Вкус желаний

Глава 22

Звук лифта пробрался через сон и разбудил меня. Я протянула руку вперёд — пусто: Дэймон ушёл на пробежку. Подскочив с кровати, поторопилась в ванную. Все действия стали моим ежедневным ритуалом за последние месяцы. Когда Дэймон вернётся, мы вместе пойдём в тренировочную комнату, где будем заниматься и попутно обсуждать планы на день, а потом вместе примем душ. Утренний секс тоже входит в обязательную программу и является самой приятной частью ритуала.

Даже не верилось, что мы с Дэймоном уже полгода вместе. Я счастлива, хотя и не могу назвать прожитые месяцы безоблачными. Последствия случившегося имели и плюсы, и минусы. Мы с Дэймоном стали ближе, хотя я так и не услышала от него три заветных слова. Да, он так и не признался мне в любви, а я не могла сказать, что он полюбил меня. Во многом Дэймон закрыт — я всё ещё не заслужила его доверие. Для этого нужно больше времени. Минусы нападения в том, что панические атаки стали неприятным спутником моей жизни. Мне приходилось постоянно принимать психотропные средства, которые выписывал мой психотерапевт. Доктор Дженкинс искала проблемы в моём детстве, но у них другие корни — в настоящем, в котором я не могла признаться…

Поездки по заграницам на отдых или по работе приносили колоссальный восторг, а стремление быть идеальной загнало меня в тупик. Каждый раз, когда ко мне обращался знакомый или незнакомый мужчина, мне казалось, что это очередная проверка. Я постоянно переживала, что делаю что-то не так. Сказать, что есть поводы для волнения? Вряд ли. Это только в моей голове. Понимаю, что вижу то, чего нет, но ничего не могу с собой поделать. Ванесса права — я зависима. Каждый раз во время совместных ужинов я ловила на себе её насмешливый взгляд. Она будто пыталась без слов сказать: «Я же говорила, Мери».

Ванессе не известно, куда исчез Солингер. Думаю, она догадывается, что что-то произошло, но не подаёт виду и больше не просит меня убедить Дэймона отдать ей акции «ТиДжи-Индастрис». Хотя, расслабляться рано…

Исчезновение Солингера повлияло и на Бренду. После реабилитации, она призналась в том, что у него был компромат на неё. Оушен держал Бренду на крючке и постоянно угрожал сдать полиции: Бренда убила человека, случайно — самооборона. После случившегося, Бренда захотела уехать из Канады, и я финансово помогла ей с переездом в Америку, чтобы она смогла начать там новую жизнь. Остались ли мы подругами? Нет. Слишком много грязи, которую хотелось забыть.

Так я поняла, что больше не нуждаюсь в близких подругах. Можно общаться, не прикипая к человеку. Сара Льюис училась со мной на одном курсе. Вначале я не обращала на неё внимания. Вернее, она не привлекала его к себе, не шепталась за моей спиной, не поливала грязью. Она пришла в колледж учиться, так же как и я. Сначала мы садились вместе, потом начали общаться на учебные и посторонние темы. Иногда обедали вместе, ходили в кино и просто переписывались. С Сарой я никогда не обсуждала Дэймона, ведь хорошо уяснила прошлый урок, поэтому Дэймон ничего не имел против Льюис.

За завтраком я, как обычно, любуюсь красивым лицом моего мужчины, пока он решает вопросы в телефоне. Работа его не оставляет ни на миг.

— Всё, я закончил, — произносит он, откладывая смартфон в сторону. — Ты хотела о чём-то поговорить?

— Да, в эти выходные будет студенческая вечеринка. Я очень-очень хочу пойти. Ты же не против? — спрашиваю я и строю умоляющее выражение лица.

Дэймон щурит глаза, будто пытается проникнуть в мою голову и отвечает:

— Хорошо. Ты ведь помнишь главное правило?

— Да: никаких мужчин. Это просто студенческая вечеринка. Единственный любимый мужчина в моей жизни — ты!

— А Роби? — спрашивает он, игриво приподнимая левую бровь.

— Роби — мальчик! — смеюсь я. — Кстати, я обещала ему заехать на днях и немного погулять в парке.

— Поедешь с Виктором. Он будет свободен, — произносит Дэймон и надкусывает брускетту.

— Ты снова улетаешь? — хмурюсь я.

Дэймон кивает и отпивает чай из чашки.

Вот ещё один секрет: куда он летает один-два раза в месяц на бизнес-джете? Когда-нибудь узнаю. Когда-нибудь Дэймон научится мне доверять.

Крутясь перед зеркалом, я то и дело ловлю на себе внимательный взгляд Дэймона.

— Мне кажется, ты чересчур стараешься для обычной студенческой вечеринки, — подмечает он, сидя в кресле.

— Дэймон Грэм ревнует?

— А должен? — вопросом на вопрос отвечает он.

— Нет. — Я отрицательно качаю головой.

— В одиннадцать мы с Виктором заедем за тобой, — Дэймон делает акцент на времени.

Подхожу к моему Тёмному мистеру Дарси, задираю юбку платья повыше и усаживаюсь на его колени. Его ладони привычно ложатся на мою талию и притягивают к себе. Во время поцелуя я чувствую его эрекцию и стону ему в губы, прижимаясь сильнее промежностью.

— Вечером. Я как следует тебя оттрахаю, — довольно улыбается он. — Сейчас иди, Виктор ждёт.

Студенческая вечеринка проходит в ночном клубе среднего уровня с высокопарным названием: «ВТренде». Около входа меня ждёт Сара, растирая озябшие плечи.

— Мы с тобой почти последние! — кричит она, стараясь переорать громкие биты.

— Прости. Идём.

— Не хочу тебя расстраивать, но вы с Джиной пришли в одинаковых платьях.

Я скептически хмыкнула. Джине не хватило бы средств купить такое же платье, как у меня. Скорее всего, подделка. На танцполе я в этом убедилась на сто процентов, но не подала виду, что меня это смутило. Зато Джина вела себя так, будто это на мне копия дизайнерского платья, а не на ней.

Музыка ударно играла на стойке диджея, а световые эффекты создавали необычную атмосферу. Студенты отдавались полностью электронной музыке и мерцающему освещению. Кто-то не отходил от барной стойки, кто-то возомнил себя королём вечеринки, демонстрируя танцевальные навыки.

На одной из стен висел большой экран, на котором демонстрировались видео и анимации. Вокруг него людей было не так много, но те, кто был, с интересом следили за изображением не отрываясь. «ВТренде» — идеальное место для студентов, которые хотели насладиться музыкой, компанией и развлечениями, оставив свои заботы на время.

Ближе к одиннадцати я начала поглядывать на входную дверь. Я знаю, Дэймон обязательно зайдёт внутрь оценить обстановку. И я не ошиблась — уже через несколько минут он стоял около входа, сложив руки на груди, и выискивал взглядом меня.

Я предложила Саре подвезти её до дома.

— Нет, я ещё побуду здесь. Тут так весело! — с улыбкой ответила она, кося взгляд на нашего однокурсника Говарда.

Я её намёк поняла и направилась к выходу. Дэймон шёл к центру танцпола мне навстречу. Но так и не дошёл. Он остановился около Джины и Сойера, на котором она повисла, и резко дёрнув на себя, потащил к выходу. Сойер отвернулся к Лии, а я торопилась следом за Дэймоном и Джиной. Должно быть, он перепутал нас в темноте и мерцающих софитах. Да, на нас почти одинаковые платья ярко-красного цвета, мы почти одинаковой комплекции, у нас у обеих светло-русые волосы. Да, смешно получилось.

Я выбегаю следом за Дэймоном, желая насладиться выражением его лица, когда он поймёт, что схватил не ту девушку, и замираю на месте, видя, как руки Джины обвивают Дэймона, а его губы находятся в дюйме от её губ. Джина что-то ему говорит, и Дэймон отскакивает от неё как ошпаренный. У него испуганный вид. Джина снова тянется к нему, но Дэймон отталкивает её.

Я делаю шаг назад — в тень, ещё не отдавая себе отчёта: зачем? Не хочу, чтобы Дэймон знал, что у этой сцены есть свидетель. Понимание накатывает ударной волной, бьёт на поражение и заставляет сгорбиться от боли. Лавиной на меня понеслись все странные моменты между мной и Дэймоном.

Как же я была слепа!

Джина пробегает мимо, не замечая меня. Я жду несколько секунд, прежде чем выйти из укрытия. Преодолевая боль от зияющей раны в груди, я выдавливаю улыбку и иду к любимому. Кусаю щёки изнутри, чтобы не расплакаться при нём — невозможно полюбить человека, если не можешь отличить его от другого!

«Невозможно! Возможно? Невозможно».

Так отчётливо вспомнился тот день, когда я решила устроить Дэймону сюрприз в его офисе. Он выгонял меня, приняв за свою подчинённую. И бейджи на всех с именами… Моя роза на спине не знак принадлежности ему, а метка. Чёрт возьми! Метка! Чтобы не перепутать! У других его девушек были живые розы, а у меня такая. Душу ледяным водопадом топила жалость к нему и собственная боль.

— Дэймон, привет. — Я прижимаюсь к нему и вдыхаю любимый аромат. Пытаюсь успокоить себя. Вдруг я ошибаюсь? Если он и впрямь просто перепутал?

«Молю, Господи! Пусть я ошибаюсь!»

А сердце упрямо твердило, что нет. И это последствия той самой аварии…

Ночью я отдавалась ему без остатка, упорно выбрасывая из головы все плохие мысли.

«Всё не так. Мне показалось!» — убеждала я себя. — «Завтра утром я проверю! Завтра я пойму, что ошиблась и буду смеяться над своей глупостью!»

И всё же я не смогла уснуть без двух таблеток снотворного. Я долго и упорно искала в интернете хоть одну зацепку, читая о прозопогнозии, что ошиблась. Увы, как любил говорить Дэймон: «Статистика — вещь упрямая». С этим трудно не согласиться.

Утром я провожаю Дэймона, обняв его так сильно, насколько могу. Перед полётом он собирается заехать в офис. Этого времени мне хватит, чтобы сменить образ. Я надеваю свой старый безразмерный чёрный спортивный костюм. Ни грамма макияжа, волосы под капюшон. Телефон оставляю дома — так Дэймон не узнает о моём местоположении. Вместо «Теслы», ловлю такси. В здании аэропорта я жду появления Дэймона и надеюсь, что он будет без Виктора.

Я заранее придумала, что буду делать, если Дэймон узнает меня и спросит, к чему весь маскарад — признаюсь как есть, и мы вместе посмеёмся над моей глупостью. Посмеёмся же?

Спустя мучительно-долгих полчаса я наконец-то вижу Дэймона. Он направляется к окошку регистрации частных вылетов. Сейчас! Иду в его сторону, сердце пробивает дыру в грудной клетке, ноги дрожат, хочу свернуть обратно, но продолжаю идти. Мне снова становится тяжело дышать из-за паники.

«Дэймон, пожалуйста! Взгляни на меня, назови моё имя! Пожалуйста, Дэймон! Пожалуйста!»

Дэймон отдаёт оператору паспорт и смотрит по сторонам. Я совсем рядом, буквально в двух шагах от него. Медовые глаза лениво пробегают по пассажирам, задерживаются на ком-то… Но не на мне. Я облокачиваюсь на стену и просто жду, даю ему время, или себе.

Я физически ощущаю, как вдребезги разбивается моё сердце, когда Дэймон проходит мимо меня, мазнув по мне взглядом.

«Повернись! Повернись! Повернись!»

По щекам бегут слёзы, я бессильно скатываюсь по стене. Кого я обманываю? Себя. Зачем? Зачем?!

Как повлияла на Дэймона авария? Он не различает лица и ещё что-то? Почему он был так уверен, что не полюбит меня? Не умеет чувствовать? Мне так жаль его! Так жаль… Но себя мне жаль ещё больше! Кто я для него?!

«Чистый лист, на котором можно написать историю».

Я для него собака-поводырь, вещь, неприхотливая игрушка, влюблённая маленькая девочка для отвода глаз? Я каждый день сражаюсь за его любовь, из кожи вон лезу, чтобы быть для него идеальной во всём. Зачем?!

— Девушка, Вам плохо? — из мыслей меня вырывает голос охранника.

— Нет, всё хорошо, — отвечаю я и поднимаюсь с пола.

Выхожу из аэропорта и бесцельно иду вперёд. Душу разрывает на части от осознания жестокой правды: Дэймон никогда меня не полюбит!

«Никогда. Никогда. Никогда!» — набатом бьёт в голове.

Я брожу по городу целый день, не могу решиться пойти домой, хотя знаю, что не увижу от него пропущенный. Дэймон никогда не звонит во время таких странных полётов.

Я разрушена, разбита. Мне так больно, я лежу на поле боя за его любовь, истекая кровью… Но я должна выжить!

Возвращаюсь домой и хожу из угла в угол, оглаживаю его одежду прощаясь. Падаю на кровать и вдыхаю его аромат напоследок.

Да, импульсивно, да, необдуманно. Но ведь каждому человеку нужно, чтобы его любили. Меня любить должна хотя бы я сама! Если я останусь, то потеряю себя окончательно — сдамся без боя!

Я хватаю свой потёртый чемодан, складываю в него вещи первой необходимости, ноутбук и планшет, перевожу на свой счёт с телефона, подаренного Дэймоном, десять тысяч долларов. Мне этого хватит на первое время, а больше и не нужно. Переставляю сим-карту в старый телефон и оставляю короткое письмо для Дэймона:

«Я люблю тебя так сильно, что порой задыхаюсь. Я так боюсь потерять тебя, что теряю себя. Помнишь, в самом начале наших отношений, когда ты настаивал на контракте, я обещала, что уйду сама, без слёз и истерик. Я держу слово, как и ты своё, что не полюбишь меня. Грустно и смешно. Мне не нужно ничего, просто позволь уйти. Позволь мне вернуть себя. Твоя Мередит».

Я выхожу из квартиры среди ночи — невыносимо и дальше находиться в его доме, ловлю такси и еду в аэропорт. Мне ещё никогда так сильно не хотелось сбежать из этого потрясающего города, ставшего клеткой. Ванесса и в этом была права…

На меня накатило странное чувство болезненной пустоты, я настолько остро ощутила нехватку любви к себе, что стало стыдно. Перед собой. Наверное, сработал инстинкт самосохранения и спасение себя стало для меня единственной важной задачей.

Я помню, что обещала Роби приехать. Придётся нашу встречу немного отложить. Надеюсь, он не сильно на меня обидится.

Зайдя в здание аэропорта, я привычно морщилась от скрипа колёсиков чемодана. В ночное время здесь слишком мало людей, слишком мало шума, заглушившего бы их скрип, но на меня никто не обращал внимания. На табло выведены данные ближайших рейсов. И первым в списке числился рейс в Оттаву. Хорошо. В Оттаве я буду просто Мередит Фэй, здесь же я была бы бывшей Дэймона Грэма. Брошенной. Никто бы и не подумал, что я сама решила уйти. Конечно, от Дэймона Грэма уйти может только последняя дура. Да, такой и я себя считаю и прекрасно понимаю это. Знаю, что буду страдать, как знаю и то, что Дэймон мне этого точно не простит. Пути назад не будет.

Стоя перед выходом на посадку, неведомая сила тянула меня назад.

«Сдать билет! Передумать! Вернуться и поговорить с Дэймоном!»

Для чего? Я услышу: «Мередит, разве я тебя не предупреждал, что я не принц, и не король. Я из другой сказки, где зло побеждает добро». Он меня предупреждал.

Наконец-то до меня дошёл смысл, сказанных им слов: «Мередит, ты знаешь, что такое доверие? Это то, на чём держатся отношения между двумя людьми. Если перевести на твой язык, то это прозвучит так: вначале они влюбляются, а доверие помогает им переступить ту черту, что ведёт к любви». Я предала его доверие с самого начала, солгав, что сказала Бренде о контракте. Если бы он мне доверял, то рассказал бы о своей «слепоте на лица» ещё тогда. У меня не было бы сейчас такой реакции, всё было бы по-другому. Удивительно, какую огромную роль может сыграть одна маленькая оплошность. Если бы… Я сама не позволила ему доверять мне. Я сама виновата во всём. Только я одна виновата в том, что поставила себе нереальные цели.

— Девушка, Вы летите? — подтолкнули меня сзади.

— Да, я лечу!

«Да, я сбегаю от него…»

Я гораздо позже пойму, признаюсь себе, для чего сбежала от него и на что рассчитывала. Но для этого мне понадобится время, чтобы повзрослеть.