Внутри мужчины. Откровенные истории о любви, отношениях, браке, изменах и женщинах

Бог

Внутри мужчины оказалось горячо, шумно и неспокойно. Я словно открывала клетку, из которой выбегали звери, изморенные голодом. Я уже не боялась, но делала ставки — смогу ли понять все и не осуждать или вдруг убегу прямо во время разговора.

Я чувствовала накопившуюся усталость и даже немного злость непонятно на кого. Передо мной лежало множество картинок с толковыми мыслями на каждой, но мне никак не удавалось свести их в единый пазл. Примерив на себя десятки разных образов за время бесед с мужчинами, теперь я основательно вошла в роль мисс Марпл, которая старательно коллекционирует самые мелкие детали и изучает человеческие образы, но до сих пор не разгадала главного. Я больше не искала мужчин-сенсаций, я искала ответ.

Сегодняшняя встреча была пикником. Осень уже разбила в городе уютный лагерь: последние теплые дни, когда еще можно не прятаться в складках кафе и пабов. Я схватила корзину с едой и распустила волосы. Впереди еще один оттенок правды.

— Привет! Это тебе, — Никита поцеловал меня в щеку и протянул большой ярко-зеленый пакет. Я удивленно взяла его в руки. Внутри лежали журналы, коробка с песочным печеньем и легкий шарфик.

— Что это?

— Это я вернулся из Европы. С подарками, — Никита подмигнул мне. — Шарфик идеально подойдет к твоей смуглой коже. А журналы потому, что ты их любишь.

Никита был архитектором, и мы познакомились в Сети.

— Спасибо. Как там, в Европе?

— Очень много людей, там так легко потеряться. Стоит только свернуть немного, засмотреться на уличного музыканта или начать ходить по магазинчикам, и все — ты уже потерялся. Обожаю большие города.

— Только из-за этого?

— Ну вообще. Я люблю города, в которых постоянно что-то происходит. Там просто некогда почувствовать себя одиноким. Двадцатые этажи с видом на дороги, большие окна, спортивные площадки, дорожки для боулинга, пиво в кабаках, уличные музыканты, рисковый арт-хаус в кино, магазины с новой коллекцией пиджаков… Каждая минута новая, каждый шаг — в неизвестность.

— Ты всегда где-то, когда там?

— Да, — Никита прилег на плед и потянулся за бутербродом. Погода стояла волшебная: солнце блестело в небе, как дорогой хрусталь.

— Неплохо, конечно. А с женщинами у тебя как? Тоже каждый день свежая до тех пор, пока не истек срок годности?

— Да. Только не каждый день, я не такой гигант. Будешь бутерброд? Я тебе сделаю, — Никита принялся заботливо укладывать бекон с сыром поверх хлеба. Вслед за этим он порезал яблоко и накрыл им бутерброд.

Осенний ветер баловался с моими волосами, а я точно понимала, что у Никиты внутри много домашнего уюта. Но ему почему-то сложно выпустить это. Сердце подсказывало мне, а ветер подтверждал: именно об этом мы и будем говорить.

— Спасибо. А почему ты не хочешь семью?

— Почему это «не хочу»? Это так только кажется, что не хочу. Опять эта поверхностность. Симпатичный и развлекающийся парень — так сразу семью не хочет. На самом деле я не против, дело в другом. Я был женат, несколько лет назад. И я бесплоден, именно поэтому она ушла от меня.

— А…

— Я знаю, что ты сейчас скажешь. Я уже много раз это слышал. Не тереби воздух. Но послушай меня. Когда ты знаешь, что ты бесплоден, это очень неприятно. И дело не в том, хочешь ты детей или нет. Суть в том, что другие могут, а ты — нет. Когда твоя собственная жена считает тебя неполноценным инвалидом, когда эта мысль палкой тыкается в твой мозг и ковыряется там, как гнилой гвоздь, и так каждый день. Каждый день. И так до тех пор, пока ты не признаешься себе: да, я — дефект. После этого все становится просто. Ты знаешь, что значит чувствовать себя дефектом?..

Я прижалась к земле и вросла в плед. Бутерброд не хотел перевариваться и застрял в трахее, словно кусок пластмассы. Я провела уже столько интервью с мужчинами, а так до сих пор и не научилась правильно реагировать на их боль.

Вряд ли. По крайней мере, я — знатный коллекционер слов и букв — еще их не нашла. Потому и выбрала для себя удушливое молчание и взгляд в глаза. Именно этим я сейчас и занималась.

— В общем, поначалу я бесился, конечно. Именно тогда начались клубы и разные легкие наркотики. Я чувствовал, что если мое тело не способно дать новую жизнь, значит, мне можно творить все, что угодно со своей собственной. Это был трэш, — Никита протянул мне свою улыбку. — Я не жалел свое тело и свой мозг тоже не жалел. Я ел какую-то чушь, а иногда вообще не ел. Я мог несколько дней подряд развлекаться, а потом несколько дней подряд спать. Мне было снова шестнадцать. В какой-то момент мне вообще стало все равно, и я мог легко умереть и нисколько не пожалеть об этом

— Я не думала, если честно, что мужчина может настолько переживать отсутствие детей в своей жизни.

Никита расхохотался и накрыл мою ладонь своей.

— Тамрико, мужчины могут все — и переживать тоже. Понятно, что я не умру без детей, но было бы здорово, если бы у меня все-таки было продолжение и я мог бы сделать счастливой любимую женщину. Никто не хочет проблем, все хотят красивого, умного, богатого и здорового. «Я не хочу ничего решать» — девиз нашего времени.

Это была правда. Потому что нет ничего сложнее, чем полюбить душу, которая не вписывается в общепринятые рамки. Нестандартная душа — нестандартные проблемы. А людям не нужны сложности

— им нужен дом на берегу моря.

Мы стали похожи на огромный тираж одной книги с одинаковыми страницами. А я питаю страсть к людям, живущим по своим правилам. Меня манят и очаровывают личности, совсем не похожие на меня. И ровно с этой же силой меня отталкивают мои же отражения

— у них мне нечему учиться. Люди должны быть оригинальными.

На днях во время поездки в метро в мой вагон вошел молодой симпатичный парень лет двадцати. Свободных мест не было, и он прижался спиной к двери. В этот же момент пассажиры, стоящие рядом с ним, брезгливо отодвинулись. Вместо рук у него были отростки, напоминающие клешни. Это было так противно — то, что люди отошли в сторону. Я стояла в другом конце вагона и шептала

в мыслях так громко, чтобы он услышал: «Я буду целовать твое уродство, я обниму каждый твой шрам. Потому что нет людей без пороков. И потому что не может быть красивой душа, которая никогда не плакала». В тот момент мне было физически больно.

У меня это с детства. Я всякий раз мысленно обнимаю человека с увечьем на лице или странным изгибом тела. Возможно, потому, что чувствовала себя такой же. Для собственной страны я — другая. Полукровка, рожденная в браке грузина и украинки. В моей семье всегда были два разных языка и две совершенно разные культуры. Я унаследовала редкую для своей страны внешность и еще более нетрадиционное имя. Для местных я всегда была словно карамбола: все хотят попробовать, но мало кто знает, как правильно есть. Имя, внешность, менталитет — мой вкус для многих слишком экзотичен, а нам с детства твердят, что незнакомые фрукты лучше не срывать с дерева. В итоге ими лакомятся только самые смелые и свободные от чужого мнения люди. Впрочем, в этом и есть главный плюс экзотики.

И все другие как-то сами по себе стали моими.

Только в старшей школе я узнала слово «толерантность». Вот как, оказывается, это называлось.

Я посмотрела в небо. Теперь не было ничего удивительного в том, что я пришла к этим интервью. Мои самые близкие люди — мать и отец — не похожи между собой настолько, насколько это вообще можно представить. С детства я постоянно задавала себе вопрос — как так вышло и есть ли в этом что-то хорошее? И если мои родители такие разные, то почему остальные люди с виду все такие одинаковые?

Тяга к другим людям была передана мне вместе с генами. Теперь мне было необходимо просто вспомнить ее и осознать как часть себя.

— Мне кажется, что обязательно найдется женщина, которая полюбит твои недостатки, — я снова вернулась к Никите.

— Конечно, найдется. Просто еще не время, да я и не искал особенно. Сейчас у меня есть другое развлечение, и именно о нем я хотел тебе рассказать.

— То есть все рассказанное выше было только прелюдией?

— Да.

— Отлично, — я села удобнее, обняв себя за колени. — Я готова.

Никита кивнул головой.

— Шесть лет назад я впервые побывал в Англии. Моя знакомая переехала туда к своему парню, и это был отличный повод для поездки. Я остановился в гостинице, но все дни проводил с ней, ее парнем и их друзьями. Это было невероятно весело, но я уловил грусть в ее глазах. Помню, мы сидели в пабе все вместе, и она обняла его. А он даже не заметил этого и, отвернувшись, сбросил ее руку со своего плеча. Она, конечно, смутилась, но старалась улыбаться. Он весело смеялся со своими друзьями, но совсем не было слышно смеха внутри их пары. Хотя с виду казалось, что у них все хорошо. Я заметил, как она готовит ему завтрак, а он не говорит ей за это спасибо, не целует ее в губы после еды… Было очевидно: она несчастна со своим минилордом, но боится себе в этом признаться. Или уйти и остаться одной. Как это по-женски. Мне стало так обидно за нее. Длинные светлые волосы, пухлые красные губы, сексуальные бедра и тонкая талия — мне искренне хотелось, чтоб она улыбалась. Она действительно была достойна лучшего. И я взял эту проблему на себя.

— Ты поговорил с ней?

— Нет. Я увел ее. Были очень классные и теплые выходные, хотелось в путь. Знаешь, такое состояние, когда не сидится на месте, — Никита подкинул высоко в воздух яблоко и поймал его. Да, он прав. Бывают дни, когда верится в то, что ты умеешь летать. — Я предложил всем поехать проветриться в соседний городишко, но ее парень был занят. Как всегда. А вот она согласилась. И это была отличная поездка. В электричке мы сидели рядом, и я впервые ощутил ее запах совсем близко. Она пахла очень вкусно, я еле сдержался, чтоб не взять ее прямо там, сорвав с нее этот красный свитер. Мы много гуляли в этом городе, говорили обо всем на свете, заглядывали во все магазины, пили латте в кофейнях. А потом, когда присели на скамейку, я прямо спросил у нее: «Можно я поцелую тебя в губы?» Я смотрел в ее удивленные глаза, нюхал ее кожу, и мне так хотелось ее потрогать. Она была очень красива в своей грусти.

Грусть и правда бывает привлекательной. Она разглаживает морщины на лице, и сердце стучит так спокойно, размеренно.

— Мы остановились в гостинице, в номере с хорошей кроватью. И это была хорошая ночь. Мы занимались сексом и лежали в обнимку все утро.

Она не была дерзкой или страстной, как я привык видеть это в женщинах до этого. Она спокойно впустила меня, и мне было действительно хорошо с ней. Когда мы вернулись с улыбками на лицах, ее парень что-то заподозрил и резко активизировался, начал замечать ее, целовать. Это было так смешно со стороны. Через три дня после той поездки она ушла от него, и я был с ней еще две недели. Это был приятный роман.

— Почему ты не забрал ее с собой обратно?

— Потому что я не любил ее. Я просто хотел, чтобы она была счастлива, — я увидела ямочки на щеках Никиты. — Понимаешь, Тамрико, есть люди, которые встречаются тебе для любви, а есть — для счастья. Любовь и счастье — не одно и то же.

— Вы виделись с тех пор?

— Нет, никогда. Она уже устроила свою жизнь и вышла замуж, так что в нашем общении нет никакого смысла. Но каждый раз, вспоминая благодарность и улыбку в ее глазах, я понимаю, что поступил правильно. И, признаться, мне очень понравилось уводить женщину. Это отличное развлечение для всех троих. Жизнь вспыхивает. Это азарт, кто с кем в итоге останется. Это крутая проверка на прочность. И если у меня все получается, я чувствую себя очень сильным. С тех пор меня привлекают только чужие девушки. Они для меня словно красная тряпка для быка. Можно сказать, что это мое хобби.

— То есть ты разбиваешь пары?

— Можно сказать и так.

— Ты уничтожаешь пары.

— Нет. Настоящие чувства нельзя уничтожить. Такие приключения делают их только крепче. А вот любовь, которая держится на сплошном мифе, легко валится. Но все трое от этого в итоге только выигрывают. Это игра, Тамрико.

— И какой счет?

— 9: 3 в мою пользу.

— Это значит, что девять пар ты разлучил, а трое — выстояли?

— Умница.

Мое тело вздохнуло. Опять игра. Восемь из десяти мужчин в своих беседах рассказывали мне именно про свой азарт. Похоже, что люди так никогда и не взрослеют, а просто становятся старше.

— А не слишком ли много ты на себя взял? Ты что — Бог?

— Нет, конечно. Так, помогаю ему иногда.

Ветер усилился, приближался вечер. Я потуже затянула пояс на кофте, и Никита тут же накинул на меня свой пиджак.

— Это что — все из-за того, что жена бросила тебя?

— Все может быть.

— Ты причиняешь им боль. Этим девушкам. И их парням тоже.

— Сначала — да. А потом все становится на свои места. Я — фаталист. Я верю, что в судьбу нельзя так просто вмешаться. Если это судьба, то в их жизнях я буду всего лишь писком. Решения принимают они, а я — лакмусовая бумажка.

— И ты занимаешься этим уже шесть лет?

— Да.

— И ни разу за это время не любил?

— Ни разу. Но абсолютно все девушки мне очень сильно нравились. С некоторыми из них мне даже удалось сохранить хорошие отношения.

— А как ты их уводишь?

— Так же, как и другие парни. Просто они случайно попадают на несвободных, а я — специально. Метод от противного: я делаю то, чего не делают их мужчины, и показываю им мир, которого они на самом деле достойны. Например, одна девушка за пять лет жизни в гражданском браке ни разу не испытывала оргазм, — Никита с жалостью покачал головой. — Я исполосовал каждую клетку ее тела, трогал ее во всех ситуациях и комнатах, пока не вычислил, где живет ее секс. Ты бы видела, как она потом трепыхалась в моих руках! Фонтан! У нее было очень красивое и нежное тело, с розовой, почти фарфоровой кожей. И губы. Такие счастливые и теплые. Она была великолепна в своем оргазме. Вот уж когда я действительно чувствовал себя Богом. А не так давно я был с девушкой, которая за три года отношений ни разу не танцевала со своим мужчиной, представляешь?

Я представляла. У меня был парень, с которым я никогда не танцевала. Не думаю, что это стало причиной нашего разрыва, но мне всегда хотелось прижаться к нему под звуки музыки. В одежде и без — как в фильме «Грязные танцы». Но мой экс-бойфренд не любил танцевать, хотя, скорее всего, он не любил меня.

— А как у тебя с их мужчинами?

— По-разному. Практика показывает, что тот, кто действительно любит, тут же избивает меня. А тот, кто не готов бороться за отношения, просто пыхтит себе под нос и сыплет оскорблениями.

— То есть, если три пары выстояли, это значит, что трижды тебя избивали?

— Да. Но ничего серьезного: ну повыбивали зубы, ну наставили синяков на теле, ну сломали руку и нос… Зато у них до сих пор все хорошо. Это мой личный «бойцовский клуб» — смотрела этот фильм?¹⁴ Меня не все устраивает в этом мире, поэтому я устанавливаю свои правила. Только одним добрым взглядом ничего не добьешься, по-, этому мне и приходится время от времени драться.

Я по-родительски прижала руки к груди и разволновалась.

— А что будет, когда ты влюбишься?

— По всей видимости, конец игры.

Никита обнял меня, и мы стали наблюдать закат. Небо, как и наша жизнь, сменялось оттенками: голубой, розовый, оранжевый, огненно-алый… В воздухе пахло настоящей осенью, и хотелось, чтобы этот закат длился долго-долго. Такая себе медитация сердца, когда оно берет тайм-аут и не стучит, любуясь моментом.

Есть мужчины, сильные до такой степени, что хочется удариться оземь только от одного их взгляда. Это хорошая сила, когда женщина добровольно протягивает руки для наручников, но при этом держит свою спину прямо — чтобы не упала корона. Самое главное — всегда вовремя кормить эту силу, иначе она, как изголодавшийся зверь, обрушится против того, кого любит.

Никита был именно таким.