Великая распря

Глава 9

Всю дорогу я думал о том, почему со мной захотел встретиться этот важный человек из ГСЭБ. Мефодия было расспрашивать бесполезно — он сам ничего не знал. Оставалось лишь догадываться.

Один раз я уже пересекался с данной службой, когда эфоры ловили Григория Мономаха. Тогда меня обещали вызвать в качестве свидетеля, но потом разразилась война, и видимо, всем резко стало не до этого. Теперь, наверное, вспомнили.

В относительно тихом районе недалеко от нашего акрополя, куда звук артиллерийской канонады доносился лишь далёким гулом, на парковке рядом с высоткой делового центра стоял большой бордовый хардтоп с чёрной крышей. На улице уже стемнело, но и парковку, и проезжую часть, и тротуары заливал яркий свет фонарей — электричество здесь не жалели.

Штабной «Гектор» свернул с дороги и остановился рядом с хардтопом, в который я и перебрался. За рулём этого большого легкового авто сидел мужчина, одетый в тёмно-синий костюм-тройку, так что и не понять сразу — князь передо мной, этайр или обычный гражданин. Мужчина был в годах, широколицый, загорелый. Носил очки в тонкой оправе и внешностью походил скорее на профессора, нежели на сотрудника спецслужб. На заднем кресле сидел Настя, одетая в чёрное короткое пальто.

— Здравствуйте, Константин Дмитриевич, — поздоровался мужчина вежливым тоном. — Меня зовут Тарас Андреевич Аргеад, и я являюсь заместителем начальника отдела по внутренним вопросам главной службы эфоров басилевса. Анастасию вам представлять ведь не требуется, так?

— Здравствуйте. Будем знакомы, — ответил я, пожимая руку заместителю. — Признаться, удивлён, что именно сейчас вы решили со мной связаться. По поводу Григория? И что она тут делает?

— Нет, дело не касается Григория Мономаха — оно куда важнее, — проговорил сотрудник всё так же мягко и вежливо. — Мы должны поставить точку в этой войне и вернуть в Византийскую Политию мир, и я очень надеюсь на ваше содействие.

Слова эти обрушились на меня, будто снег на голову. Похоже, сотрудник решил не ходить вокруг да около, а сразу ударить тяжёлой артиллерией. Стало ясно: он приехал, чтобы снова завербовать меня для какого-то дела.

— Хм… Заманчивое предложение, — произнёс я. — А можно поконкретнее? Что от меня хочет служба эфоров?

— Вы хорошо сработались с Колибри. Хотел бы вас попросить снова заняться совместной работой на благо государства. С командованием дружины вопрос вашего временного перевода на другое задание уже улажен. Об этом можете не беспокоиться.

— Конкретнее, пожалуйста, — повторил я, недовольный такими расплывчатыми формулировками. — Что именно я должен делать?

— Остановить Птолемеев, что же ещё? То же, что вы делали прежде и делаете сейчас. Однако теперь вам предстоит опять работать на невидимом фронте. В ГСЭБ считают, что у вас достаточно сил и навыков, чтобы заниматься подобными вещами.

— Тарас Андреевич, — я внимательно посмотрел в глаза Тарасу Андреевичу. — Если вы продолжите абстрактные разговоры вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, у нас с вами никакого сотрудничества не получится.

Губы сотрудника растянулись в вежливой и какой-то надменной улыбке:

— Да-да, конечно. Собственно, ничего нового вам делать не придётся. Вы уже занимались чем-то подобным, когда ловили Адара Родионова, более известного как Паук. На этот раз вы снова поможете Колибри устранить некоторых лиц.

— Что за лица такие?

— Подробностей пока сообщить не могу. Мы и сами, признаться, ещё не знаем, кто конкретно должен стать следующей целью.

— А почему вам самим не заняться? Зачем вам я? Я не служу в ГСЭБ и вряд ли когда-то буду. Это не моё дело. Я помог однажды Колибри, но это не значит, что я буду теперь всегда выполнять ваши поручения.

Меня просьбы от ГСЭБ начинали напрягать. Уже третий раз приходилось на них работать, пусть и опосредованно. Слазить они с меня не собирались.

— А почему вы помогли в тот раз? Почему вы решили участвовать в поимке Паука? — спросил Тарас Андреевич.

— Думаю, вы знаете, зачем.

— Разумеется. Вы искали убийцу вашего отца. И я уверен, что если бы была такая возможность, вы, Константин Дмитриевич, продолжили бы этим заниматься. Вы заинтересованы в том, чтобы найти и покарать убийц вашего родителя, мы — в том, чтобы решить проблему, которая, между прочим, касается и вас. Теперь Птолемеи — не только ваши личные враги, но враги вашего клана и всего государства.

— Верно заметили. И всё же мне опять придётся на вас работать. А любая работа требует оплаты.

Губы Тараса Андреевича снова сложились в вежливую улыбку.

— Я прекрасно понимаю ваши тревоги. Вы скоро станете предводителем рода и потому обязаны думать не только о себе. Мы все сейчас должны думать о будущем — о будущем, которого могут нас лишить мятежники. Однако если победа будет за нами, то басилевс не забудет оказанной помощи. Когда Птолемеи потерпят крах, часть их имущества, как и полагается, достанется победителям. Твой род получит то, что ему причитается, как и все рода, которые в это непростое время встали на защиту трону.

Намёк оказался более чем прозрачным. Если я буду работать на ГСЭБ, то мой род получит вознаграждение — землю и предприятия, отобранные у Птолемеев. Гарантий, конечно, никаких, но с местными обычаями я уже познакомился и потому знал, что подобное является распространённой практикой. После каждой победной войны басилевс раздаёт своим подданным часть реквизированного у противника имущества. Главное, чтобы мою тайную помощь не забыли, когда наступит время делёжки.

Тарас Андреевич так и не сказал ничего конкретного, но по его словам можно было понять, что намечается ликвидация каких-то крупных шишек из командования птолемеевской армии. Это, видимо, и должно было остановить войну, хотя я не очень понимал, как именно.

— Жалование ваше, как десятника дружины, будет сохранено, — продолжал убеждать меня Тарас Андреевич. — Плюсом вы получите особую надбавку. Так что насчёт денег можете не волноваться.

В целом условия и перспективы выглядели заманчивыми. Одно плохо — я не знал, с чем столкнусь. Дело являлось столь секретным, что мне ничего конкретного говорить не желали. Впрочем, если работа, которую мне предлагает ГСЭБ, могла приблизить победу, оно всяко того стоило.

— Таково моё предложение, — заключил Тарас Андреевич. — Понимаю, мои слова несколько туманны, но пока я не все детали имею право раскрывать. Могу только заверить, что дело важное и что басилевс в догу не останется. Много времени на раздумье я не дам. «Да» или «нет» вы должны сказать здесь и сейчас.

— А чего думать-то? — пожал я плечами. — Помогу, чем смогу.

— Я почему-то даже не сомневался, что ваш ответ будет именно таким. Тогда поехали. Я доставлю вас на конспиративную квартиру.

— А мои вещи?

— Насчёт них не беспокойтесь. Они будут находиться в кантоне вашей дружины. Вам они не понадобятся. Всё необходимое вы получите. Ну и хочу предупредить, что на время операции — а продлится она, надеюсь, не дольше седмицы — вы не должны пользоваться телефонами и пытаться связаться с вашим родным и знакомым. Необходима полная секретность. Надеюсь на вашу сознательность.

— Это само собой. Поехали, — кивнул я.

Тарас Андреевич посигналил, махнул рукой Мефодию, который сидел в «Гекторе», и большой бордовый седан, плавно, словно корабль, тронувшись с места, поплыл по ярким от света фонарей городским улицам.

Настя молчала, я — тоже, но недолго. Почти сразу стал задавать вопросы:

— Почему именно я?

— А почему именно вас встретила Анастасия? Воля случая. К тому же вы обладаете большой силой. Можно сказать, совпал ряд обстоятельств.

— Настя ваш внештатный сотрудник? Много у вас таких?

— Некоторые вещи я не имею права разглашать, а многие и сам не знаю. Такая специфика нашей работы.

Я и сам прекрасно понимал, что из этих людей и слова не вытянешь. Но попробовать стоило.

Мы молчали некоторое время. Тарас Андреевич ничего рассказывать не собирался. Я же решил, что гораздо больше информации получу от Насти, когда сотрудника ГСЭБ не будет рядом. Но неожиданно он заговорил снова.

— Кстати, следует поблагодарить ваш род ещё за одну услугу. Вы взяли в плен двух представителей филы Комниных. Один из них оказался сыном влиятельного члена семьи. До недавнего времени они находились у Мономахов, но в связи с последними событиями, их пришлось перевезти в другое, более безопасное место. Так или иначе, страх за жизнь своего отпрыска повлиял на некоторые решения руководства филы.

— Значит, они заодно с Птолемеями?

— Там есть люди, которые могли поддаться соблазну воспользоваться ситуацией, чтобы свести старые счёты.

— Кто бы сомневался...

— Работа идёт, — заговорил Тарас Андреевич, сделав долгую паузу. — Она невидна глазу простого обывателя, но если бы не ряд предпринятых нами действий, могло бы быть значительно хуже. Вы, Константин Дмитриевич, и сами отчасти оказались причастны к этому. Главные победы ведь одерживаются не поле боя. Чем раньше вы это поймёте, тем проще будет делать то, что вам предначертано вам свыше. Даже управлять небольшим родом — это искусство. Уверен, вы станете достойным предводителем. Государству нужны те, на кого можно положиться, кто будет опорой порядка и не допустит в дальнейшем того, что происходит сейчас.

— Это да. Нужны, — задумчиво ответил я, и снова воцарилось молчание.

Ночь. Большая пустая квартира на окраине не самого престижного района. Тарас Андреевич привёз сюда нас с Настей и уехал. Мы остались вдвоём.

Длинный восьмиэтажный дом находился на территории, которую контролировал клан Палеологов. Здесь не властвовали ни Мономахи, ни Птолемеи, на улицах не торчали военные блокпосты, да и стрельбы не было слышно. Лишь полиции по ощущениям стало больше обычного. Но здесь форма мономаховской дружины не вызывала вопросы, здесь войны не было — этот клан пока сохранял нейтралитет, и в его владениях царило спокойствие. Сюда мы доехали без происшествий.

Настя сидела в кресле в углу, я расхаживал взад-вперёд по скрипучему полу, на котором лежал потёртый ковёр. У стен стояли пустые шкафы. Настя рассказал то, что не рассказал сотрудник ГСЭБ, и слова её меня крепко озадачили. Эта девчонка прекрасно знала, кого собирается убрать служба эфоров. Нашей целью был не кто иной, как сам архонт клана — Амвросий Птолемей.

–Серьёзно? — я не мог поверить собственным ушам. — ГСЭБ хочет устранить архонта?

–Да. Только так можно остановить войну в кратчайшие сроки. Смерть архонта заставит Птолемеев прекратить боевые действия.

–А если нет? Он же не один всем управляет, — размышлял я вслух. — У него есть наследники, куча других родственников. Убьём его, а на его место сядет какой-нибудь сынок и продолжит дело папаши. Я уж не говорю о том, что убить архонта клана — это не тоже самое, что обычного бандита зарезать.

–Да, будет трудно, — согласилась Настя. — Но план уже есть. Осталось сделать то, что должно. Благодаря твоей силе у нас всё получится. Если архонт будет убит в своём же логове, Птолемеи испугаются и отведут войска.

–Испугаются? — хмыкнул я. — А мне помнится, кто-то говорил, будто у них внутри клана железный порядок и фанатичная преданность.

–Смерть архонта внесёт разлад. В ГСЭБ уверены, что должно сработать. Они лучше знают реальное положение вещей. А ещё это послужит предостережением другим кланам.

–И всё равно мне кажется, что это какая-то безумная авантюра, — покачал я головой. — Но зато хотя бы понятно, почему ГСЭБ сама на хочет этим заниматься. Всё на нас свалили, чтобы руки не запачкать.

–ГСЭБ — государственная организация. Она не должна быть замешана в таких вещах.

–Да понимаю я, — махнул я рукой. — Думаешь, не знаю, как это обычно происходит? Когда правительству нужно делать свои грязные делишки, всегда привлекают людей со стороны. Наёмников каких-нибудь… кого не жалко, в общем. А сами вроде как ни при чём. Чистенькие. Типа, это не они, это — кто-то другой, два мстителя, жаждущие поквитаться за своих папаш. И ведь не подкопаешься. Басилевс ведь должен лицо сохранить, а мы руки запачкать… — я подумал и добавил. — Или подохнуть.

–Это важно для всех нас, — Настя смотрела на меня своими большими карими глазами, в которых, казалось, не было ни капли сомнений. — Мы сделаем это, чтобы зла в мире стало меньше.

Она сама походила на фанатичку. Да по большому счёту, и мне жаловаться было грех — в прошлой жизни занимался примерно тем же самым, но только в другом формате. А суть одна.

Я встал у окна, отодвинул штору и окинул взглядом тёмную улицу внизу, едва освещённую редкими фонарями. Пришла мысль, что безопаснее бегать под пулями на фронте, чем сделать то, что нам велела служба эфоров. Можно было лишь предполагать, сколько охраны вокруг Амвросия Птолемея. Наверное, и тагмы не хватит, чтобы пробиться к нему.

–Зло, добро… — проговорил я, глядя в ночь. — Давай без этого. Просто у нас есть свой интерес. У меня так он точно есть, иначе на хрен бы мне это сдалось. Не хочу жить в бегах до конца дней.

–И я тоже не хочу.

Мы замолчали, но Настя скоро опять заговорил, словно до сих пор пыталась меня в чём-то убедить:

–СмертьАмвросияокончательно переломит ход войны. У него и так плохи дела.

–Да неужели? — я обернулся и удивлённо уставился на девушку. — А я слышал, что у него пятидесяти тысячное войско, с которым даже агема не справляется.

–Это не так, — покачала головой Настя. — Точнее сказать, войско действительно большое, но Птолемеи уже проигрывают. Они не смогли устроить переворот даже за три седмицы, и чем дольше они воюют, тем меньше у них шансов. Ты знаешь, что сейчас идут переговоры с Палеологами, чтобы те запретили Птолемеям перевозить по их территории военные грузы? Представляешь, какой удар будет?

–Первый раз слышу. Ты откуда такое узнала?

–В газетах пишут и… с разными людьми общаться приходится. И не думай, что правительственные войска полностью задействованы в городе. Несколько фаланг отправились в Колхиду. Это старая вотчина Птолемеев, они там тоже подготовили восстание, но теперь оттуда никто не придёт на помощь Амвросию.

–И об этом не слышал, — покачал я головой. — Значит междоусобицатеперь по всей ВКП?

–Пока ещё нет. Не если ситуация выйдет из-под контроля, все кланы вспомнят старые претензии друг к другу. А сейчас все ждут. Даже те, кому Птолемеи заплатили и от кого требуют поддержки, и те, кто когда-то противился нынешней кандидатуре басилевса. Даже они ждут. Потому что сомневаются, что Птолемеи победят. Если бы не сомневались, многие восстали. Но этого не происходит. И если погибнет Амвросий, то и не произойдёт, потому что все поймут, насколько опасно идти против верховной власти.

Я слушал Настю и думал о том, как много вещей я ещё не знаю. Всю информацию, которая у меня была, я черпал из невнятных сводок, передаваемых по радио, да из слухов, распространяемых внутри нашего рода. Мне казалось, все события ограничены несколькими районами метрополии, но это было далеко от истины.

–Хорошо. Пусть так. Сколько человек будет задействовано в операции? — я отошёл от окна и плюхнулся в старое кресло, которое заскрипело подо мной. — Только не говори, что мы втроём с Корнем пойдём. Это было бы просто нелепо.

–Нет. Не втроём. Я не знаю, сколько. Руководить операцией будет один из бывших князей Птолемеев — Фотий. Он знает. Этот человек когда-то давно тоже бежал из клана. Он жил на юге, а теперь приехал сюда, чтобы мстить. Он придёт сегодня утром или днём и расскажет план более подробно.

–Ещё один мститель? Ему Амвросий тоже на мозоль наступил?

–Да. У них с кланом тоже были разногласия Его брата убили, а Фотий лишился всего имущества и был вынужден бежать. Расправиться с Амвросием Птолемеев должны те, кто имеет к нему счёты. Это справедливо.

–Так у меня счёты вроде бы к Никанору.

–Они все замешаны. Приказы ведь отдаёт архонт. Никанор тоже получит своё, но позже.

–Значит, будем мстить, — я зевнул. Шёл второй час ночи, и меня буквально вырубало. — А сейчас я бы, конечно, вздремнул.

–Да, разумеется, — Настя поспешно вскочила с кресла. — Пойдём, я покажу тебе твою комнату.

Квартира оказалась большой, пятикомнатной. Мне была отведена одна из спален. Тут имелись кровать и кое-какая мебель. Настя принесла мне пакет с вещами.

–Возьми, пригодится, — сказала она. — Там кое-какая одежда и деньги. Тебе не стоит показываться на улице в таком виде. На днях сходим на рынок, купим кое-что из вещей. Мне тоже нужно, поедем вместе. А вообще, лучше не выходи из дома без крайней необходимости. Особенно не стоит ездить на птолемеевские территории, они начинаются буквально через два квартала отсюда. Там много блокпостов и патрулей, они всех останавливают и проверяют. Что ещё… Еда в холодильнике. Телефоном пользоваться нельзя, никто не должен знать, где ты. И с соседями не разговаривай. Так, вроде бы всё сказала. Ладно спокойной ночи, — поспешно распрощалась Настя. — Если что-то понадобится, стучись.

Оставшись один в спальне, я открыл пакет. Тут находились демисезонная тёмно-зелёная курточка и кепи. Куртка оказалась великовата. Приятным дополнением стал бумажник, в котором оказались двести драхм — чуть больше половины жалования дружинного десятника.Можно было считать, что часть полагающегося мне жалования уже выплачено.

Следующее утро началось с завтрака. Как обычно, гиросы — местный фастфуд, кофе в пакетиках, печенья. Мы сидели за столом в гостинице, часть которой занимала отгороженная половинчатой перегородкой кухня. Настя была одета в трико и свободную футболку, скрывающую её фигуру, волосы были распущены и свободно лежали на плечах.

Общались мы в основном о предстоящих события. Мне были интересны детали, подробности, но Настя ничего не могла сказать. Сама она тоже знала крайне мало. Потом продолжили обсуждение кланового конфликта. Про него Насте было известно больше. Она оказалась хорошо осведомлена о том, что делают Птолемеи, хотя некоторые вещи тоже походили на слухи.

Нас прервал звонок. Запиликал здоровый чёрный мобильник, что лежал на обеденном столе. Настя постоянно держала его при себе.

–Да, слушаю, — ответила она. — Поняла. Ладно, мы ждём, — она закончила разговор и посмотрела на меня: — Князь Фотий скоро будет здесь.

–Ну будет так будет, — проговорил я, дожёвывая гирос. — Пускай приходит.

Минут через десять в дверь позвонили.