Внутри мужчины. Откровенные истории о любви, отношениях, браке, изменах и женщинах

Любитель

Это был четверг, и это был Стас — высокий брюнет со щетиной, глубоким взглядом и двумя высшими образованиями. И самое главное — его шрам над левым глазом, ближе к виску, который придавал его образу толику брутальности. Прямо молодой Микки Рурк.

Стас много курил. И когда он делал это, в нем было столько независимости, что хотелось сразу же броситься ему на шею и что есть силы впиться в него ногтями.

Мы были знакомы уже несколько лет и — по работе. Личных бесед у нас никогда не было, поэтому я волновалась. Пришлось надеть длинную красную юбку в пол: в ней мне всегда удавалось скрыть свое волнение. ^!

— Итак, о чем ты мне расскажешь?

— А что бы ты хотела услышать?

— Правду.

— Хорошо. Правда в том, что я изменяю своей жене и не считаю, что это плохо. Тебя же это интересовало?

Стас усмехнулся и потушил сигарету.

Стас был именно таким. Я выдержала паузу, ожидая, что все выше заявленное — лишь шутка. Он — притягателен, а я — женщина, и правда может убить меня одним взглядом. Его белоснежная рубашка отчего-то стала казаться еще белее на фоне красной скатерти.

— И как часто?

— Я делаю это постоянно.

— Ты не любишь свою жену?

— Я люблю ее. Просто когда изменяю, я не думаю о том, что изменяю ей. Я расслабляюсь. Мы женаты уже восемь лет, и все отлично. Просто иногда мне хочется отдохнуть именно таким образом.

Не шутка.

Но я все равно усмехнулась: беспроигрышный способ скрыть любую реакцию, которую необходимо скрыть. Люди называют это «правила этикета».

— Как это случилось в первый раз?

Стас откинулся на спинку плетеного стула и задумался. Наверное, вспоминал. Я не торопила его, ела овощное рагу и рассчитывала на честность.

— Это было в командировке. Мы еще не поженились, но дата нашей свадьбы уже была забита в расписании загса. Я тогда еще был помощником директора и поехал в командировку на встречу. Вечером, естественно, пошли в ресторан. Кто не расслабляется в командировке? — Ста с подмигнул мне. Он сделал это между прочим, к слову, но я все равно почувствовала его мужские флюиды. От этого у меня слегка закружилась голова, но я тут же приказала себе собраться и не расплываться, как ванильный крем. — Позже к нам присоединились девушки, то ли чьи-то знакомые, то ли заказные, не знаю. Было так хорошо, весело, комфортно. Я, конечно, выпил, нормально выпил. В итоге все разошлись по номерам, и я тоже. Она была блондинкой, с красивыми волосами и томным голосом. Мы занимались сексом всю ночь. Меня просто колотило от эйфории. Было темно, и я не помню ее лица. Все, что мне удалось запомнить, — это ее длинные ноги, которые я целовал до самого утра. Они были просто бесконечными, с гладкой кожей, они обвивали меня со всех сторон. Само собой, мы с ней больше не виделись. Я думал, что, когда приеду домой и посмотрю своей в глаза, умру на месте. Что мне будет стыдно, противно и что я больше не смогу к ней прикасаться так, как раньше. Спать с ней, заниматься любовью. Так вот: ничего подобного. Только ступил на порог, увидел ее улыбку и тут же все забыл. Поплыл. Прямо как сус-

лик какой-то. Она у меня очень хорошая. Добрая, нежная. И я люблю ее, просто сплю еще с другими.,

— А что с совестью? Не мучает?

— В том-то и дело, что нет. Несколько раз бывало, но как-то не критично. Я сам удивлен. Сначала думал, что, возможно, и правда не люблю свою жену. Пришлось залезть вовнутрь себя по локоть и бродить там сутками, чтобы разобраться в собственных чувствах. Выяснилось, что жену я таки люблю. Но спать с другими меня все равно тянет. Мне это необходимо. Видимо, такая моя природа. И я смирился. Теперь приходится изменять, — он рассмеялся.

Мои мысли начали волноваться, словно волосы на ветру. Стас задел во мне давно уснувшую боль когда-то обманутой женщины, и внутри меня запахло керосином.

Несколько лет назад я очень любила мужчину, и у нас был невероятно изящный роман. Он был моим богом, и я исполняла все его заповеди. Каково же было мое разочарование, когда выяснилось, что сам он — атеист, да еще и полигамный. И пока и летала по облакам, окрыленная своей любовью, он спал с другими женщинами. Мою веру словно обожгли кипятком, и я в одно мгновение упала с небес, а вместе со мной синхронно упала и моя самооценка. Эта боль была уже давно прожита и втоптана в недра земли, но Стасу удалось воскресить ее.

— Ста с, а жена ни о чем не догадывается?

— Один раз она узнала. У моего друга есть сестра. Он нас познакомил, когда мы гостили у него на даче. И знаешь, я никогда не возвращался к одной женщине дважды. Но здесь все было по-другому. Только я вспоминал ее, как у меня просто сносило голову. Слава богу, я понимал, что это страсть, которая пройдет. Мы виделись редко, пару раз в месяц, наверное. Так складывались обстоятельства, иначе было бы чаще. Я горел, как мальчишка. Мы скрывались, ведь если бы мой друг узнал, даже не раздумывая, сломал бы мне ребра. А через полгода, представляешь, жена услышала, как я с ней разговариваю по телефону. Такая глупость! Она не плакала, не устраивала истерик, а просто сказала, что я — скотина. В этот момент я понял, что заигрался, и в тот же день поставил точку. Перезвонил сестре друга и сказал, что пора закругляться. Жена сначала забрала детей и полгода жила у

родителей. А потом простила и вернулась. Я после этого год даже не смотрел на других женщин. А потом опять…

— Стас, а как ты изменяешь своей жене? — я еще не поняла, как относиться к подаваемой информации, поэтому решила задать побольше технических вопросов.

— В смысле?

— В прямом. Есть какой-то график, которому ты четко следуешь? Схема соблазна? Нужна ли определенная ситуация, чтобы ты возбудился? — мой интерес был очевиден: я пыталась ступить на неизведанную территорию и ненароком не подорваться на мине.

— Боже упаси, Тамрико, никаких графиков и схем нет. Я не профессионал, а обычный мужчина. Нас таких тысячи. А может, и миллионы. Помню, когда я еще только начинал работать, мы поехали с коллегами в загородный дом на пикник и бильярд. И вот когда мы наслаждались игрой, они вскользь начали обсуждать своих любовниц. А у них у всех жены, дети. Я тогда еще не понял, зачем жениться тогда вообще? Теперь знаю — одно другому не мешает. Что касается ситуации для возбуждения, то надо поразмыслить… Интересный вопрос, между прочим. Я никогда раньше об этом не задумывался.

Прикуривая очередную сигарету, Стас погрузился в себя, а я — в остатки рагу. Так бывает:

— По поводу ситуаций. Ты знаешь, мне кажется, некоторые условия все-таки есть. Меня со страшной силой заводит, когда женщина сама предлагает мне секс.

— А как у тебя получается спровоцировать ее на это?

— Господи, ты так произнесла это, словно это сложность какая-то. Соблазнить женщину. Современную. Сказать пару комплиментов, купить цветы, поинтересоваться тем, что ей интересно, внимательно посмотреть ей в глаза, выгулять вместе с ней ее собаку — и она твоя. Это все сложно, что ли?

— Не сложно. Наоборот — как-то слишком просто.

— Прости, но это так, — напротив меня блеснули глаза Стаса, став-? шие на миг человечными, а не просто мужскими. — Женщины склон-? ны преувеличивать все. И мужчин, и себя. Вам кажется, что со сторонь| все как-то величественно, но в реальности именно так. Вы где-то там в своем воображении пару часов недоступны, а на самом деле «я уже еду, милый». Почему бы вам не начать жить в реальном мире?

— Получается, ты обманываешь этих женщин. Ты ухаживаешь за ними, возбуждая притяжение, а потом бросаешь.

— Никого я не обманываю. Это вы сами себя обманываете. Ком-? плимент в девяноста процентах случаев — это всего лишь констатация факта ради флирта и постели, а не признание в любви. Когда мужчина хочет жениться, он говорит: «Выходи за меня замуж». Когда мужчина любит, он говорит: «Я люблю тебя». Когда мужчина говорит: «Ты прекрасна», — это не означает, что он любит или хочет жениться. Мы говорим только то, что мы говорим. А вы вырываете слова из контекста и поселяете их в мир, где живут белые платы! и единороги. Причем здесь мужчина?

Я мысленно вышла из ресторанчика, оттолкнулась и побежала что есть силы. Обогнув по меньшей мере один раз земной шар, я остановилась и отдышалась. Нужно было признать правду: то, что мы на-? зываем любовью, для многих мужчин — вымышленный мир.

— Ты хочешь сказать, что…

— Я хочу сказать, что ты на верном пути с этим проектом. Нужно научиться слышать то, что говорит мужчина, а не то, что вам хотелось бы. Некоторые женщины это умеют. И отвечают мне отказом.

— И что тогда?

— Я ее добиваться точно не стану. Не она, так другая. Девушек, которые не разбираются в мужчинах, сотни. А я не охотник, я — любитель. Все Просто.

Официант обновил вино в наших бокалах. Я всегда завидовала людям, у которых сложности — это просто. Такое ощущение, словно во время рождения Бог шепнул им на ушко: «Не переживай, я все сделаю». Господи, шепни же наконец и мне что-нибудь.

— А тебе нравятся нестандартные развлечения?

— Нет. Переодевания, битье плеткой, наручники и оргии — это не ко мне. Для того чтобы возбудиться, мне достаточно просто обнаженного женского тела. Мне нравится, когда все просто — по-моему, именно в этом настоящая эротика, именно так задумала природа. Меня возбуждают запахи тела, изгиб талии, дыхание… Мне не важны параметры женщины, знаменитые 90/60/90. Зачем это? Шестьдесят — это вообще кощунство, кто это придумал? Такая талия сейчас у моей восьмилетней дочери. Она же просто игрушечная! Женщина должна быть аппетитной. Кстати, во время секса я всегда говорю женщине что-нибудь приятное и после него — тоже. Я считаю, что это очень важно — говорить женщине комплименты. Иначе зачем вам уши? Вы ведь не воспринимаете ничего, кроме комплиментов. Они для вас как воздух. А я не жадный, поэтому моя жена и доченьки купаются в неясностях и моем восхищении.

Я кивнула. Хоть в чем-то я была с ним точно согласна. Нет приятнее мелодии, чем сладкие слова из уст любимого мужчины. Они могут быть ложью и притворством, но от этого совершенно не теряют своего вкуса.

— С ума сойти, какие мы примитивные. Два комплимента, три шага — и все, женщина посыпалась.

— Кстати, у тебя очень красивые, необычные глаза. Невозможно понять, что ты думаешь и скажешь в следующую минуту.

— Ты гадкий льстец.

— Не приведи Господь. Это все чистая правда.

— Допустим. А если я сейчас куплюсь и предложу тебе секс?

— Не предложишь. Уже не предложишь. Мы с тобой разыграем эту сцену как-нибудь в другой раз, неожиданно для нас самих.

Я посмотрела на Стаса сквозь ресницы. Его уверенность в себе твердо стояла на ногах, и ее было чертовски сложно сбить палкой, уложив наземь. Передо мной сидел обычный засранец, но это только стимулировало мою фантазию. Зачем-то я начала представлять себе, какой могла бы быть наша близость. Я бы сначала накрутила на руку его галстук, а потом медленно, не глядя ему в глаза, отсчитывая каждую пуговичку, сняла с него рубашку. Я бы танцевала своим взглядом и позволила ему целовать меня, сначала сквозь тонкое платье, а потом — сквозь такую же тонкую кожу.

Почему нам так нравится то, что не должно нравиться? Еще один побочный эффект длительного пребывания в вымышленном мире?

— У тебя бывают платонические встречи с женщинами?

— Нет, боже упаси. Я изменяю только телом.

— Как долго ты можешь без этого?

— Если у меня серьезный проект на работе, я, конечно, не стану тратить силы на новые развлечения. Мне же не пятнадцать лет. Потом оторвусь.

— А как бы ты отреагировал на измену своей жены?

— Моя жена никогда не станет изменять мне.

— Почему?

— Во-первых, она меня любит, а во-вторых, она счастлива со мной. Зачем ей это надо?

— Ты ее тоже любишь и тоже счастлив с ней, но это тебе не мешает соблазняться другими телами.

— Вот ты сама ответила на свой вопрос: она не станет мне изменять при равных условиях по той причине, что у нее абсолютно другая философия жизни. Она не может мне изменить. Измена — это не стечение обстоятельств, это характер человека. Он либо способен на это, либо нет.

— Человек меняется в течение жизни.

На самом деле было и так понятно, какой ответ будет у Стаса, но мне очень хотелось, чтобы он произнес это сам.

— Ок. Теоретически, гипотетически, если она мне изменит, я убью их обоих. Хотя нет — лучше просто брошу ее. Потому что женщина изменяет, когда все плохо в паре и для того чтобы обратить на себя внимание, а я — чтобы у нас и дальше все было хорошо. Для меня это как выпить хорошего вина, а утром протрезветь и обо всем забыть. Ничего не было. И все счастливы. Нельзя ведь обвинять человека в том, что он любит вино?

— Значит, для тебя все женщины делятся на твою жену и хорошее/плохое вино?

— Да. И не только для меня. Один мой друг сравнивает секс на стороне с поездкой на дорогой машине, а другой — с экстремальным отдыхом. Понимаешь, Тамрико, если воспринимать это как хобби, то все в порядке.

— Ты не романтик.

— А вот оскорблять меня не надо. Просто романтика у меня другая.

Вино закончилось, и наша беседа тоже подходила к концу.

Я почувствовала, что вот-вот мои мысли, словно цунами, обрушатся на ничего не подозревающего Стаса, потому поспешила перевести тему в другую плоскость.

— Стас, а как много мужчин думают так же, как и ты?

— Много. И не стоит осуждать их, Тамрико. В конечном итоге рядом с женщиной всегда тот мужчина, которого она готова видеть рядом с собой.

— А твои дочери?

— Я за них весь мир уничтожу. Обожаю их. Я буду учить их влюбляться в мужчину только после того, как они научатся его слышать.

Что-то внутри заставило меня улыбнуться. Ведь, несмотря ни на что, он был прав. Жена Стаса все знала, но предпочла забыть. Да и Стас не промах: в своей системе координат он четко объяснил себе же, где именно находится и куда стремится. Может, в этом все и дело — научиться воспринимать ситуацию так, как тебе удобно? Бесконечный самоанализ порождает только новые вопросы, в то время как удобные ответы позволяют получать удовольствие от жизни.

А Стас был все так же красив. С пустым бокалом вина и шрамом над левым глазом. Я решила не рисковать собственными мыслями.

— Мне пора. Спасибо за беседу, Стас.

— Мне тоже было приятно. Я отвезу тебя. Какой у тебя адрес?

Как ни в чем не бывало он продолжал искушать меня. Наглость — второе счастье. Счастье — вторая наглость.

— Спасибо, Стас, я пройдусь пешком. Хочу зайти по дороге в кондитерскую и купить много-много эклеров.

Он недоверчиво посмотрел на меня, приподняв правую бровь.

— Тамрико, я, кажется, разочаровал тебя?

Я расправила красную юбку в пол и едва заметно улыбнулась, махнув рукой на прощание:

— И не надейся.