Ветер

Глава 2

Событие четвёртое

«Каждому нормальному мужчине порой хочется поплевать на руки, поднять флаг и отправиться резать глотки.»

Генри Луис Менкен

— Это всё мелочи были, Владимир Фёдорович. Ершова читали? «Это службишка, не служба», — Сашка поудобнее расположился перед столом и достал карту, купленную в Лондоне в обычном книжном магазине. Сейчас и шпионов не надо. Никто особо ничего не скрывает, все секреты не то что защищают, а стараются быстрее обнародовать.

— Япония? — одной стороной лица вымучил улыбку капитан-лейтенант фон Кох.

— Япония. Точнее, как бы пока ничейный остров на севере архипелага, именуемый Эдзо или Мацумаэ. У нас ещё Матмай называют, — Сашка ткнул пальцев в остров Хоккайдо.

— Разве он не японский?

— Нет. Он частично подконтролен княжеству Мацумаэ. Там феодальная раздробленность, но даже если это княжество считать частью Японии, то это только самый юг острова. Вот этот отросток, на котором имеются несколько небольших поселений — крепостей с деревяным хиленьким заборчиком и пушками времён Ивана Грозного очень незначительного калибра, стреляющими каменными ядрами или каменным дробом. Порох тоже очень низкого качества, и он гигроскопичный. Он у них изготовлен из натриевой селитры. Всех японцев на этом отростке несколько тысяч, пусть даже три или четыре тысячи. Но воинов среди них не наберётся и трёх сотен. Вооружены либо древними фитильными мушкетам, которым место в музее, либо вообще луками и арбалетами. И основное оружие вообще холодное. Пики и мечи. Столица и основные силы княжества Мацумаэ сосредоточены вот здесь, в городках-крепостях Хокодате и Мацумаэ, — Сашка опять ткнул в выделенные чёрными кружочками на карте эти поселения, — Главный доход княжества Мацумаэ — это торговля с айнами. Айнов на Эдзо около тридцати тысяч, и они не очень любят японцев, несколько раз поднимали восстание. Но у них вообще нет оружия огнестрельного, тем более пушек. Живут они охотой и собирательством, меняют у японцев шкуры на табак и зерно. Кроме торговли почти все айны обложены данью этим княжеством, и им это не сильно нравится. Только вот живут они небольшими семейными группами и объединиться не могут, так что даже пару десятков японцев с огнестрельным оружием — это большая сила для айнов… но не для вас.

— И что же нам нужно сделать? Начать войну с этим княжеством, с японцами? — фон Кох устал удивляться планами нанимателя. Они уж всяко разно не дадут ему скучать эти пять лет.

— Точно, нужно уничтожить эти две крепости и максимальное количество воинов княжества Мацумаэ. Если получится, то добиться эвакуации всех японцев с Хоккайдо, если не получится, и они разбегутся по лесам, то выйти на айнов и вооружить их. Или пусть они служат проводниками. Женщин и детей грузить на корабль и вывозить на южный остров Хонсю. Также нужно выселить всех японцев с Курильских островов и Сахалина. Для чего тоже использовать айнов в качестве проводников и союзников. А поселения японские сжечь, — Сашка отодвинул карту и указал на трубку, что капитан вертел в руках, — У них, у айнов, курение табака сильно распространено, курят и женщины, и мужчины, даже дети. Потому, возьмите в Гонолулу или Сан-Франциско максимальное количество этой гадости. Будет и валютой, и для подарков табак сгодится. Чем ещё их привлечь даже и не знаю? Наберите небольших серебряных монет… Ладно, я в Кронштадт успею серебряной мелочи отправить и зеркал небольших для вашей экспедиции. Ну и для обмена и налаживания добрососедских отношений ножи и топоры не помешают. Постараюсь и их доставить в Кронштадт. Гвозди… Стоп.

Виктор Германович задумался. Слово гвозди ему что-то напомнило. Он закрыл глаза и задумался, что-то очень важное с кораблями связанное.

— Гвозди? — напомнил о себе капитан-лейтенант.

— Гвозди… — и тут «как прояснило». То ли у Гончарова в книге «Фрегат Паллада», то ли, где на просторах интернета, Виктору попадалось информация, что проблема была у всех трёх богинь в реальной истории. Медные листа прибиты к корпусам гвоздями со слишком маленькими шляпками, потому при малейшем шторме волны отрывали листы медной обшивки от корабля. Смотрят потом при ремонте, гвозди из досок торчат, а лист меди оторван.

— Владимир Фёдорович, не помню откуда информация, но вот сейчас эти гвозди мне её из глубин памяти доставили. Проверьте крепление медных листов, сами гвозди проверьте, кажется, у них маленькая шляпка и она не удерживает лист обшивки.

— Хорошо. Это не сложно будет проверить, корабль почти не загружен пока, намного выше ватерлинии идём. Нужно бы загрузиться или балласт принять.

— Вам виднее. В Ирландии подумайте.

— А что с флагом Джунгарии? — ага, а Сашка и забыл этот вопрос обсудить.

— Вы, Владимир Фёдорович, не Россию представлять будете. Потому вам любой флаг поднимать можно. Нужно американский, так его поднимите, английский, когда в Ирландии и в Балтике будете людей принимать, то поднимайте английский. А вот с японцами и в Гонолулу нужно обязательно поднять флаг Джунгарского ханства и говорить всем, что вы действуете от имени хана Галдана Бошогту.

— И как же он выглядит?

— Бурул! Принеси наш флаг, — улыбнулся Сашка заглянувшему в каюту десятнику калмыков.

Флаг сшили ещё в Болоховском. Ну, не флаг, а целую кучу флагов всех размеров. Был и парадный с золотой бахромой и кистями. Как выглядит флаг настоящего Джунгарского ханства Сашка не знал, имеющие у него калмыки тоже ничего определённого сказать не могли, вроде жёлтый? Нет, путаешь, голубой флаг. А мне говорили, что красный. Нет, синий с зелёным. Словом, ничего определённого. Потому подумал, подумал Виктор Германович и не стал сущности множить.

— Это красное полотнище, цветом, как турецкий флаг, но никаких полумесяцев у нас нет. В левом верхнем углу небольшие перекрещенные золотые серп и молот, а поверх них пятилучевая тоже золотая звезда.

А чего СССР живее всех живых.

Событие пятое

«Будем откровенны: как бы тесно ни связывали людей дружба, любовь и брак, вполне искренно человек желает добра лишь самому себе, да разве еще своим детям.»

Артур Шопенгауэр

После того как флагом полюбовались, Сашка продолжил.

— Вы, наверное, не слышали, господин капитан-лейтенант… М… М… Нда. Ну, в общем, у моей жены бывают вещие сны. Очень редко. Всего-то несколько и было. Когда она первый увидела, то он… как это объяснить-то? Она увидела пожар в Зимнем дворце, и император ей поверил и провёл осмотр нескольких помещений. Ещё бы несколько дней и дворец бы сгорел. Николай Павлович тогда наградил жену. Было ещё несколько, но они касались нашей семьи. Сбываются или нет я уж не знаю, так как всегда мы с ней превентивные действия предпринимали. А вот недавно сон был не про семью, а про всю Россию. Я рассказал о нём Николаю Павловичу в прошлом году, но он в него не поверил. Я и сам не верю, уж больно неправдоподобен. Тем не менее, вам я его тоже расскажу. Если он сбудется, то вы будете знать, как поступить.

— Чертовщина какая-то, — фыркнул фон Кох и перекрестился. Наоборот, то есть православия не принял, а Сашка вроде слышал, что, чтобы стать офицером на флоте в России, нужно принять православие. Опять всё врут календари.

— Может наоборот? Господь предупреждает? — Сашка тоже перекрестился, правильно, — Так вот, в 1853 году Россия объявит войну Турции. Ну, тут ничего необычного. У нас с ними десяток войн уже был, а вот дальше то, во что государь не поверил. В марте 1854 года Франция и Англия объявят нам войну. И победят в ней. Захватят Севастополь, — Сашка остановился смотрел, как себя предок (наверное) поведёт.

— И правильно император не поверил! Не может такого быть! Чтобы заклятые враги нам войну вместе объявили. Скорее я поверю, что они друг другу объявят, — махнул рукой фон Кох, — ну, а захват Севастополя вообще ересь. У нас армия в миллион человек. Сколько та Англия может в Черное море перебросить войск? Сто тысяч максимум, ей для этого со всего мира нужно будет войска стаскивать. А как их снабжать? Продукты, порох, да просто воду, это же Крым, там нет воды. Нет, правильно Государь не поверил.

— Ну, да. Государь так и сказал. И ладно, нет, так нет. Там вторая часть была в том сне. В 1853 году целая флотилия американская прибудет к японским островам и ультимативно потребует от японского императора, обменяться послами и предоставить Америке порты для стоянки, продажу продовольствия их кораблям и статус наибольшего благоприятствования в торговле. Подойдут к Эдо — столице Японии и дадут залп из всех пушек. Правда, холостой. Японцы месяца три поупираются, у них там император умрёт, а потом новый всё подпишет… Или сегун их. Ну, не важно. Главное, что подпишет.

— Дерзко, но в это можно поверить, — кивнул головой капитан.

— Как думаете, Владимир Фёдорович, а что, если ваши три фрегата присоединятся к американцам у королевства Рюкю, куда они сначала придут, и предложите вы им прогуляться до Эдо вместе и договор составить на троих? — Сашка о такой возможности думал. Просто идеальный вариант. Не придётся Путятину разбрасываться Курильскими островами.

Но раз за разом к этому бредовому плану возвращаясь, уже переосмыслил всё, и теперь не верил в него и сам. Наоборот Перри сделает всё, чтобы этого не допустить. Хоть американцы и изображают из себя друзей России, но дружба дружбой, а табачок врозь. Американцам нужен рынок сбыта и продовольствие с базами в том регионе, зачем же помогать конкуренту?

Фон Кох чуть презрительно или снисходительно улыбнулся. Всё же снисходительно. Мол, дурень, чего с него взять, такой большой, а в сказки верит.

— Я не знаю, как поступит их адмирал…

— Адмирал Пери, — перебил капитана Сашка.

— Слышал о таком, Метью Перри — герой Американо-мексиканской войны, который разрушил город Табаско. Так вот, я бы на его месте сделал всё, чтобы воспрепятствовать нашему совместному походу. Они нам не друзья.

— Точно, я думаю именно так и произойдёт, если предложить мир и дружбу этим товарищам. И вот что я придумал. Не знаю я точного времени заключения этого договора, но в 1853 году — это точно. летом. Сидим ждём. Уплывет пусть будет в Июле Перри назад в Америку с договором, и тут вы на трёх фрегатах подплываете к Эдо и даёте точно такой же холостой залп из всех ста пятидесяти орудий. А потом пытаетесь заключить с сегуном точно такой же договор от лица России. И сделать это надо именно в августе и именно в Эдо, так как в августе фрегат «Паллада» с Путятиным прибудет в порт Нагасаки именно с таким предложением.

— Это тоже из сна? — не поверил фон Кох.

— Это из сна. Что будут делать японцы, если русские на четырёх кораблях подойдут к Нагасаки и на трёх к Эдо?

— И перед этим были американцы? — хмыкнул капитан.

— Точно.

— Хороший план. А Путятин? Василий Ефимович будет о нас знать? Если не будет, то ерунда может выйти.

— А вы у Нагасаки оставите захваченный у работорговцев корабль с посланием к нему. Я вам конверт передам.

— Захваченным у работорговцев?

— Конечно. Насколько я знаю, сейчас любой корабль, любой страны может на законном основании захватить работорговца. Вы поплывёте мимо Бразилии, там этих товарищей, как грязи. Прибарахлитесь и заодно негритянок с собой прихватите в форт Росс, а негров высадите в Бразилии. Пусть ими власти занимаются.

— Прибарахлитесь? Что это? — скорчил непонимающую физогномию фон Кох.

— Конфискуете у них корабль именем королевы Виктории. Есть же закон Абердина. (Закон был предложен министром иностранных дел лордом Абердином. Он дал Королевскому военно-морскому флоту полномочия останавливать и обыскивать любое бразильское судно, подозреваемое в том, что оно является невольничьим судном в открытом море, и арестовывать работорговцев, пойманных на этих судах.)

Событие шестое

Семь футов под килем, ребята! —

Желали всегда морякам,

Чтоб ветры — муссоны, пассаты

Удачу несли кораблям.

Капитан-лейтенант фон Кох переносицу потеребил. Бровь почесал. Длинные для моряка и офицера волосы взлохматил.

— Нам нужно в январе успеть проскочить мыс Горн. В крайнем случае в феврале, так что особо задерживаться нельзя. Но если по дороге попадётся негрер (судно работорговцев), то мы его остановим и арестуем…

— Владимир Фёдорович! Ещё на остров Святой Елены отбуксируйте, там, кажется, суд англичане проводят над работорговцами бразильскими, подойдите к берегу и высадите всех негров мужского пола и команду. Ну, или повесьте работорговцев. Вы же капитан. Это и судья в том числе на борту корабля. Конфискуйте корабль именем королевы Виктории, поднимите британские флаги и вперёд к форту Росс. Можете переговорить с моряками даже и нескольких к себе на корабль переманите. Нужно же вам пополнять команду.

— Ну да, ну да. А если с настоящим английским крейсером встречусь?

— Вопрос конечно интересный. Не получится разойтись миром, утопите или захватите, команду тоже в Бразилию. Хотя нет. Это я недодумал. Они могут вас узнать. Доберутся до начала войны до Великобритании и расскажут об «Аретузе». Команду надо уничтожить. У меня люди в Лондоне. И они мне там нужны до самого объявления Соединённым королевством войны России. Так, что без вариантов. Судно, если оно небольшое, захватите и команду на дно, а если большое, то под британским флагом подойдите к ним и топите. Залп из всех пушек в упор они не должны пережить.

— А если… Ладно. Я вас понял, Александр Сергеевич. Возник сейчас у меня вопрос. А что нам делать, если Англия и Франция и в самом деле объявят России войну?

— Они объявят нам войну в марте 1854 года. Можете не сомневаться. В марте командир сотни калмыков Дондук отдаст вам конверт, в котором будут подробно описаны ваши и остальных фрегатов задача. Если к тому времени у вас будет больше кораблей, то имейте в виду, что в том плане, который вам надлежит исполнить, имеет значение скорость, если новые корабли будут вас тормозить, то оставьте их в форте Росс или в Ситке. Если скорость соизмерима, берите с собой. Там всем работы хватит и лишнего места в трюмах не будет.

— Понятно. А сейчас взглянуть на этот план нельзя? Его моряк составлял? Вдруг там…

— Господин капитан-лейтенант, вы же не верите. В марте 1854 года получите. Если мой план неосуществим, просто воюйте с наглами и французами. Там Муравьёв — губернатор Восточной Сибири в устье Амура будет с ними воевать, но под командование Муравьёва не поступаете и воюете под флагом Джунгарии. Но это так. План нормальный и осуществимый, и он очень важен, именно ради него всё и затевается. Я двадцать лет жизни посвятил его выполнению. Не подведите.

— Постараюсь, Александр Сергеевич? Я тут написал письмо жене и дочери, передаю его вам. Отдадите им только в случае моей смерти. Так сказать, последний привет. Ну, а если выживу, то заберу у вас и порву. Договорились? — хлюпнул носом фон Кох.

Ну, вот, а несгибаемый тевтонец.

— Конечно, Владимир Фёдорович, договорились. Тут мне мысль сейчас в голову пришла. Есть же фотографы уже. Я как приеду, из Тулы привезу фотографа, и жену с дочкой вашей сфотографирую. Много даже раз сфотографирую и мой человек вам в Кронштадте фотографии с письмами от жены и каракулями от дочери передаст.

— Буду вам премного благодарен. Они согреют меня и уберегут от бурь у мыса Горн, — опять хлюпнул носом тевтон.

— Всё, Владимир Фёдорович, давайте прощаться. А то январь и правда не за горами. Да, имейте в виду, что эти сто калмыков перерезали три сотни английских матросов без потерь почти. Они очень хорошо обучены. И стреляют отменно, и на лошадях скачут, и ночью подкрадутся к неприятелю. Да и днём с равным по численности противников легко разберутся. Среди них десяток снайперов. Я оружие для них дал команду сюда заранее привезти и оно прибыло, но и дополнительно ещё в Кронштадт доставлю.

— На вид не скажешь. Маленькие все.

— Вот и хорошо, противник тоже недооценит. А потом поздно будет. Ах, последнее, чуть не забыл. На корабле без рукоприкладства, за нарушение дисциплины карцер, с питанием водой кипячёной и маленьким кусочком сухаря. И палубу драить или какую другую тяжёлую работу работать. Но не бить. Ну, вам калмыки и не дадут, руки сломают. Всех офицеров и унтеров предупредите. И ещё одно забыл. Вам в Кронштадт привезут в бочках средство от цинги. С инструкцией. Пока пользуйтесь лимонами, их на корабле с избытком. В той же инструкции будет указание, как изготовить это средство в форте Росс или любом другом месте. А пока знайте, что лимон не лучшее средство, в нашем шиповнике или чёрной смородине веществ, которые защитят вас от цинги в разы больше. Простая сушёная чёрная смородина и все проблемы решены.

— Не может быть! — аж вскочил фон Кох.

— Проверите. Только не замочите. Прощайте, Владимир Фёдорович. Семь футов вам под килем.