Владлен Бахнов

Ты на перекрестке

Пошел на красный свет…

И вот шумят березки.

А тебя уж нет!

Взгляни на карту, посмотри на глобус:

Как много стран чудесных на планете!

Но если попадешь ты под автобус.

То не увидишь ничего на свете…

Попасть под грузовик

Совсем не сложно.

Ах, пешеходы.

Будьте осторожны!

Когда огнем

Охвачен дом.

Опасно

Находиться в нем.

Чтобы дом поджечь.

Не надобно ума.

Вот почему

Горят у нас дома.

Помни,

Пожар обнаружив в квартире:

Наши пожарные —

Лучшие в мире!

Наступит час. Я этот мир покину.

Но все равно сквозь землю я пробьюсь

И превращусь в березу иль в осину

Или могучим дубом объявлюсь.

Потом меня лет через двести срубят,

Потом на доски мой распилят ствол

И, обработав, из меня, из дуба.

Быть может, письменный сколотят стол.

И сядет за меня поэт серьезный,

И станет сочинять на мне взапой

Стихи о том, что рано или поздно

Он тоже встанет дубом над землей,

И что его потом когда-то срубят.

На доски ровные распилят ствол.

И, обработав, из него, из дуба.

Такой же письменный сколотят стол.

Да будем мы березами, дубами.

Но следует и то предусмотреть.

Что все мы

Не сумеем стать столами:

На ком-то ж надо будет и сидеть!

Я прежде был юнцом безусым.

Но ради моды и красы.

Чтоб угодить тогдашним вкусам,

Я отпустил себе усы.

Потом, согласно моде ходкой,

Я личность изменил всерьез:

Оброс стандартною бородкой

И бакенбардами зарос.

Но годы шли… Я сбрил под носом

Усы… Сбрил бороду совсем

И стал предельно безволосым,

До основанья облысев.

И думаю я без конца:

О. до чего же ты недлинный.

Путь

От безусого юнца

До безволосого мужчины!

На плоской крыше синхрофазотрона

Сидела неприметная ворона.

Сидела и не ведала про то она.

Простая слаборазвитая птица.

Что там, под ней, проносятся протоны

И мчатся за частицами частицы.

А я подумал: вот прогресса вехи.

Все изменилось на земле-старушке!

Живи ворона эта в прошлом веке.

На чем она сидела б? На церквушке.

Сидела бы она, объята дремой.

На крышах, крытых ржавою соломой.

А нынче та же самая ворона

Сидит на крыше синхрофазотрона!

Проносятся протоны да нейтроны.

Идут в природе всякие процессы,

И если даже, скажем, ты ворона.

Тебе нигде не скрыться от прогресса!

Сказал однажды Жук: — Ах, Стрекоза,

Какие у тебя глаза!

Твой взгляд загадочно прекрасен…

Я лично с этим не согласен!

С цветка перелетает на цветок

Веселый яркий мотылек.

Порхает он, не зная утомленья…

Вот так и происходит опыленье.

Однажды Заяц говорит Ежу:

— Ну до чего же ты колюч, как погляжу!

С тобой не связываться лучше!

Действительно: ежи колючи.

Ценю разнообразие в природе.

Айва растет в саду, картошка —

в огороде.

Корова молоко дает, скворец поет…

И хорошо, что не наоборот.

С березы в сентябре слетел листок.

Чуть полетал он и на землю лег.

Уж больше не летать ему над нею.

Слететь, мой друг, легко, а вот летать —

труднее.

Соленый огурец меня влечет,

Я направляюсь к овощной палатке.

И что ж? Она закрыта на учет!

Да, есть еще у нас в торговле неполадки!

Увидев, как резвятся в джунглях тигры

Среди высоких африканских трав.

Промолвил Кролик: — С ними плохи игры!

И если вдуматься, то где-то Кролик прав.

Волк говорит: — Там, далеко в лесу.

Я вижу Зайца… то есть нет, Лису…

Нет, не Лису, — от ветки вижу тень я…

Ах, как легко меняют убежденья!

Во избежанье недоразумений

Я как поэт скажу вам не тая:

Лирический герой моих творений

Отнюдь не то же самое, что я.

Коль, скажем, я пишут что стар и сед

И развожу об этом тары-бары.

Не думайте, что стар и сед поэт, —

О нет. его герой седой и старый.

Коль я пишу, мол, на душе тревога,

Мол, выхожу один я на дорогу, —

Совсем не значит, что ночной порой

Я сам иду пешком… Нет, слава богу.

Я за столом сижу, а на дорогу

Выходит мой лирический герой.

И коль пишу я, что иду вперед.

То значит, мой герой вперед идет,

Я ж лично, повторяю вам опять.

Могу стоять иль, например, лежать.

А ежели зимою иль весной

Пишу я, что рассорился с женою.

То знайте, что рассорился с женой

Опять же он — лирический герой.

Так что оставьте ваши подозренья:

Меня, мол, где-то видели с другой…

Да, я ей посвящал стихотворенья.

Но в ресторан ходил с ней в воскресенье

Не я, а мой лирический герой!

Неделю живу за границей,

И словно какой-то буржуй.

Уже я успел научиться

«Пардон» говорить и «бонжур».

Рекламы горят днем и ночью,

И джазом наполнен эфир.

Витрины, машины —

Короче:

Вокруг загнивающий мир!

Но мне объяснений не надо.

Что здесь, в мире денег и зла.

Прилично все только с фасада,

А сзади неважны дела.

Проходят красавицы рядом,

Но я не в восторге отнюдь:

Краса — она тоже с фасада,

А ежели глубже копнуть?

О, как мне здесь все надоело!

Скорей бы домой навсегда!

Но если прикажут

Для дела,

Я снова приеду сюда!

Для родины я. не сетуя.

Дойду хоть до края земли.

Пошли ж ты меня куда следует.

Подальше меня пошли!

По реке по голубой

Нашу лодочку несло,

И друг друга мы с тобой

Понимали с полусло…

Говорил я на заре

О любви своей слова

И мои стихотворе…

Тебя очень волнова…

Мы бродили при луне.

Был тебе я по душе.

Почему ж ты вдруг ко мне

Изменила отноше..?

Иль былое пустяки.

Все забыто от и до?

Иль теперь мои стихи

Для тебя малохудо..?

Нет покою мне нигде.

Изменился я в лице.

Да, мои произведе…

Ты теперь недооце..!

Говорят недаром все:

Ходишь ты с другим уже —

То ль с поэтом Вознесе…

То ли даже с Евтуше…

Если так, конец мечте.

Ни к чему теперь слова!

Больше я на эту те…

Не желаю разгова..!

Уважаемые осы!

Я пишу посланье это.

Хоть уверен, что, пожалуй.

Не дойдет оно до вас.

Вы себя ведете словно

Жители иной планеты

И, как инопланетяне.

Оценить не в силах нас.

Я прекрасно понимаю.

Что у вас свои законы

И что вы, увы, не в силах

Те законы преступить.

В ход пускаете вы жало

В целях самообороны.

Полагая, что мы, люди.

Вас хотели б укусить.

Уважаемые осы!

Ну откуда это мненье?

Для чего мне, человеку.

Вдруг кусать вас.

Мирных ос?

Уважаемые осы.

Это недоразуменье.

И решить пора нам этот

Исторический курьез.

Ведь у вас к нам нет претензий

И у нас к вам нет претензий.

Так что стоит ли друг к другу

Чувства злобные питать.

Вы летайте и кружите

Средь настурций и гортензий.

Только в комнату поэта

Право, незачем влетать.

Уважаемые осы!

Я старался суть простую

Объяснить вам популярно

И, надеюсь, как-то смог…

(Дальше следует постскриптум:

Сел случайно на осу я

И дописываю лежа

Это срочное письмо.)

Уважаемые осы!

Лучше жить нам в мире, дружно.

Все для вас — цветы, и травы.

И дубравы, и леса.

Человек, он — царь природы,

И его кусать не нужно…

Что ж ты вьешься надо мною.

Полосатая оса?!

В который раз, усевшись на диван,

Читаю я роман в своей квартире.

«Атос, Портос, а также д’Артаньян

И Арамис… Как ни крути — четыре.

Четыре мушкетера, а не три!» —

Я говорю, плотней задвинув шторы.

Так почему ж роман, черт побери.

Был назван автором «Три мушкетера»?

Пускай не сразу был наш д'Артаньян

Зачислен в мушкетеры — важность эка!

Художник мог назвать бы свой роман,

К примеру, так: «Четыре человека».

А д'Артаньян — отважный господин,

И он достоин, как герой романа.

Чтоб книга названа была в честь д’Артаньяна

«Три мушкетера и еще один».

Да и Дюма в названьях был мастак.

Не мог он ошибиться в этом роде.

Нет, что-то здесь, товарищи, не так —

Скорей всего, ошибка в переводе.

Три мушкетера! Этакий талант

И вдруг ошибся в счете неумело…

А может, сокращенный вариант

Подсовывают нам? Так вот в чем дело!

Нас, как детей, пытались обмануть.

Но я-то не наивное созданье,

Я быстро разобрался, в чем тут суть.

Даешь несокращенное изданье!

От имени рабочих и крестьян

Я восклицаю возмущенным хором:

Даешь роман «Четыре мушкетера»!

Без сокращений требуем роман!

Где только ни бывал отважный Гулливер,

Куда его корабль ни заносило.

То к лапутянам он попал, то, например,

У лошадей высокоразвитых гостил он.

У лилипутов он сцдел в плену,

И лилипутки от восторга млели.

А мужики лишь говорили: — Ну и ну!

И с ревностью на жен своих глядели.

Попал он к великанам, в их страну,

И те его считали лилипутом.

Забавно разодетым и обутым,

И басом восклицали: — Ну и ну!

Он тоже бы воскликнул: — Ну и ну! —

С тоской на великаньи глядя туши.

Но был воспитан крайне, и к тому же

Он был не дома, а сцдел в плену.

Он уяснил, как дважды два — четыре:

Все относительно в подлунном мире.

Ты нынче великан, а завтра лилипут.

Сегодня на коне, а завтра под конем ты.

И над тобою даже кони ржут.

Жизнь мастерица сочинять экспромты.

Но Свифт не мог нам истины добыть,

И что трудней, неведомо пока нам:

Средь великанов лилипутом быть

Иль жить средь лилипутов великаном.

Однако автора мы все ж не упрекнем:

Он доказал, что просто неэтично

Быть среди кляч и битюгов обычных

Высокоразвитым конем.

Товарищи! Друзья! Домохозяйки!

Я возмущен до глубины, ей-ей!

Какой-то шах наложнице своей

Велел придумывать пустые байки

Не ночь, не две, а тысячу ночей!

Днем выспится, а ночью вновь с азартом

Шах слушает и лопает шербет.

Да хоть бы в женский день восьмого марта

Он дал бы ей передохнуть. Так нет!

О шах, правитель жадный и коварный,

О неразумный и упрямый шах.

На то ли женщину послал тебе Аллах,

Чтоб сказки слушал ты, неблагодарный?

А бедная моя Шехерезада —

Ты словно роза, украшенье сада.

Твои уста, как зрелый виноград.

Скажи, такого ль шаха тебе надо?

Ты словно луч граненого алмаза.

Твой шах мне неприятен, как проказа.

Взгляни, как нынче женщины живут —

Без всяких шахов и без всяких сказок!

Я прочитал стихи моей жене.

Прослушав их, она сказала мне.

Кормя сынишку сочным апельсином:

— Шехерезаду я могу понять:

Чем целый день ходить по магазинам.

Так лучше ночью сказки сочинять!

Р. Крузо был весьма отважен.

Он не терялся, Крузо Р.

И в подтвержденье мы расскажем

Один классический пример.

Он плыл, не ведая волненья,

На корабле среди пучин.

Вдруг буря, кораблекрушенье,

И он на острове один!

Ах, он один среди утесов.

На тыщу миль вокруг него

Ни капитанов, ни матросов.

Ни даже книги — никого!

Все утонули. Вот беда-то!

Корабль и тот пошел ко дну.

Но Робинзон был смел, ребята,

И помнил про свою страну.

— Пожить придется одному тут.

Но ничего, брат, не грусти, —

Он говорил: — Авось кому-то

Удастся вдруг меня спасти.

Был Крузо не лишен сноровки

И понапрасну не хандрил:

Сначала сшил себе кроссовки.

Потом дубленку смастерил.

Он дачу выстроил себе там.

Завел при даче огород,

И обеспечен был обедом

Без перерыва круглый год.

Он от победы шел к победам.

Хоть и трудился, словно вол,

И дружбу с местным людоедом

Весьма полезную завел.

Он завтракал с ним и обедал,

И тот ходил за ним, как тень.

Он Пятницей звал людоеда.

Поскольку это постный день.

Прошли года, минули годы,

И наконец-то Робинзон

Мимо прошедшим пароходом

Был своевременно спасен.

Вернулся он в родное лоно.

Обрел потерянный уют…

И остров тот в честь Робинзона

Необитаемым зовут.

Скажите мне, кому мешал матриархат?

Ведь жили мужики при нем по-барски:

То поохотятся, то мамонта съедят,

То у костра охотничьи побаски

Толкуют. Иль в пещере на стене

Наскальной живописью тешатся, как дети.

(Вошли в историю рисунки эти

И, я скажу, заслуженно вполне.)

А женщины — и честь им, и хвала! —

Мужьями правили де-факто и де-юре.

И справедливою их власть была.

Добычу поровну деля и шкуры.

Кому охотиться, кому врагов стращать —

Все женщины ответственно решали

И строго-настрого не разрешали

Век каменный в железный превращать.

Они мужчинам воли не давали.

Всех заставляли уважать закон.

Но пропитанье все ж мужчины добывали,

В отличие от нынешних времен.

А кончился матриархат, и началось:

Вожди племен дня не сидят спокойно.

Жизнь первобытная пошла и вкривь, и вкось —

Раздоры, драки, выросшие в войны.

Мужчинам это ставлю я в вину:

Да разве б женщины, к примеру, допустили

Пунические войны, скажем, или

Проклятую Столетнюю войну?

Или поход крестовый?.. Да на кой им,

Матриархатшам, этот вот поход?

В походе, братец, не продлишь свой род.

Как женщинам, всего ценней покой им.

Продленье рода — это главный долг,

А если так, в спокойном тихом месте

Род продолжать надежней и уместней.

Чем там, где движется колонной пыльный полк,

И в этом жены понимали толк.

А в те матриархата времена

Все войны бабы пресекали ловко:

Чуть кто в агрессоры — трах по башке шумовкой,

И тот с копыт. И кончилась война.

Ушли те времена… И как известно.

Истории не повернуть назад.

Но, мужики, прошу, скажите честно.

Кому из нас мешал матриархат?

Ах, жили как в раю мы, так скажу я.

Как с удочкой на берегу реки…

Не по матриархату ли тоскуя.

Восьмого марта пьют все мужики?..

Скажу вам, горькой правды не тая:

В образовании пробел имея узкий.

Английский зная хуже, чем французский.

Французского совсем не знаю я.

Но друг сказал мне: — Ты не будь инертным,

А доставай-ка словари и шпарь.

Коль хочешь выучить английский, например, ты

Русско-английский изучай словарь.

А коль к французскому стремишься ты

И не боишься трудовой нагрузки —

Легко осуществив свои мечты.

Учись, купив словарь русско-французский.

А сила воли у меня крепка.

Ей не страшны любые перегрузки.

И, разом выучить решив два языка,

Я отыскал словарь англо-французский.

Теперь мне все на свете трын-трава,

С утра до поздней ночи, не горюя,

Сперва учу английские слова.

Потом французский перевод зубрю я.

Два языка уже от А до Зет

Я выучил, и это очень лестно.

Хоть что я выучил, скажу вам честно.

Пока что лично для меня секрет.

Но в этом я себя не обвиняю,

А гордо говорю себе: гордись!

Английский знаю и французский знаю.

Но что я знаю, хоть убей — не знаю…

Тут без немецкого не обойтись!

— Ах, где вы, дочь моя. ангину подхватили?

Об этом не случайно я спросил.

Вас видели вчера на Пиккадилли,

Меж тем как на Биг Бене десять били

Часы. И с вами вместе спутник был.

Потом к вам кеб случайно подкатил,

И вы вдвоем куда-то укатили.

А с неба дождь осенний моросил.

И он, я полагаю, был причиной

Того, что заболели вы ангиной…

О дочь моя, о ангел мой невинный.

Подсесть к огню я вас бы попросил,

И пусть согреет вас огонь каминный

И капля хереса для подкрепленья сил.

Уж полночь пробило, а мне не до сна:

Дочь наша Альбина ангиной больна.

Ах, донья Альбина болеет ангиной.

Уж полночь пробило, а нам не до сна.

И, слушая ветра порывы сквозь тьму.

Я знаю, дон Педро виною всему.

Отныне дон Педро не друг мой, а недруг.

Поскольку дон Педро виною всему.

— Зачем за оградой вы пели в ту ночь?

Зачем серенадой встревожили дочь?

От дома в трех метрах вы пели, дон Педро.

И ваш баритон разбудил нашу дочь.

И, чутко заслышав гитар перезвон.

Несчастная, вышла она на балкон.

Внимая гитаре, в одном пеньюаре.

Несчастная, вышла она на балкон.

И знайте, дон Педро, в ту самую ночь

От стужи и ветра раскашлялась дочь.

Да. знайте, дон Педро, при помощи ветра

Вы, вы простудили в ту ночь нашу дочь!

Хоть род ваш старинный, я вам отомщу.

Ангины Альбины я так не прощу.

И вскоре, дон Педро, поглотят вас недра!

Дрожите, дон Педро, я встречи ищу!

Еще не наступало лето.

На пляс Пигаль цвела весна.

А наша милая Аннета

Была ангиною больна.

Прошла весна, промчалось лето,

И ночь осенняя длинна,

А наша бедная Аннета

Еще ангиною больна.

Болезнь весьма коварна эта.

Не относитесь к ней шутя.

Ведь вышла из дому Аннета

Лишь много месяцев спустя.

Она глядела так невинно.

Сияя нежною красой,

И лишь последствия ангины

Везла в коляске пред собой.

О, Беатриче, ты звезда в ночи.

Что светит до зари неутомимо.

И вдруг — ангина! Лучшие врачи

Из Падуи, Неаполя и Рима

Пытались тщетно подобрать ключи

К ангине. Но, увы, неизлечима

Болезнь — лечи ее иль не лечи.

Трагедия была неотвратима!

Лишившийся и разума, и сил.

Коленопреклоненный, я просил:

— О, сжалься над любимою, Мадонна!

И эскулап, приплывший из Афин,

Спас Беатриче, дав ей аспирин

С двумя таблетками пирамидона.

В любви никто не волен.

Сердца мужские в плен

Брала, играя, фройлен

Лили, Лили Марлен.

Но вот, красив и строен.

Пришел барон фон Бок,

И покорил он фройлен

В весьма короткий срок.

И, времени впустую

Не тратя своего.

Просил он поцелуя

И больше ничего.

Уж он раскрыл объятья.

Но молвила она:

— Барон, должна сказать, я

Ангиною больна.

Боюсь вас заразить я…

И, побледнев, фон Бок

От этого открытья

Пустился наутек.

Смешон был в жалкой роли

Барон, все прах и тлен,

И хохотала фройлен

Лили, Лили Марлен!

Как ненавижу я тебя, ангина,

Я счастлив был, Гюзель любя, ангина.

И вдруг моя Гюзель слегла в постель.

Ангина, ты всех бед первопричина!

С любимой счастливы мы быть могли б, ангина.

Я от стенаний и молитв охрип, ангина.

О, неужель моя Гюзель уйдет отсель?!

Чтоб взял тебя гонконгский грипп, ангина!

Дева печально сидит, обмотав свое горло

компрессом:

Видно, в полуденный зной «фанты» холодной

испив.

Дева простыла, увы. Но опыт истории учит

Быть оптимистами нас. О дева, ангина пройдет.

Ах, Магда-Магдалина,

Что разлеглась ты тут?

Кончай свою ангину:

В сельпе крупу дают.

В сельпе дают свинину

И выбросили сельдь.

Кончай свою ангину —

Нашла когда болеть!