оказалась права, а их воин в земле лежит, да кровью обливается. Слушай Беляна, не кликала бы ты беду на наши головы…

Я аж задохнулась. Но старик говорил серьёзно.

— И что ж мне делать? Соврать перед ликом богов, что я виновна?

— Я не прошу соврать, — уклончиво проговорил староста. — Я прошу… не говорить всё как есть. Ну что б и тебя не было за что наказывать, и что б воина этого не тронули…

— Не понимаете, что просите, дед Третьяк…

Староста взял меня под руку и увёл в дальний угол у лестницы.

— Скажи, что, мол, понравился мне ваш воин. Вот и повела за собой, а потом в лесу испужалась, вот и получилось так! Плохого не желала!

Я резко дёрнула рукой и высвободилась из хватки старосты. Потом зло глянула на него, да так сильно видать, что он даже съёжился от моего взгляда.

— Я перед богами не виновна ни в чём! И говорить то, чего не было, не буду. Если им угодно, то Йорд будет жить.

Староста смолчал и лишь опустил голову. Я прошла мимо него в горницу.

В большой комнате стояли лавки, на которых сидели воины конунга. Во главе, на большом табурете, восседал конунг. Он был уже почти здоров, лишь бледность ещё была на его лице. Когда он завидел меня, то привстал в знак приветствия. Здесь же около него сидел Асмунд и Йорд. Я прошла к конунгу и остановилась. Вождь поднял на меня взгляд и начал говорить.

— Вёльва Беляна, приветствую тебя. Но встреча наша омрачена теми слухами, которые я услышал от своего воина.

Я глянула на Йорда, но тот сразу же отвёл взгляд.

— И что же рассказал ваш воин? — мрачно спросила я. — Оклеветал меня перед честным народом?

— То и хотим выяснить, — кивнул конунг. — Если слова его лживы, то его ждёт скорая смерть. А если ты скажешь неправду…

— Меня смерть не страшит, вождь, — смело сказала я, хоть и дрожала от страха, — Пусть будет так, как ты говоришь.

Вождь кивнул мне и повернулся к Йорду.

— Выйди и поведай, что с тобой произошло.

Воин неуклюже поднялся и, стараясь не смотреть на меня, вышел к вождю. Его слова были тихими и неуверенными. Он говорил о том, что я якобы специально заманила его в лес, пообещала себя в награду, коли нечестии лесной не убоится, а там я его завела в чащу, отдала на растерзание мавкам, а сама сидела в сторонке да смотрела. А он чудом убежать сумел. И хочет он, чтобы я получила тоже увечие, что и он. Мол, что б по справедливости было.

Асмунд посерел лицом и сжимал кулаки, пока слушал всё то, что говорил Йорд. Если бы он мог, то сорвался бы с места и Йорд получил бы наказание богов через кулаки Асмунда.

Наступила тишина. Конунг перевёл взгляд на меня.

— Вот слова моего воина, вёльва. А теперь ты расскажи, что приключилось в тот день.

Я стала говорить. Всё без утайки. И о том, что Йорд хотел сделать со мной, и о том, что мне удалось убежать от него, и как прогнала мавку, когда могла бы дать ей сожрать воина там у реки.

— А потом ко мне пожаловал Асмунд Ворон, принёс мне мои лапти, которые я в лесу потеряла.

Конунг перевёл взгляд на викинга.

— Верно, ли говорит, вёльва, Асмунд?

— Верно, вождь.

— Правду ли говорит Йорд о том, что вёльва специально завела его лес?

— Йорд ушёл от костров без моего дозволения в тот день, — сказал Асмунд. — Вёльва Беляна не могла позвать его с собой, потому что ушла одна, и ни с кем из воинов, она не говорила.

Йорд побелел, как снег, боялся пошевелиться.

Конунг вздохнул и проговорил.

— Я не стану требовать от тебя других доказательств вёльва. Наши обычаи требуют суда богов. Так пусть боги покажут, на чьей стороне правда. Йорд, будешь ли сам держать ответ за свои слова?

— Буду, вождь!

Йорд выпрямился и надменно посмотрел на меня. Я же недоумённо переводила взгляд с вождя на Асмунда. Викинг вздохнул и проговорил.

— Испытание богов это поединок, вёльва. Кто будет биться от твоего имени?

Я так и застыла на месте. Происходящее стало напоминать дурной сон, который всё никак не хотел заканчиваться. Я повернулась к вождю.

— У меня нет никого, кто бы мог защитить меня, вождь. Люди этой деревни не воины, и я не могу просить их заступиться за меня.

— Тогда правота Йорда будет безоговорочной, вёльва, — мрачно сказал конунг и поднялся со своего места. — Если ты не можешь выставить воина, который мог бы отстоять твои слова, то…

— Вождь, не быстро ли ты забыл, кто тебя у пращуров забрал? — звонко воскликнула я, а ладони заледенели, словно я их в студёную воду окунула. — Я свою жизнь не жалела, когда искала для тебя чудо траву, что хворь твою излечила.

— Он мой воин, вёльва, — спокойно сказал конунг, — и его словам я поверю, больше чем твоим.

Я сжала зубы и нахмурилась.

— Сколько у меня времени есть?

— До заката. Если боги на твоей стороне, то воин найдётся, вёльва.

Я не дослушала вождя и бросилась в сени. Схватила платок, накинула на плечи. Тут же меня догнал Асмунд.

— Беляна…!

— Отойди, Асмунд Ворон. Иначе дурное скажу. И тебя обижу и сама, потом маяться буду.

— Я не знал, что всё так обернётся!

— А что уж теперь об этом говорить, — отмахнулась я. — Нет в нашей деревне того, кто мог бы за меня заступиться. Йорд это знает. И ты ему позволил требовать поединка?!

— Это его право, Беляна, — проговорил Асмунд. — Конунг благодарен тебе за своё спасение, но…

— Оно и видно, — зло бросила я. — Знала бы…!

Асмунд перехватил мои руки и, развернув к себе, положил мои ладони себе на грудь. Я зарделась и опустила глаза. Пальцы Асмунда сжали мои руки сильнее.

— Беляна…видят боги, я верю тебе. Знаю, что ты не могла сделать того, что Йорд говорил.

— Что ты хочешь от меня? — тихо спросила я и взглянула в лицо викинга.

Глаза Асмунда были близко, такие холодные и в то же время, в них было много тепла.

— Вызови меня…

Сначала мне показалось, что я это сказал не Асмунд, но он ждал от меня ответа. Я покачала головой.

— Как я могу просить тебя об этом…! Он твой родич!

— Беляна…позови меня, — снова повторил Асмунд, и его рука ласково прошлась по моей щеке. — Моя вина в том, что я привёл сюда Йорда. И его вина перед тобой, это и моя вина тоже. Я хочу тебя защитить…позволь мне быть твоим воином.

— Не примут тебя, как моего поединщика, Асмунд… — тихо проговорила я. — Не примут такую победу. Я сама за себя постою.

Викинг некоторое время смотрел в моё лицо, и словно ждал, что я засомневаюсь в своих словах. Но я была тверда в своём решении. Боги знают, что я не виновата. А значит, Йорд не сможет причинить мне вреда.

Викинг некоторое время смотрел в моё лицо, и словно ждал, что я засомневаюсь в своих словах. Но я была тверда в своём решении. Боги знают, что я не виновата. А значит, Йорд не сможет причинить мне вреда.

Я высвободила руки из пальцев Асмунда и вышла за дверь. Ко мне тут же подбежала мать и отец, стали расспрашивать. Но я не слышала ничего вокруг. В голове стоял шум. Мысли беспокойными белками скакали из стороны в сторону и не давали покоя.

Ясва говорила, что ведьме нельзя никого лишать жизни. Потому что, ведьма, это та, которая хранит тайны смерти и жизни, отводит одну в сторону, чтобы другая торжествовала в свой срок. И если осмелиться отнять у кого-то жизнь, то боги непременно накажут за это. Лишат дара ворожбы. И навсегда отвернуться. Оставалось лишь довериться и вручить им свою жизнь.

Я кое-как вышла из толпы людей, и направилась к реке, где не так давно, я стояла в руках Асмунда, и он просил меня остаться с ним на его родине.

Река тяжело несла свои тёмные воды, снег обрамлял её, как драгоценные камень, посреди серебряных россыпей. Я тяжело дышала, и не могла надышаться. Казалось, жизнь покидает моё тело, когда пришло осознание того, что я хочу сделать. Но Йорд тоже не дурак. Он постарается убить меня сразу же, едва мы окажемся в круге для поединка. А если я отступлюсь, то меня тот час ждёт смерть.

Я осела на землю, прямо в снег и зачерпнув полные ладони, растёрла своё лицо докрасна, чтобы стало больно, чтобы разозлиться. Но вместо злобы была просто усталость и равнодушие.

Вскинув глаза на небо, я думала, что буду просить богов помочь, но вместо этого, я заплакала и тихо позвала.

— Ясва…защити. Помоги выстоять… страшно мне. Боюсь, что не смогу себя перебороть…! Страшно, что окажусь слабее, чем думала…!

Но вокруг было тихо. Только река слегка плескалась у берега. Словно шептала тайные слова, которые могли бы мне помочь избежать беды.

Я выпрямилась и выдохнула. Перед смертью, не надышишься. Буду ответ за себя держать. И уж коли на то воля богов, то смогу выстоять. Это моя земля. Здесь свои законы. Надо довериться им.

Я повернулась в сторону деревни и услышала знакомый голос. Маар!

Не помня себя, я бросилась обратно со всех ног. Уже было готово место для боя. Поляну огородили от народа, воткнули мечи в землю, сделали круг.

А за этим кругом, в руках у воинов метался Маар, и пытался пробраться ко мне. Я сбавила шаг. Пусть видит, что я спокойна. Пусть верит в меня. К месту поединка, я подошла спокойным шагом. Маар завидел меня и стал кричать, чтобы не творила глупостей, что он сам пойдёт биться за меня, но я лишь улыбнулась и покачала головой. Не позволю никому здесь стоять. Раз уж так повернулась моя судьба, то так тому и быть.

Йорд вошёл в круг из мечей и, усмехнувшись, протянул мне простой топор, с длинным и узким топорищем. Такой же был и в его руках.

Люди притихли, окружили место боя, и повисла гнетущая тишина.