Веледар

Эпилог 1-й

Небо было голубым и безмятежным. И солнце было ярким, но ласковым, а ветер шумел листвой, как и положено порядочному ветру. До опушки доносилось чириканье и стрекотание птиц, легкое потрескивание веток и еще какая-то извечная лесная возня. Из зарослей папоротника, разросшегося здесь особенно буйно, вышла Маина, неся бурдюк со свежей водой. Журчание ручья тоже изредка долетало до слуха.

— Дай-ка я, — решительно заявила беловолосая девица, присаживаясь рядом с Велемиром на траву и передавая ему бурдюк.

Он взял его здоровой рукой, зубами выдергивая пробку, а раненной занялась Маина. Стащила все, что наемник успел навертеть сам, и принялась уже как следует перевязывать его плечо.

Вель жадно пил прохладную воду и щурился от удовольствия. Несколько струек стекли по подбородку и ниже, на грудь. Когда он, наконец, утолил свою жажду, бурдюк успел опустеть наполовину и был отложен в сторону. Велемир принялся наблюдать за ловкими пальцами своей подруги.

Она молчала, сосредоточившись на деле, и только когда закончила перевязку, спросила:

— Почему ты не убил его?

— Ратмира? — уточнил Вель.

— Да.

— А смысл? Агвид мертв. Обезглавить сразу два государства — это… чересчур.

— Ты бы возглавил.

Наемник устало прикрыл веки и тяжело вздохнул, не собираясь больше как-то объяснять свое решение, а уж тем более спорить. Маина сверлила его взглядом какое-то время, но, видимо, тоже не сочла нужным продолжать этот разговор. Потянулась к бурдюку.

Вель же немного подвигал больной рукой, проверяя ее работоспособность. Поморщился от боли, но в целом остался удовлетворен.

— Полегче, — прикрикнула на него подруга. — А то снова кровь пойдет.

— Да, прости… Не привык еще.

— Та ведьма, — без перехода продолжала Маина. — Что была в поле с Ратмиром. Она же успела тебя проклясть, верно?

— Угу, — наемник растянулся на траве, заложив под голову здоровую руку, прикрыл веки от яркого солнышка. — Приятного мало, доложу я тебе.

— Догадываюсь, — фыркнула девица. — Но чары ведь не подействовали на тебя должным образом. Это Селена помогла или…

— Нет, он сам, — покачала головой я. — Не спрашивай, как. Понятия не имею, хотя интересно до ужаса.

— Я полон сюрпризов, — самодовольно ухмыльнулся наемник, и Маина уже привычно протянула руку, чтобы его осадить, но, покосившись на раненное плечо, не стала. Вместо этого заправила за ухо белоснежные волосы. — На самом деле, я и сам точно не знаю. Я просто подумал тогда, что это за бессмертие, если любая вшивая ведьма меня проклясть способна. И оно как-то само отступило.

— Это твой дар, — задумчиво протянула я. — И мне кажется, я начинаю понимать, как он работает.

— Так поясни, будь добра, — недовольно буркнула Маина.

— Хорошо, — послушно кивнула я. — Вель за свою жизнь получал много… увечий. Синяки, ссадины, сломанные кости, — я поморщилась. Говорить об этом не хотелось. — И его бессмертие… подстроилось под это. Раны быстро заживали. А вот ведьм в ваших краях не водится…

— Это не мои края, — не преминула вставить Маина.

Я только улыбнулась ей. Беловолосая девица не скупилась на грубости и подначки в мою сторону, но обижаться на это — себя не уважать. Она такая, какая есть. А уж если вспомнить, что взрослела девушка подле наемника… Могло быть хуже. Зато Маина проявляла недюжинное желание разобраться в окружающем ее мире, и это, несомненно, подкупало.

— Ведьм в краях Веля не водилось, — послушно исправилась я. — Так что первые свои сглазы он получил от меня. Потом еще Демира постаралась… В общем, его дар… Постепенно научился справляться и с этим.

— Чушь какая-то, — покачала головой Маина.

— А как по мне, так все разумно, — задумчиво протянул Вель. — Селена сама говорила, что дар — это всегда какое-то умение. И у меня это… умение выживать?

— Скорее уж, не умирать, — поправила я его.

— А есть разница? — удивилась беловолосая девица.

Я смотрела на Велемира и молчала. В его серафинитовых глазах весело плясали черти, а улыбающиеся губы вновь попали в окружение ямочек-полумесяцев. Он подмигнул мне и спросил:

— Как твои руки?

— Уже лучше, — я опустила голову, осматривая свои кисти, сплошь облепленные заговоренным подорожником.

Вель встал с травы, подобрался ближе ко мне, уселся рядом и бережно подцепил один из листочков. Под ним сквозь лохмотья обгоревшей кожи уже проглядывала молодая — тонкая и розовая. И дело было, конечно, не в заговоре.

— Видишь, почти все зажило, — шепнула я.

— Чудно, — он придвинулся еще ближе, прижался губами к моему виску.

— Ты хотел сказать, чудо?

— Это для тебя чудо, — его теплое дыхание приятно щекотало щеку. — А для меня — серая обыденность, — руки наемника бережно обвили меня.

— Пойду-ка я, — раздался ворчливый голос Маины. — Еще воды принесу, — и она скрылась в лесу беззвучно — ни одна ветка не хрустнула под узкими ступнями.

— Она мне нравится куда больше бугровщика, — хихикнула я, утыкаясь носом в шею Велемира.

— Ты ее еще плохо знаешь.

Я прикрыла веки, чувствуя, как солнце уже не греет, а печет макушку. Несмотря на это, пересаживаться куда-то в тень не хотелось. Не сейчас, когда наемник обнимает меня. Я бы осталась сидеть на месте, даже будь подо мной муравейник.

— Вель? — все же, я не могла не спросить.

— М-м-м?

— Как ты это сделал?

— Все тебе расскажи…

— Вель!

— Что? Я сам не ведаю. Просто сделал, и все. Просто не хотел… тебя отпускать.

— И все?

— А этого мало?

— Это… так не работает.

— Но ведь я смог. Подумай сама, Веледар сумел передать мне его. Дарокрадов у нас сроду не водилось, ты же знаешь, да и не помогли бы они. А дед просто хотел меня спасти. А я захотел спасти тебя. И все сработало, потому что так и должно быть. Бессмертие нужно вовсе не для того, чтобы жить вечно. А чтобы умереть тогда, когда сочтешь нужным. Чтобы быть хозяином своей судьбы. Или чтобы жил тот, кого ты любишь.

— Это все твое баранье упорство, — фыркнула я. — Видишь, ты и умереть был готов, лишь бы было по-твоему.

— Нет, вы посмотрите на нее! — возмутился наемник. — Я сказал, что люблю ее, а она… Ведьма!

— Полегче, — рассмеялась я. — Ты больше не бессмертный, забыл? Так что злить ведьму — не лучшая идея.

— Как и любить болтливого наемника?

— Болтливого, наглого и заносчивого, — строго поправила я. — И очень самоуверенного. Ты прав, дурацкая затея.

Он резко отстранился от меня, щуря серафинитовые глаза, в которых не осталось и тени улыбки. Только странная — испуганная? — серьезность.

— О, Перун всемогущий, — я возвела очи горе, сетуя небесам на бестолковость этого человека. — Вель, ты самая большая и язвительная заноза из всех, кого я встречала за свою жизнь. А я одна из ведьм, которых ты всегда презирал. Но ведь это никогда не могло помешать нам. Правда?

Мой вопрос не требовал ответа, именно поэтому Велемир поцеловал меня, не пререкаясь и не споря. Прямо здесь и прямо сейчас это была она. Несомненно, странная, нескладная и нелогичная, но прекрасная во всех своих проявлениях Правда.