Винтервуд

Глава девятнадцатая

Свечи на елке были зажжены и ярко горели. В громадном камине потрескивали поленья. Многочисленные окна длинной галереи скрылись под тяжелыми дамасскими занавесями, и в уютном полумраке слегка светился портрет матери Дэниела, юной женщины с вьющимися темными волосами и глазами цвета лазури, напоминавшими цветок травы горчанки в ее любимом синем саду. Дальний конец уходил во тьму, но здесь, в центре, вокруг елки и горящего очага, было тепло и празднично.

Ярким пламенем бил в глаза ослепительный наряд Шарлотты, облачившейся в эффектное малинового бархата платье, словно бы для того, чтобы сбросить какую-то тайно снедавшую ее тоску. Черные как смоль волосы были уложены в высокую прическу, глаза сияли, словно бесцветное стекло. В этот вечер в ее красоте было что-то отталкивающее и даже жутковатое. Под внешним совершенством пряталось какое-то глубоко подавляемое чувство.

Но каким бы ни было это чувство, при появлении Лавинии оно явно сменилось другим, более понятным.

— У вас просто великолепный вид, мисс Херст, между тем мы собрались всего лишь на скромный семейный праздник. Здесь не оперный спектакль.

— Мама, это я заставила мисс Херст надеть ее новое платье, — заявила Флора. — Это мой рождественский подарок ей. Правда, она в нем очень красива? И скажи, ты заметила, что у меня волосы зачесаны кверху?

— На двенадцатилетней девочке это выглядит смешно. Полагаю, и тут не обошлось без влияния мисс Херст?

Разочарованная неодобрением матери, Флора совсем было уже приготовилась удариться в слезы. Дэниел, гораздо более наблюдательный, чем можно было предположить по его виду, спокойно' возразил:

— Наша дочь растет, моя дорогая. Может, мы снимем наши подарки с елки, пока они не загорелись? Эти свечи кажутся мне весьма опасными. А потом, я думаю, мистер Буш поиграет на рояле и мы немножко потанцуем. Он наверняка захочет, чтобы ты переворачивала нотные страницы, Флора.

Юная физиономия мистера Буша то и дело заливалась румянцем. Он пробормотал что-то вроде «с удовольствием», и слезы Флоры от радости мигом высохли.

Подарки один за другим раздавал сэр Тимоти: это была его привилегия как самого старшего из присутствующих. Он то и дело ронял очки, неправильно читал надписи, но в конце концов у каждого оказался в руках перевязанный ленточкой сверток. Флора получила от отца красивое кнутовище для верховой езды. Этот намек, что она в скором времени снова начнет ездить верхом, чуть не заставил ее снова разрыдаться. Но потом она позабыла о себе, с напряженным вниманием следя за тем, как будут приняты ее собственные щедрые дары. Пожалуй, не следовало ей позволять так скоро демонстрировать свое богатство. Эдвард и Саймон, без сомнения, были в восторге от полученных дорогих подарков, но Шарлотта смотрела на маленькую серебряную коробочку, лежавшую у нее на коленях, с каким-то странным выражением, чуть ли не со злобой.

— Мама, нажми маленькую кнопочку, — умоляющим голосом обратилась к ней Флора.

Шарлотта послушалась и вскрикнула от неожиданности, когда из коробочки выскочил маленький черный дрозд, залившийся веселым свистом.

— Мама, нравится он тебе? Ты довольна? Мы с папой нашли это в одном магазине в Берлингтонском пассаже.

— Похоже, это очень дорогая вещица, — сказала Шарлотта

— Это совершенно неважно. Теперь, когда я богата, я могла бы сделать тебе сотни подарков.

— Говорить подобные вещи вульгарно. И твоя тетка никогда не думала, что ее деньги будут транжирить попусту. Нечего дуться. Просто маленькой девочке не пристало тратить большие деньги. Но коробочка действительно очень миленькая.

Сэр Тимоти, казалось, не заметивший происшедшей неловкости, спас положение, заявив, что ему показалось, будто он только что слышал пение дрозда. Разве могло это случиться зимой? Придется ему написать письмо в «Таймс».

Флора так и покатилась со смеху:

— Дядя Тимоти, вы чудак. Дрозд тут, у мамы в коробке. Но вы откройте свой собственный сверток. Скажите мне, того ли цвета шарф я выбрала. Вы сможете накидывать его на плечи в холодные дни. Вы всегда жалуетесь, что кругом сквозняки.

Сэр Тимоти был в восторге от своего подарка, так же как Саймон от биты для крикета, а Эдвард от железной дороги — крохотной копии Большой Западной железной дороги.

— Знаешь, Флора, мне нравится, что ты богата, надеюсь, ты всегда будешь богатой.

Глаза Шарлотты мрачно остановились на розовом личике Эдварда. Но потом, словно спохватившись, что она обязана любой ценой поддерживать всеобщее веселье, она велела мистеру Бушу сесть за рояль, чтобы они могли потанцевать.

При виде Дэниела, танцующего с Шарлоттой, радость, которую испытывала Лавиния от пребывания в чудесной комнате в окружении, по-видимому, счастливого семейства, улетучилась. Пара выглядела такой красивой, и, хотя они не разговаривали, щеки Шарлотты, танцевавшей с мужем веселую польку, слегка порозовели — видимо, то был отсвет ее красного платья. Но тут перед Лавинией склонился Джонатан, осведомившийся, не будет ли она столь благосклонна, чтобы потанцевать с ним. В своем вечернем костюме он был почти красив, выглядел почти джентльменом.

Однако это впечатление исчезло сразу же, как только он заговорил.

— Не могу не восхищаться вашей ловкостью, мисс Херст.

— Моей ловкостью? — нахмурившись, переспросила Лавиния.

— Могу поручиться, что это платье потянуло на кругленькую сумму. Наверняка были и другие, подешевле, которые наша дорогая Флора сочла бы столь же для вас подходящими. Но вы поступили очень умно, выбрав самое лучшее. Куй железо, пока горячо. И, должен сказать, выглядите вы просто потрясающе. Неудивительно, что кузина Шарлотта так сердится. Я уже раньше вам говорил, что она вам в подметки не годится. О, она, конечно, хорошенькая, но тронь ее, и она тут же разобьется вдребезги. Не выношу истеричных женщин. В вас есть огонь, но при этом еще и спокойствие. Чрезвычайно волнующее сочетание. Вы заслуживаете быть хорошо одетой, и вы должны признать, что ваша юная хозяйка вполне может себе позволить тратить столько, во сколько обходится содержание ее обожаемой мисс Херст. Вы ведь можете из нее веревки вить, не правда ли, обворожительная моя Лавиния? Я много недель за вами наблюдаю. Техника у вас безупречная.

Лавиния вся напряглась, зная, что не может уклониться от этого отвратительного разговора, не устроив сцены, он же тем временем продолжал:

— Прямо даже жалко рубить сук, на котором сидишь. Вы могли бы обзавестись множеством других вещей, прежде чем покинете Винтервуд. Но, как ни прискорбно, должен сказать, что терпение мое на исходе. Не могу ждать так долго... что вы думаете, черт побери?

Лавиния вырвалась из его рук, ей уже было все равно, обратит ли кто-либо внимание на это или нет.

— Извините, мистер Пит. Мне хотелось бы потанцевать с Саймоном.

Саймон, услышавший ее слова, очень довольный, робко подошел к ней:

— Боюсь, мисс Херст, что для вас я недостаточно хороший партнер. Я еще только учусь танцевать.

— Тем лучше — тебе будет полезно немного попрактиковаться.

Она умчалась о ним в танце, смеясь, чтобы скрыть причину румянца, залившего ее лицо. После того как ему наконец удалось войти в ритм танца, он спросил:

— О чем говорил с вами кузен Джонатан? У вас был рассерженный вид.

— В самом деле? Пожалуй, дело в том, что я нахожу его комплименты несколько преувеличенными.

— По правде сказать, мне он тоже не нравится. Зачем маме понадобилось, чтобы он был с нами? Он Бог знает сколько времени уже здесь околачивается. Я думал, после смерти бабушки Тэймсон он уедет.

— Ваша мама немного грустит и тоскует после смерти тети, и ей приятно, чтобы кто-то около нее был. Яду-маю, что подобные события производят на нее очень сильное впечатление.

— Да, она либо смеется, либо плачет. Так было всегда. Но ведь должно же быть какое-то промежуточное состояние? — очень серьезно спросил Саймон.

— Да, думаю, должно.

— Вот у вас, мисс Херст, именно такое состояние. — Мальчик вспыхнул от собственной смелости. — По-моему, вы сегодня очень хорошо выглядите. Право же, вы совсем не похожи на компаньонку.

— Да, то же самое говорил мне мистер Пит, — сухо заметила Лавиния. — Он совершенно прав. Мне не следовало надевать это платье. Я сделала это, только чтобы доставить удовольствие Флоре.

В этот момент музыка прекратилась. Когда она возобновилась, Шарлотта воскликнула, что она и не подозревала, что Саймон стал таким искусным танцором, и, подхватив его, умчала его в танце. Перед Лавинией вырос Дэниел. Он не пригласил ее танцевать. Ничего не сказал он и о том, как она выглядит. Собственно говоря, вряд ли он даже взглянул на нее — надень она свое старое будничное шерстяное платье, ему было бы все равно.

— С вашей стороны было очень мило потанцевать с Саймоном.

— Я получила от этого удовольствие. По-моему, и он тоже.

— Естественно. Вы умеете находить правильный тон с детьми.

— Вряд ли можно считать его ребенком.

— Да, к счастью, вы правы. Так что я не буду испытывать угрызений совести, когда в новом году мне придется покинуть его и Эдварда.

— На то время, пока вы отправитесь путешествовать с Флорой?

Он кивнул.

А что может тем временем произойти с ней самой, его совсем не интересует? Неужели он способен с такой легкостью выбросить из головы все мысли о ней?

— Значит, вы все еще намерены осуществить свой план? А что будет с вашей женой?

— Я подыщу для нее компаньонку. Она не желает путешествовать.

Выходит, он все-таки в чем-то подозревает Шарлотту. Во всяком случае, он не отказался от намерения держать Флору подальше от нее.

— Путешествовать с Флорой, когда она еще так беспомощна, будет трудно.

— Мы для начала отправимся недалеко. Возможно, проведем зиму в Швейцарии. Я найду для нее хорошую, надежную няню. Не думайте, что я недоволен вами. Ничего похожего. Вот если бы вам было лет на двадцать больше и были бы вы замужем... А так...

— Я согласна ехать с вами, не боясь пересудов, — сказал Лавиния тихим, полным затаенного чувства голосом. — Пожалуйста, позвольте мне!

— Невозможно!

— О! Я думаю, не дед ваш, а вы построили этот Храм Добродетели! — Казалось, мистер Буш прочел ее мысли, потому что он заиграл более быстро, и под громкие звуки рояля Лавиния смогла произнести: — Вы говорили, что любите меня. Вы забыли?

Так терять контроль над собой, когда вокруг столько людей, было с ее стороны настоящим безумием. Как это могло случиться? Конечно, она заслужила его холодную отповедь:

— Мне кажется, мисс Херст, у вас в жизни было достаточно неприятностей, чтобы я еще что-то к ним добавлял. Мне не следовало ничего говорить. Думаю, мы оба на мгновение забыли о реальной действительности, но больше это не повторится. Прошу вас простить меня.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами: что ему известно о ее неприятностях? Но в этот самый момент подошел Эдвард и потребовал, чтобы папа пошел посмотреть на его новую железную дорогу. Музыка прекратилась, и Флора отчетливо произнесла своим высоким голосом:

— Как это грустно, что бабушка Тэймсон умерла.

Она получила бы такое удовольствие от сегодняшнего вечера.

Ее слова, казалось, разрушили какие-то чары, а может, напротив, прозвучали как колдовское заклинание, ибо именно в этот момент в длинную галерею ворвалась со всех ног Мэри с развевающимися во все стороны ленточками чепчика и, задыхаясь, еле выговорила, что в комнате леди Тэймсон звонил колокольчик.

— Дважды! — заявила она. — Резко так, вот в точности как, бывало, звонила миледи. Фиби слишком перепугалась, чтобы войти в комнату, да и я тоже — уж простите меня! — бессвязно закончила Мэри и разразилась слезами. — Это был призрак, — прошептала она.