Витаминка

16 глава. «У меня авитаминоз»

Ещё не проснувшись полностью, Игнат почувствовал аромат оладий, вплетающийся в замечательный сон. Ему снилась Витаминка. Она сидела у кромки моря и увлеченно лепила замок из песка. На её кожу, блестящую от загара, налипли мокрые песчинки, на голове красовалась широкополая шляпа, солнечные лучи проникали сквозь соломенное плетение и вычерчивали на груди причудливые узоры.

Закончив самую высокую башню, она встала, отряхнула песок с коленей и посмотрела на набегающую волну. С третьей попытки море смыло замок, оставив влажную горку песка. Тая не расстроилась, улыбнувшись, принялась строить новый.

Игнат открыл глаза и принюхался к воздуху.

— Доброе утро, Витаминка.

Ответом послужило тоскливое мяуканье. Он приподнялся, нашёл взглядом заправленный диван. Тая, судя по всему, уже ушла, успев пожарить оладьи. Их и поглощала Дядя Петя, сидя прямо на столе. Игнат вскочил и, подбежав к кошке, схватил её за шкирку.

— Ты совсем оборзела. Это для меня, между прочим.

Попав в западню, кошка не повисла безвольной шкуркой, а ловко выкрутилась и цапнула Игната за руку. Отбежала в сторону и сразу же пожалела, что так грубо обошлась со своим любимым мужчиной. Тут же принялась ластиться и выпрашивать прощение.

— Ладно, ты меня тоже прости.

Он положил оладушек в миску, но Дядя Петя уже наелась, в ответ на подношение презрительно фыркнула.

— Не хочешь, не ешь, мне больше достанется.

Игнат раскопал под книгами на подоконнике «Скрижали любви» и, раскрыв тетрадь, погрузился в чтение. Пока он спал, появились новые записи, посвящённые сну о Кате, до трепета откровенные. Ему Тая рассказала далеко не все, а вот тетради доверила пикантные подробности.

Он буквально почувствовал неистовую животную страсть, охватившую любовников. С удивлением посмотрел на свою руку, держащую чашку: мелкие волоски приподнялись, кожа покрылась мурашками. Смущающаяся и порой излишне наивная Тая действительно много знала о любви во всех ее проявлениях и сумела описать это так, что он захлебнулся эмоциями.

Последняя страница была посвящена ему и Ладе. Тая подробно описала каждый взгляд, каждый жест, а он и не заметил, что она вообще смотрела в их сторону. Записи заканчивались строчками, пропитанными надеждой на то, что в скором времени истинная любовь Игната проснётся и она сможет закончить самую длинную в своей купидонской карьере историю.

Игнат отодвинул тетрадь в сторону. Только сейчас он со всей чёткостью осознал, что Тая скоро исчезнет из его жизни. И дело не в том, что ремонт завершён и уже на выходных она сможет вернуться в свою квартиру, а в том, что стоит родиться этой самой истинной любви, и Витаминка будет ему не нужна. Если верить Тае, он с головой погрузится в чувства, и всё, что испытывал до этого, покажется их бледной тенью.

Игнат спрятал тетрадь и, накинув пиджак, набрал номер Матвея.

Тот ответил сразу:

— Я уже внизу.

Всю дорогу Матвей поглядывал на него в зеркало заднего вида со странным выражением лица. Он и сам выглядел уставшим и печальным. Игнат отвлёкся от переписки в телефоне и озадаченно поинтересовался:

— Можно подумать, это ты позавчера побывал в роддоме, и ребёнок украл твой сон.

Вспомнив племянницу, Матвей тепло улыбнулся.

— Сестра еще в больнице, завтра выписывают, но сегодня я проставляюсь на работе, — он немного помедлил, боясь задать слишком личный вопрос, но всё-таки решился: — Витаминка ещё у тебя живёт?

Игнат отвёл взгляд.

— Пока да, — его брови нахмурились, — у вас с ней что-то было?

— А у вас? — не растерялся Матвей. — Что с тобой в последнее время происходит?

Игнат мрачно ухмыльнулся.

— У меня авитаминоз.

— Это, между прочим, легко лечится.

Игнат хмыкнул.

— Я даже знаю как.

— Ну так в чем дело? Лечись.

Игнат не ответил, а Матвей не стал развивать эту тему.

Первую половину дня Игнат не выходил из кабинета, ожидал появления Таи, но она всё медлила, хотя пару раз промелькнула в коридоре, когда заходила к младшим редакторам или поднималась на четвертый этаж. Сегодня на ней была бледно-розовая футболка с играющим в футбол хомяком на спине и бирюзовые шорты. Увидев это яркое сочетание, Игнат непроизвольно улыбнулся. Где она вообще покупает эту вырвиглазную одежду?

Когда желудок недовольно заурчал, напоминая об обеде, Игнат выключил компьютер и спустился на первый этаж. Подарок для племянницы он вручил Матвею еще в машине, но остальные коллеги дождались перерыва. По такому случаю даже обедать пошли одновременно.

Игнат удивлённо оглядел просторное помещение. Кафе гудело голосами и напоминало детский магазин. На длинном столе высились горы малышовой одежды, игрушки, башмачки. Кто-то даже подарил стул для кормления и пачку подгузников для годовалого ребёнка.

Матвей стоял позади этого богатства, с растерянным видом, будто продавец, забывший цены на весь этот товар. Больше всего его озадачил молокоотсос, он пока ещё не сообразил, что это за аппарат, а то, что приходило в его голову по поводу использования странного агрегата, казалось слишком неправдоподобным.

Тая стояла около окна с чашкой кофе в компании Юли и осторожно поглядывала в сторону Игната, обсуждающего с Матвеем детские приспособления.

Юля мечтательно вздохнула.

— Мы с Сергеем тоже подумываем о ребёнке. Интересно, насколько больше подарков будет у меня?

— Это же замечательно! — радостно воскликнула Тая.

Катя подошла только сейчас и услышала последнюю реплику.

— Что замечательно?

Юля повернулась к Тае и, сделав вид, что застегивает губы на замок, попросила не озвучивать их беседу.

— Замечательно, что все так добры и принесли столько подарков, — выкрутилась Тая.

Катя встала между подругами и, обняв их за плечи, заговорщически прошептала:

— Я сейчас слышала сплетню о Барсе. Вера Тихоновна рассказала кое-что пикантное.

— Да знаю я уже о том, как он закадрил какую-то дамочку в кладовке.

Тая изумлённо охнула, а Катя добавила:

— Вера Тихоновна услышала там недвусмысленные звуки, пыталась выкурить поганцев, но потом опознала голос Барса и отошла, давая ему возможность по-тихому улизнуть. Потом она вернулась, а в каморке стоял запах его одеколона.

Юля брезгливо скривилась.

— Как-то это нестатусно совсем. Обжиматься в кладовке. Хуже может быть, только если Игнат Савельевич там с самой Верой Тихоновной любезничал.

Тая пожала плечами.

— А что такого? В этом аквариуме и скрыться от чужих глаз негде, всё на виду.

Катя разочарованно оглядела Игната.

— И с кем же он там развлекался, хотела бы я знать?

Тая тоже посмотрела в сторону беседующих мужчин. Игнат стоял к ней спиной, высокий, стройный, как обычно, в светло-серой рубашке с закатанными до локтей рукавами и в прямых чёрных брюках, подчеркивающих его узкие бёдра. Почувствовав пристальный взгляд, он повернул голову и встретился глазами с Таей. Она торопливо отвернулась, будто и не смотрела на него секунду назад.

В дверях кафе образовалось небольшое столпотворение. Катя заинтригованно вытянула шею.

— Кажется, пиццу привезли.

— Тут же в кафе совсем нечего есть, — не сдержала сарказма Юля.

— Пиццы тут нет, — поддержала подругу Тая.

— Я просила Матвея взять для меня вегетарианскую. Пойду посмотрю, не забыл ли он.

Юля удивлённо вскинула брови.

— И кто тут у нас вегетарианец? Тот, кто вчера отбивную слопал? Да, Кать?

Катя сделала вид, что не услышала последнюю реплику, и направилась к столу, чтобы проверить, учёл ли Матвей её пожелание. Тая пошла следом, но по другой причине. Когда люди немного расступились, перед ней предстал разносчик пиццы. Внимание привлекли его татуированные руки, держащие стопку коробок. Цветные змеи обвивали предплечья, переползали на бицепсы и терялись под короткими рукавами футболки. Мужчина с видимым усилием поставил коробки на стол и, облегчённо выпрямившись, без стеснения потянулся всем телом.

Матвей отложил молокоотсос в сторону и достал кошелёк. Пока он расплачивался, Катя принялась переставлять коробки и открывать их в поисках нужной пиццы. Татуированный тип взял деньги и перевёл взгляд на Катю. Пока она была занята поисками, он рассматривал её нагло и откровенно, раздевая взглядом. Оценив грудь, многозначительно цокнул языком, а спустившись на бёдра, удовлетворённо хмыкнул.

— Ты чья такая красивая, малышка? Просто принцесса, никогда такой куколки не встречал.

Катя не сразу поняла, что он обращается именно к ней, но, когда увидела его бесстыжие глаза, не смога отвести взгляда.

— Вы мне, что ли?

— Тебе, детка, — он подмигнул и облизнул губы. Сверкнуло кольцо на языке, — есть ручка?

Катя растерянно обернулась, нашла взглядом Матвея. Пошарив в кармане, он протянул ручку, но Катя не успела её взять — разносчик пиццы перехватил. И нагло взял Катю за ладонь. Не спрашивая, написал на тыльной стороне её запястья номер телефона.

— Позвони мне, детка, покатаю на своём мотоцикле.

Забрав деньги, он вышел из кафе, оставив в растерянности не только Катю, но и всех, кто наблюдал этот странный грубый флирт. Тая поймала смеющийся взгляд Игната и сама еле сдержалась, чтобы не улыбнуться в ответ. Истинная любовь пока не родилась, но Тая явно ощутила терпкий аромат сирени и звон колокольчиков. Вокруг Кати и татуированного типа сияли лиловые всполохи. Совершенно точно: они были половинками одного целого.

Катя молча подошла к окну, она выглядела пришибленной и задумчивой. Нахальный незнакомец ещё не покинул стоянку. Катя чуть подалась вперед и проводила взглядом ярко-жёлтую машину с логотипом пиццерии.

Юля встала рядом и тоже выглянула в окно.

— Это что ещё за маргинальный тип?

— Не знаю, — растерянно отозвалась Катя. — Он мне, кажется, свидание назначил.

Юля посмотрела на подругу таким взглядом, что казалось, её изумление можно почувствовать.

— Нехилое у него самомнение.

— Да, грубиян ещё тот, — согласилась Катя, — ужас просто, «детка», «малышка», кто так вообще разговаривает?

Тая слушала их беседу, стоя немного сзади, и не могла перестать улыбаться. Вот же она, пара Кати! Последний, кого можно было представить рядом с ней, но именно ему суждено сделать её счастливой. Тая не сомневалась, что любовь родится быстро, этот мужчина точно не отступит ни перед какими препятствиями. Выбьет зубы дракону и за волосы вытянет из башни свою принцессу.

Через час Матвей перетаскал все подарки в машину Игната, кафе очистилось, и почти ничто не напоминало о захватившем «Стекляшку» беби-буме. Ближе к концу рабочего дня Тая наконец решилась отнести письма в кабинет Игната.

Он не изменял своей привычке и сидел на диване, вытянув ноги. Солнце обнимало его плечи и, поблёскивая на стёклах очков, затемняло глаза. К Тае он не повернулся, словно и не заметил вторжения в кабинет, встряхнул листы, выравнивая их, и опять погрузился в чтение.

Тая разложила письма и уже собиралась уходить, когда зацепила рукой стеклянную вазу с чёрно-белыми шариками. Ёмкость накренилась, задумалась, падать или нет, и спустя секунду рухнула вниз. Мягко приземлившись, покатилась по ковру, оставляя за собой след из юрких бусин.

Тая проследила за передвижениями вазы равнодушным взглядом. Дождалась, когда та остановится, пожала плечами и развернулась к двери.

Её остановил голос Игната.

— Я так понимаю, ты не собираешься за собой убирать?

Тая нехотя отпустила ручку и, вернувшись в кабинет, подняла вазу. Шарики поступили подло и раскатились во все стороны: под стол, диван и многочисленные полки.

— Игнат Савельевич, я тут до утра буду ползать.

Набрав полную ладонь, она высыпала звенящие бусины в пустую ёмкость.

Игнат отложил листы и, подтянув брюки, упёрся в пол коленом.

— Ты куда-то торопишься?

Тая подняла взгляд и высыпала новую порцию шариков.

— Тороплюсь.

Игнат сдвинулся в сторону и, опустившись уже на оба колена, залез под стол.

— Куда?

— Вас это не касается.

Игнат выбрался из-под стола и переключился на бусины, укатившиеся под книжные полки. Тая подползла к дивану и, растянувшись на животе, засунула под него руку. Достав горсть шариков вместе с паутиной и клочьями пыли, она подтянула к себе вазу и высыпала их туда вместе с мусором.

Хотела пошутить, что Вера Тихоновна плохо убралась, потому что они её не пустили в кладовку, но не успела произнести ни слова, почувствовала пристальный взгляд Игната и замерла. Он сидел в метре от неё, упираясь ладонями в колени. Аккуратная прическа растрепалась, сквозь пряди блестели серые внимательные глаза. Сердце Таи тут же зачастило, а дыхание остановилось на вдохе.

Игнат заметил это и ухмыльнулся.

— Почему ты так реагируешь, я же не прикасаюсь к тебе?

Тая гневно тряхнула головой.

— Прикасаешься. Взглядом.

Игнат удивлённо изогнул бровь.

— Взглядом? — он высыпал в вазу несколько бусин и снова посмотрел на Таю. — Так тоже нельзя?

— Нельзя, — Тая отползла в сторону и насобирала ещё горсть.

— Ладно, — легко согласился Игнат.

Слово свое сдержал, в ее сторону не смотрел. Когда снова поднял взгляд, ваза почти наполнилась. Наклонившись, Тая достала из-под высоких ножек кресла оставшиеся бусины и отряхнула руку.

— Опять?

— Что опять?

— Смотрите.

Игнат сел на край дивана и подался вперёд.

— Закрой глаза, — попросил он, — я не буду прикасаться к тебе ни рукой, ни взглядом. Обещаю. Хочешь, я тоже глаза закрою.

И он первый опустил веки. Тая нехотя зажмурилась, она не могла понять, что задумал Игнат. Какое-то время в комнате было тихо, видимо, он хотел удостовериться, что Тая выполнила его просьбу. Она уже собиралась открыть глаза, когда услышала голос Игната, такой же глухой и глубокий, как в тот раз, когда он пел в караоке-баре:

— Я бы хотел поцеловать тебя в шею, может, даже легко укусить, уткнуться носом в ямку над ключицей, туда, где видно, как бьётся пульс. Потом сдвинуться вниз и коснуться губами нежной кожи груди, опуститься еще немного и найти стрекозу…

Тая распахнула глаза, с сожалением осознав, что дыхание участилось, а сердце предательски тарахтит, подтверждая слова Игната.

— Что это было? — возмутилась она.

Игнат тоже открыл глаза, но в её сторону намеренно не смотрел, отвернулся к окну.

— Это было прикосновение словами.

Тая резко встала.

— И так тоже не прикасайся.

Она едва заметно пошатнулась, не оглядываясь, вышла из кабинета.

Покинув «Стекляшку», Тая не поехала домой, решила навестить свою наставницу. Когда велосипед повернул в парк, Фаина уже собиралась уходить. Оставив транспорт у фонарного столба, Тая виновато потупила взгляд.

— Извините, что меня так долго не было.

Фаина снова опустилась на лавочку и похлопала ладонью рядом с собой.

— Садись.

Тая опустилась на самый край, будто готовилась убежать в любой момент.

— У меня очень хорошие новости! У моей подруги Кати обнаружилась пара, правда, абсолютно без моего вмешательства. Это просто потрясающе, наблюдать зарождение чувств между совершенно непохожими людьми.

Фаина слегка наклонила голову.

— Так ли хорошо ты знаешь свою подругу? — в её голосе прозвучала ирония. — Или этого мужчину?

Тая задумалась.

— Вы, как обычно, правы. Катю воспитывала строгая мама, может, она вылепила из дочки то, что было удобно, а сама Катя именно такая: необузданная, раскрепощённая и свободная. Да и мужик этот бородатый, возможно, пишет трогательные стихи, прямо как Есенин.

Фаина согласно кивнула и посмотрела в сторону пожилого соседа, подкармливающего голубей.

— Молодец. Ты правильно поняла.

— А ещё я нашла пару Игнату. Это оказалась его первая любовь! — с наигранной весёлостью воскликнула Тая.

Фаина окинула её внимательным взглядом.

— Уверена?

Тая кивнула.

— Да.

— А как дела у тебя с Матвеем? — неожиданно поинтересовалась она. — Он тебе всё так же нравится?

Тая растерялась, о Матвее она уже давно забыла, её симпатия не была такой уж и сильной, почему это вдруг наставница вообще о нём вспомнила?

— Никак.

— Ты не влюблена в него? — допытывалась Фаина.

— Нет, — отрезала Тая, удивляясь всё больше.

Женщина глубоко вздохнула.

— Помнишь наш разговор о твоей истинной любви, что будет, если ты её встретишь?

— Помню, — непонимающе протянула Тая. — Откажусь от неё. Я уже говорила.

Фаина опустила взгляд и на несколько минут замолчала. Тае даже показалось, что она уснула, но вскоре наставница подняла глаза, полные невыразимой печали.

— Видишь того мужчину? — её взгляд указывал на любителя кормить голубей.

— Ваш коллега? — спросила Тая, обрадовавшись, что наконец узнает, кто он.

— Нет. Он не наставник, если ты вдруг так решила.

Тая поникла. Такая была шикарная версия, а главное, такой шанс поглядеть на другого купидона, приходящего сюда за советом.

Фаина с трудом отвела взгляд от пожилого мужчины. Он встал и, тяжело опираясь на трость, побрёл к выходу.

— Он моя истинная любовь. Я отказалась от него много лет назад. Он полюбил другую и женился. У них родилось четверо детей, теперь уже появились внуки. Они тоже прибегают в парк.

Тая подскочила, потом снова села.

— Он? — её взгляд метался между наставницей и уходящим мужчиной. — Но почему тогда он приходит сюда, он же должен был вас разлюбить и не скучать по тем чувствам, будто их и не было?

Фаина стёрла с щеки слезу.

— Он и разлюбил. Я — нет.

Тая порывисто обняла наставницу.

— Вы жалеете, что когда-то сделали такой выбор?

Фаина встряхнулась и постаралась улыбнуться.

— Нет. Как ни странно, не жалею. — Чуть погодя добавила: — Уже нет.

Тая разжала объятия и встала.

— Но почему вы мне это сейчас рассказываете? Вы думаете, что я тоже могу влюбиться?

Фаина тоже встала.

— Можешь. Все мы люди, даже купидоны.

Тая подошла к велосипеду и перекинула ногу через раму.

— В любом случае об этом рано говорить, сначала нужно влюбиться, — она оттолкнулась ногой, — до свидания.

Тая была на выезде из парка, когда Фаина задумчиво проговорила:

— Уже влюбилась, девочка моя, и светишься как гирлянда.

Домой Тая вернулась поздно, оставила Игната без ужина. Он заказал японскую лапшу и уже прикончил свою порцию, когда она вошла в квартиру.

Тая кивнула и сразу же забежала в ванную. Поплескавшись в душе, переоделась в пижамный костюм и замерла перед зеркалом. Провела пальцем от шеи до ключицы, оттянув воротник, коснулась стрекозы. Повторила маршрут, озвученный Игнатом, и с сожалением признала, что сердце опять пустилось вскачь.

Вернувшись в комнату, она отметила, что Игнат снова увлечён своими рисунками, и направилась в кухонную зону. Кошка выглядела непривычно тихой и печальной, будто предчувствовала скорое расставание. К Тае она не приближалась, сидела на коленях Игната, время от времени получая от него то почесывание за ушком, то поглаживание по спинке. Игнат успел принять душ еще до прихода Таи, переоделся в пижамные штаны и майку.

Закончив рисунок, он стянул с носа очки и захлопнул папку.

— Ты, между прочим, ответственна за тех, кого приручила.

Тая притянула к себе коробочку с лапшой.

— Что?

Игнат встал и, переложив кошку на кресло, подошёл к кухонному столу.

— Ты приучила к вкусной домашней пище и вдруг перестала готовить.

Тая прожевала лапшу и фыркнула без малейшего сочувствия.

— Ты же знал, что это всего на две недели, пока ремонт не закончится.

— Я не ожидал, что привыкну, — нехотя сознался Игнат.

— Зато ты Дядю Петю поломал. Она меня теперь вообще не признаёт и даже, кажется, ненавидит, — пробурчала Тая.

— Она у тебя дама с характером, — Игнат отодвинул стул и, сев на него задом наперёд, сложил на спинке руки. Какое-то время молча наблюдал за Таей. — Какая любовь родилась сегодня у Кати и разносчика пиццы?

Тая прожевала лапшу и улыбнулась.

— Ещё не родилась. Но это вопрос времени, они явно подходят друг другу.

Игнат отклонился и саркастично ухмыльнулся.

— Разве это не противоречит твоей теории, что притягиваются не противоположности?

Тая замерла, вилка выскользнула из её руки и, упав на стол, вымазала его соусом.

— Что ты сказал?

Игнат недоумённо нахмурился.

— Я сказал, разве это… — начал он и умолк, внезапно осознав, что не должен знать об этой теории.

Тая вскочила со стула, её глаза сверкали от гнева, ноздри раздувались.

— Ты читал мои записи?!

Игнат понял, что отпираться нет смысла.

— Читал.

— Как ты мог?!

Тая сделала шаг вперед, занесла руку, сжатую в кулак, чтобы, как обычно, физически выместить злость, но не смогла ударить. Рука безвольно повисла. В глазах стояли слёзы.

— Как ты мог? — вновь спросила она на тон ниже, но от этого тихого мрачного голоса Игнату стало ещё неуютней.

Ни разу в жизни ему не было так стыдно.

— Прости, — обречённо выдохнул он.

— Зачем ты это сделал? Я и так тебе много рассказала. Ты не должен был ничего знать, а это… это личное, тайное.

Тая отступила назад, уже не пытаясь скрыть обидные слёзы.

Игнат поднялся и протянул к Тае руку, но она с силой её оттолкнула.

— Не надо.

— Витаминка, — судорожно выдохнул он.

— Я не хочу с тобой говорить, — пятясь, она сделала несколько шагов и, развернувшись, выбежала из квартиры.

Когда дверь за Таей захлопнулась, Игнат стряхнул оцепенение и тоже вскочил. Хотел броситься за Таей, но вместо этого подошел к груше, несколько раз ударил по ней кулаком. Поверхность оказалась слишком мягкой, чтобы утихомирить гнев, он чуть сдвинулся в сторону и треснул по кирпичной стене. Костяшки на пальцах закровоточили, боль прострелила руку до самого плеча, но не заглушила рвущуюся наружу злую безысходность. Зачем он вообще полез в её тетрадь? Знал же, что нельзя, подозревал, как она отреагирует, но не справился с любопытством, да и не воспринимал поначалу её слова всерьёз. Какой купидон? Бред и вымысел. А теперь она не просто обижена, оскорблена и вряд ли сможет ему доверять.

Его взгляд упал на папку с рисунками. Он на мгновенье заколебался, отступил от стола, но потом решительно схватил папку и вышел вслед за Таей.

Хлопнув дверью, почти бегом пересек коридор и собирался перескочить через перила, но заметил на подоконнике лестничной площадки ссутулившуюся фигуру. Тая сидела, обхватив колени руками и уткнувшись в них подбородком. Увидев лохматого Игната, повернула голову в его сторону, заметила окровавленную кисть, но ничего не сказала.

Игнат осторожно, боясь её спугнуть, подошёл и протянул папку.

Тая нехотя взяла её, но не открыла, а просунув между грудью и коленями, вернулась в ту же позу.

— Что ты с рукой сделал?

Игнат только сейчас почувствовал жжение на пальцах и удивлённо посмотрел на кисть.

— Пытался себя наказать.

— Надеюсь, тебе больно, — холодно сказала она.

Игнат провёл по волосам, пытаясь хоть немного пригладить торчащие пряди.

— Больно, но не там. Прости меня, Витаминка.

Тая слезла с подоконника и, прижимая папку к груди, приблизилась к Игнату. Взяла его окровавленную руку и, приподняв чуть выше, внимательно оглядела.

— Кто ж так бьет? Повезло, что пальцы не сломал, — она укоризненно покачала головой и направилась к дверям квартиры. — Что стоишь? Нужно ссадины промыть и чем-нибудь обработать.

Игнат облегчённо выдохнул и быстро догнал Таю.

Положив папку на кухонный стол, Тая намочила полотенце и повернулась к Игнату. Он сел на стул и с готовностью протянул руку. Стараясь касаться как можно бережнее, Тая аккуратно обтёрла костяшки пальцев. Рана оказалась неглубокой, скорее обширная ссадина, но из-за крови, залившей кожу, выглядела пугающе.

— Ты ещё злишься? — осторожно спросил Игнат.

— Злюсь, — согласилась Тая, — у тебя есть перекись?

Игнат смотрел на Таю внимательно. Чаще всего он без проблем считывал эмоции по её лицу, но сейчас оно было бесстрастно, и понять, что она чувствует, он не смог.

— В холодильнике на дверце вроде была. А бинт есть в ящике под столовыми приборами, где всякая всячина.

Она нашла флакончик с перекисью и обильно плеснула на ссадины. Ожидала, что Игнат хотя бы поморщится, но он не заметил вспенившуюся жидкость, смотрел на Таю в упор.

— Тебе не интересно?

Тая промокнула лишнюю жидкость, забинтовала руку Игната и перевела взгляд на папку.

— Интересно. Но я не буду открывать, если ты решил показать рисунки, чтобы выровнять счёт.

Игнат потянулся и сам придвинул папку к Тае.

Она задумчиво нахмурилась.

— Надеюсь, это не иллюстрации к книгам для взрослых?

Игнат ухмыльнулся. Хотел напомнить о ее рассказах, порой довольно откровенных, но промолчал.

— Сама посмотри.

Тая упёрлась рукой о стол, заправила прядь за ухо и только потом открыла папку.

На самом верхнем рисунке была изображена пара на мотоцикле. Парень широко улыбался, его татуированные руки держали руль с уверенной небрежностью. Девушка сидела сзади и, раскинув руки в стороны, изображала полёт.

Тая сдвинула лист и увидела следующий рисунок. В карандашных штрихах угадывалась больничная палата, на кровати полулежал мужчина, пристально смотрящий на посетительницу с книгой в руках.

Тая бросила на Игната растерянный взгляд и снова вернулась к рисункам. Следующая картинка изображала влюблённых, целующихся под деревом. В их ногах угадывалось выложенное цветами сердце.

Тая молча перебирала листы, поглаживая пальцами карандашные линии, передающие эмоции на лицах нарисованных людей. В каждом рисунке чувствовалась любовь, словно Тая наяву видела пары и всем существом впитывала калейдоскоп ощущений: звуки, запахи, цвета.

В папке было больше двадцати иллюстраций к её историям об истинной любви. О большинстве из них Тая не рассказывала Игнату, он сам прочитал их в «Скрижалях». Рисунки получились настолько живыми, будто он был свидетелем этих событий. Каждая картинка возвращала её в воспоминания о парах, которые она когда-то соединила. Игнат никогда не видел этих людей, но изобразил на удивление похоже.

Тая подняла взгляд на Игната, он смотрел на неё с ожиданием и тревогой.

— Это несправедливо, — она замолчала на несколько секунд и нехотя добавила: — Ты не только на гитаре играешь, ещё и красиво рисуешь.

Плечи Игната облегчённо расслабились, напряжение отпустило, запоздало выкидывая в кровь адреналин.

— Тебе нравится?

Тая достала очередной рисунок с изображением парочки на ступеньках библиотеки и задумчиво провела пальцем по шершавой бумаге.

— Да, — коротко ответила она.

Игнат слегка наклонился над столом и протянул руку, чтобы забрать папку, но Тая отодвинула рисунки дальше, одновременно другой рукой прижимая его кисть к столешнице.

— Я ещё не всё посмотрела.

Стараясь не выдать охватившего его волнения, Игнат отвёл взгляд.

— Хорошо, я только старые рисунки уберу. Они незаконченные. Потом покажу.

Тая прищурилась, пытаясь понять, почему он прячет взгляд, и на всякий случай сделала шаг в сторону вместе с папкой. Игнат привстал, но не попытался вырвать рисунки силой. На секунду завис, а потом снова опустился на стул. В сторону Таи не смотрел.

Она обошла стол и открыла папку. По одному перекладывала листы, бегло рассматривая уже виденные иллюстрации, пока они не закончились. Под ними обнаружились наброски, действительно незавершённые, Игнат не обманул. На одном рисунке были только глаза, на другом — силуэт девушки, на следующем — лишь улыбка.

Взяв очередной рисунок, Тая подняла его и внимательно всмотрелась. Сердце забилось с удвоенной скоростью, щёки запылали жгучим румянцем. Игнат изобразил её сидящей вполоборота на смятой кровати. Полностью обнаженной. Солнечные лучи облизывали её спину, углубляя тени, путались в складках простыни. Растрепанные волосы падали на плечи и на лоб, частично скрывали зажмуренные от удовольствия глаза. Её лицо на рисунке выглядело разрумянившимся и смущенным, будто ей приснился замечательный, но не очень приличный сон.

Игнат потянулся и попытался вырвать рисунок из рук опешившей Таи. Она вздрогнула и резко отступила.

— Не дам.

— Это моё, — напомнил Игнат.

Тая бережно и неторопливо собрала разбросанные на столе листы. Сложив стопкой, закрыла папку, оставив сверху только свой портрет.

— Когда ты-то видел меня без одежды, хотела бы я знать?

Игнат неопределённо пожал плечами, растерянность уже отступила, и улыбка снова вернулась на его лицо.

— Как-то раз ты возомнила себя голым королём [1] и весь вечер думала, что на тебе платье.

Глаза Таи прищурились, в них сквозило недоверие.

— Не так уж оно просвечивалось.

— Ты права. Почти не просвечивалось, — легко согласился Игнат и тут же весело добавил: — Пока не начался дождь.

Тая опустила взгляд на рисунок. Мастерство Игната, бесспорно, восхищало. Мышцы на спине были прорисованы до мельчайших подробностей, он не забыл и про божью коровку на ягодице. Рисунок казался объёмным и живым, дышал эмоциями и тихим счастьем.

— Ты мне польстил.

Игнат оглядел Таю от макушки до пят откровенным и одновременно бесстрастным взглядом художника.

— Я старался не отступать от оригинала.

Тая отложила рисунок и вынула из папки следующий. Там снова была она, только на этот раз не со спины, стыдливо поглядывающая через плечо. А беззастенчиво смотрящая прямо на зрителя, причем больше всего обращало на себя внимание то, с какой тщательностью прорисована грудь. Тая оценила и невольно вспыхнула. Игнат словно понял, о чем она думает, и пояснил:

— Это я домыслил сам, — он прищурился, закрывая стальные радужки длинными ресницами. — Дома ты ходишь в тонком трикотажном топе, частенько под него ничего не надеваешь. Не так уж много осталось вообразить.

Тая поспешно накрыла рисунок ладонью. Встрепенувшись, сложила руки на груди. На ней снова была трикотажная футболка, а вот нижнего белья не было. Она представила, как смотрел на неё Игнат, когда работал над этим рисунком. Вспомнила его пронзительный препарирующий взгляд и не смогла выделить конкретный день. Он всегда на неё так смотрел, будто видел гораздо больше и глубже.

— Что же ты тогда не придумал мне бюст побольше? Этак четвертый-пятый.

Игнат обошел стол и, вытянув лист из-под руки Таи, нежно погладил пальцем её портрет.

— Мне в тебе все нравится.

Он взял папку и, вложив внутрь рисунок, отнёс на письменный стол.

Тая подняла с пола окровавленное полотенце и направилась в ванную комнату. Уже оттуда радостно воскликнула:

— А ты ведь вполне мог бы иллюстрировать книги. Я не специалист, конечно, но те картинки, что видела в романах, ничем не лучше твоих.

Игнат не ответил, вошел в ванную вслед за Таей. Намазал щётку пастой и принялся чистить зубы. Когда-то давно он закончил художественную школу, но рисовал только по желанию. До того дня, как Витаминка переехала к нему жить, несколько лет не прикасался к карандашам.

Увидев в отражении Таю, загружающую стиральную машинку, он ткнул щеткой, указывая на её бедра.

— Твою пижаму тоже нужно в стирку. Подоконник на лестничной площадке не особенно чистый. Снимай.

Тая закрыла дверцу и покачала головой.

— Неужели ты думаешь, эта банальная хитрость сработает?

— И не думал. Не настолько я примитивен.

Игнат пожал плечами и вышел из комнаты. Тая тоже почистила зубы и, оглядев пижаму, убедилась, что Игнат не солгал. На шортах виднелись пятна, о происхождении которых не хотелось и думать. Пришлось снова влезать в футболку с инопланетянином.

Когда она вернулась в комнату, Игнат сидел на диване с её тетрадью. Тая хотела возмутиться, но промолчала. Злость уже испарилась, оставив смущающую неловкость.

Игнат закрыл тетрадь.

— Ты могла бы зарабатывать как писатель. Из фрагментов снов у тебя получились рассказы, а истории твоей купидонской деятельности можно превратить в полноценные романы. Сюжетов на всю жизнь хватит. Сколько у тебя этих тетрадей? Двадцать?

Тая задумалась.

— Больше. Но превращать сны в рассказы я начала только года два назад, раньше просто записывала. Но я не думаю, что настолько талантлива, чтобы…

— Настолько, — перебил её Игнат. — Я не прошу тебя отвечать прямо сейчас, подумай об этом. Хорошо?

Тая забрала тетрадь и задумчиво перелистала страницы.

— Мама была бы мной довольна.

Игнат попытался поймать её уклоняющийся взгляд.

— Она уже тобой вполне довольна, но если ты решишься стать писателем, то должна это сделать для себя, а не для того, чтобы вызвать чье-то одобрение.

Тая ухмыльнулась.

— Подумаю, но только если ты будешь моим иллюстратором.

Игнат ответил не сразу, вернулся на свою кровать и, вытянувшись во весь рост, лениво протянул:

— Только если ты будешь моей натурщицей.

— Нет, — не раздумывая ответила Тая.

— Запретить рисовать тебя голой ты все равно не можешь.

Тая вытащила из-под головы подушку и бросила в его сторону.

— Игнат Савельевич!

— Ну что сразу Игнат Савельевич? Сама виновата. Не нужно на меня с утра пораньше залезать. В следующий раз не отпущу, — он встал и выключил свет. Вернувшись в постель, продолжил уже другим тоном: — Завтра у моего отца юбилей в ресторане «Венеция». Я хочу, чтобы ты пошла в качестве моей пары. Отец ведь думает, что мы вместе.

Тая какое-то время молчала.

— Там ведь будет много людей из «Стекляшки», а они как раз ничего не должны знать. Может, мне лучше не идти, притвориться больной?

— Не все. Те, кто знал отца лично и работал ещё под его руководством. Юля, естественно, пойдёт, а Катю я сам позвал, чтобы тебе не было скучно.

Тая заёрзала на простыне.

— Послезавтра тебе нужно ехать к Ладе и ждать рождения истинной любви. Будет странно, если в пятницу с тобой буду я, а уже в понедельник — другая женщина. Твоей-то репутации это не повредит, а я для меня будет унизительно. Не хочу увольняться из «Стекляшки».

Они на время замолчали, обдумывая ситуацию. Тая первая заговорила:

— Я предлагаю всё закончить завтра. Я имею в виду наш спектакль. Отцу скажешь, что у нас ничего не вышло и мы решили остаться друзьями. Он не удивится, его скорее изумляло, что ты вообще выбрал меня. А остальным нет нужды ничего объяснять, они все равно ничего не знали. Завтра я ещё переночую у тебя, а утром вернусь в свою квартиру. Там же всё готово?

Игнат упорно молчал.

— Ремонт закончен? — допытывалась Тая.

— Закончен, — нехотя признался Игнат. — Если в субботу я уеду к Ладе, как ты собираешься перевозить вещи? На велосипеде? Давай я к ней как-нибудь потом съезжу.

Тая приподнялась и нашла взглядом Игната.

— Нет. Ты поедешь к ней утром в субботу, как вы договорились. Я же объяснила, это очень важно.

Он тоже приподнялся и смотрел на Таю.

— Кто-то же должен тебе помочь.

— Я попрошу Матвея. Ты не знаешь, у него есть своя машина?

Игнат раздражённо выдохнул.

— Зачем впутывать Матвея, если я могу помочь? Может, тогда ты лучше перенесёшь свой переезд? На пару дней или недель. Дяде Пете тут нравится. Можешь использовать мои тренажеры и духовой шкаф сколько твоей душе угодно.

Тая интенсивно затрясла головой.

— Нет, нет и ещё раз нет. В субботу ты едешь к Ладе, я возвращаюсь на свою квартиру. Точка. Я свою работу выполнила. Твоя пара нашлась. Ты мне обещал.

Игнат собирался спорить дальше, но Тая была непреклонна. Шумно вздохнув, он резко откинулся на подушку и придавил хвост Дяде Пете. Кошка заверещала и, полоснув его лапой по спине, отбежала в сторону.

Тая отвернулась лицом к спинке дивана. Она раздумывала, стоит ли вообще идти на этот юбилей? Смысла в этом не было. Только оттянет неизбежное расставание и наживет себе проблемы в лице Барса-старшего.

Игнат так долго молчал, что она думала, он заснул, но из темноты раздался его насмешливый голос:

— Когда ты видела меня голым?

Тая повернула голову.

— Что? С чего ты решил, что видела?

— Ты сказала, цитирую: когда ты-то видел меня голой?

Тае осталось только порадоваться, что в темноте не видно её алеющих щёк. Чёрт бы побрал внимательность Игната! Ничего нельзя сказать, не подумав! Всё заметит и запомнит.

— Видела тебя с полотенцем на бёдрах, а это считай, что голый. А остальное, как и ты, просто домыслила, — выкрутилась Тая.

В тишине послышалось отчётливое хрюканье от попытки удержать смех.

— Надеюсь, ты там всё как следует домыслила. Если что, могу предъявить для сличения оригинал.

Тая укоризненно покачала головой, но потом сообразила, что Игнат её не видит, и озвучила негодование:

— В вас вообще нет ни капли стыда. Вы серьёзно?

— Абсолютно серьёзно. Иди сюда, Витаминка.

— Нет.

— Точно?

— Не точно, но нет.

Игнат разочарованно вздохнул, зашелестела простыня, снова замяукала кошка. Он улёгся удобнее и почти прошептал:

— Спокойной ночи, любимая, — и тут же добавил: — Это я Дяде Пете.

— Спокойной ночи, любимый.

— Это Дункану?

— Кому же ещё.

[1] Сказка датского писателя Ханса Кристиана Андерсена. Сказка «Новое платье короля» рассказывает о двух хитрецах, сумевших обмануть короля. Они шьют ему платье и уверяют, что оно будет невидимым для глупцов. Однако король и сам не замечает платья, правда ему стыдно в этом признаться. Платья на самом деле и не было.