Верните ведьму, или Шахматы со Смертью

Глава 21

Тяжёлая мужская ладонь зажала рот Элис, и она попыталась дёрнуться, оттолкнуть, но распахнув сонные глаза, наткнулась на лукавую усмешку Грегори, который сидел в постели полностью одетый.

— Тихо, — прошептал он. — В доме есть маг. И сейчас мы поиграем…

Алисия неуверенно кивнула, и Грегори убрал ладонь с ароматом кладбищенского жасмина и сырой земли с её лица. Элис спала плохо и почти уверена была, что под заклятием, потому что как только она высказала свою догадку, Грегори заговорил с ней как с ребёнком, проводил в ванну и уложил в кровать. А сейчас разбудил и непонятно что задумал.

— Что мы делаем? — зашипела Алисия не хуже бабки Гортензии, когда у той пропал храмовник со службы.

— Играем, — Грегори вытащил волосяную нить и разделил её на несколько более тонких. Разложил на простыне. Элис привстала на локте.

— А давай, ты свои грязные игры будешь оставлять на кладбище, а не тащить к нам в постель? — ехидно предложила Алисия и повнимательнее присмотрелась к манипуляциям. Её некромант пропускал через пальцы тонкие заговорённые нити и изредка бросал на неё смеющийся взгляд. Совсем ополоумел. По дому бродит чудовище, а ему смешно.

— А как же острота ощущений? — изумился Грегори, завязывая нить на левом своём запястье.

— Сказал бы раньше, я бы перца прихватила с кухни.

— Я тогда бы забеспокоился за поголовье некромантов Вортиша… — другая нить оплела запястье Элис, и она почувствовала что-то чуждое, но очень родное, близкое. Сила. Тяжёлая, тягучая, бесконтрольная сила некроманта.

— А на поголовье ведьм тебе всё равно? — намекнула на абсурдность ситуации Элис, подозревая, что ей придётся отсиживаться одной в комнате.

— Нет, конечно. Именно поэтому я тебя и разбудил.

Нити легли на запястья двумя тяжёлыми браслетами, которые вмиг стали разъедать кожу, и Элис показалось, что она закричит. Не выдержит попросту мощи силы, но свеча не успела оплыть, как нити вспыхнули алым, признавая в Алисии хозяйку.

Густой дым змеился по полу. Он полз как ленивый полоз, шурша чешуйками по старому паркету и оставляя на нём глубокие отвратительные следы гнили: разъедался лак, следом краска и потом древесина. Она выворачивала своё трухлявое нутро и стонала голосами мёртвого леса.

Элис зажмурила глаза, чтобы не видеть, как некромантия разрушает всё, чего успела коснуться. Но это было неправильно, ведь всё поделённое на двоих, теперь по праву общее.

Гулкие шаги и скрежет когтей коснулись слуха, и Элис пришлось открыть глаза. Возле кровати стояли две сотканные из тлена волчицы. Они были не совсем живыми, скорее даже больше мёртвыми, и аромат жасмина с его приторной невозможной сладостью раздражал нос. Чувство было, словно кладбище по весне оказалось в спальне.

Волчицы скалили пасти, и из них между делом свисали нитей слюны. Омерзительное зрелище. Сотканные из силы самой смерти животные просвечивали, как копоть из камина, переливались тьмой.

— Нравится? — глухо спросил Грегори, придирчиво оценивая результат своей работы.

— Не очень, — искренне призналась Элис и отползла на дальнюю от животных сторону кровати. Левая волчица, заметив манёвр, противно клацнула челюстями.

— Тогда потерпишь, пока я прогуляюсь до сокровищницы, что охраняет пленённая тварь… — философски рассудился Грегори.

— Ты считаешь, что Линда знает? — Элис очень не нравилось, как создания тлена смотрят на неё. Примерно как на бутерброд с сочной вырезкой.

— Вне всяких сомнений. Она знает, она делает это намеренно, и она что-то скрывает. И это что-то как раз и охраняет верлиока.

Тон у Грегори был ну очень деловитый, как будто ему каждый день приходится сталкиваться с нечистыми помыслами людей и он относится к этому чисто с профессиональной точки зрения.

— К тому же если служанка действительно верлиока, то совсем непонятно, что она делает здесь по собственной воле, — продолжал Грегори, обходя свои творения и чуть ли не под хвост им заглядывая. — Это лесное чудище, по преданиям, которое крало заблудившихся детей. У него один глаз, а на голове щетина. И да! Оно одноногое… А служанка у нас как бы совсем не тот портрет.

— Я ошиблась? — уточнила Элис, прижимая край одеяла к груди.

— Нет, просто хорошая иллюзия или артефакт, но точно это сможет определить лишь Николас. Но он не захотел путешествовать с нами, — пошутил Грегори и обернулся к Алисии. — Тебе надо одеться.

И Элис одевалась. Натягивала влажные от сырости дома чулки, шнуровала тяжёлое платье, и озноб пробирал до костей. А потом Грегори убрал за пояс кинжал, а аккуратный стилет вложил в ладони Элис.

— Они будут охранять и не позволят причинить физический вред. То есть, — он замолчал, согревая ладошки Алисии в своих руках. — Под заклинания не попадать, на детские крики не реагировать и помнить, что как только к тебе приблизится что-то или кто-то, я всё почувствую и вернусь…

— Я поняла, — растерянно выдавила Алисия, цепляясь пальцами за его крепкую ладонь. — Ты скоро вернёшься?

— Да. Только схожу, во всём разберусь и вернусь. Веришь?

У неё не оставалось выбора, потому что даже если не верит, то всё равно верит через ложь. И это правильно. Поэтому Алисия не стала задерживать. Коротко коснулась губами щетины на подбородке и прошептала.

— Будь осторожен…

И Грегори был. Вот прям как вышел за дверь так и был осторожен. А когда в конце коридора появилась тонкая девичья фигурка, то просто взмахнул костяной цепью с набалдашником в виде черепа на конце.