Великие рогоносцы

у, нет, врагу не пожелаешь быть в шкуре мужей, у которых жены необъятной страстью объяты. (За тавтологию извините.) Это прямо Акакии Акакиевичи или Макары Девушкины, или «Станционные смотрители» вместе взятые. Жалкие, униженные люди. Так их тяжелые рога книзу давят, что они вечно в землю смотрят, на свет божий взглянуть не смея. Жены, жены их награждают такими ветвистыми рогами, что они, бедные, проклинают тот день и час, когда черт их дернул жениться на нимфоманке, хотя соседи, то бишь придворные говорили: «У нее до тебя побывала дюжина солдат». Почему, собственно, солдат? Были там любовники всех мастей и рангов от генералов до лакеев и пажей. Ведь так именно происходило в семействе Наполеона Бонапарта. Он был окружен со всех сторон женщинами — нимфоманками. Это и его жена (первая) и сестра и падчерица. Однако, по порядку.

Сестер у Наполеона было три: Элиза, Каролина, Полина. На разные вкусы и характеры. От уродливой до великолепной красавицы, от расчетливой, с практической сметкой, хорошей бизнес — томен до беспечной и легкомысленной. Но одну черту все сестры имели одинаковую: необыкновенную склонность к эротическим наслаждениям. Конечно, корсиканская горячая кровь давала знать о себе, а также и то, что любовники были очень доступны: у братца полным-полно смазливых генералов и даже солдат. Никем сестры не брезговали, лишь бы исправно служили в их альковах.

Самая темпераментная, самая взбалмошная, самая экстравагантная — это, конечно, Полина, одна из восьми детей корсиканского адвоката и его жены Летиции, которой долгое время после смерти мужа приходилось себе зарабатывать на жизнь стиркой белья. Конечно, прачка не смогла дать дочери хорошего образования, просто никакого не могла дать: Полина не умела ни писать, ни читать. Потом, когда брат стал императором, ее, конечно, малость подучили каким-то там наукам, но с ее врожденной леностью и неусидчивостью навряд ли наука впрок пошла. Зато научилась она прекрасным манерам светской дамы, быстро освоила дворцовый этикет, а красота ее вошла в поговорку: «В Европе нет никого красивее Полины». Княгиня Тышкевич писала о ней: «Принцесса Полина была прототипом классической красоты, такой, каким изображают греческие античные статуи». Вот вот, в самую точку попала эта польская княгиня, долгое время бывшая любовницей Талейрана. Она-то уж в женской красоте разбиралась. Знаменитые художники считали за честь написать портрет Полины, а известный скульптор Канова, чьи скульптуры, несмотря на баснословную их цену, разошлись по Европейским музеям, а натурщицы платили огромные деньги за честь быть изваянными резцом гения, не только изваял нагую Полину, но и подобно Нарциссу, влюбился в свое творение. Он так и говорил: «Боже, я опасаюсь, что безумно влюблюсь в это изваяние».

Взгляните и вы, дорогой читатель! Не хочется вам воскликнуть: «Боже, ну какие же совершенные, изумительные чистые классические формы богини!» Полина прекрасно знала о красоте не только своего лица, но и тела. И потому так любила хаживать нагой. Могла спокойно, не обращая внимания ни на кого, пройти из своей ванной в салон совершенно голой и даже медленным шагом: смотри братва и завидуй!

И если вам, дорогой читатель, случалось когда-нибудь на пляже увидеть девушку, бесстыдно и гордо шагающую среди глазеющей многочисленной публики в бикини-ниточках, фактически всю ее представляющую нагой, и услышать язвительные реплики лежащих на своих махровых полотенцах женщин с животами-бочками, знайте, не от нравственности своей они голую красавицу награждают такими обидными сарказмами — от дикой зависти. Никогда женщина с красивым телом не будет осуждать наготы. Нагота красивого тела — это гениальная красота, совсем далекая от всякого намека на нездоровую эротику.

Полина любила показывать кому ни лень свое нагое тело, а когда одна придворная дама саркастически ее спросила: «Как же это Вы могли согласиться позировать нагой?», — она остроумно ответила: «Ну что Вы, ведь мастерская была хорошо натоплена».

Камердинер Наполеона Бонапарта Констан в своих воспоминаниях представил нам обычаи голой Полины:

«Дам она принимала в своих апартаментах во время туалета, который сознательно продлевала, чтобы все могли восхититься красотой ее тела. Момент подавания ночной рубашки и момент ее надевания часто были с очень большим интервалом времени. Она ходила по комнате с такой свободой, как будто была одетой. В ее туалете были такие особенности, которые кажутся просто неправдоподобными, и о которых я не люблю вспоминать даже в мыслях».

На острове Эльба, куда Полина приезжала к ссыльному брату, до сих пор есть утес ее имени. Он так и называется — «Утес Полины». Это она там любила лежать совершенно нагой и загорать.

Вот как Полина купалась. Ванну ей, конечно, поставили в ее туалетной, но вот душа не было. А ей нужен душ. Не долго думая она приказывает рабочим сверлить дырку в потолке и с верхнего этажа лить на нее из ведер воду, предварительно искупавшись в молоке… ослиц, по примеру Клеопатры и Поппеи, жены Нерона? Нет, дорогой читатель, с ослицами была проблема, она довольствовалась коровьим молоком, а в это время негр Павел делал ей легкий массаж.

О неотразимой красоте Полины поползли слухи по всей Европе. Император гордился красотой своей сестры и вот какие письма ей писал: «Принцесса Полина, ты самая красивая женщина во всем мире, ты будешь прекрасным украшением моего двора».

Бесспорная красавица для всех, но не для завистливых женщин! Они рвут и мечут, какой бы физический изъян в Полине найти! Нашли все-таки. У нее… ослиные уши. До сих пор, дорогой читатель, мы слышали об ослиных ушах у мифилогического короля Миридата, так жестоко наказанного богами за свою скупость. У него выросли ослиные уши и он вынужден был их прикрывать каким-то шлемом, и только его брадобрей знал об этой дикой аномалии короля. Он то их прикрывал от любопытных глаз и острых язычков, а Полина выставила свои ослиные уши всему честному народу, то есть светскому обществу напоказ. Но дадим слово свидетельнице этого факта придворной даме герцогине Абрантес: «Госпожа Конмад сказала о Полине: „Разве вы не видите у нее двух огромных ушей, приросших к голове с обеих сторон?“ Глаза всех обратились на голову Полины. В самом деле, никогда природа не приклеивала таких странных ушей на правой и левой стороне лица. Они походили на клочок хряща, белого, тонкого, гладкого, без всяких складок. Они были очень безобразны и, чем удивительнее окружало их редкое соединение прелестных черт лица, тем неприятнее делались они от противоположности со всем другим».

Полина, конечно, ужасно расстроилась, у нее брызнули из глаз слезы, и она, оставив бал, быстро уехала. С этого времени в Европе и мире появилась новая прическа — Полины. Уши закрывались колечками волос. Даже из своего изъяна Полина сумела извлечь красоту.

О необыкновенном темпераменте Полины знали все, близкие беспокоились. Наполеон хмурил чело, мать Летиция искренне страдала. Но приписывать ей развращенность уже с восьмилетнего возраста и со своими братьями, как это делает Ги Бретон, у нас духа не хватает. Другие, немного более осторожные историки, начало ее распущенности приписывают к тринадцати годам жизни. С тринадцати лет у нее уже, живя в Марсилии, был любовник — военный офицер. Все это вполне правдоподобно, ибо потом до самой ее смерти, то есть до сорокапятилетнего возраста, ее жизнь — это сплошные любовные приключения. Ошеломляет неразборчивость Полины. Ведь она уже принцесса! К чему бы ей афишировать свои связи с разными там актерами, певцами и прочими. Но она никакой тайны из этого не делала. Ее любовник — певец, жил у нее в заднем флигеле дворца, она открыто при всех целовала его в губы. Немного позднее взяла себе постоянного любовника, сорокаоднолетнего Фрерона, и так в него влюбилась, что просит брата разрешить ей выйти за него замуж. Наполеон, конечно, возмутился такой несоответствующей партией для своей сестры и решено ее было быстро выдать замуж за более достойного кандидата — двадцатипятилетнего Эмануэля Леклерка. Его высылает Наполеон в Сан Доминго, но Полина, уже ставшая светской львицей Парижских салонов, ехать с мужем в дикарскую глушь не собирается. Тогда Наполеон сделал строгое внушение сестре, сказав: «Жена должна быть тенью мужа и делить его судьбу». Полине пришлось подчиниться, но почему-то на том же самом пароходе, на котором плывут супруги, очутился и Фрерон. И все пятьдесят два дня пока длилось это путешествие молодой «рогатый» супруг должен был сквозь пальцы смотреть на флирты своей супруги с Фрероном. Ну, наконец-то они в дикарском Сан Доминго. Дворец у генерала Леклерка роскошный, но слуги… Слуги черные. Это для Полины отнюдь не помеха. Наоборот, ей нравится такое разнообразие — белого с черным. Ведь именно эти цвета любила великая куртизанка Диана Пуатье — вечная любовница Генриха II Французского. Полина не националистка, геноцид тоже ей чужд и она вполне довольна, что сегодня может с адъютантами ее мужа ложе делить, завтра с негром-слугой, ну а послезавтра для Фрерона предназначался.

Мужу донесли, что супруга его, мягко говоря не совсем скромно себя ведет и пока муж воюет там где-то, жена тоже времени даром не теряет. О, конечно не грамматику зубрит, чтобы чуть поменьше было в ее письмах грамматических и орфографических ошибок, как ей муж приказал и даже в школу там какую-то записал, а приятно развлекается, тело свое и нимфоманские наклонности услаждая. Не понравилось супругу, конечно, носить свои разноцветные черно-белые «рога», они и в чистом виде — одноцветном, мужчину не украшают, а тут: и негры, и мулаты, и белые офицеры. Это только герцогине Дкозиане шли разноцветные глаза: голубой и черный, да Эмме Гамильтон. И он издает грозный приказ, вообще-то для персонала своих служащих, но с явным намеком на Полину: «Белые женщины, которые заведут себе любовников негров, будут высланы во Францию». Словом, испугал пловца водой! Полина ждет не дождется, когда ей можно будет в любимую Францию вернуться и вновь в Париже блистать. Не испугалась угрозы и наклонности свои не оставила. А даже наоборот, число черных слуг увеличила и теперь ее негритянки, обнажив свои черные груди, белые ножки Полины на своих греют. Лягут, скажем, сразу три смуглянки-негритянки на пол, груди выставят, даже расстегивать не надо, они вечно с открытыми грудями ходят, а Полина стоя, попеременно то одну, то другую своими ножками осчастливит. И пошли сплетни — Полина лесбиянка. Не верьте, дорогой читатель, если и такими сенсационными сведениями будут вас награждать некоторые историки. Никогда она лесбиянкой не была, чего не было того не было. Но, правда, кровосмесительная связь была — с Наполеоном Бонапартом. Своим родным братом. И не Жозефина первая такую гнусную сплетню по миру пустила, как нас в том уверяет Ги Бретон, а вполне солидные французские историки, много лет корпевшие над архивами и выискивающие с увеличительным стеклом тайный смысл писем Полины, посланных ею с острова Эльбы, где она добровольно изгнание брата делила.

Жозефина, конечно, тоже подлила масла в огонь. Она, прибежав в слезах в большой салон своего дворца, чуть ли не на глазах всех придворных дам рыдала и причитала: «Господи! Какая же я несчастная! Я только что видела своего мужа в объятьях Полины!»

«Ну и что из этого? — хладнокровно и логично спрашивает герцогиня Абрантес. — Что, с братом уже и целоваться по-братски нельзя?» Но, по-видимому, что-то совсем не братское усмотрела Жозефина в объятьях Наполеона и Полины. Мы держим нейтралитет, дорогой читатель. В кровосмешении обвинять Полину не будем, а вот в сводничестве да. На это мы имеем полное право. Кто поставлял Наполеону любовниц? Полина. Кто для любовных целей предоставлял свою ложу в театре Комедии? Полина. Она так любила своего брата, что для его сексуального комфорта была на все готова.

Подобно одной даме, так ответила: «Отказать императору? Никогда. И даже, если бы он меня об этом попросил, я бы ответила: Сир, я к вашим услугам».

Приказа своего супруга Полина не испугалась и продолжала в том же демократическом духе приглашать себе в альков людей всех званий и сословий. У Полины любовники — лакеи, пажи, солдаты, генералы, негры, мулаты. Пролетарии всех стран, соединяйтесь! — в алькове Полины.

Но, как говорится, «не все коту масленица». Сан Доминго объят мором, заразой. Желтая лихорадка там бушует и уносит тысячу пятьсот офицеров и десять тысяч солдат генерала Леклерка. А вскоре забирает и самого генерала. Он даже письма Наполеону Бонапарту не успел докончить. Полина — вдова. Но боже, она уже и без своего главного любовника. Желтая лихорадка забрала и Фрерона. Плачущая, одинокая, несчастливая, с забальзамированным трупом мужа и еще одним неприятным балластом возвращается Полина во Францию. «„Балласт“ — это венерическая болезнь и в довольно тяжелой форме: у нее дикий зуд и воспаление мочевых органов. Врач напялил свои очки, внимательно все рассмотрел, головой покачал, но успокаивать бедную женщину не стал: любишь тешиться, люби и саночки возить».

Но, конечно, в Париже, среди светил медицинских, придумавших новые методы лечения сифилиса, этот недуг для Полины не грозен. Он вылечен и можно приниматься за свое. Мы утомили бы вас насмерть, дорогой читатель, если бы начали тут перечислять все фамилии новых любовников Полины. Их список долог и также демократичен. Но больше почему-то фигурируют люди искусства. Танцоры, певцы, особенно итальянские. Одному такому певцу Наполеон строго настрого приказал вон убираться в свою Италию, а Полина не пускала. Так он, бедный, сексом занимался, ну точь-в-точь как наши гомосексуалисты в эпоху развитого социализма: на дверь с опаской поглядывая — не упекут ли в Бастилию, пардон, в Сибирь. А этот итальянец еще и дверь забаррикадировал: тяжелыми комодами и шкафами. Как он после этого мог иметь силы для любовных утех — не знаем, но странно. И вот матушка Летиция, порядочная дама, не на шутку испугалась гиперэстезии Полины, ну значит, излишней половой увлеченности, и просит императора (он уже императором стал) что-то сделать с неуемной девкой. Решено было ее снова замуж выдать да услать куда подальше. Компрометирует королевский двор, Жозефину называет старухой и все время ей гадости разные подсовывает. Ненасытную сексуально женщину согласился взять в жены правнук римского папы Павла II Камиль Боргезе. Неизвестно по какой причине, он после брачной ночи бежит в одной ночной сорочке в парк и там просиживает до утра. Наполеон высылает его капитаном в Булонь, а сестре строго сказал: «Марш вслед за мужем!». Но она в Италии не хочет быть. Она жить уже без Парижа не может. И, оставив мужа, бежит в Париж. Ну что ты с неуемной сестрой поделаешь? Проблемы у Наполеона с Полиной. Он приказывает ей вернуться к мужу, она раздевается, ложится в постель и объявляет голодовку. Наполеон махнул рукой. Бесполезно бороться с такой неуемной страстью. Он дал ей дворец, Полина его прекрасно меблировала и рада: отделилась от ненавистной Жозефины, ведь до этого времени она вместе с нею жила в одном дворце. А вот муж не согласен. Он свой протест выражает. Он приехал во Францию и требует возвращения супруги в Италию, где он обитает. Конечно, имеет на это право. Но чтобы это право несколько бы потускнело, Наполеон решает подкупить обиженного супруга.

Двадцатилетний Камиль Боргезе — губернатор Пьемонта. Но этого ему показалось мало за титул «рогоносца». Тогда Наполеон награждает его орденами Почетного легиона и Золотого Руна и добивается для него французского подданства, увеличивает почти втрое его зарплату. Ну ладно, на такие условия муж согласился и Полина теперь может беспрепятственно блистать в Париже, ослепляя всех своей красотой и элегантностью. Но надвигаются черные тучи для Франции, а значит, и для Полины. Брата лишают короны, которую он клялся ни за что не выпустить из своих рук, и ссылают на остров Эльба. Полина, верная сестра, едет туда вместе с матерью разделить и облегчить участь брата. Заботливая матушка забирает с собой одну толстую даму вместе с ее мужем. Дама будет для любовных утех с экс-императором предназначена, что сопровождающий муж считает для себя великой честью. Потом, как вы знаете, дорогой читатель, наступили эти неудачные и трагические сто дней, Наполеона ссылают на остров Святой Елены, а испуганная Полина бежит в Рим. Муж ее живет со своей любовницей во Флоренции. Законная жена потребовала его немедленного возвращения в лоно семьи. Ответил весьма лаконично: «Не хочу». Тогда она, уже совершенно отчаявшись, просит правительство разрешить поехать ей на остров Святой Елены и разделить судьбу брата. Правительство не разрешило. Что делать Полине? Живет на третьем этаже дома, который купила ее мать. Дом огромный и у матери Летиции и у Полины по девять комнат. Комната матери — это алтарь сыну. Тут его бюст, великолепно сделанный Давидом, спальная походная кровать Наполеона, на камине фотография умершего внука — короля Рима, которым он и дня не был. Сидит на балконе эта суровая женщина, одетая во все черное и смотрит в синюю даль. Там, где-то далеко-далеко на безбрежном острове умирает ее сын. Он обрюзг, потолстел, в соломенной шляпе огородника наблюдает за жизнью моллюсков и в один прекрасный день тихо скажет своему адъютанту: «Лучше бы я умер под Ватерлоо». Мать переживет его на целых пятнадцать лет. Переживет всех своих детей. Но не будет присутствовать при умирании Полины. Наполеон обожал свою мать. Он так о ней выразился: «Моя мать — особа умная, мужественная и благородная. Это она воспитала во мне гордость и чувство человеческого достоинства на всю жизнь. Ей я обязан своим счастьем и всему тому, чего хорошего в жизни совершил. О, Летиция, мать моя!»

Полине за год до своей смерти удалось помириться с супругом. Она покупает под Флоренцией виллу Строцци и готовится уже благодетельно закончить свою жизнь вместе с супругом. Хватит, погуляли! Но жить ей осталось всего один год.

В 1825 году, в возрасте сорока пяти лет она умрет от рака и последнее прощальное «прости» скажет своему супругу. О нет, она не побоится гнева божьего, сделает для супруга нечто большее, она ему скажет: «Никогда я никого не любила кроме тебя!». Как же она хочет этой явной ложью искупить все свои грехи. Приказала подать зеркало и в последний раз долго рассматривала себя. «Только не делайте мне вскрытие», — были последние ее слова.

Жозефина

С тех пор, как Наполеон Бонапарт стал отвечать на многочисленные измены своей жены Жозефины той же монетой, по принципу «клин клином выбивают», ему стало легче переносить ее неверность.

Словом, Наполеон Бонапарт снова в Египте, где в Каире взял себе молодую любовницу, да попался в сети ревнивого «рогоносца» — ее мужа. Сначала Наполеон беспечно решил открыто свою связь с любовницей демонстрировать, чтобы это дошло до слуха Жозефины и хоть таким-то образом он будет отомщен. Да и войско увидит, наконец, что он не «слепой, добродушный рогоносец», а и «сами с усами», тоже своей жене «рога» наставляет. В Каире Полина Фур, так любовницу звали, слывет первой красавицей и, к сожалению, очень верной женой. Она повсюду вместе с войском мужа сопровождала, даже не очень уставая от этих походов, зачастую довольно изнурительных — столько в ней было выносливости, терпения и веселости. Мужское платье на себя наденет, да и скачет у бока мужа на коне, и пули неприятеля ей отнюдь не помеха, и мрачное настроение не вызывают. Вообще эта молодая пара являла прекрасное зрелище — молодые, красивые, веселые, возлюбленные супруги, которые тяжелые военные переходы превращали в радостный пикник. Наполеону Полина Фур очень понравилась, и он, как капризный ребенок, высмотревший красивую игрушку, решил во что бы то ни было увести ее у мужа и сделать своей любовницей. Да неправильно осаду начал. Он вообще не умел и не любил церемониться с женским полом и галантность выказывать. У него всегда все просто, быстро и конкретно. По-солдатски: грубо и беспардонно. Его адъютант пришел к Полине Фур и не больше и не меньше сказал такие вот слова: «Гражданка, Вы понравились генералу Бонапарту (он тогда еще не был императором) и он желает, чтобы Вы стали его любовницей».

Жаргон, дорогой читатель, действительно или из эпохи развитого социализма взят, или из эпохи Французской Революции: «Гражданка, не хотите ли пойти со мной в кино?» Или: «Гражданин Капет, Вы объявляетесь тираном!» (Это по отношению к французскому королю Людовику XVI.) Полина Фур от удивления и возмущения рот раскрыла и, лишившись дара речи, молча указала адъютанту на дверь. Адъютант пришел к Наполеону и отрапортовал: «Господин генерал, гражданка Полина Фур артачится. Не пожелала на Ваше милостивое предложение нормальным языком ответить». И понял Наполеон, что солдатские штучки, которые хороши для каирских жен беев, совершенно неприемлемы для европейской дамы. Это только восточные женщины на все покорны и никакого сопротивления против воли мужчин не оказывают. Недаром Мишле писал: «Индийские женщины всю жизнь остаются детьми и терпеливо подчиняются налагаемой на них силе. В полигамном браке они становятся робкими, привязываются к своему властелину и принимают с равной покорностью как ласки, так и наказания».

Словом, понял Наполеон Бонапарт, что по отношению к Полине Фур надо применить светскую осаду: с писанием любовных записочек с приложением к ним дорогих подарков. И вот он выбирает тяжеленнейший, усыпанный драгоценностями египетский браслет и прилагает к нему записку любовного содержания. Вот это правильная осада женского сердца, а Полина Фур не каменная. Словом, любимый муж отходит в тень. Но чтобы эта тень была еще и поветвистей, Наполеон решает отослать мужа в Париж. И его, якобы с важной миссией, отправляет с пакетом в Директорию. Он, конечно, не подозревая подвоха, добросовестно намеревается своей отчизне послужить, бежит к своей жене и приказывает ей снова облачаться в уже знакомый нам изящный мужской костюм и сопровождать своего мужа. Но тут вмешался адъютант главнокомандующего Наполеона Бонапарта Бертье: «Вы, лейтенант, с ума сошли! Вы не любите свою жену, если ей скорой смерти желаете? Подвергать вашу супругу такой неслыханной опасности? А если вы встретитесь на море с английским крейсером? Неужели вы хотите, чтобы вашу супругу изнасиловали английские моряки?» Ну конечно, этого любящий муж никак не хотел, и он, поцеловав Полину в щечку и приказав ей быть умницей, благополучно отбывает в сторону Александрии. Благополучно, да не совсем. По дороге их настигает английский корабль, лейтенанта Фура арестовывают, но в тюрьме милосердный английский офицер голову ему не отрубает, а обязывает доставить обратно в Египет, в Каир. А там ничего не подозревающий Наполеон наслаждался прелестями своей новой любовницы, убив двух зайцев: приятность имел и Жозефине отомстил. И вот Полина Фур уже живет не в собственном семейном особняке, а во дворце главнокомандующего Наполеона Бонапарта. Муж вернулся в Каир, радостный, что голову от англичан унес, вбежал в свой особняк в предвкушении обнять жену, а ее там нет. Словом, в родном семейном доме пустота и толстый слой пыли. Тогда он берет плетку и направляется в офицерский клуб узнать последние новости. А новости отнюдь для него неутешительны: его супруга живет в роскошном дворце, в котором часто пребывает Наполеон Бонапарт. Разъяренный лейтенант с плеткой в руке ринулся к злополучному дворцу. Во дворе, как в каирских домах бывает, садик с экзотическими растениями, фонтанчики с журчащими водами, в больших клетках попугайчики что-то на арабском наречии лопочут — словом, рай, или райский уголок турецкого султана! Не меньше. Кипя негодованием, лейтенант Фур растолкал многочисленных слуг и побежал в комнаты. И вот в одной из них, с низким золоченым потолком, его супруга нагая сидит в огромной ванне и драгоценными камешками играет. Она, зная, что муж в это время находится на Мальте, опешила, конечно, а он, не давая ей опомниться, начал хлестать ее плеткой.

И до крови ее белоснежную кожу исхлестал, как садист де Сад. Она, конечно, побежала жаловаться к главнокомандующему Наполеону: «Арестуйте его и бросьте в тюрьму», — кричала в слезах. Но Наполеон никак не мог этого сделать. Что бы солдаты сказали? Наполеон Бонапарт мстит «рогатому» супругу, которому сам же приделал «рога»? Супругов попросту развели. Развели Жана Ноэля Фура и Полину Беллиль. А она, приняв девичью фамилию, теперь уже совершенно безопасно, не боясь ни плеток, ни кинжала, на улицах Каира рядом с генералом Бонапартом на коне гарцует. У нее даже своя форма, военную напоминающая: великолепный голубой мундир и с эполетами. Но какое звание представляют эполеты — разобраться трудно. Может, звание — великой куртизанки? Садятся в коляску и катаются по берегу Нила. А рядом в эскорте скачет сын Жозефины, Евгений, и изо всех сил старается эту ненатуральную картину вполне натурально воспринять. Ведь ему тоже необходимо ухватить свой кусок пирога, авось генерал, его отчим, подарит какое королевство в Европе, и он старался матушке Жозефине не сообщать о новых любовных похождениях ее супруга. Что было совсем уж не на руку Наполеону, ибо ему очень хотелось, чтобы Жозефина узнала о его любовной связи. Наполеон все больше и больше привязывается к веселой, красивой Полине и даже говорит ей: «Сударыня, если Вы мне подарите сына, я разведусь с Жозефиной и женюсь на Вас». Полина давай стараться, ничего не получается. Она, как и Жозефина, — бесплодна. Не помогли ни воды, ни визиты к арабским знахарям. И вот, когда последняя надежда на то, чтобы ей родить Наполеону сына исчезли, он просто охладел к ней. Полина решает оставить Каир и вернуться в Париж. Она поняла, что «мавр, сделав свое дело, может уйти». У Наполеона новые привязанности. И взяв себе какого-то ничтожненького любовника, Полина помчалась в Париж. И явилась к министру Дюроку со своими претензиями. Она, дескать, из-за Наполеона мужа потеряла, а теперь вот он ее оставил. Это что за порядки такие? Ну Дюрок заставил ее снять себе дом в окрестностях Парижа и сидеть тихо. Особо не шуметь, авось Наполеон и вернется к ней. У него часто вкусы меняются, настроения тоже. И Полина ждет в своем плохоньком особнячке в предместье Парижа, не заявится ли к ней первый консул, Наполеон Бонапарт. Все окна проглядела. Не дождалась, однако. И вышла замуж за своего любовника Белмелота. А в 1801 году Наполеон выслал ее вместе с мужем в Испанию и вздохнул свободнее. Ему даже вспоминать прошлое не захотелось. У него уже новая любовница — полька Мария Валевская.

И примерно с этого времени Наполеон Бонапарт начинает регулярно изменять Жозефине, становясь, в нашей интерпретации, «обратимым рогоносцем». Ситуация, дорогой читатель, с обратимыми «рогоносцами» выглядит примерно так: сначала ты мне изменяешь, и я от мук ревностных и оскорбленного самолюбия дико страдаю, потом я тебе, и ты испытываешь точно такие же муки. Словом, «отольются кошке мышкины слезки». И, конечно, такой вот обольстительной и вполне развратной кошечкой, не любящей своего мужа, была вначале Жозефина, первая жена Наполеона Бонапарта. Какие бедный генерал (он тогда еще не был императором) любовные муки терпел, как терзался от холодности своей супруги — описать невозможно! Тут перо Достоевского бы надо! Бледнел, краснел, когда поминутно на ее запертые двери натыкался! Однако по-порядку.

У Мари-Роз (Жозефиной ее Наполеон назвал, и так уж она и в историю вошла, с этим именем) был любовник господин Баррас, член революционного Конвента. Он заинтересовался молодой вдовой чуть ли ни тогда, когда она вместе с мужем, во время Французской Революции в тюрьме сидела. Правда, в разных тюрьмах. Мужу голову отрубили на гильотине, Мари-Роз удалось жизнь сохранить, но в каком виде она к вольности вернулась! Как говорится, «ни кола, ни двора» — все отобрано: особняк конфискован, богатства тоже. Дочь где-то на швею учится, сын на столяра, как в республиканском правительстве пристало. Тетушке каким-то образом удалось сохранить и свой особняк и свое богатство, и она сейчас своей племяннице, очутившейся в бедственном положении, поддержку материальную оказывает. Что было очень кстати для Жозефины, потому что, увидев смерть, почувствовав ее запах, она почувствовала горячее желание не просто жить, а прожигать жизнь, не считаясь ни с чем, а меньше всего со своим телом. В тюрьме у нее был любовник, который в некотором смысле спас ее от смерти, сейчас у нее будет любовник, который в некотором смысле спасет ее от нищеты. По натуре очень легкомысленная и пустая, недаром, когда она станет императрицей, Сепор скажет о ней: «Наша королева немного кокетлива. Набекрень носит корону», она, как говорится, пустила в оборот свою любовь. И без разбору и пардона берет всех подряд: от собственного конюха Акерна до генералов, пока, наконец, не появился у нее постоянный любовник де Баррас — народный представитель Конвента. Скуповат-то он скуповат, но все же для Жозефины раскошелился: купил ей особняк на улице Шантерен, экипаж, лошадей. У Жозефины многочисленная челядь: лакеи, камердинер, повар, горничные. Немного погодя аппетиты на богатство и роскошь у Жозефины возрастут и она купит особняк, на дворец смахивающий, Мальмезон, в котором будет жить до последних своих дней, когда Наполеон разведется с ней, здесь и умрет. Особняк имел славу «дома с привидениями», поэтому удалось его купить по цене, значительно ниже его стоимости. В одиннадцатом веке здесь жил нормандский рыцарь-разбойник. Он грабил проезжающих мимо богачей, а женщин насиловал и даже иногда убивал, закапывая их трупы под стенами своего дома. Жозефина, игнорируя страшную легенду, без колебаний купила этот дом, так ей понравились окружающие его живописные окрестности. «Привидение» ни разу не появилось в доме и Жозефина зажила в нем относительно счастливо. Через какое-то время Жозефина надоела Баррасу, и он решил от нее отделаться весьма благородным и делающим честь мужчине способом: подыскать ей хорошего любовника. Этим «хорошим» кандидатом не только на любовника, но даже на мужа, оказался маленький неизвестный никому корсиканец, генерал Бонапарт. Увидев Жозефину, он, как говорится, с места в карьер влюбился в нее, с первого взгляда и навсегда.

Когда будет умирать, признается: «В сущности я никого не любил. Разве что Жозефину». Жозефина обладала искусством искусительницы в совершенстве: а это означает, что надо выпячивать все хорошие свои черты, а маскировать плохие. Имея очень плохие, гнилые зубы, она улыбалась, не открывая рта, а говорила так, чтобы зубов было не особенно видно. Это великое мастерство, и французские женщины — мировые кокетки — овладели им в совершенстве, применяя на практике такие вот примерно советы эротических писателей: «Если лик твой прекрасен, ложись на спину. Если у тебя шрам на животе, ложись задом. Если у тебя тугие бедра и грудь, ложись поперек кровати и пусть тебя берут стоя».

Это еще, дорогой читатель, Овидий сказал, философ и историк Древнего Рима, живший в сорок третьем году до нашей эры. Тогда, в те времена, любви и любовному искусству уделялось огромное внимание. Все творчество Овидия насыщено эротикой. Тут и «Наука любви», «Средства от любви», и даже наш Александр Сергеевич Пушкин нередко в своей поэзии вдохновение черпал из поэм Овидия. Искусством обольщения в совершенстве владела Клеопатра. Эта египетская царица, мать четверых детей, имела «стройную фигуру кипариса, грудь как два яблока, лебединую шею, ноги газели, а ум философа». Конечно, все это вместе взятое дает поразительные результаты, особенно когда любовница обладает даром предугадывать каждое эротическое желание любовника, а его, мягко говоря, извращения превращает в культ возвышенной любви. Марк Антоний любил флагелляцию, то есть быть поротым бичом. Клеопатра, особой склонности к этой области эротико-садистического наслаждения не имея, с увлечением ей предавалась и никто не смог бы здесь ее притворство от правды отличить.

Так поступают все великие куртизанки. Для них прихоть любовника становится их прихотью. О, они-то уж знают силу эротической любви, самой страстной, самой безумной привязанностью мужчины к женщине и умело ею пользуются.

Искусством любви Жозефина овладела в совершенстве, и молодой, почти на десять лет моложе ее генерал Бонапарт, наивный и светски неотесанный, влюбился в молодую вдову до потери сознания.

Благодарный Баррас, которому Наполеон Бонапарт облегчил старания отделаться от надоедливой любовницы, назначает Наполеона главнокомандующим итальянской армии и его брат Люсьен Бонапарт позднее запишет в своем дневнике: «Баррас в приданое Жозефине отдал пост главнокомандующего итальянской армии».

Как же Жозефина не оценила любовь своего мужа! Он бледнел, краснел и поминутно на запертые двери натыкался. Скачет, скажем, Наполеон Бонапарт как полоумный из далекой Италии, чтобы только быстрее Жозефину обнять, пыльный и неумытый с дороги, врывается в ее дворец, а там… Там пусто. Служанка в пояс низко кланяется и, скрывая усмешку, сообщает, что мадам катается в Булонском лесу. С кем катается? Наполеону Бонапарту немного стыдно, правда, такие вопросы прямые задавать служанке, но он удержаться не может и дрожит от ревности мелкой лихорадочной дрожью! А мадам катается по Булонскому лесу с Ипполитом Шарлем, бравым драгунским офицером, красавцем, который в данный момент является любовником Жозефины.

Ну Наполеон Бонапарт от таких неутешительных известий треуголку свою знаменитую еще пуще на глаза подвинет, насупится, и, как сыч, в молчании размышляет. И вы, наверное, дорогой читатель видели эту картину, когда Наполеон Бонапарт в такой позе несчастливого мыслителя сидит. И такие скорбные мысли ему в голову приходят, что он даже решается на развод.

Послушаем об этом одного из его офицеров, который был свидетелем такого состояния Наполеона: «Когда мы находились подле фонтанов Мессуардия (это было в Египте. — Э. В.), я увидел, что Наполеон прогуливается с Жюно. Лицо генерала, всегда бледное, вдруг побледнело еще более обыкновенного. Я не мог понять причины. В лице его было видно что-то судорожное, в глазах что-то дикое. Он много раз ударял себя в голову. Никогда я не видел у него такого недовольного, встревоженного вида. Я шел к нему навстречу и, когда мы поравнялись, он сказал мне отрывисто и строго: „В вас нет ни малейшей привязанности ко мне, женщины! Жозефина! Если бы вы точно любили меня, то сказали бы все то, что я узнал от Жюно! Жозефина! А я за шестьсот лье. Вы должны были сказать мне об этом! Жозефина! Так обмануть меня! А с нею… Развод! Да, развод!“

Слово „развод“ будет еще неоднократно повторяться Наполеоном. Жозефина давала все поводы подозревать ее в неверности. Мать и сестры, особенно Полина и Каролина, ненавидящие жену Наполеона и называющие ее „старухой“, подстрекали его к этому и постарались соответствующим образом представить распутное поведение Жозефины. Наполеон мучится дикими муками ревности, и его письма наряду с их эротическим содержанием переполнены горечью и упреками. Он не маскирует свои подозрения, он прямо упрекает Жозефину в изменах и даже неуклюже предлагает ей самому найти ей любовника. Как же жалки, дорогой читатель, его письма к жене в этот период. Это письма раненого зверя, который, по его собственным словам, „готов изгрызть свое сердце“, так много в нем накопилось боли, тоски и эротического желания.

Польский король Ян Собесский умел писать своей Марысеньке письма, представляющие интерес для исследователей, как эпистолярно-эротический стиль. Это был шедевр эротической лирики, в которой голый натурализм умело был замаскирован метафорическими эпитетами. Наполеон не был искусен в словах любви. Его дикое, неуправляемое чувство требовало выхода и находило для этого очень примитивные грубые слова. Письма запестрели вот такими выражениями: „желания войти в мой маленький черный лесочек“. „Черный лесочек“ — единственная моя отрада и переполняет меня так, что не могу ни есть, ни пить, так жажду тебя». Жозефина смеялась над этой «наивной эротикой», пожимала плечами и шла на очередной бал. Ее письма вежливы, холодны и нечасты. А как же часто упрекает ее Наполеон, что она ему редко пишет! Но маленький генерал со своей страстью просто надоел Жозефине. Так всегда бывает, дорогой читатель! Женщины обычно не в состоянии принять огромное чувство. Оно их давит, вызывает чувство пренебрежения к объекту. Хочешь, мужчина, сохранить любовь женщины: никогда вслух не показывай ей слишком больших чувств. Потом, когда, как говорится, Наполеон окончательно раскусил натуру Жозефины, понял ее глубоко закоренелую порочность, отсутствие всякой нравственной морали, он начнет платить ей той же монетой, и ситуация диаметрально изменится. Теперь уже Жозефина будет ночами простаивать под дверями его спальни, плакать, страдать от ревности и умолять своего кумира об искорке любви. Она станет «обратимой рогоносицей».

«Итак, развод», — кричал Наполеон вдалеке от Жозефины, в своей памяти рисуя ужасные картины супружеской неверности. Но это «рогач» на словах. Знаете, дорогой читатель, есть «рогачи» на словах. Уж они-то не только готовы развестись с неверными женами, но грозятся убить ее, и какими только проклятьями не осыпают. А как увидят супругу воочию, мягкими, как воск становятся, и абсолютно все неверным женам прощают. Таким «рогоносцем на словах» был Менелай. Он целых десять или двенадцать лет сулил своей жене Елене, что убьет ее, как только в Трою вернется. Но это он обещал, стоя у ворот Трои. А взяв наконец город, так пленился чарами своей супруги, что не только простил ей все многочисленные измены, но еще и полюбил с новой силой.

Таков Наполеон Бонапарт. И следующий случай подтверждает это. Вернувшись как-то из Италии, пыльный, уставший, он взбежал на ступеньки своего дворца с единственной целью: быстрее обнять свою Жозефину, по которой соскучился. А ее во дворце нет. И до него дошли слухи, что катается она со своим любовником Ипполитом Шарлем. Мы не знаем, сколько ваз разбил Наполеон, может быть, ни одной, ибо вазы он бил только в злом расположении духа. Сейчас же расположение духа было таким угнетенным и чувствовал он себя таким несчастливым, что вазы бы ему не помогли. Он остолбенел, еще больше побледнел и уехал во дворец к матери. Жозефина, вернувшись с любовного свидания, пришла в ужас и почувствовала угрозу своему положению. Действительно, на этот раз Наполеон шутить и прощать не намерен. Он запретил Жозефину пускать на порог своего дворца. Она, бедная, умолив камердинера впустить ее, под дверями кабинета мужа слезы льет. Умоляет впустить ее — безрезультатно. Наполеон не отвечает и по-видимому готов к самым решительным действиям — к разводу. Тогда Жозефина, зная в сущности мягкий и добрый характер мужа, берет своих детей Гортензию и Евгения и приказывает им под дверями горько рыдать. И дети дружно завопили: «Пожалейте хоть нас, если не хотите пожалеть нашу бедную матушку. Как же нам быть, сиротам-то несчастным». Наполеон сжалился. Он открыл двери и со слезами на глазах и радостью в сердце схватил Жозефину в объятья и потащил в постель!

Многие придворные оставили для потомков свои дневники и воспоминания. Все они единогласно утверждали, что Наполеон безумно любил Жозефину. Герцогиня Абрантес: «Наполеон любил в это время Жозефину сколько позволяла ему природа его. Он краснел, бледнел, трепетал и даже плакал».

Наполеоновский генерал Мармон: «Бонапарт все время думал о своей жене. Он желал ее и с нетерпением ждал ее приезда. Он часто говорил мне о своей любви со страстностью и иллюзиями молодого человека». Камердинер Наполеона Констан очень снисходителен к поступкам Жозефины. Он видит ее, как обаятельную, чарующую женщину с приятным, мелодичным голосом, добрую и снисходительную к слугам. «Император любил, и она полностью этого заслуживала. Любил целовать ее в шею или лицо, давая ей при этом легкого шлепка и называя „моя сладкая дурочка“».

В этой страстной любви Наполеона не было притворства. Ответная любовь Жозефины, в первый период их жизни вся построена на притворстве. Пустая, легкомысленная кокетка, неспособная (в начале их жизни) ни к какому серьезному чувству, она играла «маленьким капралом», как куклой. Мобилизовав все свое очарование, умея быть доброй, ласковой, покорной, Жозефина, как алчный паук, затягивала Наполеона в свои сети. Особенно ее отношение к нему изменилось значительно к лучшему, когда Наполеон стал главнокомандующим итальянской армии, одержал ряд блестящих побед и получил звание Первого Консула. Алчность Жозефины не знает предела. Это для нее Наполеон грабил музеи, богатые поместья, на правах победителя. В Париж к Жозефине посылались огромные ящики с награбленным добром. Сначала она увлекалась их распечатыванием и сортировкой награбленного. Но потом это занятие настолько ей приелось, ибо богатств было очень много, что она даже перестала их распечатывать. В Тюильри все коридоры и чуланы были переполнены огромными ящиками с мебелью, тканями, утварью, драгоценными картинами.

На всю жизнь она осталась легкомысленна и беспечна. Делала долги, почище долгов Марии Антуанетты. За все, конечно, должен был платить Наполеон. Наивный «рогоносец», он готов был весь мир завоевать для Жозефины. И хотя говорит в своих воспоминаниях, что женщины никогда у него не влияли на государственные дела, по отношению к Жозефине это была неправда. Не получая от нее частых писем или не удовлетворенный их сухим содержанием, он однажды даже решил оставить в Италии свою армию и бежать в Париж к Жозефине. Она, оттягивая многочисленные слезные просьбы приехать к нему, объясняла это невозможностью из-за… своей беременности. Ошалелый от радости Наполеон Бонапарт при таком радостном известии совершил чудеса полководческих побед. Какой пустой кокеткой надо быть, чтобы во имя наслаждения со своим любовником Ипполитом Шарлем прибегнуть к этой лжи? Биографы и некоторые историки во всем оправдывают Жозефину: у нее, дескать, темперамент нимфоманки и ее измены Наполеону Бонапарту физически были необходимы. А также необходима вечная ложь, обман, неискренность? Раскусила хорошо Жозефину мать Наполеона Летиция Бонапарт. Иная умная женщина типа маркизы Помпадур сделала бы все от себя зависящее, чтобы привлечь на свою сторону семью Наполеона. А Жозефина с семьей Наполеона почти во вражеских отношениях. И в этом большая ошибка Жозефины, ускорившая развод с нею Наполеона. Нас поражает легкомыслие этой женщины: иметь такой благодатный материал для огромного чувства и не суметь его удержать! На это способна только пустая, легкомысленная женщина.

В физической любви Наполеон не требовал многого. Это была целостная, неиспорченная натура, лишенная какой бы то ни было патологии. Он не признавал извращений в любви. Недаром, когда он стал императором, де Сад прислал в роскошных переплетах ему свои книги. Наполеон незамедлительно бросил их в огонь. Жозефина, воспитанная в испорченных нравах парижского общества, не могла удовлетвориться «чистой» любовью Наполеона. Ей нужен был испорченный Ипполит Шарль, чтобы приятно щекотать ее чувство. У Наполеона было все слишком просто, прямо и категорично. Страсть его направлена на одно: удовлетворение желания. А его любовная игра? Из Наполеона «прет» дикая, неуправляемая страсть. А где любовная прелюдия к опере любви? Где спокойные, смелые, изящные переходные аккорды любовной музыки к шумному брависсимо. Наполеон начинал и кончал одной мелодией: брависсимо. Поэтому-то, Жозефина выбрала Ипполита. Ее Ипполит — виртуоз, конессер любовной музыки. Вот он сейчас лежит рядом с Жозефиной и с хорошо скрытым нетерпением, почти равнодушно разогревает свою любовницу, щекоча ей интимное место стеблем василька. Ласки Ипполита нежны и осторожны, губы мягки и теплы. Он мастер своего, любовного дела, он умеет разогреть тлеющий любовный огонь своей любовницы до бешеного пламени, потушить который можно только одним — завершающим аккордом.

Потом успокоенные, умиротворенные, точно омытые родниковой водой, уставшие, лежали любовники молча и неподвижно, и Жозефина роняет тихие, счастливые слезы благодарности. Мог ли Наполеон Бонапарт со своей необузданной страстью и вечно холодными от нетерпения губами дать Жозефине такое чувство огромного наслаждения? Солдат делал свое дело быстро, страстно, грубо, не заботясь о сексуальном состоянии партнерши. И вот поэтому Жозефина любила Ипполита и была всецело зависима от него. Ба, она даже предлагает Ипполиту выйти за него замуж и развестись с Наполеоном. Генерал учтиво от такой чести отказался.

Многие биографы (в их числе и Ги Бретон) будут перечислять многочисленных любовников Жозефины, ее сексуальную неразборчивость, когда даже, провожая мужа, на пароходе загляделась на бравого матроса и сожалела, что нет времени затащить к себе в постель. Мы склонны видеть Жозефину немного иначе: нельзя ее приравнивать к числу неразборчивых нимфоманок типа Мессалины или Полины Бонапарт. Да, она тоже шла на поводу своей чувственности, да, у нее были любовники, и многочисленные, но все же она была способна на глубокое чувство, когда мужчина ее удовлетворял. И пример тому Ипполит Шарль. Как же долго она была его любовницей! На какие только ухищрения ни шла_; чтобы встречаться с ним! Сирены так не поступают! Сирены «выжимают сок» из одного мужчины и спокойно переходят к другому! Жозефина могла бы быть верна одному человеку, были у нее к этому задатки, если бы этим человеком не был Наполеон Бонапарт.

В первом супружестве счастливой она не была. В 16 лет она вышла замуж за девятнадцатилетнего виконта Александра де Богарнэ, типичного прожигателя жизни, пустого, лощеного щеголя, деспотичного и капризного, любившего всех женщин на свете и меньше всего свою жену. На Жозефину он не обращал внимания и мотыльком кружился в вихре светских удовольствий. Легкомысленная Жозефина отвечала ему тем же. Скоро семейная жизнь стала просто несносной: супруги вечно ссорились друг с другом. Александр де Богарнэ обвинил супругу в неверности и усомнился в своем отцовстве дочери Гортензии. Она потом станет королевой Голландии, выйдя замуж за брата Наполеона Бонапарта. Отношения между супругами настолько испортились, что они начали жить отдельно, что, в общем-то, предвещало развод. Снова их соединила тюрьма. Но гражданину Богарнэ пришлось сложить голову на гильотине во время Французской революции. Жозефина свою жизнь спасла. Она яростно, всеми возможными способами боролась за жизнь.

Когда подкупать тюремщиков стало нечем, в ход пустила свое тело, затем или на самом деле заболела лихорадкой, или притворялась, не знаем, но это ей спасло жизнь. «Гуманная» Французская революция головы отрубала гражданам буржуям в здоровом их виде. Больных и сумасшедших не гильотинировали — их лечили. Оттягивала-оттягивала Жозефина, как могла, свою казнь, аж тирану Робеспьеру самому голову отрубили, и Жозефина спасена!

Не сумела она оценить любовь Наполеона Бонапарта. Конечно, спохватится, когда маленький генерал, вызывавший у нее улыбку презрения, станет могущественным императором, ее отношение к нему изменится, но будет уже поздно. Все чаще и чаще в Тюильри наряду с упоительными ночами происходят омерзительные супружеские скандалы и «даже с рукоприкладством», как нас информирует Констан. А все на почве ревности. Страстной корсиканской мстительной натуре Наполеона Жозефина никакую уступку не делала. Почти открыто продолжала встречаться со своими любовниками и нет надобности их тут всех перечислять, Ги Бретон основательно это сделал в своей книжке «Наполеон и Жозефина». Доказав, на что способен гениальный человек, став императором, Наполеон вызывает дикий восторг Жозефины. На сто восемьдесят градусов повернулись ее чувства к нему. Это уже любящая, готовая оставить всех любовников на свете для своего кумира жена, ревнивая, болеющая над своей участью «вечной рогоносицы». Словом, роли переменились! Теперь Жозефина выслеживает Наполеона по узким коридорам Тюильри, ночью, со свечой в руках появляется, как грозное привидение, перед ним, заставая врасплох, когда император направляется в покои ее чтиц или к племяннице Жозефины Стефании. «Куда это Вы направляетесь в таком виде? — приветствует она его перед дверями любовницы ночью. — И Вам не стыдно так компрометировать себя?» — и забирает сконфуженного императора в свои покои. Ему все труднее и труднее уберечься от глаз Жозефины. Она следит за его фиакром, когда он с Констаном едет в свой тайный «домик для удовольствий». Она обнаруживает в театре его ложу, хорошо замаскированную, соединяющуюся нижним этажом с ложей его сестры Полины, куда та приводит очередных дам, почитающих за честь вкусить мимолетную, минутную любовь императора. У Наполеона уже двое внебрачных сыновей. Один из них — это сын Марии Валевской. По некоторым иным источникам — у него даже их трое — третий от итальянской певицы Грассини. Во всяком случае, двое или трое сыновей, но Бонапарт уже полностью убежден, что он сможет дать Франции наследника. Зачем ему теперь бесплодная, старая Жозефина? Ей уже больше сорока лет и она очень подурнела и постарела: гнилые зубы, увядшая кожа лица, полнота. Да, Жозефина очень изменилась к худшему. Как же печально нам констатировать, дорогой читатель, грустный факт отвратительного старения монархов. Мы не нашли ни одной королевы, или почти не нашли, за редкими исключениями, которые старели бы красиво и достойно. Все они после сорока лет становились грузными матронами с опухшими от ревматизма ногами, подагрические, с больными внутренностями, сморщенным лицом и слезящимися глазами. Где великий Брантом нашел тех изумительных восьмидесятилетних красавиц, о которых расписывает в своем сочинении? У него там старушки скачут на конях стройными амазонками с великолепными, а не вырезанными как у амазонок грудями (чтобы лучше держать оружие вырезали себе правую грудь). Там у него женщины рожают в пятьдесят два года, и таким феноменом являлась королева Сицилии. У него там дамочки, в стиле Дианы Пуатье, глотая распущенные в уксусе жемчужины, к семидесяти годам остаются юными девушками и собственные правнучки им не конкурентки на любовном фронте. Мы, признаемся Вам, дорогой читатель, таких староюных королев нигде не нашли. И, скажем без обиняков и приукрашиваний, — все они старели отвратительно. Вот английская королева Анна, дочь Якова II. Она родила семнадцать детишек и превратилась не только в грузную матрону, а в бочку сала, с воспаленными ногами, расстроенной печенью и желудком. Она не только ходить не может, она встать не может и ее поднимают и носят на носилках слуги. Двери в Винздоре расширяют, ибо королева уже не может через них пройти. Тупым грузным истуканом сидит она на своем троне и, наверное, ни о чем уже не думает, разве только о том, как бы урвать лишнюю упоительную ночь с прекрасной Сарой Черчиль, своей любовницей. Грузность не помешала Анне быть лесбиянкой и заниматься грешной любовью. Семнадцать детей, рожденных от своего мужа, Датского принца, ничтожненького и пустого, тоже не помеха.

В толстую матрону с широченной талией и ляжками, как «спина взрослого мужчины», превращается маркиза Монтеспан, знаменитая любовница Людовика XIV, родившего ему семерых детей и имеющая двоих от своего законного мужа. Наоборот, высохла как вобла, маркиза Помпадур к своим сорока годам, вызывая жуткое физическое отвращение у своего любовника Людовика XV, бежавшего с ее постели на жесткую кушетку.

Не может подняться со своего кресла Владислав Ваза, польский король, настолько он грузен и с больными опухшими от водянки ногами. Даже чтобы поприветствовать свою невесту Марию Гонзага, его поднимали слуги. В грузную гору мяса и жира превратились английские и Эдуард IV, бывший когда-то самым красивым королем в Европе, и Генрих VIII. Его пятая и шестая жены вечно сидят перед ним на низеньких скамеечках и моют его опухшие до безобразия, язвенные ноги. Исхудал до безобразия к своим сорока пяти годам Иван Грозный, у которого, наряду с гниением внутренностей и наличия всех признаков одряхления и старческого слабоумия, развивается дикое сладострастие.

Наша Екатерина Великая к шестидесяти годам уже не может ходить на опухших от водянки ногах и придворные, в своих домах и во дворце, строят наклонные платформы вместо лестниц. Жалок вид императрицы, когда эта великая старуха пытается легкой птичкой порхать и флиртовать со своим двадцатилетним любовником Платоном Зубовым.

Примеры можно было бы множить. Но зачем? Образ королев, королей и их фавориток укладывается в одну формулу, представляет собой один типаж: грузные, растолстевшие, опухшие матроны, с одутловатыми морщинистыми лицами и маленькими слезящимися глазками. Или, наоборот, худые, как щепки (пример Елизаветы I Английской) с огромными париками, старческими страшными шеями, опутанными тоннами жемчугов, скрывающих этот недуг, и с разрумяненным и набеленным лицом, напоминающем оштукатуренную стену.

Отталкивающий образ стареющих королев! И мы с тем большим удовольствием нашли необыкновенный и уникальный феномен женщины вечной молодой. И это не легенда — это факт!

К сожалению, царицей она не была, ну разве царицей балов! Ею была Александра Зайончковская, жена наместника польского короля Августа III. Говорили, что она владеет секретом вечной молодости, или эликсиром бессмертия. До сих пор считалось, что такой эликсир существует и им обладали два человека: Калиостро и Сен Жермен. О жулике Калиостро биографы и историки свое мнение в последнее столетие изменили и он особой загадки для них не представляет: это был ловкий жулик, обладающий некоторым даром иллюзиониста. Но вот Сен Жермен — он остается загадкой до сих пор. И, как говорится, в свободное от основного занятия время, следовало бы им заняться.

Александра Зайончковская была загадкой для всех, особенно для молодых юнцов, роем окружающих эту семидесятилетнюю даму, выглядевшую так: «Скачет по Сасскому парку пастушка в широкополой шляпе, из-под которой выбиваются белокурые локоны. Лицо молодое, раскрасневшееся, на щечках играет яркий здоровый румянец, голубые, как бирюза, глаза сияют таким же чистым блеском. На ней платье из тончайшего муслина, талия без корсета, из-под тонкой белизны платья вырисовывается грациозная, гибкая фигура молодой девушки». Даме… семьдесят лет. Если вы нам не верите, посмотрите на ее портрет в возрасте пятидесяти двух лет. Голубая ленточка в высоко зачесанных волосах! А она уже бабушка!

Каким же секретом вечной молодости обладала Александра Зайончковская? Очень простым и очень сложным, но доступным каждому. Вот его рецепт. Купаться всю жизнь, зимой и летом в ледяной воде, спать в никогда не топленой комнате, накрывшись одеялом из шкуры серны. Ежедневно проделывать многокилометровые прогулки пешком, плавать и никогда не пить алкоголя. А также есть только сырую пищу, и только овощи и сырое молоко. Ни один горячий суп не тронул уст Александры.

А вместо косметической маски обкладываться слоями парной телятины.

Так утверждают биографы Александры Зайончковской, сумевшей «обдурить» время и в семьдесят лет имеющей двадцатилетнего любовника, который с ума по ней сходил, пока не влюбилась в него, этого Альберта Грималу, гордая Жорж Санд, любви которой сам Шопен и Мюссе добивались. Когда Александра Зайончковская умерла, никто не мог разобраться, сколько же ей лет на самом деле: пятьдесят, пятьдесят пять? А ей было девяносто восемь лет!

В девяносто девять лет умерла уж если не «молодой и красивой», но вполне резвой старушкой Матильда Кшесинская, любовница Николая II. Она до последней минуты еще стояла у балетного станка и ни на йоту не изменила своего веса.

О таких «молодых старушках» мы говорим с восхищением, потому что их так мало. В основном женщины старели по принципу «старость не радость».

Жозефина чувствует свою старость. И ей тем более обидно, что она уже не нужна императору. Напрасно она падает в обморок от известия, что он берет с ней развод, напрасно заливает слезами его мундир, напрасно бежит ночью в его комнаты и стучится так, что будит всех в Тюильри — Наполеон тверд в своих намерениях. Конечно, его трогают эти запоздалые чувства Жозефины, ее отчаяние, в котором трудно угадать чего больше — сожаления ли по утрате звания императрицы или настоящей любви. Получив огромную, в три миллиона франков в год пенсию и три дворца, — она соглашается, наконец, подписать согласие на развод. Потом она будет жалко вымаливать у Марии Валевской разрешения увидеть сына Наполеона Бонапарта, будет принимать Марию Валевскую в своем дворце Мальмезон и замке в Наваррах. Будет умолять экс-супруга дать ей возможность увидеть и поцеловать законного наследника, сына Наполеона, рожденного от его второй жены Марии-Луизы. Жозефина живет воспоминанием о прошлом. И наверное, так она бы и старела, в своих роскошных замках и по-прежнему делая долги, так что Наполеону даже на острове Святой Елены не давали они покоя, если бы на выручку не пришел господин случай и не ускорил ее смерть. Как-то к ней во дворец пришел русский царь Александр I и, увидев Гортензию, дочь Жозефины, разгорелся к ней страстью. Визиты царя стали чаще и продолжительнее. Однажды они катались в карете по Булонскому лесу, Жозефина их сопровождала, по дороге простудилась и ангина оказалась для нее смертельной. Она умерла, прожив с Наполеоном Бонапартом пятнадцать лет.

Мария-Луиза

Горько плакала девятнадцатилетняя девушка, дочь австрийского императора Франца I, старшая из тринадцати его детей, отправляясь в далекий Париж выходить замуж за Наполеона Бонапарта. Корсиканец представлялся ей диким людоедом из детских сказок. С раннего детства она называла его не иначе, как «проклятый корсиканец», и никогда не думала, что судьба будет к ней так несправедлива, а эгоистичный отец, не считаясь с ее желанием, сделает ее политическим товаром.

Марию-Луизу учили разным наукам, а главное, нравственности. Ей запрещали читать книги, которые ее ровесницы давным-давно читали украдкой, а в Венском дворце не было животных мужского пола. Увидеть, как копулируют собачки, о боже, да это же верх безнравственности! Мачеха не учила Марию-Луизу премудростям любви, дома ей сказали ясно: «Не перечить и мужу во всем подчиняться. Ясно?»

Ничего-то Марии-Луизе не было ясно и будущего она боялась пуще казни. Будущий муж пугал ее с детства, пугает теперь, но настоящий страх ее ждет впереди. Как он ее примет, да и вообще, что ее ожидает в Париже? Оставить все родное, австрийское, и принять чужое — французское — нелегко. Так ведь может надломиться психика, особенно если нет «под рукой» дорогих и близких лесов и полей, в которых можно собирать веронику, в реках ловить раков, в прудах зеленых жаб. Жаб особенно любила. Без тени отвращения брала их в руки, не думая о возможности возникновения бородавок, и всегда на именины, думаете, что ей дарили? Дюжину зеленых жаб. Теплый, родной, семейный австрийский дом! Можно было с ногами забраться на диван и часами вышивать шелком или плести шнуры. Рукоделие — ее стихия, и как-то не вяжется это с ее высоким званием французской королевы. Но потом приучит «ручного» императора сидеть на низкой скамеечке у ее ног, пока она быстро будет работать спицами. Привыкнет скоро к блестящему французскому двору. Страшный монстр из детских сказок оказался милым, услужливым, донельзя влюбленным мужчиной, готовым во всем служить своей возлюбленной. Роль тем легче далась ему, поскольку готовился он к ней тщательно. Решив развестись с Жозефиной, решив дать Франции наследника, тщательно искал кандидатку на жену. Сначала ею была сестра русского царя Александра I — Анна, но из этого ничего не вышло. Решив жениться на австрийской принцессе, исследовал ее родословную и ко своей великой радости убедился, как плодны были ее предки. По восемнадцать детей рожали бабушки и прабабушки, матери. Ошибется малость Наполеон Бонапарт. Мария-Луиза так плодной, как ее предки, не окажется. Она родит Наполеону всего одного сына, правда, и жили они всего мужем и женой четыре года, и двух детей с любовником. И все.

Наполеон, заключив брак с Марией-Луизой, очень готовился к ее появлению в Париже. Наново отделаны комнаты в Тюильри и летних резиденциях. В Тюильри повел баварского короля и королеву по узенькой темной лестнице из своего кабинета в комнату императрицы. Вестфальской королеве показал ванную комнату Марии-Луизы, обтянутую индийским Кашмиром. Посылает своей невесте подарки: «двенадцать дюжин рубашек из тонкого батиста, украшенных вышивками, кружевами стоимостью 19 386 франков, двадцать четыре дюжины платков, двадцать четыре кофточки, платья, одно за 5000 франков, белье, шали, чепчики, а в сумме на 411 736 франков нарядов». Всю свою жизнь с Марией-Луизой, он будет сам выбирать ей изящное дезабилье, проектировать фасоны ее платьев и давать огромные деньги на карманные расходы, или, как раньше говорили, «на шпильки». «На шпильки» Мария-Луиза будет получать 30 000 франков в месяц. Она оденет, дословно, всю свою семейку в Австрии. Мачехе и сестрам будут посылаться драгоценные подарки, целые возы подарков. В Париже Марии-Луизе император подарит на полтора миллиона франков драгоценностей — известный алмаз Санси и колье за девятьсот тысяч франков. Император буквально осыпает свою принцессу подарками. Он ее, как дорогую хрупкую куклу, холит, лелеет. Он сама — нежность и внимание. Уделяя обеду всего пятнадцать минут, он вдруг изменяет свои привычки и долго просиживает с женой за обеденным столом. Ради нее покупаются раньше ненавидимые им лакомства: пирожные, печенья и дорогие конфеты. Живя в Австрии в весьма скромных апартаментах, сейчас Мария-Луиза получает от мужа-императора роскошные апартаменты, оборудованные «с нуля» заново и намного роскошнее и богаче, чем когда в них жила Жозефина.

А когда она однажды сказала, что очень скучает по своей венской комнате, а особенно по своей собачке, Наполеон внимательно выслушал, а через какое-то время ведет Марию-Луизу в одну из комнат Тюильри, открывает дверь, и она ахнула от восторга: это была точная копия ее комнаты в Вене. Были привезены все ее любимые предметы, мебель, а на кресле восседал любимый мопсик. Сколько труда, внимания и заботливости потратил вечно занятый великий человек, чтобы точно ознакомиться с планом оборудования девической комнаты Марии-Луизы, и привезти всю эту рухлядь только для того, чтобы порадовать жену. Женщинам льстит, конечно, такое поклонение.

Аппетиты Марии-Луизы растут, и она все бесцеремоннее ублажает свою австрийскую семейку: дорогой фарфор, туалетные принадлежности, безумно дорогие венецианские зеркала, картины, мебель, книги — перекочевывают из Парижа в Вену. Словно Мария Луиза предчувствует свое будущее — жизнь в Австрии, нагромождает там богатства, лишь бы побольше сейчас урвать во Франции. Наполеон ничего не замечает. Он готов озолотить «свою куколку». «Какие наставления вам дали родители?» — спросил он Марию-Луизу перед своей брачной ночью. «Быть во всем вам послушной и служить вам», — был «правильный» ответ Марии-Луизы. Наполеон Бонапарт устал от измен Жозефины. Устал от беспорядочных связей с любовницами. Устал от ограниченной Марии Валевской. Он приготовился любить верную, наивную, «чистую» жену и воспитать ее по своему вкусу. Уж сейчас-то измены с ее стороны Наполеону не грозят! Как же он ошибся, наивный «рогоносец», боготворящий свою жену, которая в дневнике напишет жестоко: «Он относится ко мне как к сержанту». Как к принцессе, как к безумно дорогой и любимой игрушке, Мария-Луиза. Но она не в состоянии понять сложность чувств Наполеона. Великое не для нее. Великое слишком сложно для ее умишка. Но ей очень нравится роль императрицы. Совершенно не зная парижского этикета, ограниченная, неостроумная, она не снискала не только симпатии, но даже уважения светских придворных умных дам. Они относятся к ней, как к провинциалочке, а сестра Наполеона Каролина, когда увидела в первый раз безвкусно одетую Марию-Луизу, воскликнула: «Милочка, Вы — точно цветочная корзина». Но ей не надо думать о модных нарядах. За нее думает ее муж. Как хорошая камеристка, он находит время раздумывать над фасонами платьев своей жены. На балах Мария-Луиза теперь появляется в наимоднейших платьях, как божество, обильно усыпанное драгоценностями. Недостаток ее воспитания и образования теперь наверстывается различными учителями музыки, пения, танцев. К ее услугам лучшие породистые собачки и самые лучшие экипажи. В театре она сидит в королевской ложе рядом с императором, вполне довольная жизнью и своей золотой клеткой. Наполеон Бонапарт регулирует жизнь своей «куколки». Ей думать не полагается. Ей надо сейчас напрячь все силы и подумать единственно об одном: о рождении наследника.

Наполеон немного беспокоится — три месяца прошло со дня их первой брачной ночи — а ребенок пока не намечается, хотя семья эта австрийская очень плодовита: у ее матери тринадцать человек детей, у бабушки семнадцать, а у прабабушки, стыдно сказать, целых двадцать шесть детей. И это был мировой рекорд рождаемости детей королевами. Но напрасны опасения императора. Ровно через одиннадцать месяцев после заключения с Наполеоном брака Мария-Луиза родит ребенка и — ура — сына! Восторгу Наполеона слов нет. Ребенка будут возить по парку в коляске, запряженной двумя оленями, люлька у него будет из чистого золота и «золотое» звание короля Рима ему уже предназначено.

После рождения ребенка Мария-Луиза не особенно изменилась: не потолстела и не похудела. И не особенно расцвела. Разве только еще больше обозначились ее оспинки, которыми слегка было испещрено ее лицо. А так все те же длинные белокурые волосы, со спущенными двумя густыми прядями по обеим сторонам лица, тот же довольно высокий лоб, те же глаза, приводящие Наполеона в умиление, цвета синего фарфора, та же розовая кожа лица с легким румянцем и ямочками на щеках, те же редкие, но белые зубы, та же полная и сексапильная грудь. Но еще больше выпятилась австрийская губа, передаваемая из поколение в поколение и до такой степени отличительная, что умерших Габсбургов, рассеянных по разным гробницам, узнавали по этой губе. «Изящество к ней придет позже», — думал Наполеон, сравнивая Марию-Луизу со своей изящной Жозефиной.

Наполеон после рождения сына совсем ошалел. Жена исполнила свой долг. Как же он благодарен ей за это! И он готов ради нее на многое. Самое главное, изменить свои так устоявшиеся и ставшие каноном привычки. Молодая супруга любит танцы. Наполеон, чтобы слоном не наступать ей на ноги, учится вальсировать. Он, специально никогда не придающий значения костюму, вдруг заказывает себе костюм по последней моде и сапоги заменяет туфлями из тонкой кожи. В одном Мария-Луиза изменилась после рождения сына. В ней развивается чувственность. И чего-то другое требует ее тело, чем то, что может дать Наполеон. Ей начинают надоедать одни и те же ласки, в которых ей предназначалась роль покорной исполнительницы воли властелина. Они начинают спать отдельно. Перед разводом с Жозефиной Наполеон забил вход в ее спальню из своего кабинета. Их разлад начался с того, что они начали спать отдельно. Сейчас Мария-Луиза под предлогом того, что ей жарко в комнатах Наполеона, спит в своей спальне. Наполеон действительно вечно зябнул (уж не Московские ли морозы довели его до поражения в войне с русскими?). Он даже летом приказывал топить камины. Мария же Луиза, получив воспитание в суровых, холодных дворцах своего отца, совершенно не переносила жары. Раз-другой он спрашивал ее: «Луиза, почему ты не спишь у меня?» Ответ всегда один: «Там слишком жарко».

Наполеон целует ее в щеку, она тщательно носовым платком вытирает это место. «Луиза, ты брезгуешь?» — «Нет, но я всегда так делаю». Вечное обожание начинает надоедать Марии-Луизе. Приедается слишком сладкое блюдо. Эта вечная предупредительность супруга, обожание, поклонение даже.

О боже, как же исстрадались сердце и душа императора, если он не видит и не замечает ни пустоты, ни холодности этой куклы, лишенной всяких чувств. В алькове нет жарких порывов необузданности Жозефины, но нет и скандалов, которые были у него с первой женой. Мария-Луиза в исступлении не запустит в мужа тяжелой пепельницы, не будет в бешенстве рвать и метать, южного темперамента креолки здесь и в помине нет. Здесь ровно и… пресно. Наполеон начинает скучать в обществе своей жены.

Все реже происходят у них прогулки по парку. Канули в прошлое те времена, когда Наполеон лично учил Марию-Луизу ездить на коне, держа лошадь под узцы и бегая сбоку. Уже перестал ей позировать, когда она имела желание написать его портрет. Идеальный муж первых лет супружества превращается в немного эгоистичного мужа, которому становится скучно с женой, интеллектуально далеко не отвечающей его требованиям. Любимая игрушка ведь тоже надоедает, когда она всегда одна и та же и каждая царапинка на ней стала привычной. Хочется чего-то нового. У Наполеона появляются новые любовницы. Успели ими побывать — в 1811 году мадемуазель Ларошфуко, которую потом пришлось выдать замуж и дать бешеное приданое в восемьсот тысяч франков. И герцогиня Монтебелло, статс-дама при его жене. Конечно, все это тайно. Все это вдали от нелюбопытных глаз Луизы. Несколько раз в Тюильри по тайным лестницам и в тайную комнату приходит Мария Валевская.

Для самых коротких любовных связей, в которых по-солдатски совершается секс, занимающий минимальное количество времени, имеется ложа в Театре Комедии. Ложа хорошо оборудована. Сестра Наполеона Полина играет роль сводни. Это она приглашает дам, понравившихся Наполеону, подняться к ней на второй этаж, в ее ложу; внизу по винтовой внутренней лесенке можно спуститься в ложу Наполеона. Никто из зрителей не знает, что император в ложе. За балконом имеется маленькая и уютно оборудованная комнатка: диванчики, мягкие креслица, софа, стол, если нужно, то с изысканным угощением. Император мог насладиться любовью, и, открыв на балкон ложи дверь и отодвинув тяжелую портьеру, даже досмотреть спектакль. Все совершалось прямо на виду у публики, то есть вблизи ее, и в то же время глубоко секретно. В этом была своя своеобразная пикантность.

Не все дамы соглашались посетить ложу императора. Слишком добродетельные, а их было очень мало, отказывались от такой чести, как только получали записочку Полины «посетить ее ложу». Мадам Рекамер отказалась. Директора театра знали, что дам, имеющих своеобразный пропуск в ложу Полины, надо пропускать, ни о чем не расспрашивать, даже если дама под густой вуалью, и надолго оставлять наедине. Был ли в это время в ложе внизу император — директора не знали. Но это был пустяк, так сказать, легкий флирт, он ничего общего не имел с тем огромным любовным чувством, которое вдруг жарким пламенем охватило Наполеона к своей жене.

Впоследствии, будучи на острове Святой Елены, Наполеон скажет, что в сущности любил только одну женщину — Жозефину. Это была неправда. Страсть к Жозефине была недолгой и временной. Любил Наполеон действительно одну женщину, но свою вторую жену. Об этом говорят все позднейшие его поступки, бешеные и безумные. Но оставленному «рогоносцу», которому предпочли одноокого генерала, великому когда-то императору, не пристало открыто в этом признаваться.

При дворе Марию-Луизу «австриячку» не любили. Светских дам коробил провинциализм Марии-Луизы, отсутствие такта и элементарной женской дипломатичности, которыми с избытком обладали наша Екатерина Великая и французская Мария-Антуанетта. «Плачьте вместе со мной, плачьте», — просила Мария-Антуанетта светских дам, привязанных к ней, когда случилась афера с ожерельем. Плакальщиц было много. Французская королева умела завоевывать сердца (не у народа, конечно), в светском кругу было много преданных ей дам, даже на гильотину пошли вместе с ней.

Мария-Луиза сердец завоевывать не умела. Ба! Она никогда не скрывала своего настроения. Вечно надутая, насупленная, без малейшей приветливой улыбки, только и могла процедить одну фразу: «Как ваши дела». Констан, камердинер Наполеона, очень вежливый и весьма мягкий в оценках, заявляет читателям, что Наполеона очень беспокоило неумение Марии-Луизы сдружиться с придворными дамами и хоть чуточку любезнее быть с ними. Они платили ей тем же. Только одна всего и есть подруга у Марии-Луизы (зато до гроба) — это придворная дама, княгиня Монтебелло.

Потом, когда будет решаться вопрос, приезжать ли Марии-Луизе к Наполеону на Эльбу (о «Святой Елене» и речи быть не может), делиться своими мыслями она будет только с Монтебелло, своими радостями от счастливой любви с генералом Нейпергом тоже. Утешать королеву в ее тяжелой потере единственного от Наполеона сына будет все та же дама. Сейчас она в Лувре первое лицо при дворе Марии-Луизы. Даже еще неизвестно, кто кому служит, ибо это Мария-Луиза каждое утро, едва успев встать, наведывается к Монтебелло, где вместе едят завтрак и пьют кофе. Эта дама сидит с Марией Луизой рядом в карете и даже часто вместо служанки спит с Марией-Луизой в комнатке перед ее спальней, так что Наполеон, направляясь на любовные утехи к жене, должен был перешагивать через эту даму.

Авантюрная кампания Наполеона против России в 1812 году окончилась позорным поражением французов. Наполеон бежал из горящей Москвы в собольем теплом капоре и эту переделанную потом шапку вместе с собольей шубой подарил ему Александр I. Легендарный завоеватель, народный герой, великий полководец, в глазах Марии-Луизы как по мановению палочки злого волшебника превращается в неудачника. Наполеон свергнут и он на острове Эльба.

Тем сильнее его желание соединить семью: жена и сын, что может быть сейчас нужнее для опального императора? Быть может, живя в спокойной обстановке, он накопил бы силы, мобилизовал бы свой гениальный интеллект, свой Полководческий талант и, кто знает, кто знает, потекла бы история уже известным нам потоком или все было бы иначе. Он горячо призывает Марию-Луизу приехать к нему на Эльбу. Вот одно из его писем:

«Тебя люблю больше всего на свете. Мои муки изнуряют меня, потому что тебе задают боль. Поцелуй моего сына». Письма становятся все настойчивее, рефреном там звучит один и тот же мотив: «Луиза, приезжай». Она что-то мямлит в ответ и лаконично отвечает: «Есть трудности». Какие, Луиза?

Все состояние Наполеона, его лихорадочное ожидание приезда жены, его бессонные ночи — все можно было бы заключить в один вопль: жена, приезжай! Но в жизни Марии-Луизы новая страница и в ней нет места для Наполеона Бонапарта. Она влюблена в Нейперга. О, мудрый отец знал, что делал. Роль «политического товара» его дочери себя исчерпала. Перемешались карты истории, козырный туз — Наполеон Бонапарт — превратился в какую-то ничего не значащую карту, следовательно, его брак с дочерью Марией Луизой стал издержкой. Великий когда-то император, могучий в своей знаменитой треуголке, сейчас в соломенной шляпе сажает огурцы на острове Эльба. Такой муж нужен его любимой дочери? И делается абсолютно все, чтобы отдалить Марию-Луизу от Наполеона. Прежде всего, забирается у нее сын. Он растет при дворе деда, австрийского императора. Во-вторых, появляется генерал Нейперг. Мария Луиза даже не подозревает, что ее марионеткой дергают за ниточку и не догадывается, что ею просто манипулируют. Очень дипломатично и постепенно. Сначала она еще думает соединиться с Наполеоном. На остров Эльбу шлет такое вот письмо: «Очень рада, что ты хорошо себя чувствуешь и думаешь построить сельскую резиденцию. Прошу тебя, оставь там для меня какой уголок. Знаешь ведь, как я хочу поехать, посетить тебя как можно быстрее». Никогда не поехала. Поехала на воды в Сабаудию в сопровождении генерала. Инкогнито, конечно, под именем княгини де Колорно. И только австрийский подданный ее отца, генерал Нейперг, осмеливается называть ее «ваше величество». Ему сорок лет, у него жена и четверо сыновей, пятый умер при родах. Он высок, строен, элегантен и у него нет одного глаза.

Свою тайную миссию, переданную ему намеками, понял правильно: ему надо соблазнить Марию-Луизу и заставить ее отказаться от плана поездки на Эльбу. Нейперг слишком знал женскую натуру, слишком был опытен в любовных делах, чтобы не справиться с довольно простой задачей: влюбить в себя Марию Луизу. Тем более это легко, когда разбуженная сексуально женщина, только что вошедшая во вкус половой жизни, вынуждена от нее отказаться. Все, конечно, началось с постели. Летом 1814 года в одну из летних грозовых ночей, под аккомпанемент грома и блеска молний — Нейперг и Мария-Луиза стали любовниками. Она влюбилась, как кошка, в Нейперга. Он ее повелитель. Всю жизнь ею кто-то управлял, хотя ей всегда хотелось править самой. Наполовину занятое в ее сердце место корсиканина стерлось. И из сердца и из памяти. Низложенные монархи, потускневшие как давно нечищеное серебро, не герои ее романа. Мария-Луиза могла заставить себя полюбить блестящего императора, в цвете славы и великолепия, но любить потускневшее серебро? Письма на Эльбу приходят все реже и наконец совсем прекращаются.

Наполеон рвет и мечет. У него отнята империя, отнята жена, отнят сын. Не слишком ли много потерь? Исчезли уже всякие иллюзии на возможный приезд жены на Эльбу. Еще недавно он принимал здесь Марию Валевскую со своим сыном Александром. Принимал украдкой, стыдливо, в полуразрушенном домике, хорошие апартаменты приготавливались для Марии-Луизы.

Теперь он в бешенстве кусает свою соломенную шляпу и грозится выкрасть Марию-Луизу силой. Она в это время находится у отца в Австрии и ждет надела своего королевства. Ей обещана Парма.

И вот 10 октября 1814 года Наполеон пишет последнее отчаянное письмо тосканскому герцогу Рердину III, дяде его жены.

«Мой брат и дорогой дядя! Не получая известий от моей жены, прошу Ваше королевское высочество сообщить мне, разрешите ли Вы мне посылать вам еженедельно письма для императрицы. И взамен пересылать мне известия о ней. Льщу себя надеждой, что несмотря на события, которые изменили столько людей, Ваше королевское высочество питаете еще ко мне некоторую дружбу». Герцог не ответил.

И Наполеон решается на отчаянный шаг. Его поход на Париж, сто дней его правления — это шаг отчаявшегося человека. Шаг безумный, авантюрный, явно рассчитанный на поражение, но если бы Мария-Луиза приехала к нему на Эльбу — этого шага, может, и не было бы? Так считают многие историки и мы с ними согласны.

Бесславен конец Наполеона на острове Святой Елены, где его потихоньку травили и довели до смерти. Будет всегда и во всем оправдывать свою жену. «Не приехала?» — были фатальные обстоятельства. Не написала? Ей не позволили. Окружающим его людям на острове Святой Елены скажет: «Будьте уверены, что если императрица не делает никаких усилий для облегчения наших несчастий, так это потому, что она окружена шпионами, мешающими ей узнать все, что меня заставляют выстрадать, так как Мария Луиза — сама добродетель».

Знал ли он, что в то время, когда он это говорил, Мария-Луиза была на восьмом месяце беременности от Нейперга. Для этого человека нет никаких препятствий на любовном фронте. Он свою жену выкрал от мужа Ремордини, у них была большая любовь, но сейчас Тереза Пола мешает планам мужа. Его цель — женить на себе Марию-Луизу и стать королем Пармы. Лилипутное это королевство, всего с 450 тысячами жителей, но королевство однако, и Мария-Луиза в нем королева. Заплатила за это звание дорогую цену. У нее навсегда отнят сын и он никогда не будет претендентом на пармскую корону. Словом, его лишили наследства. Но, испытав на себе «обломки истории», Мария-Луиза рада и этому лилипутному королевству. Она выступает там истинной королевой и все называют ее не иначе как «ваше величество». Водворен, как на настоящее королевство пристало, строгий дворцовый этикет. Но для роскошных интеллектуальных развлечений, на которое была горазда маркиза Помпадур, у нее ни фантазии, ни интеллекта не хватает. Бродит, обнявшись, со своим Нейпергом по лесным тропинкам, пьют на фермах парное молочко, закусывают серым хлебом, солнышко светит, цветочки можно рвать, Мария-Луиза вполне счастлива в своем королевстве. Через три месяца после смерти Наполеона Бонапарта в 1821 году Мария-Луиза рожает дочь от Нейперга.

Жена его так кстати умерла и ничто теперь не препятствует Марии-Луизе выйти за Нейперга замуж. Вскоре у нее рождается сын от него.

При известии о смерти Наполеона Мария-Луиза напишет письмо своей закадычной подруге Монтебелло: «Хотя я не испытывала к нему ни единого глубокого чувства, я не могу забыть, что он отец моего сына. Я пожелала бы ему еще много счастливых дней, лишь бы он был далеко от меня». Не дал ей быть далеко от себя. Из гроба заявил о своем существовании. В один прекрасный день Марии-Луизе вручают завещанное ей: шкатулку с сердцем Наполеона.

Несчастья коснулись Марии-Луизы. Умер ее сын от Наполеона, умер Нейперг, единственный человек, которого эта женщина по-настоящему любила. Кажется, все «закатилось» для Марии Луизы со смертью Нейперга. Но прошло малое количество времени и она сама предлагает своему управляющему выйти за нее замуж. 17 февраля 1834 года Мария Луиза выходит замуж в третий раз: Шарль Бомбель, долгое время бывший ее секретарем, теперь ее муж. Ей уже пятьдесят лет и она, к сожалению, очень внешне безобразна. Куда девались эти синие фарфоровые глаза, приводившие Наполеона в восторг, эти маленькие завитушки волос, падающие на лоб с золотым поддерживающим их обручем, эта белизна хорошо развитой груди. Перед нами толстая приземистая матрона с седыми пуклями волос и ожиревшим лицом. Современник того времени писал о ней: «В то время, когда я имел честь ее видеть, наружность ее не имела ничего привлекательного. Она была сгорблена. Ее нижняя толстая губа, характерная для австрийского императорского дома, очень отвисла и это ее весьма старило».

Шарль Бомбель, сам уже немолодой вдовец, обремененный взрослыми детьми, без всякой радости согласился стать мужем королевы. Она его упрашивает: «Своим тихим растроганным голосом доказывает, что один лишь он может составить ее счастье, согласившись стать ее мужем».

Еще третий муж не умер (скоро умрет), еще здравствует себе, и что-то там усовершенствует в Пармском королевстве, какие-то реформы вводит, а у Марии-Луизы новый молодой красавец-любовник. Жан Леконт — его имя. Тенор, но мнит себя литератором. Как-то Мария-Луиза увидела его вечером во время спектакля в своем Пармском театре и… влюбилась с места в карьер. «Разница в возрасте огромная, да разве устоишь перед королевой» — воскликнем мы словами Анны Вырубовой, подруженьки нашей последней императрицы Александры Федоровны. Жюль Леконт не устоял. Мария Луиза в тот же вечер пригласила его к себе во дворец и заставила тенора петь для нее одной. Песенка была пропета до конца уже в ложе.

Вскоре умирает третий муж Марии-Луизы, а тенор… тенор убежал в Париж. У него амбиции немного выше, чем петь песенки в постели подстарелой пармской королевы. Тогда Мария-Луиза принимается за низшую челядь. У нее теперь любовником повар. Во время ее связи с Жюлем Леконтом по Пармскому двору «ходила» злостная эпиграмма-эпитафия: «Здесь покоится прах той, что начинала императором, а кончила тенором». Эпитафию следовало бы изменить: еще ниже упала Мария-Луиза. Деградировала до повара. Но ей с ним хорошо. Есть же такие люди, такие женщины, которым очень плохо с «великими», но они вполне счастливы с «простыми». Наталья Гончарова, жена Александра Пушкина, была довольно с ним несчастлива, хотя и четырех детей родила, но вполне почувствовала себя счастливой, когда вышла замуж за довольно посредственного генерала Ланского. Таков уж удел всех посредственных личностей. «От великого до смешного всего один шаг», — сказал Наполеон Бонапарт. «От великого до посредственного» — расстояние огромное и не стоит одно с другим смешивать — хорошего коктейля не получится.

Сейчас Мария-Луиза, кажется, вполне благополучна в личной жизни. Не очень пережив утрату Нейперга и сына, она вполне довольна тем, что удачно выдала дочь Альбертину замуж, растет от Нейперга сын, на дворе у нее прекрасная кухня и изысканные блюда готовит для нее любовник с громким именем Руссо. Он подслеповат и не очень видит, какая у него не очень прелестная любовница. Вот ее портрет перед смертью: «Одутловатое лицо, вылинявшая улыбка, слепые водянистые глаза. У нее не осталось зубов, она облысела и носит парик. Толстая, ревматическая сгорбленная старуха».

Господин Бильяр (он дал такую характеристику Марии-Луизе), — за что Вы так не любите Марию-Луизу? Трудно ведь в таком портрете обнаружить объективизм. Ответим за него: за то же самое, за что не любит ее все человечество: пустая, легкомысленная, посредственная, холодная эгоистка, тупая и ограниченная, осмелилась внушить любовь великому человеку и измяла его, уничтожила и никогда НЕ ПОНЯЛА. Человечество этого не прощает.