Великая распря

Глава 18

Тьма надвигалась на полуразрушенные дома и поросшие травой улицы. Огромное тёмное существо то становилось похожим на человека, и тогда отчётливо читались руки, туловище и голова, то принимало вид уродливой каракатицы с десятками щупалец, то выглядело быком с массивной мордой и длиннющими рогами. Мега асомато полз на нас грозовой тучей, пугая своей пустотой, которая, казалось, вот-вот поглотит нас.

Дружинники сгрудились посреди улицы. Группа из пятнадцати человек собиралась уничтожить огромного монстра. Пятеро строили вокруг непроницаемую для бесплотных фибральную защиту, ещё пятеро, в том числе я, должны были удерживать существо сетью, остальные — создавать в теле монстра «узлы жизни» — ту самую структуру, которая рассеивала тьму.

Я стоял в окружении дружинников. Андрей не позволил мне выйти вперёд, сказал, что я, как предводитель рода, обязан находиться под защитой. Хотел даже отправить меня к машинам, но тут уж я отказался наотрез. Негоже предводителю отсиживаться в тылу. Я не мог так поступить на глазах своих подчинённых и не остаться в стороне, когда мои способности так необходимы.

Второй отряд из восьми человек находился шагах в двадцати позади нас, держал тылы. Елена и все женщина-дружинницы остались возле колонны машин.

Существо явилось не одно. Словно осмелевшие в присутствии своего могучего сородича мелкие асомато ринулись на нас изо всех щелей. Они прыгали с крыш, выскакивали из окон, из переулков впереди и позади отряда. И нам, вместо того, чтобы сосредоточить все усилия на подготовке ко встрече с огромной тварью, приходилось распылять силы на уничтожение обычных бесплотных.

Однако мелким было не суждено к нам приблизиться. Они выскакивали одновременно по три-пять штук и тут же вязли в защитных нитях, а «узлы жизни» буквально разрывали их тёмную плоть, в считанные мгновения обращая в дымку. Лишь немногим удавалось спастись. Но вместо убежавших появлялись новые.

А огромная тварь ползла и ползла. Мы ждали столкновения. Все присутствующие здесь встречали мега асомато только на страницах книг. Эти гигантские монстры появлялись редко — поговаривали, раз в сто лет или даже реже. Мега асомато были столь сильны, что один-два клоста просто не смогли бы выйти победителем из схватки с ними. Но пятнадцать человек имели шансы на успех.

Хоть дядя Андрей и не верил, что чрезмерная активность бесплотных связано с социальными потрясениями, сейчас мне казалось, что тьма действительно реагировала на происходящее в мире. Мега асомато словно являлся отражением событий последних двух месяцев, когда Птолемеи напали на наш клан, когда тьма и смерть пришли на нашу землю в образе вражеской армии.

Но то были лишь мои фантазии. Человечество уже многие столетия соседствовало с тьмой, но её природа и законы до сих пор оставались величайшей загадкой. Врага надо знать, а мы не знали, и тем не менее были вынуждены месяц за месяцем, год за годом драться с ним, отстаивая своё право жить на этой планете.

Огромная тёмная сущность, похожая на исполинскую амёбу, подползла к нам очень быстро. И вот она оказалась совсем рядом. Верхняя часть существа теперь напоминала человека с двумя головами, вот только вместо рук у него были десятки щупалец.

Они устремились к нам, но ударялись о невидимую стену, а дружинники ловили их фибральными сетями. Некоторые щупальца монстр успевал отдёрнуть, другие же оказались схвачены. Дядя Андрей и ещё четверо бойцов создавали узлы внутри тёмной материи, и конечности обращались в дымку. А позади время от времени грохали энергопушки.

Вот только само существо не удавалось никак поймать, а заряды энергии не причиняли ему вреда. Оно извивалось, перетекая с места на место бесформенной массой. Человекоподобное тело исчезло, вместо двух голов появилось три, а вместо щупалец к нам потянулось что-то наподобие рук с десятками пальцев.

Они бились о невидимую стену, хватали воздух, и нити рвались, но вместо исчезнувших нодов дружинник создавали новые.

Я же изо всех силы пытался оплести аморфное тёмное тело твари своими фибрами. Существо извивалось, разрывая стягивающие его путы, а я сдерживал его, как мог. Сил у меня было больше, чем у других — и сеть получалась обширнее и гуще. Но такая сеть требовала огромной концентрации.

А мелкие твари не прекращали нападать. Краем глаза я видел, как то один бесплотный вылезет откуда-то сбоку, то другой. Теперь их стало меньше, но они всё равно мешались, вынуждая дружинников отвлекаться от главной цели и блокировать их.

Вдруг одна из рук монстра прорвалась сквозь нити, и десяток пальцев чёрными червями обвили стоящего передо мной дружинника. Раздался душераздирающий вопль — резкий и отрывистый.

— Оно прорывается! — крикнул Андрей. — Укрепить сеть! Не давайте прикасаться к себе!

Напоминание было излишним. Увидев, как мега асомато схватил их товарища, дружинники и сами сконцентрировали все силы на создании прочного барьера. Руку твари мгновенно оплели сотни фибр, и Андрей уничтожил её.

Конечность превратилась в дымку, а дружинник безвольным телом упал ничком на асфальт.

Но тут прорвалась вторая рука. Она схватила ещё одного бойца. Тот метнулся назад, вырвавшись из тёмных пальцев, закричал и повалился на дорогу.

Андрей уничтожил и эту конечность. Я же продолжал концентрировать всю свою волю и все силы на самом существе, а не на его отростках. Похоже, теперь я единственный оплетал его нитями, остальные лишь защищались. Мне было тяжело, но и существу приходится несладко. Оно извивалось, пытаясь вырваться из невидимых для обычного человеческого глаза сетей, но не могло это сделать.

— Второй отряд, нам нужна помощь! — кричал Андрей в рацию. — Три человека сюда!

Подбежали трое, но одно из щупалец угодило первому дружиннику прямо в лоб. Тот выругался, шлёпнулся на дорогу и принялся отползать прочь, а щупальце заблокировали и уничтожили.

Я же создавал всё более густую сеть вокруг существа, и вскоре понял, что сковал его. Оно не могло вырваться из моих пут, но и я не мог удерживать его долго — слишком много требовалось для этого сил.

— Убивайте его! — крикнул я. — Я его держу!

— Развейте тьму! — приказал Андрей. — Узлы! Все создавайте узлы!

Пять или шесть дружинников одновременно стали формировать внутри огромного существа «узлы жизни». Бесплотная тварь судорожно заметалась, напряжение усилилось, в глазах зарябило. В какой-то момент мне даже показалось, что я не удержу эту громаду.

И вдруг напряжение резко спало. Мега асомато по прежнему метался в сетях, но тьма начала таять. Буквально за минуту огромное существо скуксилось до небольшого чёрного пятна, да и то вскоре исчезло. И лишь едва заметная дымка ещё какое-то время держалась в воздухе, пока ветер не развеял её.

Тварь исчезла, и даже мелкие асомато перестали нападать на нас. Руины снова были пусты и безжизненны. И тут я заметил, что неподалёку за домами, откуда прибыл гигант, зияет чёрная дыра — новообразованная тенебра.

Дружинник, который последним попал под удар, сидел на дороге, таращась вокруг безумным взором. Второй лежал на боку, третий — лицом в асфальт.

К ним сразу же бросились на помощь. Первый был мёртв, лицо его представляло собой искажённую ужасом маску: кожа серая, рот открыт, глаза выпучены.

Второму повезло больше — он остался жив. Из носа, ушей и глаз его текла кровь. Андрей объяснил, что это — лопнули капилляры от чрезмерного напряжения. Сам же дружинник пришёл в себя, но как будто не понимал, что происходит вокруг.

Третий был, кажется, в своём уме, но выглядел очень напуганным и повторял, что ему холодно. По словам Андрея, такая реакция на прикосновение тьмы являлась в порядке вещей.

Пострадавших потащили к машинам. Их требовалось немедленно отвезти в клинику. Когда мы добрались до оставленной позади колонны, Андрей связался с базой и вызвал вертолёты, которые должны были прилететь на границу с владениями Птолемеев и оттуда забрать дружинников.

— Ну что, движемся, как запланировали, — объявил я, когда вопрос с ранеными был решён и ещё два «Гектора» уехали обратно в город. — Становимся лагерем на том предприятии на холме. Оттуда обзор хороший, сможем всю округу контролировать.

— Да, конечно, — согласился Андрей и крикнул, обернувшись к дружинникам. — Отряд, выдвигаемся! Идём прежним порядком.

Продолжили путь. Впереди шли шесть человек, в том числе, мы с Андреем, остальные — рядом с машинами.

— А о дыре бы сообщить надо, — я повернул голову туда, где ниже по склону за домами чернела брешь.

— Само собой, — подтвердил Андрей. — Как только лагерь разобьём, сразу сообщу. Брешь необходимо срочно ликвидировать, пока она не разрослась.

— Почему она появилась? Есть мысли?

— Нет, — удручённо покачал головой Андрей. — Малые тенебры иногда появляются вблизи больших. Основы ослабевают, и тьма прорывается. Вот и вся причина.

— А может быть, это тоже дело рук Птолемеев? Человек может такое сотворить?

— Архи клост теоретически способен порвать основы, но за такое полагается смертная казнь. Все архи клосты стоят на учёте, вряд ли кто-то из них рискнул бы заниматься подобным. Да и потом… зачем Птолемеям у себя под боком гадить? Это же их земля, их территория. Они же сами пострадали. Нет, я не думаю, что им есть хоть какой-то прок от этого. Скорее всего, причина гораздо проще: охотники перестали ездить, бесплотных стало слишком много, ну и это повлияло на структуру пространства. Вот поэтому так важно не прекращать охоту.

— Тут уж не наша вина. Птолемеи стали препятствовать, мы отказались охотиться. Вот пусть сами и страдают.

Андрей не сразу ответил. Он посмотрел задумчиво на чёрную бездну и произнёс:

— От этого весь мир страдает.

На вершине холма оказались четыре цеха большого заброшенного предприятия. Там мы и встали лагерем. Развернули миниатюрную полевую кухню. Несколько дружинников принялись готовить обед, другие отправились наблюдать за местностью. После трапезы Андрей собрал всех, открыл карту, разделил отряд на две группы и поставил перед каждой задачу. Я должен был идти вместе с дядей. Хоть я и являлся предводителем, но тут не командовал никем — пока лишь смотрел и учился.

Поездка эта не стала лёгким сафари. Один человек погиб, два пострадали, а огромная тварь чуть не уничтожила нас всех. За полдня бойцы вымотались, силы у многих истощились. Да и погода стояла ужасная — сырая, холодная. Но надо было работать, и мы работали.

Утром следующего дня на территории заброшенного предприятия, где мы встали лагерем, приземлились пять небольших вертолётов с двуглавыми орлами на дверях — правительственные войска. С ними прилетел архи клост, которому предстояло закрыть брешь. Это был уже немолодой мужчина, с серым лицом, впалыми щеками и пустым взглядом. Его словно в подвале держали всю жизнь — настолько его кожа выглядела бледной и бесцветной.

Фибральная сеть его тоже отличалась от наших — она концентрировалась в основном в области головы. Некоторые нити выглядели особенно жирными, другие наоборот были почти невидны. Как я потом узнал — это следствие узкой специализации. Архи клосты имели относительно слабые фибральные способности, но зато могли проводить различные манипуляции с основами, что было неподвластно для всех остальных. Я, например, эти основы даже не видел, как и большинство клостов.

Выяснив, где находится новая тенебра, архи клост в сопровождении правительственного отряда отправился ликвидировать брешь. Мы же продолжили заниматься своими делами. А к вечеру чёрное пятно за домами пропало. Отряд вернулся, и вертолёты улетели. Мы остались одни.

Эти четыре дня стали для меня серьёзным испытанием. Не знаю, что за сила действовала в этом месте, но она делала пребывание в зоне «Д» крайне тягостным. Сидеть под обстрелом или бежать навстречу пулям было в разы легче, чем торчать целыми днями в окружении тёмных существ. Я постоянно ощущал их присутствие, и это сводило с ума.

Первый день было терпимо, второй — тяжеловато, а на третий хотелось всё бросить и убраться отсюда как можно скорее. Состояние стало подавленными, а внутри — словно какой-то зуд, который невозможно унять. Да ещё и ночью кошмары снились. Последнюю ночь я почти не спал — то и дело вскакивал. Во сне мне являлись чёрные тени, они преследовали меня по пятам, а у всего нашего отряда были такие же искажённые лица, как у дружинника, которого убил мега асомато.

— Это обычно дело, — успокоил меня Андрей, когда я рассказал о проблеме. — В первые разы всегда так. Вроде бы ходишь по руинам, убиваешь тварей, а на душе так тяжко и гнусно, что мочи нет. Да ещё и кошмары снятся. Поэтому я тебе и советовал вначале поехать на пару дней. Но ты сам настоял.

— Действительно, я же не знал, что так будет.

— Я говорил, а ты не верил, — Андрей добродушно улыбнулся. — Теперь знай. У меня первые пять-шесть вылазок тоже такое было, а потом как рукой сняло. Рано или поздно это место принимает тебя, ты становишься частью его, становишься охотником. Каждому, кому суждено заниматься охотой, придётся впустить в себя частицу тьмы, чтобы потом смочь защищать этот мир. Таков наш удел.

Слова дяди Андрея не стали для меня откровением. Что-то похожее было написано в учебниках, всё это я читал. Однако лишь сейчас я ощутил себя охотником — тем, кому судьбой предначертано уничтожать бесплотных тварей. Отныне моё место было не на поле боя, не там, где люди дерутся с людьми. Моё место было тут, где люди сражаются с потусторонней тьмой, жаждущей поглотить мир. И что бы ни происходило, я и мой род должны выполнять данную ответственность, пока смерть не заберёт нас к себе, а миссию не унаследуют наши потомки.

К тому часу, когда настало время покинуть зону «Д», мне даже немного полегчало. Может быть, причина крылась в том, что мы истребили всех бесплотных вокруг, а может быть, я просто стал привыкать. Но главное — ко мне пришло внутреннее умиротворение, словно я получил ответ на важный экзистенциальный вопрос.

А вечером следующего дня я уже сидел за столом в нашей просторной столовой для приёма гостей. К нам на ужин явились Солунские — Аркадий Ерофеевич с женой и Зоя. Наше семейство присутствовало полным составом. Саша и Инесса недавно вернулись с военных сборов и теперь снова принимали участие в общих застольях. Инесса, когда узнала, что мы с Зоей собираемся устроить помолвку, ушам своим не поверила. Подобного шага с моей стороны сестра никак не ожидала, а Зоя, как оказалось, даже от подруг умудрилась скрыть свои планы.

Сама же Зоя за весь вечер не выказала ни единой эмоции — вела себя так, как подобает в соответствии с правилами этикета. Мне тоже приходилось хранить важный, невозмутимый вид. Сдержанная вежливость — это то, что требовалось от аристократа демонстрировать в светском обществе.

Зоя была одета в облегающее фиолетовое платьице, а её длинные волосы были уложены причудливой конструкцией, которая держалась лишь благодаря обилию лака. Я то и дело украдкой бросал на неё взгляд, а она — на меня. Хотелось оказаться в более интимной обстановке, но сейчас это было невозможно.

После ужина мы с родителями Зои и моей мачехой поднялись на второй этаж, заперлись в переговорной и стали обсуждать условия «сделки». Ирину напрягло главным образом то, что у невесты было маленькое приданое, но я осадил её, не позволив развивать тему. В конце концов, даже если бы дела обстояли противоположным образом, сильно богаче наш род от этого не стал бы.

Было невежливо назначать дату помолвки так скоро, поэтому Ирина и Аркадий Ерофеевич сошлись на том, что мы и впредь будем навещать друг друга, а союз будет объявлен примерно через два-три месяца. Даже это Аркадию Ерофеевичу казалось слишком быстро, но Ирина убедила его поторопиться.

Так или иначе, вопрос был решён.

Мы с Зоей на этой седмице всё же смогли встретиться в неформальной обстановке. Произошло это на выходных. Мы поехали в чайную и провели время там. Больше никуда пойти не получилось, поскольку отец отправил Зою вместе с шофёром в качестве надзирателя. Пришлось довольствоваться тем, что есть.

А на следующий день Зоя снова уезжала — на этот раз отдыхать в горы до самого Нового года, который в этом мире отмечался в первый день весны.

Под конец седмицы правительство ВКП всё же распустило мобилизованные дружины. Это означало, что угроза мирновала. Мятежный клан лишился нескольких предприятий и отдал государству ещё десять процентов акций своей военной этерии, обеспечив правительству контрольный пакет. Так же Птолемеи были вынуждены ограничить численность собственного войска, а главная служба эфоров назначила трёх наблюдателей, дабы следить за соблюдением условий. И вишенка на торте — восстановление разрушенных районов города должно было осуществляться тоже за счёт птолемеевской казны.

Таким образом басилевс добился того, чего хотел, а Птолемеи пусть и лишились некоторого своего имущества, потеряли не так уж и много. По крайней мере, так считала Ирина. Она объяснила мне, что реквизированные предприятия играли не самую существенную роль в экономике филы. Ключевыми отраслями были оружейная и химическая промышленности, а так же производство бытовой техники. Ни одно предприятие из этих отраслей у Птолемеев не забрали.

То, что было отобрано, поделили между родами, которые приняли участие в подавлении восстания. Ну и нам, само собой, тоже кое-что перепало. Мне досталась фирма, производившая одежду какого-то местного бренда. Два завода, принадлежащие этой этерии, находились в Северной Африке, ещё один — на западе Персии.

Процесс переоформления на меня всех этерий рода и раздел наследства, а точнее сбережений моего деда, занял время как раз до Нового года, поэтому в следующий год я вступил уже полноправным владельцем всей недвижимости. Моим сестре, брату и мачеха тоже кое-что досталось. Их доли выглядели относительно скромно: часть сбережений тысяч по сорок-пятьдесят на каждого, плюс небольшой портфель ценных бумаг. В общем, жить можно. В дополнении к этому сын Ирины получил-таки один процент металлургической этерии. На этом моя часть договора считалась пока что выполненной.

А мне на банковский счёт в дополнении к дедовым сбережениям капнул ещё и выкуп за пленника в размере ста тысяч драхм. Сам я обменом не занимался. Это сделал Андрей без моего участия. Он связался с Птолемеями, договорился обо всём и отвёз Арсения Птолемея, куда надо. Андрей и Мефодий, участвовавшие в поимке и обмене, тоже получили свою долю. С одной стороны — награда за труды, а с другой — плата за молчание.

Новый год отмечался здесь не так, как в моём мире. Тут не наряжали ёлку, не приходил Дед Мороз. Но как и у нас на него было принято собираться всей семьёй, поздравлять друг друга, дарить подарки. Праздник этот, помимо всего прочего, имел и религиозное значение. Перед первым днём весны было три дня, которые не относились ни к одному месяцу. Эти дни считались священными и являлись официальными выходными во всех учреждениях.

И снова за семейной трапезой я увидел дядю Никифора. Пока что я (а точнее Андрей) вёл за ним наблюдения, выжидая удобного случая, чтобы расправиться с предателем. А Никифор и ухом не вёл. Он занимался тем же, чем и раньше — служил в агеме. Один раз он встречался с каким-то подозрительным человеком, а в остальном производил впечатление добропорядочного офицера. Но я-то знал, что это не так, и ждал момента, когда смогу посмотреть ему в глаза, приставив к его виску ствол пистолета. Но торопиться было нельзя.

Зоя к Новому году тоже приехала в Византий. Следующий месяц она собиралась провести в родительском особняке, и это значило, что мы время от времени сможем видеться. Однако у неё тоже было полно забот. Уже сейчас она готовилась к экзаменам, которые ей предстояло сдавать через полгода при поступлении в лекторий.

Мы с ней часто созванивались, не раз разговор заходил о школе фибральной акробатики, которую мне хотелось открыть. Теперь для этого были и деньги, и прочие возможности, а потому я решил не затягивать и начать претворять в жизнь свою идею как можно скорее.

Сказать, что Зоя была рада — ничего не сказать. Она буквально ликовала от счастья. Она считала, что если я открою данное учреждение, отец перестанет ей запрещать участвовать в соревнованиях по бегу с препятствиями, ведь тогда в глазах аристократического общества это будет чем-то большим, чем развлечением для маргиналов. Но лично я считал, что до этого ещё далеко.

Меня больше заботило другое. Я подумывал о том, что неплохо было бы привлечь к занятиям по акробатике молодёжь из моего рода. Наверняка кому-то окажется интересным такой спорт. С одной стороны это будет путь к популяризации фибральной акробатики, а с другой — профессиональные прыгуны пригодятся в дружине.

Алексей — тот парень, что служил под моим началом в особом штурмовом отряде и был ранен в одной из операций, уже поправился, и я решил привлечь его. Второй человек, на которого я рассчитывал — это Настя. Она имела и опыт преподавания и хорошо владела нужными техниками. К этим двоим я намеревался обратиться в первую очередь. Они вместе с Зоей должны были заняться всеми практическими вопросами, касающимися открытия школы.

Проблема заключалась лишь в том, что самостоятельно открыть какое-либо заведение я не мог до двадцати одного года. Мне требовалось, чтобы Ирина занялась этим делом, а я не знал, как она посмотрит на такую инициативу. С одной стороны, у нас — договор, с другой она снова могла заартачиться, как в случае с помолвкой.

Тянуть не стал. Поднял этот вопрос буквально через день после того, как наше семейство отпраздновало наступление нового года. Мы с мачехой сидели в кабинете, разбирали отчёты, когда я отложив очередную кипу бумаг и объявил, что собираюсь открыть новое дело.