Глава 12 Конец игры

13 (24) ноября 1812 г.

Охотничий домик, затерянный в лесу близ города Мир Гродненской губернии.


Фёдор Толстой совершенно не ожидал от учёного подобной гадости. Подняв с земли один из пистолетов, граф заколотил рукояткой по затворному камню, который, оказывается, и снаружи прекрасно открывался.

- Господин Ленуар! Как вы могли на старости лет сделаться вором? Отриньте искушение и вернитесь немедленно: мы всё поймём и не станем укорять! Один на белом свете, куда вы пойдёте?

- Не убивайся так, Феденька, – серебряным голоском сказала Елена. – Он всё равно не вернётся.

Толстой посмотрел на девушку, залюбовался на миг, но усилием воли опустил взгляд.

- Почему же?

Елена поправила шубу, заботливо накинутую ей на плечи Максимом, и пояснила:

- Не знаю, кем назвался этот человек, но на самом деле его зовут Август, Гроссмейстер Ордена Башни…

…Давящую тишину подземелья нарушает неспешный шорох мягких подошв. Мрачные своды обступили одинокую фигуру идущего. Поверх чёрной сюртучной пары на нём овчинный полушубок, в руке – мятый саквояж. Свет фонаря испуганно жмется к стенам, не пробивая тьму и на восемь шагов. На ходу Гроссмейстер размышляет.

Игра получилась захватывающей: сколько неожиданных поворотов и напряжённых моментов! Не раз казалось, что положение безвыходно, но закончилось всё пусть не так, как хотелось, но всё же – неплохо. Да что там говорить – прекрасно закончилось!

Главный приз – Книга Судьбы – приятно тяготит руку. Внутренние враги повержены: даже не верится, что нет больше векового противостояния Пенуэлов, Озии и Сихемской Твердыни, которое так ослабляло Орден. Что касается Башни, то она, подобно фениксу, скоро восстанет из пепла, но уже под единой рукой – его, Августа, последнего из Пенуэлов. И не здесь, в Европе, а за океаном, где тянется к свободе молодое самоуверенное государство.

А ведь был момент, когда он висел привязанным к дереву и жаждал скорейшей кончины – Януарий с Радзивиллом, побоявшись предсмертного проклятия, бросили умирать одного в лесу. Хорошо, что вовремя подвернулись эти русские – граф с полковником, «Висельник» и «Колесница». Считай, всю работу для него сделали: спасли от неминуемой гибели, перебили недоброжелателей и преподнесли Книгу. Сильные карты, нечего сказать! «Император» же, на которого возлагались великие надежды, оказался слаб. Впредь не следует ставить на эту карту. А вот «Влюблённые»[204], ранее не бравшиеся в расчёт, удивили. «Жрица», коварная ведьма, весьма ловко ими воспользовалась. Но, в конце концов, она проиграла – Книга теперь у него, следовательно, ничто не помешает будущим замыслам, разве что собственные просчёты, которых в этот раз случилось немало.

Во-первых, он проглядел момент, когда «Император» стал выходить из-под влияния. Во-вторых, слишком доверял дешёвому интригану Януарию из противостоящего Дома Озии. Не думал, что тот, воспользовавшись моментом, посмеет захватить кресло Гроссмейстера. Что поделаешь – увлёкся главным: близкой возможностью добыть Книгу, а об остальном позабыл. Нельзя было выпускать бразды правления из рук, нельзя! И перед посланцем Горы вышел позор. Хотя тот об этом уже никому не расскажет: кинжал, которым размахивал полковник Крыжановский, ни с каким другим не спутаешь. Стоп, какая блестящая мысль! «Колесница» оказалась сильнее «Сумасшедшего» Абу-Гаяса. «Висельник» превозмог «Силу», то есть Прозектора. Сейчас эти двое, наверняка, передерутся из-за «Жрицы». И один победит другого. А какая карта самая сильная в колоде? Что, если расположить их по возрастанию возможностей – не этот ли порядок и есть ключ к шифру Книги Судьбы?

Гроссмейстер представил, сколько прекрасных часов он проведёт за разгадкой тайны карт, затрясся от предвкушения и невольно ускорил шаг…

… Американец застонал от бессильной ярости.

- Какой же я болван, ведь мог бы и догадаться! Куда только смотрел! Старый негодяй – вылитый Антихрист. Христа зноем убивали, а его – стужей! И одежда у этого осталась нетронутой под деревом, и прочие намёки! Опять же, танец Акима на него не действовал, я это видел, но пропустил мимо себя, голова садовая. А про Орден знал он абсолютно всё, что ни спроси! Откуда? Я те знания объяснял простой пытливостью учёного, но разве позволили бы рядовому члену стать обладателем столь сокровенных тайн? И мнимой честностью меня убедил – сколько проверял его, ни разу на лжи не поймал. Сказать по чести, думал, заведу семью, нарожаю детишек, а Ленуара к ним гувернёром пристрою, – граф истерично захохотал. – Представьте только, гувернером!

- Нужно найти рычаг, коим открывается вход, – крикнул Максим. – Ну-ка, Леонтий, погляди с той стороны холма! Не печалься, Елена, догоним этого…мэтра, вернём Книгу.

- А я и не печалюсь, Максимушка, – улыбнулась цыганка. – Догонять больше никого не надо – игра окончена, пришло время каждому получить по заслугам.

- А как же Книга? – Максим ничего не понимал.

Елена ещё раз улыбнулась и обратилась к Американцу:

- Скажи, Феденька, а что, дедушка Лех ничего мне не передавал?

Толстой нахмурился и почесал за ухом рукояткой пистолета.

- Он не мог оставить внучку без памятного гостинца, – убеждённо объявила девушка.

Рука Американца медленно расстегнула пуговицу на груди и коснулась согретого телом глиняного ожерелья.

Цыганёнок Плешка, что с момента возвращения Елены не отходил от неё ни на шаг, подбежал к графу и попросил:

- Дай мержяли[205], дядя Фёдор!

Толстой снял ожерелье и передал мальчику. В глазах графа плясало пламя.

Елена с трепетом надела на себя безвкусное украшение, оправила волосы и объявила:

- Я своё получила – это и есть Книга Судьбы.

Максим глядел на любимую, путаясь в чехарде, что творилась у него в голове.

- Если это – Книга, то, что же досталось старику?

- Он получил то, что заслужил. В древности всякий знал, что жрецы Египта хранят Книгу Судьбы внутри сооружения, называемого Правильный лабиринт. Никакой охраны, никаких запоров – входи и забирай сокровище. Желающие сделать это время от времени находились, но ни один не вышел наружу. Правильный Лабиринт преодолеть невозможно – кажется, что выход рядом, за следующим поворотом, но всякий раз ждёт разочарование.

- А как же сами жрецы получали доступ к Книге? – спросил Толстой.

- Не было в лабиринте Книги, – улыбнулась Елена. – Её всегда носили на теле. Закон Правильного лабиринта заложен во множество разных головоломок, создававшихся на протяжении веков для того, чтоб обманывать врагов. Золотая книга в совокупности с табличкой Исиды – одна из таких головоломок. Так что гроссмейстеру Августу найдётся, чем занять остаток жизни.

После этих слов Толстой сдёрнул с себя треух, и заявил:

- Снимаю шапку пред мудростью вашего племени, сударыня. В другой раз будет мне наука, чтоб не кичился собственным разумом. Ленуар обвёл меня вокруг пальца как мальчишку, но сам пал жертвой более изощрённого ума. У Ордена и тени сомнения не возникло в подлинности золотой книги. Браво!

Цыганка опустила глаза, затем решительно топнула ногой и объявила:

- Определённо, господа, мне следует рассказать всё. Да будет вам известно, что Лех Мруз прожил на свете больше ста лет – он приходился дедом не мне, а моему деду. Когда-то у Леха был старший брат Марьян. Шестнадцати лет от роду Марьяна захватил Орден вместе с висевшей на шее Книгой. Орден не знал, как выглядит Книга Судьбы, однако, Носитель понимал, что если он покончит с собой, то его тщательно обыщут и наверняка внимательно изучат ожерелье. Парень решил пустить эзотериков по ложному следу и сознательно обрёк себя на страшные пытки, чтоб враг уверился в исключительной ценности информации, оберегаемой столь тщательно. Позже Лех, тогда ещё совсем маленький мальчик, отыскал изувеченное тело брата и взял Книгу из намертво сжатого кулака. Тогда-то он и задумал уничтожить Орден. Не было дня, чтоб дедушка мысленно не просил Книгу дать возможность дожить до начала следующей Игры. И он дожил. Дожил и сделал свой ход, даже собственную кончину употребив для успеха задуманного.

- Выходит, Лех Мруз знал даже то, чем закончится вся эта история, – предположил Толстой.

- Этого он не знал, – возразила девушка. – Игра есть игра – никому не дано знать финала, таковы правила. От них берут начало все существующие на свете игры, только там фигуры – неодушевлённые. Живые же участники наделены собственным умом и волей – сие обстоятельство делает нашу игру непредсказуемой.

- Но кому и зачем нужна эта игра? – спросил Фёдор.

- Кому? Вы и без меня знаете ответ. А зачем – этого не знает никто. Возможно, Высшие Силы так проверяют людей. Ведь лучшего способа определить – чего мы на самом деле стоим – трудно сыскать. Носители искренне надеются, что род человеческий ещё не скоро оскудеет, – Елена ласково посмотрела сначала на Максима и Фёдора, а потом перевела взгляд на Коренного. Пришло время вам, дорогие мои, получить награду!

Максим привлёк её к себе и сказал:

- Ты – моя награда, Еленочка.

Девушка не стала отстраняться, но, грустно покачав головой, сказала:

- Не выйдет у нас ничего, Максимушка. И с тобой, Феденька, тоже не выйдет, хотя, будь моя воля, взяла бы тогда, в таборе, твоё колечко. Увы, не хозяйка я собственной судьбе, ею владеет она, – тонкие пальцы коснулись раскрашенной глины. – Вы ведь оба знаете, что это такое – быть картой на сукне. Но вас Книга брала себе лишь на время игры, и нынче отпустит. А меня не освободит никогда. Без её дозволения я бы даже не посмела рассказать того, что вы услышали!

- Мы с Фёдором проделали сей великий путь, смели все преграды, познали горечь утрат – всё только ради тебя, Елена! – Максим стал белее лежащего вокруг снега, губы затряслись. – Разве всё было игрой? Ты не можешь так поступать! Не можешь!

- Книга избрала меня вашим наваждением, – в глазах девушки стояли слёзы. – Это произошло помимо моей воли. Но, могу уверить: нечаянная страсть скоро покинет ваши сердца, не оставив памяти о цыганке Елене. А захотите вспомнить – голова болеть будет. Помимо прочего, не православная я, или не знаете того? Говорите же скорее, о чём мечтаете, не томите душу!

Цыганка переводила умоляющий взгляд с одного на другого.

- Коль в любви не повезло, пусть тогда в карты, что ли, везёт всякий раз, – бесшабашно потребовал Толстой, который первым уразумел тщетность попыток что-либо изменить в происходящем.

- Как же ты, Феденька, будешь всю жизнь без любви, с одними картами? Имей в виду, речь о серьёзных вещах, перестань манкировать[206],– сквозь слёзы возмутилась Елена.

- Хорошо, ради настоящей любви разок можно и проиграть, – подмигнул ей Американец.

- Быть посему! А ты, Максимушка, о чём попросишь?

- Не нужно мне ничего, – пожал плечами Крыжановский.

- Дай-ка, сама догадаюсь… Ратная слава, генеральские эполеты, награда из рук Императора? – допытывалась цыганка.

Максим вздрогнул, перевёл взгляд на Коренного – дескать, не должно подчинённому знать сокровенных командирских помыслов.

- Вместо перечисленного желаю, чтобы мои финляндцы никогда не срамили полкового знамени и были надёжной опорой Российскому престолу, – полковник вздёрнул подбородок, довольный собой.

- Ещё кое-что от себя тебе добавлю, – Елена прикоснулась к груди Максима, где запеклась кровь.

- Ну а ты, богатырь, валет Чаш[207], чего попросишь? – обратилась цыганка к Коренному.

- Коль на то пошло, – стыдливо опустил взгляд гренадер, – мечтаю, чтоб, дав хороший укорот супостату, домой, к жёнке, вернуться. И чтоб какую-никакую медаль пожаловали, да чтобы жить потом в достатке. А ещё – чего уж мелочиться – Бонапартию хочу один на один сказать пару ласковых, чтоб помнил, вражина, русского солдата!

- Так-то лучше, – удовлетворённо объявила Елена. – За сим, пришло время прощаться.

- Куда же вы с Плешкой пойдёте? Давайте, мы отвезём вас в безопасное место, – предложил Крыжановский.

- Не нужно, Максимушка, – покачала головой Елена. – С юга приближается кырдо, баба Ляля его ведёт. К ночи будут здесь.

- Тогда последний вопрос, – вспомнил Максим. – Каким боком ко всей истории причастен неуловимый князь Понятовский?

Елена развела руками и пояснила:

- За ним вы пошли – ко мне пришли. Но не извольте беспокоиться, судьба князя давно решена – через год его сорока склюёт.

- Как же это? – не понял полковник.

- Вместе с лошадью, – ещё туманнее ответила девушка.

- Прощай, Елена! – Максим болезненно скривился, потер висок и, ничего не прибавив, ушёл.

Американец раскрыл, было, рот, чтобы выдать приличествующую случаю колкость, но решил оставить ее при себе, молча поклонился и отправился вдогонку за Крыжановским.

Елена подождала, пока они скроются за деревьями и, сняв ожерелье, передала его Плешке. Компаньоны ушли, не узнав о том, что появился новый Жрец Гермеса Трижды Великого – Плешка превратился из комара в молодого ястреба. Перемена оказалась столь стремительна, что даже Елена поцокала языком.

Мальчик развязал нить и аккуратно ссыпал раскрашенные кругляши в свою рукавичку. Взяв один черепок в рот, покатал на языке и сплюнул на ладонь. Глина послушно расплылась в детских пальцах, и сияющее зеленое зернышко перекочевало в ладонь Елены.

- Изумруды Гермеса Трисмегиста, – прошептала она, – Здравствуйте! Вы – дар, и вы – проклятие.

Цыганка стала готовиться к ритуалу: предстояло изменить судьбы трёх человек…

…Дядька Леонтий, не спеша, осматривал сани – не пострадали ли от столкновения с забором.

- Вашвысбродь, – молвил он просительно. – Не сказывайте в полку про то, что Леонтий Коренной Анчихриста на закорках катал, не поймуть православные.

- Не стану, дядя, – согласился Максим. – Но и ты храни в тайне все наши похождения!

- Домой, в Итаку! – провозгласил Толстой и повалился в сани. – Передохнём малость, и – снова в путь! Не знаю, о какой такой сороке толковала наша прелестница, но дело чести – есть дело чести, так что дуэль продолжается, mon colonel?

Перед взором Максима проносились лица всех, кого забрало несусветное приключение.

Уж не давила на плечи тяжесть блестящих лат, и не болталось на виселице тело вздорного паяца.

Загрузка...