Ветер

Глава 6

Событие шестнадцатое

Первым стреляет тот, кто стреляет первым, остальное придумывается в оправдание, если застрелили не того или не тех.

Анатолий Алексеевич Азольский (1930–2008) — русский писатель

Сашка подъезжал к Болоховскому с огромным нетерпением. Почти семь месяцев дома не был. И по Аньке соскучился, и по пацанам, да вообще по всему в своих уделах соскучился. По работе, по лошадям, по коровам даже. Нужно ли было вообще всё это затевать? Нашёлся, блин, барон Мюнхгаузен. Войну Англии объявил. А надо было? Ну, не выиграли войну эту в Реальной истории и чего? Это подтолкнуло Александра к освобождению крестьян.

Ладно, что сделано, то сделано. А если получится качественно ограбить нагличан, а ведь в одной Австралии будет подготовлено для вывоза несколько тонн золота, то все приготовления окупятся с торицей.

По дороге Виктор Германович размышлял о скачках и соревновании тяжеловозов в Лебедяни. И в этот раз рекорд десятилетней давности не побили. Самый лучший показатель у Суфолского панча по кличке «Баронет». Он утащил вес в 182 пуда. Не об этом Сашка думал. Думал, а не организовать ли что подобное в Туле. На Ипподром настоящий со всеми трибунами и прочими буфетами у него одного, наверное, денег в ближайшие пару лет не найдётся. Ой, ё-ёй, сколько трат впереди. Два фрегата не только купить надо, их надо вооружить современными бомбическими пушками. Это гораздо более продвинутые и более разрушительные орудия, чем, те, что стоят на «Аретузе». Да, среди боекомплекта на захваченном корабле есть не только полнотелые чугунные ядра, но и бомбы, но калибр у них маловат, и из-за этого количество не сильно и мощного чёрного пороха невелико. Так себе взрыв получается. Сейчас все орудия на «Аретузе» одинаковые, на орудийной палубе стоят двадцать восемь 32-фунтовых орудий и плюсом на квартердеке четырнадцать таких же орудия и восемь на баке, ну или на носу. Орудия чуть длиннее полутора метров и имеют калибр, если в миллиметры перевести, то около 160. Ну, и сколько в ту бомбочку с толстенным чугунным корпусом пороха запихать можно. Слёзы. Пух, вместо Бабах.

Про бомбические пушки во время плавания рассказал одноглазый капитан Ирби. Так-то мужик сволочной, но уж фанат настоящий всего стреляющего и за корабль свой душу продаст. Правильно всё же его Сашка в живых оставил. Он «Аретузу» из глотки у дьявола вырвет, и всадит в эту глотку залп из всех орудий.

Бомбическая пушка, она же пушка Пексана — это просто пушка гладкоствольная большого калибра, стрелявшая артиллерийскими бомбами по настильной траектории. Ещё тридцать лет назад французский генерал Пексан предположил, что для повышения эффективности корабельной артиллерии необходимы короткие пушки большого калибра, стреляющие с больших дистанций по деревянному флоту разрывными снарядами с большим пороховым зарядом. По его проекту отлили орудия, у которых казённая часть была утолщена для придания большей прочности, изменена форма каморы для размещения увеличенного заряда, для уменьшения же веса, устранено дульное утолщение, а для удобства заряжания сделано расширение канала у самого дульного среза — распал. Провели французы кучу испытаний разных калибров и остановились на одном. Была принята 22-см бомбическая пушка и 80-фунтовая (36 кг) бомба к ней.

Бомба, попадая в борт «противного» корабля, своей массой проламывала доски и застревала в борту. Последующий взрыв вёл к сильнейшему разрушению деревянных конструкций, возникало множества очагов возгорания, и разлетались деревянные обломки и осколки оболочки самой бомбы. Экипажу при этом мало не казалось. Дыра до метра в диамерте в обшивке доходила.

Про эти же пушки у французов и англичан при нападении на Севастополь и Иван в Пхеньяне Коху рассказывал. Военные историки считали, что именно превосходство в артиллерии, а совсем не пули Минье предопределили победу союзников.

Русские само собой тоже стреляли по кораблям противника. Вот только…

Огромные деревянные линейные корабли и фрегаты, с их очень толстыми (от полуметра до метра и более) деревянными бортами, плевать хотели на сферические ядра гладкоствольной артиллерии. Ядра застревали в толстых досках. Проломить борт и нанести серьёзный вред находящимся внутри людям и орудиям русские малокалиберные пушки могли лишь с небольших дистанций. Пробоины у ватерлинии, угрожавшие кораблю затоплением, были невелики из-за малого калибра ядер и относительно легко заделывались аварийной командой. Для того чтобы вывести из строя парусный линейный корабль, требовалось огромное количество попаданий. В Крымской войне более ста попаданий было не редкостью и приводило лишь к тому, что корабль противника отходил на краткосрочный ремонт в Стамбул.

У русских моряков немного бомбических пушек было. В морском бою бомбические пушки будут впервые широко применены в Синопском сражении в 1853 году, причём с большим эффектом, хотя их доля в общем числе выпущенных русским флотом снарядов была невелика. Стреляли все, а уничтожили город, береговую артиллерию и турецкий флот именно бомбические пушки.

Сашка понимал, что французы ему пушек на два фрегата не продадут. У русских и самих толком нет. Остаются американцы, они пошли схожим путём и пришли даже к лучшим показателям. В США на новых фрегатах использовались массивные «бутылки» Дальгрена — универсальные чугунные орудия, способные стрелять как бомбой, так и ядром. Две самые тяжелые 250-миллиметровые пушки устанавливали на поворотных станках на баке. А на орудийной палубе ставили двадцати четырех (по 12 на борт) 229-миллиметровых бомбических орудий Дальгрена. Вес бомбы — 74 фунта (33,5 кг), ядра — 90 фунтов (41 кг). Орудий по количеству становилось меньше немного, зато огневая мощь фрегата возрастала многократно. А главное — до километра возрастала дальность стрельбы, приносящая серьёзный урон кораблю противника.

И США, в отличие от Франции, пушки продадут, по крайней мере, заказ на изготовление по словам Иваницкого согласились принять. Но вот стоимость двух комплектов новых пушек получалась соизмерима со стоимостью самих фрегатов, если на фунты пересчитывать с долларов, то 15 тысяч фунтов. А фунт если что — это десять серебряных рублей. А при разговоре с фон Кохом Сашка пришёл к выводу, что и «Аретузу» желательно перевооружить, а её артиллерию отправить в форт Росс. Итого, нужно было на три комплекта орудий Дальгрена четыреста пятьдесят тысяч рублей.

И это только орудия. Нужны же и бомбы, и ядра, и порох. Как этот чёртов Мюнхгаузен выиграл войну у Англии, точнее, заставил принять его ультиматум? Где деньги, Зин?

А кормить нужно и обмундировывать экипажи, а зарплату им платить. Точно — дурень, что в это влез. Как там в будущем поговорка ходит, хочешь разорить государство подари ему авианосец или раньше — дредноут.

Потому придётся строительство ипподрома или вскладчину всей губернией поднимать или дожидаться окончания Крымской войны.

А на орудия. Ну, сентябрь же, а значит новый заезд в Пульмонологический центр больных туберкулёзом — чахоткой богатеньких жителей столицы. В прошлом году принёс сентябрь миллион и все деньги пошли на погашение кредита, взятого под строительство огромной больницы. Ну, а теперь миллион должен уже чистыми прийти. Как раз хватит на два корабля и вооружения на три. Будем считать это вложением в следующий проект — под названием: «ограбление Владычицы морей».

Событие семнадцатое

В дождь, и в жару, и в стужу, где нас никто не ждет,

Все пересилим, сдюжим, выход найдем и вход.

Сила спецназа не в мускулах, а в мозгах.

Константин Хохряков

С погодой повезло. Да не один раз, а все две недели, что они добирались до Ирландии, везло. При этом везение на различных участках пути было разное, в смысле, когда везение — это непроглядная ночь с затянутым грозовыми тучами небом и дождём с приличным ветром, то именно такое везение и случается. Только они отпустили шхуну с контрабандистами, как погода на глазах прямо стала портиться, и пары часов не прошло, как ветер переменился на юго-восточный, почти попутный, а небо заволокло тучами. И ветер только усиливался, но в бурю пока не переходил. «Аретуза» на всех парусах устремилась к Гибралтару и ночью спокойно миновала его, никем не замеченная. За следующие сутки они добрались, только раз сменив немного курс, когда вперёдсмотрящий углядел на горизонте паруса, до самой юго-западной оконечности Пиренейского полуострова, до городка Сагриш, где снова сменили курс. Не пошли, как большинство судов вокруг Испании и Португалии с заходом в Бискайский залив, а напрямик проложили курс к западным берегам Ирландии по совершенно непосещаемым другими кораблями водам. И тут ветер сменился на Южный и погнал «Аретузу» на скорости в двенадцать узлов к выбранной цели. Жаль прямо до Ирландии не дотащил, через неделю поменялся вновь, но не так чтоб совсем встречным став, втер сначала стал юго-западным, а потом и просто западным. Чуть скорость упала, но в районе десяти узлов держались. И за время этого куска пути опять только раз поменяли курс, расходясь с каким-то пароходом, дымящим так, что его за десяток миль было видно.

В конце сентября, так и не замеченная никем «Аретуза», добралась до небольшого порта и рыбацкой деревушки на юго-западе Ирландии и встала на якорь в кабельтове от скалистого берега. Назывался этот, с позволения сказать, «порт» и деревушка рядом, прижавшаяся к скалам, поэтично: Баллирунмаунтейн. Вообще, даже деревушкой это назвать сложно. Там стояли построенные из камня и глины несколько домиков под деревянной крышей. И всё. Ни одного деревца, ни коров, ни лошадей. Даже кур нет. И если Ирландия — это вроде как «зелёный остров», то это не про это место. Сплошные серые скалы и не одного кусочка зелени. Разве на востоке в небольшой долинке колыхались на ветра несколько кустов пожелтевшей полыни и ещё каких-то сорняков.

Но люди были. Более того людей было в два раза больше, чем князь Болоховский обещал Владимиру Фёдоровичу. Александр Сергеевич говорил, что по плану тут его будет ждать пополнение из четырёх — пяти десятков ирландцев, которые согласятся несколько лет послужить на флоте Джунгарии и пограбить англичан. И посланный для вербовки этих ирландцев человек получил инструкцию предпочтение отдавать морякам, хоть до Америки ходившим.

На самом деле в этой, пусть всё же рыбацкой деревушке, ожидало «Аретузу» семьдесят моряков и восемьдесят четыре штатских. Тринадцать семей с кучей детей и стариков.

Встретивший их на берегу господин Иваницкий, о котором предупреждал князь Болоховский только развёл руками.

— Я тут ни причём, господин капитан. Это семьи этих моряков. Не все конечно, но многие решили перебираться в Америку, они готовы заплатить, собрали несколько десятков фунтов.

— Смеётесь, Олег Владимирович, — схватился за голову фон Кох. Мало ему на борту семи француженок, тоже решивших не возвращаться домой, а отправиться в Америку, так теперь ещё дети и старики, — Мы ведь в Калифорнию направляемся, это чуть дальше Нью-Йорка. Это вокруг мыса Горн идти. Тысячи и тысячи миль.

— Они в курсе. А вы знаете, господин Кох, что за пару последних лет из Ирландии выехало больше миллиона человек. И примерно столько же умерло с голоду ещё за пару предыдущих лет. Англичане довели процветающую страну до голода и нищеты. Картофель заболел непонятными болезнями и перестал родить, а на нём в основном и держалось население. Плюс парламент отменил так называемые «хлебные законы» и дешёвое зерно из России разорило местных крестьян полностью. Они бросили поля, и теперь купившие их за бесценок, или завладевшие ими просто силой, крупные землевладельцы там овец пасут. Нет, мне если по большому счёту, это не сильно интересно. Чужая страна. У нас своих проблем хватает. А только что я должен был делать, приехал позавчера вас встречать, а тут такое творится. Более того, у нас, кажется, назревают крупные неприятности. Тут есть несколько семей из соседнего городка что ли, ну пару тысяч человек живет, так они перед уходом сожгли свои дома, а ветер был сильный пожар перекинулся на центр селения и погиб управляющий английского барона какого-то, который и занимается здесь разведением овец. По непроверенным данным из Корка для подавления восстания, как это преподнесли, сюда выступила рота английских солдат. Это информация двухдневной давности. То есть, если расстояние принять вёрст за сто, то завтра они будут здесь. Срочно грузитесь и отчаливайте, если не хотите в перестрелке поучаствовать.

Владимир Фёдорович собрал… м… как это обозвать-то? Ну, вроде как штаб их пёстрой компании уж точно экипажем фрегата пока не ставшей. Капитан Ирби, капитан второго ранга фон Штольц, Говинд — старший у индусов, Дондук — сотник калмыков и Сид Али Куирет — старший над чёртовой дюжиной берберов-контрабандистов, согласившихся повоевать с англичанами и французами на «Аретузе».

— Можно взять не комбатантов и высадить в Бостоне или Нью-Йорке, если им так надо в США. Но убираться отсюда точно надо, — первым высказался одноглазый Пауль Ирби.

— Они не сойдут в Бостоне, если все остальные плывут в Сакраменто, — охладил капитана ещё один из присутствующих. Ирландские моряки выбрали старшим Патрика Эндрюса — невысокого, но коренастого и здорового даже на вид, моряка с чёрной бородой и шрамом, почти не уступающим шраму капитана Ирби, только глаз целым остался, а так через всю рожу. Ну, хотя борода разделённая этим шрамом часть его скрывает. На лбу и под глазом только виден был, но и этого было достаточно, чтобы лицо моряка добродушным не казалось.

— Мы не о том говорим, нужно срочно уплывать, сюда идёт рота солдат, поднаторевших в сражениях с повстанцами, — пресёк назревающий спор Иваницкий.

— Вы серьёзно, Олег Владимирович? — Дондук знал Иваницкого ещё по Болоховскому и Басково, — мы просто выйдем им на встречу и отберём оружие. Нужно убить, убьём, нужно высечь, высечем и голыми отправим назад. Рота ведь в Англии это в районе ста человек?

— Кхм. Сто опытных бойцов, они начнут стрелять, а тут мирные, — подёргал плечами неуверенно фон Штольц.

— Да, вы издеваетесь⁈ — прыснул сотник калмыков, — Кто же им разрешит стрелять⁈ Знаете, а ведь нужно обязательно дождаться их и принять бой. Вы должны все здесь сидящие понимать, кто на что способен, чтобы в более сложных ситуациях принимать правильные решения. Думаю, будет полезным, чтобы руководство корабля и всей экспедиции пошли с нами и посмотрели на наш бой с англичанами, — Дондук осмотрел открывших рот моряков, — Мы, конечно не спецназ ГРУ…

— Что, это на каком языке? — поднялся фон Штольц, а говорил Дондук на английском, так уж получается, что этот язык тут все знают, даже командир берберов. Моряком был на пиратской посудине, перевозившей негров из Африки в Америку, а там в основном англичане в команде.

— Это так князь Болоховский говорит. Что это значит не знаю, но, когда мы плохо делаем что либо, он головой качает и говорит: «Да, это не спецназ ГРУ». Так вот мы, конечно, не спецназ ГРУ, но уж с сотней обычных солдат, имея сутки на подготовку, легко справимся. Вам при себе иметь оружие запрещаю, а то выстрелите не вовремя, и сорвёте нам операцию.

— Как же это без оружия?!! — вскочил капитан Ирби.

— Значит, не ходите с нами. В наших способностях уж вы, господин капитан, точно уже успели убедиться. Без оружия, это не обсуждается. Вам ничего не будет угрожать. Ну, для спокойствия кортики возьмите, у кого нет, тем мы выдадим.