Вид с пирамид

КОПТСКАЯ ИНТЕРМЕДИЯ

Коптский музей уютно спрятался в тени столетних деревьев. Слово «копт» произошло от греческого слова «Aigyptos» — Египет-гипет-копт. Копты — это египкяне, исповедующие христианство.

В Египте немало мест, связанных с легендой о том, что здесь некогда жили Иосиф, Мария и Иисус: в том месте, где теперь расположен склеп соседнего храма, якобы отдыхал Иосиф с девой Марией и младенцем, когда они бежали из Вифлеема в Египет, в другом месте они напились воды из источника и т. д. Под смоковницей в селении Матария, неподалеку от обелиска в Гелиополе, они также отдыхали. А церковь святого Сергея (Абу Сарга) в старом Каире находится именно там, где они скрывались. Естественно, коптское христианство выбрало для своего храма место, связанное-с легендой. Здесь уже во времена императора Августа-возвышалась над нильской пристанью могучая крепость. Заложена она была в тридцатые годы до нашей эры, а достигла своего расцвета несколько позже, уже во времена Траяна (98 г.) и Аркадия (395 г.).

Музей замкнут в кольцо крепостных стен и башен, а в его подвалах были обнаружены каменные причальные дамбы. Некогда здесь протекал Нил, до которого сейчас не менее полукилометра. В 640 году крепость пала под натиском войск Амр Ибн-аль-Аса. На ее месте было основано первое арабское поселение в Египте — Фустат.

Закат славы орлов римских легионеров.

Знаки доблести превратились в простое

украшение на решетках

Директор музея доктор Пагор Лабиб встретил нас так, словно ждал нашего прихода много лет. Это приятный, небольшого роста, удивительно подвижной человек, с маленькой щеточкой усов под орлиным носом; за очками танцуют беспокойные, непоседливые, очень человечные глаза. Доктор Лабиб — копт. В его семье говорят по-коптски. У него много детей. И все его дети пишут, читают и говорят по-коптски, а сейчас это редкость. Коптским языком пользуются лишь при богослужении, но доктор говорит нам с явным огорчением, что даже священникам непонятно, что они читают, да и сами верующие поют псалмы, не понимая их. Сегодняшние коптские молитвенники и псалмы печатаются на двух языках: слева — по-арабски, справа — по-коптски.

Главный зал коптских древностей венчает монументальная и выразительная скульптура орла — свидетельство непостоянства понятий и быстротечности славы. «Вот видите — этот гордый знак римских легионов в коптский период, когда закат римской славы был уже очевиден для всего мира, превращается в декоративный элемент коптского искусства, украшающий капители и фризы колонн».

Развитие креста от ремешка на сандалии

к символам жизни и смерти.

Пагор Лабиб предлагает нам кофе и начинает свой увлекательный рассказ об истории коптской культуры.

Говорит он по-немецки: «Коптские древности встречаются уже с 332 года до нашей эры, со времен завоевания Египта Александром Македонским. Коптское искусство в развитии формы и цвета скорее отражало богатство воображения, чем действительность и геометрические пропорции, и потому все больше приобретало декоративный характер. Видите ли, Греция дала нашему искусству форму, а декоративность мы заимствовали у Индии».

Доктор Лабиб обладает даром так убедительно рассказывать, что не остается места для сомнений.

«С первыми элементами коптского искусства связаны и первые проявления христианской веры, если хотите, определенного мировоззрения. С христианством у древнеегипетской религии есть много общего. Уже Эхнатон хотел сделать государственной религией веру в единого бога. Именно благодаря своему родству с древнеегипетской религией христианство так быстро привилось в Египте. К этому времени египетская религия уже полностью изжила себя. И все же именно Древний Египет оставил в наследство христианству свой символ — крест.

Крест, на котором некогда римляне распинали преступников, имел форму буквы «Т». И Христа распяли на кресте формы «Т», а не+. Крест на могилах христиан знаменует конец, тогда как ранее он соответствовал древнеегипетскому иероглифическому знаку «анк» или «онех», то есть знаку жизни. Вот как толковались символы на Востоке.

Крест проникал всюду. Его стилизовали и он появился на львиных мордах и на раковинах, где раньше была Венера

Итак, знак креста был известен и имел широкое распространение еще задолго до распятия Иисуса Христа.

Крест — это египетский знак. И это символ не Голгофы, а жизни. Если хотите, — вечной жизни. Копты использовали этот символ жизни еще до рождества Иисуса».

Согласно официальной египетской статистике, в 1947 году (дата последней переписи) копты составляли 1346 тысяч человек, или 7 процентов всего населения Египта. Интересно, что численность коптов неуклонно возрастает. С 1917 года количество коптов увеличилось почти вдвое.

Доктор Лабиб считает, что у коптов египетское искусство достигло своей зрелости и стало связующим звеном между египетским и греко-римским искусством, с одной стороны, и арабским — с другой.

В орнаменте коптских арабесок имеются черты, роднящие их с искусством Китая, Средней Азии, Ирана, Сирии. Да и во всем остальном, что возникало и оформлялось в египетской науке, искусстве, религии, проявляется немало чисто восточных элементов.

Вся мусульманская архитектура Каира — свидетельство того, что мусульманские мастера и строители, опираясь на образцы коптского искусства, выработали свой стиль арабесок. Наиболее ярко это проявилось в резьбе по дереву, которой украшались окна, балконы, галереи. Да и украшения в мечетях — дело рук коптских мастеров. А кое-где даже христианский крест затесался в какую-нибудь резную вставку то ли по оплошности, то ли по привычке. В изготовлении тканей, обработке шерсти и кожи коптам принадлежит пальма первенства; от них эту технику переняли арабы.

Доктор Пагор Лабиб допускает, что, возможно, коптские художники и мастера и не дали миру ни одного Фидия или Праксителя, но тем не менее они «были лучшими мастерами своего времени». При этом он не утверждает, что копты были лучшими мастерами своего времени в Египте, и эта недомолвка весьма красноречива.

Абдалла бен Язия в своей хронике строительства мечети пророка Валида I пишет следующее: «Копты трудились над фасадом, греки — над всем, кроме крыши, над боковыми и задними стенами мечети. Я слышал, как в Саиде бен эль-Музай говорилось, будто бы работа коптов оказалась самой искусной».

Коптское искусство — это искусство ремесленников. Культура коптов как потомков египтян времен фараонов находилась уже на неизмеримо высоком уровне развития. В новом арабском и арабизированном смешанном обществе копты составляли сословие ремесленников — часовщиков, золотых и серебряных дел мастеров, ювелиров, портных, ткачей, вышивальщиков. Кроме того, из коптской среды выходили писари, счетоводы, нотариусы, библиотекари. Даже так называемые «греческие отцы», питомцы школы Александрийской библиотеки, были коптами, хотя и писали на классическом греческом языке.

Коптскому искусству совершенно чуждо тщеславие. С самого начала оно носило коллективный и совершенно анонимный характер. Мы не можем утверждать, что все художественное творчество коптов на протяжении нескольких столетий представляет собою лишь ремесленную разработку византийских образцов из скульптурных мастерских в Проконзе, и все же у нас создалось впечатление, что коптское искусство гораздо больше тяготеет к греческим и византийским образцам, чем к египетской традиции. Между историками искусства уже давно идет неразрешенный спор: является ли коптское искусство искусством национальным, искусством определенного периода в развитии Египта, или, напротив, оно настолько связано с христианством, что его нужно считать искусством только христианским, вненациональным, т. е. всеобщим.

В любой статье, посвященной коптскому искусству, подчеркивается его ремесленный характер, оно классифицируется как искусство, отвечавшее вкусам купцов и судовладельцев Александрии, где божествами были-деньги и роскошь. Этот ремесленный характер коптского искусства, служащего на потребу заказчикам, отчетливее всего заметен у самых его истоков — при изготовлении посмертных масок. Коптские художники, работавшие впрок или по заказу, сохранили для нас облик египтян II и III века. Родственники покойника выбирали в мастерских маску, имевшую сходство с лицом умершего. Это заставляло художников брать для посмертных масок какие-то средние типажи, таким образом увековечивая характерные национальные черты. Творчество это было в высшей степени реалистичным, поскольку маски изготовлялись с натуры, причем чаще всего натурщиками были люди из народа, ибо только среди них находились желающие позировать.

Вскоре вошло в привычку рисовать настоящие портреты еще при жизни человека. Заказчики позировали коптскому художнику-портретисту, находясь в расцвете сил, и затем прятали свой портрет, который впоследствии клали в гроб. Иногда родственники приглашали мастера к смертному одру, так же как, скажем, позднее призывали священника, а сейчас — врача. Выражение лица умирающего, глаза, полные страха перед смертью, болезненный, угасший, подавленный взор — все это стало характерной чертой коптских портретов египтян вплоть до времен Марка Аврелия.

Нам, пражанам, пожалуй, ближе в искусстве коптов кружево их скульптур, каменная резьба барельефов и капителей, местами достигающая совершенства серебряной чеканки, чтобы вслед за этим смениться примитивными фигурками из известняка наподобие пряничных. Вы спрашиваете почему? Доктор Пагор Лабиб тоже задавал этот вопрос. И я знаю, что проницательные ученые, знатоки и облеченные доверием специалисты, занимающиеся историей и художественными стилями, наверняка скажут мне, что я пускаюсь в бессмысленные сравнения, которые не только не обоснованы и необъяснимы, но противоречат здравому смыслу и свидетельствуют о моей глубокой необразованности. Пусть будет так! И все же в коптской скульптуре я вижу и чувствую бесспорное очарование чешского барокко. Или, допустим, я перебарщиваю — барокко вообще. Можно подумать, что именно этот стиль лег в основу первых куполообразных коптских строений, а обилие лепных украшений в виде различных фигур, животных, цветов, гроздьев и раковин оживляет их.

Использование коптами известняка — а копты никогда не прибегали к граниту и очень редко к мрамору — придавало украшениям мягкость, а скульптуре взволнованность и негу, темпераментность и легкость, греховность и искренность. Это вело искусство коптов от классически холодного совершенства к жизненной правдивости. В коптской скульптуре математика и геометрия превращаются в музыку. Эта скульптура вся пронизана затаенной и какой-то невысказанной греховностью.

Главная особенность коптской скульптуры — глубоко вырезанный рельеф. Настолько глубоко, что фигуры или орнамент окружены широким простором, где фон тонет в таинственном мраке. Архитектурные украшения получают тем самым — особенно в пронизанном солнцем Египте — выразительную черно-белую окраску. Благодаря глухому темному фону и ритмическому чередованию тени и света ажурные коптские рельефы достигают подлинно гармонического эффекта. Впрочем, свет, как средство создания скульптуры, играл для коптских мастеров гораздо меньшую роль, чем тень, в основном, из-за резкой освещенности окружающей обстановки. Другое дело — тень! Сколько загадочности таит мрак! Какой чувственной становится материя! Сколько диковинных растений! Сколько идей, родственных барокко, заключено в такой скульптуре.

Христианство проникает в коптское искусство постепенно. Языческие и мифологические элементы оно вытесняет очень медленно. В течение столетий святые мирно сосуществуют с кентаврами, а Иисус — с нереидами. Местами трансформация настолько незаметна, что трудно точно сказать, идет ли речь об Исиде или о Мадонне. Или, скажем, святой Георгий имеет голову Гора — бога Солнца — и пронзает дракона, весьма похожего на нильского крокодила.

Крест появляется в коптском искусстве вначале как чисто декоративный элемент, а не как религиозный символ. Пройдет еще много времени, пока, наконец, христианская символика поглотит символику языческую. Крест несет и Аполлон, и Юпитер, и богиня неба Ха-тор, а на неприличных картинках рядом с вакханками и Паном можно увидеть лицо Спасителя. Крест, как выразительный элемент структуры, встречается в коптском искусстве всюду: не только в узорах, в решетках, в вышивках, на каменных перилах, фризах, дверных филенках, но и на мордах каменных львов, пестиках и рыльцах каменных цветков, на спинках стульев, на плитках мостовых и в ваннах.

«Обратите внимание, — говорит нам доктор Лабиб, — что изображение Христа, который является для коптской церкви только богом, поскольку его человеческая сущность ею полностью отрицается, — весьма неопределенно. Иногда он старый, бородатый, как, скажем, Бог-отец или Моисей, а иногда молодой, безбородый с длинными волосами. Коптское искусство несовершенно, но к чему приводит совершенство? К нормативному искусству. Изображение Христа становится штампом.

А у коптских мастеров оно еще отмечено печатью поисков».

Проходя через музейные залы коптской коллекции, мы постепенно осознавали, что попали в эпоху, которая привлекает с такой силой благодаря своей недостаточной документации и недостаточной исторической достоверности сообщений о ней. Коптская эпоха растягивается на несколько столетий и достигает расцвета в период крещения Египта, как раз в то время, когда мою родину стали заселять чехи, от царства Само до Великоморавского государства.

Профессор Азиз Суриал Атиа пишет с упреком, что «в наши дни люди, вспоминая о Египте, имеют в виду лишь Древний Египет с его пирамидами и затем сразу же перескакивают к мусульманскому периоду, представленному лесом каирских минаретов. А ведь между этими двумя крайностями существует скромный мост. И мост этот проложен не через долину тьмы, где в полном забвении обитают копты, а наоборот, это время можно считать одним из самых светлых периодов в национальной истории Египта».