Внимание - дети!

ШАГ ЗА ШАГОМ

Она явилась внезапно, как смерч или снежный обвал. Небрежно представилась корреспондентом молодежного журнала и, что называется, с порога объявила:

— А что касается современных проблем воспитания, то тут нужен абсолютно новый подход, а не косметические поправки. Вот вы, например, согласны? — и, не дожидаясь моего ответа, который, как я успел понять, был ей совершенно не нужен; пояснила:

— Почему не решаются «вечные» проблемы? Только потому, что те, кто воспитывает, стареют раньше, чем научаются понимать воспитуемых. Впрочем, это тоже так, шорох! И к вам у меня другой вопрос. Мне сказали, что вы получаете много писем от ребят. Это соответствует?

Сраженный таким напором, я покорно подтвердил:

— Соответствует.

— Если не секрет, — о чем они пишут?

Я стал отвечать, но очень скоро почувствовал: содержание ребячьих писем посетительницу не занимает, и потому, как принято говорить, поспешил закруглиться.

— Прекрасно! — одобрила она мою оперативность. — А теперь скажите: вы отвечаете на все письма?

— Стараюсь, хотя, как вы, вероятно, можете попять, задача эта далеко не простая.

— Еще вопрос: а, собственно, для чего вы им отвечаете? Только, чур, откровенно!

— Как для чего?.. — несколько растерялся я. — Раз люди обращаются, они, надо думать, ждут ответа, рассчитывают получить или совет, или какую-то информацию, бывает, нужна человеку помощь…

— Теперь последнее: много ли материала для своих книг вы извлекаете из ребячьих писем? Вы понимаете, о чем я?

Нет, я не рассердился, просто мне сделалось вдруг смешно, и я постарался ответить самым серьезным образом:

— Ну как вам сказать… почти все, что я написал за последние двадцать с лишним лет, так или иначе подсказано ребятами. Прежде всего — факты…

Только теперь посетительница начала записывать. Она не поднимала головы, не поправляла волос, спадавших на лицо, карандаш ее веселой птицей порхал над блокнотом.

А я продолжал:

— Из детской почты я постоянно извлекаю занятные ситуации, характерные словечки и, разумеется, идеи.

— Как вы сказали? Идеи? — Она смотрела на меня откровенно подозрительно. — Но какие, собственно, у этих недорослей могут быть идеи? Идеи — это же о-го-го какой масштабчик!..

Пожалуй, здесь я могу со спокойной совестью расстаться с самоуверенной девицей-репортером, предварительно поблагодарив ее за нечаянный подарок, — она надоумила меня на разговор об идеях, занимающих ребячьи головы.

Прежде и чаще всего ребят интересует проблема взаимоотношений коллектива и личности.

Пусть шести-семиклассники не всегда четко формулируют свою мысль в письмах, но мы вполне можем и должны понять, что же скрывается за такими, например, строчками:

У нас в классе все какие-то очень уж недружные собрались. Станешь им что-нибудь интересное предлагать, сразу поднимают на смех: что, тебе больше всех надо? Чего лезешь? А может, мне и правда больше, чем другим, нужно, разве это плохо? (Чебоксары. Саша К., 6-й класс)

Другое письмо:

Был у нас большой спор. Спорили мы, спорили, и все говорили одно, только я — другое. И Анна Павловна велела мне замолчать. Она сказала так: «Ты обязательно хочешь быть умнее всех…» Так вот, скажите, правильно я сделал, что замолчал, «заткнулся», если все равно думаю — а прав-то я, я, а не другие? И вообще, почему считается — все вместе говорят обязательно правильно, а тот, кто сам по себе, — только глупости? (Брянск. Витя Р., 7-й класс)

И еще:

Мой отец ругается, когда я задерживаюсь в школе и прихожу домой позже других. А чем я виновата? У нас в зоокружке все сначала дружно работали, а потом перессорились. Понимаете? Но ведь зайцы, белка и другие животные не виноваты… Ребята не желают выполнять график дежурств, вот и приходится мне. Остаюсь и кормлю зверье и убираю клетки. Жалко ведь их. А отец ничего не желает слушать…

Как мне быть дальше? Не могу я животных бросить. Это будет предательство. (Житомир. Таня Л., 6-й класс)

Как видите, за повседневными, будничными эпизодами скрываются далеко не пустяковые проблемы, которые беспокоят и нас, взрослых.

Воспитатели любят толковать о личности ребенка, о сложности ее формирования, о болезненном порой возмужании. Все это верно, и ребячьи письма тому подтверждение.

Вы пишете: надо быть мужественным, волевым и сильным. Согласен, конечно надо. И хорошо было тем, кто попал в свое время на войну — они сразу могли проверить себя, совершив подвиг или если не подвиг, то хотя бы смелый поступок. А нам как быть? Как в обыкновенной жизни, в этой скучнотище, узнать, на что ты годишься? Ведь не каждому так повезет, что он сумеет спасти тонущего в реке товарища или, допустим, вытащить из горящего дома ребенка? (Саратов. Слава П. 6-й класс),

За великолепной наивностью этих слов не только ребячье беспокойство, но и упрек нам, взрослым. Не слишком ли часто мы изображаем человеческое мужество непременной чертой лишь военного времени, выражавшееся полнее всего в актах высокого, исключительного, сознательного самопожертвования?

Может быть, следовало бы больше и, главное, убедительнее рассказывать ребятам о проявлении сильной воли, упорства, настойчивости — об этих непременных компонентах мужества в условиях обыденных, не подсвеченных пожарами боевых действий, не сопровождаемых громом артиллерийских батарей и томительным воем штурмующих самолетов?

Мне всегда представлялось, что, рассказывая ребятам о людях исключительной судьбы, героях, не стоит упускать каких-то мелких бытовых черточек, их повседневных привычек, привязанностей… Ребятам очень важно ощущать: герои наши не витают в облаках славы, они — земные, такие же, как ты, как он. Только таким образом мы сумеем поселить в ребячьих душах уверенность: подняться на вершины отваги и мужества способен и ты, и твой сосед Ваня, и твоя одноклассница Люся.

Отвечая на письма, в которых авторы тоскуют по возможности проявить удаль, отвагу, я не устаю повторять замечательные слова художника Александра Дейнеки: «Спорт — начало героического». И всячески стараюсь подтолкнуть моих корреспондентов к занятию слаломом, альпинизмом, боксом…

Человеку, в совершенстве владеющему своей волей, уверенно управляющему своим телом, куда легче бывает в жизни, когда наступает миг исполнения ответственных решений… Вот почему я за спорт.

Приглашаю в союзники заслуженного мастера спорта Д. Рудмана — в недалеком прошлом одного из выдающихся самбистов мира, ныне тренера и воспитателя будущих самбистов.

С удивительной любовью и пониманием говорит он о своих подопечных мальчишках: «Я хочу им помочь понять ценность человеческого труда, силу мужской дружбы. Я хочу, чтобы они стали мужественными людьми. Имели бы свою точку зрения, даже если им сегодня всего по одиннадцать лет.

Понимаю: не станут все они чемпионами. Не все будут мастерами спорта. Но я знаю, что всем им спорт поможет найти и оценить себя. Ведь только в спорте можно увидеть маленького человека, который ежедневно заставляет себя делать зарядку, который три раза в неделю, самоотверженно трудясь, теряет за тренировку килограмм-полтора веса, который заставляет себя выучить уроки, потому что с двойкой его не допустят до соревнования или отстранят от тренировки. Он с отвращением смотрит на пьющих в подворотне людей и, став старше, не будет этого делать, потому что ему это не надо. Спорт учит уже в одиннадцать лет понимать слова „надо“, „можно“, „нельзя“.

Маленький человек трудно воспринимает абстрактные требования взрослых: учись хорошо, слушайся старших, имей цель в жизни.

В спорте все не абстрактно: надо хорошо учиться — и тогда можно тренироваться. Одержал десять побед — получай юношеский разряд. Регулярно тренируйся — станешь мастером спорта».

Я постоянно толкую моим корреспондентам о мужестве врачей, вынужденных принимать на себя ответственность за чужие жизни, рассказываю о труде цирковых артистов, ежедневно демонстрирующих людям, на что способен человек. Стараюсь знакомить ребят с работой шоферов на заполярных трассах. Наконец, пытаюсь нм доказать, что говорить правду, отстаивать свою точку зрения, даже в условиях 6-го «б» или 8-го «а» класса — это сплошь и рядом проявление самого настоящего высокого мужества…

Но есть еще и такое, о чем бы я очень хотел сказать взрослым.

— Коньки — это прекрасно, но ведь и ногу сломать ничего не стоит!

— Я боюсь этого дурацкого увлечения Кольки штангой. Надорвется еще…

— Родителей, покупающих своим детям двухколесные велосипеды, я бы лично сажала в тюрьму! Да-да. И не спорьте: велосипед в городе — верное самоубийство…

Эти родительские сентенции можно продолжать бесконечно. Дело, однако, не в числе, разнообразии высказываний и даже не в их обоснованности.

Жить, товарищи родители, трудно, жить, если угодно, опасно. И от этого не уйти. И если бы вам удалось вырастить свое чадо под стеклянным колпаком, изолировав его ото всех истинных и мнимых бед, инфекций, огорчений, влияний — риск все равно не был бы исключен.

Почему?

Потому что раньше или позже человеку все равно выходить в большой мир, в общество самостоятельных, взаимодействующих и противоборствующих людей.

Не исключать риск, а вводить его в воспитательный процесс, вводить недопустимых, осторожно увеличиваемых дозах, вводить, ожидая, что со временем в маленьком человеке, испытанном возрастающими трудностями, должен, просто не может не выработаться иммунитет к опасности. Вот так я представляю себе нашу родительскую задачу.

Когда взрослым выгодно, они говорят: ты еще маленький, не лезь! А когда им так говорить невыгодно, они злятся: в твои годы я уже пахал, а ты даже в магазин сбегать не желаешь… (Курск. Валя Ф., 7-й класс)

Проблема «взросления» тоже одна из самых горячих проблем, волнующая многих подростков.

Проблема эта имеет великое число оттенков, она касается всех и каждого и, к сожалению, нами, родителями, почти не решается.

«Человек не родится ни злым, ни добрым. Он вырастает таким, каким делает его жизнь, — утверждает С. В. Образцов. — Конечно, не всякий мальчик, который ломает деревья или истязает животных, непременно станет бандитом. Но всякий бандит начинает с этого. Воспитание злобы, как и воспитание добра, — процесс длительный и начинается с детства, в раннем детстве. Когда ребенок только-только учится ходить».

Не ограничивайте маленького ребенка ни в доброте, которую он «впитывает, — по выражению доктора Спока, автора всемирно известной книги „Ребенок и уход за ним“, — как губка», ни в доверии. Он вырастет, впитав ваше доброе к нему отношение, привыкнув к тому, что его не проверяют на каждом шагу, это, я думаю, облегчит решение многих подростковых проблем, в том числе и такой: «Ну, когда же, когда же они станут считать меня взрослым?!»

Одних больше, других несколько меньше, но практически всех ребят тревожит проблема выбора профессии.

И вот какую странную закономерность я обнаружил в ребячьих письмах, затрагивающих эту тему. Мальчишки и девчонки с куда большим знанием дела рассуждают о труде космонавтов, летчиков-испытателей, полярных исследователей, чем, скажем, о работе медицинской сестры, механика гаража, строителя-высотника, рядового инженера-производственника.

Они проявляют просто-таки поразительную неосведомленность, когда речь заходит о работе их собственных родителей и ближайших знакомых.

Чья же тут вина? Увы, начинать длинный перечень «ответственных» надо с родного папы…

Я, конечно, не против романтики и некоторой идеализации жизни на первых порах становления человека, но романтика, подобно лесу, поднимающемуся на обычной, подзолистой, совсем невзрачной с виду почве, должна всходить на самом будничном «ежедневье».

Кому, как не родителю, главе семьи, и вводить сына в курс дела? И ничего худого в том нет, если папа разъяснит ему, как складывается семейный бюджет, что такое заработок…

О личности ребенка написаны тома. И тем не менее очень многие еще относятся к этому понятию с каким-то сомнением: «Ну какая там личность, когда он еще и в школу не ходит?»

Разумеется, личность не «прорезывается», подобно зубу мудрости, в какие-то определенные сроки, скажем, ко времени, когда ваш любимый сын или ваша любимая дочка переступают порог шестого или седьмого класса. И пусть никого не введут в заблуждение приведенные на этот счет выдержки из ребячьих писем. Большинство их заимствовано из писем ребят постарше, просто потому, что первоклассники не умеют еще излагать свои мысли достаточно ясно.

Личность созревает, складывается и начинает проявляться с того момента, когда новорожденный человек вступает во взаимодействие с окружающей его трехмерностью, когда он еще слабыми ручонками пытается изловить солнечный луч, впервые потянется к яркому шарику, рыбке или колечку, качающимся над его колыбелькой…

Присматриваясь, как складываются взаимоотношения вашего ребенка с окружающим его миром, вы непременно узнаете много неожиданного, обязательно ощутите, как формируется, как начинается личность, и эти наблюдения сослужат вам позже хорошую службу, не говоря уже о том, что маленький человек, входящий в большую жизнь, — это всегда поэма. Поэма, порой веселая, улыбчивая, порой грустная, но никогда не оставляющая взрослого равнодушным.

«Ребенок не созерцатель, а деятель, — писал К. И. Чуковский в своей книге „От двух до пяти“ (Кстати, я бы рекомендовал всем будущим родителям непременно прочесть эту книгу), — и все предметы для него такие же деятели». — Это очень важное наблюдение! Его необходимо понять, и понять правильно, если только мы хотим избежать многих конфликтов с детьми.

Старшая сестра Валя жалуется на младшего брата Сережу:

— Он сломал игрушку, он нарочно испортил автомобиль.

Нет, Сережа ничего не ломал. Он только открыл капот. Все шоферы открывают капот, когда им надо чинить мотор…

Кто говорит, что Митя разбил тарелку? Неправда!

Было как? Сначала мячик совершенно ни за что ударил Митю прямо в живот, и тогда Митя дал мячику сдачи. И мячик испугался, отпрыгнул от Мити, он даже вскочил на стол. Да, тарелка упала на пол и разбилась, только Митя тут ни при чем, виноват мячик…

Добряк и тихоня Алеша выловил из пузатого аквариума маленького золотистого карасика и… почистил его, живьем. Когда Алешку принялись нещадно ругать и обвинять в живодерстве, он со всей своей младенческой непосредственностью искренне возмущался и возражал:

— Так ведь жарко! Жарко! Он даже рот разевал…

Я сам рубашку тоже снял: жарко невозможно…

Не трудно попять — жаль сломанной новенькой игрушки, жаль разбитой сервизной тарелки и тем более жаль безвинно умерщвленного карасика, но смею уверить — потери эти не бессмысленные.

Возможно ли познать мир без потерь?

За познание людям всегда приходилось платить, и большей частью немалую цену.

Сережа, Митя и даже Алеша никакие не злоумышленники. Ими руководили самые благородные намерения, самые честные порывы. И если взрослые не поняли мальчишек, виноваты не Сережа, и не Митя, и не Алеша, а тети и дяди, так часто забывающие, что дети мыслят иными категориями, чем они сами.

А чтобы вполне естественная ребячья любознательность не оплачивалась слишком высокой ценой, особенно при первых самостоятельных шагах, непременно соблюдайте правила «техники безопасности»:

Ручки кастрюль должно поворачивать внутрь плиты.

Скатерть стелить так, чтобы она не свисала со стола.

Место чайников, кофейников, горячих сковородок — подальше от края.

Двери держать плотно закрытыми.

Все острые предметы убирать в ящики, недоступные детям.

Электрические розетки заклеивать пластырем.

Мусор держать под плотно закрытой крышкой.

Лекарства и всю «домашнюю химию» прятать возможно надежнее.

Книги на нижних полках ставить так плотно, чтобы ребенок не смог их вытащить.

И если, невзирая на все предосторожности, в вашей квартире все-таки произойдет небольшой погром и вы услышите звон разбитой посуды, грохот падающего стула, — а такое просто не может не случиться, — постарайтесь быть снисходительными.

И не опасайтесь этого слова: снисходительность вовсе не всепрощение, а, скорее, производное от понимания: маленький хоть и очень желает, но никак не может вот так взять и сделаться сразу большим! Он карабкается по крутой лестнице — случается, не берет очередной ступеньки, бывает, срывается. Поймите, как ему трудно, малышу, и не сердитесь — он и сам переживает каждую свою неудачу.

Личность ребенка особенно бурно развивается в играх. И тот, кто считает игру пустой забавой, препровождением времени, глубоко ошибается. Игра — начало творчества.

Вы только присмотритесь, как Витя, расставив деревянные брусочки из конструктора, присваивает им самые неожиданные функции. Слушайте внимательно Витю!

— Я — космонавт! Я готов… Ракета, ты готова? — и другим голосом. — Я готова! — И снова первым голосом. — Космонавт вышел один на один… Запуск!!!

Это ничего, что в неокрепшем еще мозгу смешались слова из космического и хоккейного телерепортажей, важна увлеченность, с какой маленький человек оживляет деревяшки, важна неудержимость его фантазии, буйство свободного воображения.

И если Витя станет вдруг рассказывать вам о своих лунных воспоминаниях или делиться впечатлениями о другом мире, не спешите его одергивать и уличать во лжи. Вы же взрослый, мудрый человек, так постарайтесь отличить игру воображения от злостного вранья и лукавства.

Вообще ребячьи игры, даже если они порой действуют на нервы, утомляют, вносят беспорядок в дом, лучше не пресекать, особенно грубым, безапелляционным окриком-запретом.

Ребенок играет — ребенок совершенствуется, растет и делается лучше. Не мешайте ему! А еще того лучше — помогайте!

Чем?

Прежде всего вашим личным участием. Если бы вы только знали, как это важно для Витюшки, Танечки, Бори — видеть играющую с ним маму и тем более всегда занятого, строгого папу! Ведь родители-то не станут заниматься ерундой!..

«Будем развивать природную фантазию или, по крайней мере, не будем мешать ей свободно развиваться, — писал семьдесят пять лет назад профессор В. Л. Кирпичев, автор известных в свое время трудов „Основания статистики“ и „Курс сопротивления материалов“. — Для маленьких ребят очень важно в этом отношении чтение волшебных сказок. Теперь нередко можно встретить родителей, восстающих против сказок. Они не дают их детям, стремясь воспитать трезвых деловых людей. Я всегда предсказывал таким родителям, что из этих детей не выйдут ни математики, ни изобретатели».

На разных этапах развития ребенка родительский авторитет укрепляется в сознании детей по-разному. Малыши особенно легко поддаются спокойной, благожелательной твердости, проявляемой родителями. И в этом отношении весьма полезно внушить ребенку ряд запретительных императивов.

Сейчас я постараюсь пояснить, о чем речь.

Нельзя ложиться спать неумытым. Это аксиома. Она не подлежит обсуждению. Не надо объяснять, почему нельзя и что будет, если нарушить это правило. Мыться! И никаких разговоров…

Нельзя оставлять куски хлеба и тем более бросать хлеб… И это аксиома. Не доел — доешь. Пока не доешь, из-за стола не встанешь. И снова — без лишних слов.

Нельзя перебивать говорящего, особенно, если он старший. Ребенок пытается вклиниваться в ваш разговор, он повышает голос, а вы не замечайте этого. Перебивать старших нельзя!..

Число императивов может быть большим или меньшим, но без категорического, безусловно действующего «нельзя» процесс воспитания сильно затрудняется. Правда, пользоваться этим «нельзя» приходится достаточно осторожно и расчетливо.

Скажем, ребенок вошел в комнату и вы, упреждая его действие, строго говорите:

— Не подходи к телевизору, нельзя!

Можете быть уверены, малыш, словно назло вам, тут же направится именно к телевизору. И не потому, что у вашего ребенка «ужасный характер», а потому, что вы сами привлекли его внимание к «запрещенному объекту»…

Мне рассказывала женщина, растившая двоих ребят без мужа:

— Прихожу с работы во втором часу ночи, ребята спят, разметались, видно набегались, а в комнате черт ногу сломит — как играли, так все бросили. Вообще-то они у меня были приучены и всегда все прибирали. А тут — форменный погром. И будить жалко, и поощрять такое нельзя. Стала их поднимать. Леночке шесть тогда было, а Володе четыре с половиной. Я их на ноги ставлю, а они падают. Смотрю на ребятишек и чуть не реву — жалко. Все-таки растолкала и заставила все убрать.

Меня соседка потом упрекала: «Ты не мать, — говорит, — ты им мачеха!»

На своем я настояла, но, если признаться, до сих пор нет-нет и засомневаюсь: была я права или не была? Вот вы что думаете? — и женщина с тревогой заглядывает мне в глаза.

— Вы были правы, — говорю я, — не волнуйтесь. В системе вашего воспитания имелся такой, уже усвоенный ребятами императив: нельзя ложиться спать, пока не убрана комната. Он был нарушен, и вы разумно проявили настойчивость.

Кстати, раз уж разговор зашел на эту тему, особенно подчеркну: настойчивость необходима воспитателю, как музыкальные данные солисту, как физические данные спортсмену.

Быть всегда справедливым, выдержанным и настойчивым; что говорить, трудно, и дается такая линия поведения не всем даже хорошим людям и прирожденным воспитателям. Но, может быть, если чаще заглядывать вперед и стараться себе представить, какими наши ребята станут, скажем, лет этак через десять, оставаться на высоте нам будет легче?

Неприятно, а надо признать: не всегда мы бываем на высоте, не каждый час и не в любой обстановке.

Как-то я прочитал в приложении к «Вечерней Москве»: «Срочно куплю дешевое коричневое пианино». Никаких требований, кроме цвета, к инструменту не предъявлялось, лишь бы коричневым оно было и дешевым! С ужасом подумал: а ведь не исключено, что в этом доме, где пианино покупают для интерьера, под цвет уже имеющемуся гарнитуру, растут дети…

И сразу вспомнился другой дом, где родители заботливо вставили зеркала в задние стенки сервантных отсеков, чтобы удвоить переливчатое сияние рюмочек, фужеров и бокальчиков, свезенных со всего света. При этом к столу у них подавалась исключительно пластмассовая небьющаяся посуда: настоящий хрусталь берегли…

Не ради отвлеченного осуждения взрослых пишу я здесь об этом, а единственно чтобы предупредить: если вы молитесь на барахло, если ваше божество — имущество, у детей два пути: они могут вырасти в вашей вере и приумножить, подобно вам, клан стяжателей или из чувства протеста сделаться «атеистами», и тогда плакали ваши рюмочки, врезные зеркала и дешевые пианино непременно коричневого цвета…

Воспитывать детей трудно. И бывает такое чувство, будто вы в тупике и не видите никакого выхода, обращаетесь за советом и…

— Обязательно давайте вашему ребенку по яйцу в день. Яйца укрепляют… способствуют… помогают…

Это, так сказать, одна точка зрения.

— Только не перекармливайте Федю яичками. Яйца — это холестерин! Яйца вызывают диатез. Раз в неделю еще куда ни шло, а больше — ни в коем случае!

— Гуляйте с вашим парнем по часу перед сном. Очень это успокаивает, и засыпать он у вас будет моментально, и спать всю ночь спокойно…

— За часок до сна посадите Федю на диванчик, сказочку расскажите, снимите напряжение. И когда после этого вы отнесете его в кроватку, он снопиком рухнет и проспит свои десять часов…

— Помягче, помягче разговаривайте с сыном, в таком возрасте ребенка все возбуждает, все на него действует.

— Э-э, мамашечка несмышленая, да кто же так перед дитем пресмыкается? Он же подрастет — на голову вам сядет. Твердость нужна, и ремешок не мешает, чтобы чувствовал, чья над ним власть.

И вот что любопытно: все, дающие столь противоречивые советы, совершенно искренне убеждены в своей правоте и непогрешимости. И все исходят из лучших побуждений — помочь, облегчить труд воспитания!

Так как же быть? Кого слушать? И слушать ли?

Слушайте, благодарите за участие, по возможности, не спорьте с вашими доброжелателями, но прежде всего полагайтесь на свой собственный здравый смысл.

Матушка-природа, наперед зная, что всем нам проходить испытание родительством, заложила в каждую потенциальную маму и каждого потенциального папу какой-то запас воспитательных приемов. По идее этот запас не должен вам позволить натворить слишком больших глупостей и слишком опасных ошибок. Но только при одном непременном условии: если вы будете наблюдать за ребенком любящими, но ни в коем случае не восторженными глазами. Восторженный взгляд делает родителей слепыми, лишает их возможности видеть недостатки, а следовательно, не дает им информации, необходимой для исправления каких-то дурных черт характера, привычек их ребенка.

В наиболее трудных случаях самый надежный советчик — детский врач. Он, врач, специально обучен не только лечить болезни, но и распознавать характер ребенка, его склонности, различать капризы и недомогания, делать заключения о возможностях малыша на основании его поведения. Врач заслуживает доверия!..

Попытаюсь подвести итоги.

Не будем жалеть времени на общение с собственным Колей, даже если ему пока еще только три годика, проявим снисходительность к наивным вопросам пятилетней Люды, будем терпеливы в своих усилиях разговорить молчуна Диму.

И что бы ни случилось, какие бы трудности ни возникли — сохраним уважительное отношение к собственному ребенку.

Это не все, но это уже весьма многое на пути к успеху.