Воин Света: следуй на Солнцем

Глава десятая. Кровавая ночь

К Ведентору они прибыли до заката, остановив Анну возле границы, Джон потребовал вернуть портрет, но девушка отказалась, желая вернуть эту вещь обратно своему отцу. Схватив поводья рыжей кобылы, он не думал отпускать их, до тех пор, пока тряпка не окажется в его руках.

— Зачем тебе? — спрашивала она.

Но Джон молчал, глядя в ее голубые глаза. Тогда немного подумав, она, все-таки, вытащив тряпку из кармана, протянула ее вампиру, на что тот сильно удивился и, не раздумывая, взял.

— Даже не поблагодаришь? — произнесла Анна.

— Что? — нахмурив брови, спросил он.

— Благодарность, за то, что я тебе отдала. Ты должен сказать `спасибо'.

— Я не… Я не благодарю, таких, как… — с запинкой говорил он, указав на нее рукой.

Недовольно помотав головой, девушка направилась в сторону ворот, но пройдя пару шагов, она повернулась, чтобы взглянуть на вампира.

— Спасибо, что передумал тогда убивать нас, — сказала она, не смотря на его последние слова и, ударив лошадь в бока, помчалась домой.

Он долго стоял на том месте, наблюдая за ней, пока она не скрылась за воротами. В его голове крутились ее последние слова, не давая ему покоя, в тот момент он чувствовал себя немного виноватым. Спустя пару минут Джон вспомнил, что не напомнил Анне о следующей встрече, а ведь он так хотел увидеться с ней снова. Рассматривая солдат, охранявших стену, он понимал, что просто так ему не пройти в город незаметно, поэтому, развернув коня в другую сторону, он помчался куда-то.

Мчась по темному лесу, он постоянно останавливался, прислушиваясь к звукам: так он выслеживал человеческий отряд. В этом ему помогал черный волк: почуяв запах людей в паре километрах, он взял след и, показывая хозяину дорогу, помчался прямиком к ним. Не отставая, Джон следовал за ним, ему необходимо было застать отряд до того, как опустится солнце.

Вскоре зверь остановился и, оскалив пасть, прилег на землю, не отводя глаз с горизонта. Вампир не видел ничего из-за густых деревьев, но неподалеку был отчетливо слышен шум от лошадиных копыт.

— Хороший мальчик, — тихо произнес Джон, похвалив Аргуса.

Пройдя вперед навстречу звукам, вампиру был отчетливо виден их отряд, который рысцой пробирался в сторону города.

Скрываясь за множественными стволами толстых деревьев, он преследовал их, двигаясь параллельно коннице, это позволяло ему выбрать жертву. Из-за шума и темноты воины не слышали и не видели вампира, что являлось для него большим преимуществом, словно один из них он передвигался почти у всех на виду, не отказывая себе обойти отряд со всех сторон.

Как и всегда четыре передних и четыре задних всадника держали в руках факелы. Джон думал, как бы незаметно провернуть задуманное, но свет от огней все портил, не позволяя ему оставаться невидимым для воинов.

Заметив молодого всадника в середине строя, который то и дело выскакивал за пределы отряда, пытаясь справиться с непослушным белым конем, Джон выбрал его. Шагая рысцой параллельно c ним, он ждал подходящего момента, эта жертва была легкой, думал он. Свет от огней не доставал до середины длинного строя, поэтому, украсть его в темноте казалось проще простого.

Солнце уже почти зашло за горизонт, а до Ведентора оставалось немного, действовать нужно было быстро. Приготовив веревку и петлю, чтобы закинуть ее на голову юноши, вампир, подбежав ближе, был готов сделать дело, но его отвлек другой всадник в начале строя. Он узнал этого низкорослого мужика на сером коне.

— Долан, — произнес Джон и, позабыв о юноше, направился в начало строя.

Пристально наблюдая за командиром, он всем сердцем мечтал убить его в тот момент. Ненависть и злость разрывали вампира изнутри. Достав кинжал из пояса, он был намерен забрать жизнь старого знакомого. Но этого человека освещал яркий свет, Джон знал, что может подобраться к нему и убить, но справиться с сотней воинов ему в одиночку не удастся. Поэтому, поборов злость, он отступил в середину строя, пощадив командира, как он считал, на некоторое время.

Двигаясь параллельно жертве, вампир, выбрав момент, подступил ближе и с небольшого расстояния накинул петлю на шею всадника. Ударив жеребца в бока, вампир помчался прочь, держа в руке кусок веревки.

Сильным рывком юноша упал на землю: ухватившись руками за шею, он не понимал, что происходит. Демон мчался что есть мочи, волоча за собой человека, который кряхтел и кашлял от удушья. Позади себя Джон слышал панику, но погони за ним не было, так как никто из воинов ничего не видел и не осознал, что произошло, и куда делся солдат.

Оттащив человека на полсотни метров, вампир остановил коня и, достав свой кинжал, подошел к своей жертве. Тот все еще был жив: издавая хрипы и пытаясь снять с себя петлю, он боролся за свою жизнь, но его борьба продолжалась не долго. Джон хладнокровно перерезал ему горло, отчего ярко алая кровь хлынула на землю, испуская теплый пар, который поднимался вверх.

Убийца снимал с него доспехи, слушая последние звуки жизни, раздающиеся из уст умирающего. В то время, когда Джон надевал на себя серебро, Аргус отрывал плоть от тела и спешно проглатывал теплое мясо.

Наконец, надев на голову шлем, вампир оседлал коня и снова двинулся к отряду. Воины не заметили примкнувшегося к ним врага, ведь он ничем не отличался от них, поэтому всадники приняли его за своего.

Преодолев границу, они помчались через поле к открывающимся воротам, спустя пару минут Джон был внутри Ведентора. Он все делал в точь, как и остальные. Не показывая своего лица, вампир завел Демона на конюшню и, оставив его там, направился искать Анну. Он хорошо знал эти улицы, ведь видел он их не впервые.

Уставшие солдаты толпились на узких улицах, расходясь по своим маленьким домам. Продвигаясь вглубь города, Джон опускал голову вниз, чтобы не показывать свои желтые глаза, которые запросто могли выдать его за чужака. Обойдя почти весь Ведентор и заглядывая в каждое окно, он, наконец, нашел то, что искал. Девушка с ребенком уже спали, закутавшись в теплое одеяло.

Зайдя в жилище, вампир долго рассматривал столь холодную и неуютную комнату, он передвигался по скрипучим полам, словно у себя дома, трогая все, что попадалось ему на глаза. Закрыв входную дверь и сняв с себя шлем с остальными доспехами, он присел у кровати, думая переждать там всю ночь и дождаться рассвета, чтобы покинуть Ведентор через открытые ворота.

Улицы города постепенно окутывала мертвая тишина, воины спали, а те, кто сторожил стены, также не отказывали себе в дреме. За дверью вампир редко слышал медленные шаги. Он знал, что там, делая обход, были солдаты, поэтому выйти на улицу он не решался — не хотел, чтобы подняли тревогу. Сидя в тишине и слушая тихое дыхание спящих, он чувствовал злость и ненависть, переполняющие его. Было омерзительно находиться во вражеском убежище: человеческий запах, доносящийся извне, крутился у Джона перед носом, что для вампира было отвратительным.

Ему было скучно, ночь казалась бесконечной, он то и дело поднимался, чтобы в очередной раз походить по маленькой комнате, то снова садился на место и, прислушиваясь к ходьбе на улице, злился, пока не услышал тупой стук, раздавшийся на крыше. Подняв глаза вверх и почуяв запах веющий с окна, он понял, что собирается дождь.

Капля за каплей падали с неба, смывая грязь, которой были намазаны дома. Многие воины попрятались в укрытия, не желая мокнуть под холодным дождем, остались лишь те, кто охраняли стены. Тогда, открыв дверь, Джон вышел и, стоя под сильным водопадом, наслаждался запахом и незаметностью. Его одежда промокла насквозь, но холода он не чувствовал из-за высокой температуры тела. Он долго стоял и смотрел на безжизненные дома, чуя запахи спящих людей.

Вскоре, приняв решение воспользоваться столь удачным моментом, он снял с себя корсет и направился бродить по улицам, крепко сжимая в руке острый кинжал.

Свободно разгуливая в обличии врага, словно у себя дома, он заглядывал в окна. Наконец, заприметив один из них, вампир открыл дверь и вошел внутрь. На полу спали мужчина лет сорока и, укутавшись в меховой плед, рядом лежала женщина таких же лет. На маленькой кровати, что стояла около них, спали трое маленьких детей, обняв друг друга, чтобы согреться. Осмотревшись, Джон подошел к мужчине и, присев на колени, приложил свою ладонь к его губам, затем, прижав ногой жертву к полу, перерезал ему горло. Горячая кровь хлынула на постель.

Раскрыв широко испуганные глаза, мужчина попытался закричать, но его рот был закрыт. Джон держал его до тех пор, пока тот не умер. Вытерев нож об одеяло, убийца покинул дом и направился в другой.

Дождь смывал кровь с его голого торса. Заходя в каждое жилище, где были мужчины, вампир хладнокровно и тихо убивал их, разрезая шеи спящих. Детей и женщин он не трогал, его целью были воины — чем больше он убьет, тем меньше останется врагов, способных держать меч в руках.

Полсотни солдат вырезал он в ту ночь, оставаясь незамеченным. Без какого-либо сожаления он отбирал жизни у людей, будь то восемнадцати летний юноша или семидесятилетний старик, все были для него равны, потому что они являлись воинами и защитниками города.

С окончанием дождя Джон вернулся в дом Анны и, присев на пол, слушал, как капли воды с его волос падают вниз.

Проснувшись на рассвете, девушка испугалась, заметив подле себя убийцу. Эдмунд сидел на краю кровати и ел яблоко, которое дал ему Джон.

— Как ты здесь оказался? Как ты вошел в город?! — сильно была удивлена она.

— Мы скоро уходим, собирайся! — произнес вампир, кинув яблоко ей в кровать.

— Ты просто сидел здесь? Всю ночь? — спросила Анна, завтракая сладким фруктом.

— Почти. Собирайся! — ответил он.

Тогда, приказав вампиру отвернуться, она надела голубое платье и, умывшись в бочке с водой, открыла дверь, дабы убедиться, что их никто не видит. Заметив выносящие трупы из домов, которых кидали в телегу друг на друга, она совсем позабыла о своем госте. Жены убитых, держа на руках своих детей, стояли в стороне и, наблюдая, плакали.

— Анна! — раздался голос неподалеку.

Обратив свое внимание, она заметила Долана. Тот, подойдя к ней и взяв ее за руку, обнял.

— Ты как? — спросил он.

— Что произошло?

— Их всех зарезали ночью, — ответил командир.

Тогда девушка не стала спрашивать кто, потому что знала, отчего кровь в ее жилах стала стынуть.

— Это уже не первый раз. Сегодня мы останемся в городе. Ты ничего не слышала ночью?

— Нет… нет… — прерывисто произнесла она.

Молча стоя в доме, Джон был готов нанести Долану смертельный удар ножом, если тот войдет, но к счастью он не вошел, тем самым продлив себе жизнь.

Побеседовав еще немного с командиром, Анна вернулась в дом и направила свои глаза на убийцу, не зная, что сказать. В нем она не видела ни капли сожаления о своем поступке, отчего ей становилось страшно.

— Уходим! — приказал он, надевая на себя серебряные доспехи.

Скрыв свое лицо, вампир схватил девушку за руку и направился к двери, но та, резким движением одернула руку, не желая с ним идти.

— Пошли! — снова схватив ее, сказал он.

Но Анна повторила свое упрямство.

— В чем дело?! — спросил Джон.

Ответа от нее он не дождался. Долго и сердито смотря на убийцу, Анна стояла на месте. Осмотрев его осуждающим взглядом, она, наконец, вышла на улицу и быстрым шагом направилась к конюшне. Ничего не понимая, Джон последовал вслед за ней, избегая встреч лицом к лицу с воинами. Эдмунд в этот раз остался в Веденторе.

Оседлав лошадей, вампир и девушка вышли за ворота, но, не успев двинуться в лес, их остановил Долан. Мужчина спешно подошел к Анне и стал расспрашивать, куда она направилась.

— Может, удастся поймать дичь, — говорила она.

Стоя около нее в обычной рубахе и без каких-либо доспехов, мужчина обратил внимание на всадника, что сидел на черном жеребце. Лица он не видел, но глаза незнакомого воина ему показались знакомыми. Джон также не спускал с него своего взгляда, одернув Демона, вампир подступил ближе к командиру, испытывая ненависть к старому знакомому.

Заметив плохие намерения вампира, Анна отвлекла мужчину.

— Я скоро вернусь!

— Хорошо. Я приставлю к тебе еще одного всадника, так я буду спокоен, — произнес Долан, снова взглянув на Джона, который, словно голодный зверь поедал его своими глазами.

— Не нужно! — перебила его девушка, — Эдриан хороший воин. Далеко мы не уйдем, обещаю! — сказала девушка, указав на Джона.

— Ты уверенна? — спросил командир.

— Да, — ответила Анна и, ударив лошадь, помчалась через поле.

Вампир же, намеренно обойдя Долана со всех сторон, осмотрел его, после чего отправился вслед за девушкой.

Преодолев несколько километров, Анна остановилась.

— Что такое? — также притормозил Джон.

Но она не желала говорить с ним, ее брови были нахмурены, а глаза переполнялись ненавистью и злостью. Тогда, не смотря на ее поведение, вампир слез с коня и принялся снимать с себя серебро, которое обладало мерзким человеческим запахом.

— Ты убил их! — наконец сказала она.

Откинув в сторону шлем, вампир устремил свой взор на нее.

— И что? На полсотни ублюдков стало меньше! — без сожаления, сказал он.

— Ты явился в мой дом и совершил массовое убийство! Кто тебе дал на это право!

— Я дал себе на это право! Они люди, а я ненавижу людей!

После чего Анна, спрыгнув на землю, подошла к вампиру.

— Я тоже человек. Почему я все еще жива?!

— Ты не такая, как эти мерзкие твари.

— Я такая же! Я человек! Мои родители-люди, их родители были людьми, мои дети будут людьми! Я — такая же! Зачем я тебе? Зачем?! — кричала она, толкая его в грудь.

— Да что ты так реагируешь, ты даже не знала этих убитых, они семьей тебе не были!

— Они были для меня семьей! Все люди, живущие в городе — одна большая семья! Я знала этих мужчин! — говорила она, перечисляя имена погибших.

Ее слова ввели его в ступор. Слушая имена убитых, Джон молчал, не зная, что ответить.

— Ты принес их семьям горе и боль!

— Я не тронул ни детей, ни женщин, — гордо сказал он.

— Ты ранил их!

— Не правда!

— Ты ранил их в сердце! Ты отнял любимых мужей, прекрасных отцов и сильных воинов! Когда погибает один человек, любящие его люди также теряют частичку своей жизни. Ты убил не полсотни людей, ты убил больше прошлой ночью!

Джон молчал, в нем не было злости или сострадания, он просто молчал, глядя в голубые глаза Анны.

— Вчера я подумала, что ты другой…мне показалось, что… — произнесла она, но опустив глаза, замолчала.

Посреди деревьев, стоя в тишине, вампир смотрел на девушку, обеспокоенно раздирая кожаный пояс, на котором держалось оружие.

— Пошли! — наконец сказал он, приказав ей оседлать лошадь.

Бегом они быстро добрались до белых скал, где обитали саблезубые синие тигры. Анна не хотела подниматься снова к опасным хищникам, но спустя недолгое время Джон уговорил ее пойти. Пройдя мимо животных с опущенной головой, они оказались на самом верху, откуда можно было увидеть Ведентор. Небольшой ветерок колыхал взъерошенные волосы вампира, отчего он постоянно убирал их от своего лица.

Присев на краю, он пригласил девушку, положив руку на то место, куда она должна была сесть. Послушно исполнив его приказ, она, задрав длинное платье кверху, расположилась рядом. Джон поднял голову и, взглянув на яркое солнце, достал из своего кармана тряпку. Он протянул портрет Анне.

— Я могу забрать? — спросила она.

— Нет. Ты спросила меня вчера, откуда это у меня.

— И откуда же? — взглянув ему в глаза, произнесла она.

После чего он убрал вещь обратно.

— Я не соврал, сказав, что нашел его. Следуя по следам отряда, я наткнулся на реку, в которой и подобрал твой портрет. Потом я встретил Эдмунда и привел его к тебе. Когда ты впервые увидела его, я узнал тебя и хотел…

— Хотел что?

— Хотел… не знаю… — отведя свой взгляд от нее, говорил он.

Рассматривая бесконечный горизонт, они сидели молча, не произнеся ни одного слова, и это продолжалось больше десяти минут.

— Я боялась тебя всю свою жизнь и до сих пор боюсь. Но ты не такой, как я себе представляла, — не отрывая взгляда от горизонта, произнесла Анна.

— Какой?

— Другой. Ты убийца, но…

— Но?

— Ты спас человеческого ребенка, значит ты не такой, как они — твои братья. В твоем сердце есть место для добра.

— Нет там такого места!

— У каждого есть такое место, даже если это будет маленькой каплей среди океана.

Тогда вампир задумался.

— Задолго до того, как встретить тебя, я впервые убил своих братьев из-за ребенка, которого пытались скормить волкам. Потому что увидел страх в его глазах и отчаяние, я испытал жалость, что считается для любого вампира позором. Я не знаю, что со мной происходит.

— Чувства.

— Чувства?

— Да. Они исходят отсюда, — приложив ладонь к сердцу, сказала она.

— Нет! Чувства присуще для вас, людей, слабых и глупых, — возразил он.

— Чувства не делают нас слабыми!

— У вас есть семьи, вы уязвимы и беспомощны, когда речь идет о… семьи.

— Семья делает нас сильнее. Тебе не понять, у вас вампиров все по-другому. Вы живете ради убийства и гордитесь своей жестокостью.

— А ради чего живете вы?

— Ради своих близких и ради детей. Хоть это и не лучшее время для нас, но одна маленькая детская улыбка приносит частичку спокойствия и любви в наши сердца, — говорила она, улыбаясь.

— Любви?

— Да. Невидимая нить, связывающая нас всех воедино.

Совсем скоро улыбка с ее лица исчезла.

— Трудно жить и знать, что однажды вы придете за нами, — взглянув на вампира, произнесла она.

— Тебя никто не тронет.

— Моя жизнь уйдет вместе с ними. Рано или поздно ты расскажешь своему отцу про нас.

— Он мне не отец, — произнес Джон, опустив голову.

— Но все говорят…

— Он не мой отец! Валафар подобрал меня ребенком.

— А где твои настоящие родители тогда?

— Не знаю, мне все равно.

— Но твои глаза, что с твоими глазами. Ты не боишься солнца, может твоим отцом был человек?

— Не смей так говорить! — повысив голос, приказал Джон.

— Я не хотела, — испугавшись, ответила Анна и застыла в безмолвии, — твой разум наполнен ненавистью. Откинь ее и позволь мне показать, каково это быть человеком! Рано или поздно ты приведешь армию к нашим стенам, так что терять мне уже нечего.

После чего их снова окутала тишина.

— Я хотела спросить.

— Что же?

— Шрам от ожога у тебя на ребрах, откуда он?

— Зачем?

— Мне важно знать! Моя мама погибла, когда я была еще ребенком. В наш дом пришли вампиры и сожгли его, моя мать сгорела…

— Нет, это был не я. Этот шрам у меня с детства. Единственный шрам, который не исчезает.

Тогда Анна с облегчением выдохнула.

— Что произошло? — спросила она.

— Я не знаю. Огонь не может ранить меня и этот след явно не от ожога. Сколько я себя помню, он всегда у меня был.

Они долго сидели в безмолвии, взаимно глядя друг на друга. Временами вампир расспрашивал девушку о ее семье и жизни, надеясь узнать о ней больше, но на ее встречные вопросы о его жизни там с вампирами он не отвечал.

Джон привел ее к городу еще до заката, до которого оставалось еще много времени. Попрощавшись, они расстались до следующего дня. Те разговоры на скале понравились вампиру и перевернули его представления о ней, он чувствовал спокойствие и умиротворение. Глядя из-за деревьев на врагов, что охраняли стены, он не чувствовал ненависти и злости к ним. Вспоминая слова Анны, он подумал, что в ее доме, в Веденторе, он больше никого не убьет. ''В городе нельзя, вне города можно'',- подумал он и направился куда-то.

Ночью, когда все спали, Джон пробрался за стену. В темноте воины не видели его, а усталость и сильное желание спать не позволяли им хорошо слышать.

Бродя по улицам Ведентора в своем обычном обличии и избегая встреч с врагами, которые совершали ночной обход, вампир держал путь к дому девушки.

Сев на пол у кровати как в прошлый раз, он наблюдал за ее сном: обняв Эдмунда, она крепко спала, бормоча время от времени, что то себе под нос.

Перед наступлением рассвета Джон вышел на улицу, там было безлюдно и тихо. Он ходил меж домов, остерегаясь каждого шума. Рассматривая ящики с оружием и непонятные рисунки на земле, которые оставили дети, вампир достал яблоко из своего кармана и готов был надкусить его, но обернувшись, Джон одернулся. Перед ним стоял мальчишка, лохматый, худой и грязный. Он не понял, как маленький хитрец сумел подобраться к нему так незаметно. Позади ребенка стояла еще и девочка, младше его, но чем-то они были похожи, не трудно было догадаться, что они являлись братом и сестрой друг для друга. Ребята были истощены и еле держались на худеньких ногах. `'Уродцы'', - подумал Джон, глядя на них.

Мальчишка не знал, что стоит перед своим врагом, он посчитал Джона человеком и, почесывая грязные русые волосы, пристально смотрел на яблоко.

— Ну и вонище. Иди домой! — толкнув ребенка, приказал вампир.

Сделав полшага назад, ребенок все еще смотрел на фрукт, что был у мужчины в руке. Тогда поняв, что именно ему нужно, Джон, посмотрев на сладкий плод, произнес.

— Это хочешь?

Ребенок молча кивнул, протянув свою руку к вампиру. После чего незнакомец кинул яблоко на землю, прямо в ноги мальчика.

— Подавись! — сказал он и пошел прочь.

Направляясь к дому Анны, позади себя он услышал громкое `'спасибо'', отчего обернувшись, Джон увидел, как худощавый мальчишка отдал яблоко девочке. `'Идиот'', - подумал вампир, но в тот же миг грязный мальчишка подбежал к нему и крепко обнял в благодарность за яблоко. Подняв голову вверх и устремив свои глаза на Джона, он промолвил еще раз — `'Спасибо''.

Нахмурив брови и глядя ему в глаза, вампир растерялся, но вскоре, схватив мальчишку за рубаху со спины, отцепил от себя.

— Пошел вон, глупое дитя! — устремив сердитый взор на ребенка, прошептал вампир, но, не смотря на его слова, мальчишка улыбнулся и, кивнув головой, убежал к сестре.

Тогда Джон тяжело вздохнул и, закатив глаза, направился прочь.

Сквозь громкое журчание быстрой реки доносился радостный смех Эдмунда: он наблюдал за Джоном, который, стоя по пояс в воде, пытался поймать рыбу руками, но проворные хвостатые существа выскальзывали из его рук и били его по лицу.

Подбрасывая сухие ветки в огонь, Анна пристально наблюдала за ними, отчего на ее лице время от времени появлялась улыбка.

— Ты не сможешь! — кричал мальчишка.

После чего вампир выкинул на берег большую рыбу и, выйдя из воды, побежал догонять Эдмунда. Схватив его за рубашку, Джон стал вытирать об его лицо руки, скользкие и пахнущие рыбой.

— Надо мной смеялся, да?! — повторял он.

Но Эд продолжал смеяться, воспринимая действия вампира игрой, но тот не играл с ребенком, а всего лишь попытался расстроить его.

— Ненормальный! — сказал Джон, не понимая, отчего тот радуется.

Присев возле Анны, вампир взял огромную рыбу и, насадив ее на ветвь, кинул в костер. Мальчишка долго и нудно умывал свое лицо и волосы в реке.

— Фу, ну и запах! — присев возле девушки, говорил он.

Желтоглазый улыбнулся, добившись расстроенных глаз ребенка, но улыбка тут же покинула его, когда он снова заметил радость на лице Эдмунда.

— Ты чего смеешься?! — удивился он.

Но ребенок, не в силах скрыть улыбки, не отвечал.

Наблюдая за обедающими людьми, Джон вспомнил про недавнее утро.

— Сегодня я отдал яблоко глупому мальчишке, а он, отказавшись от него, передал какой-то девчонке, — обратившись к Анне, произнес он.

— Значит, эта девочка была его сестрой.

— И что? Оставаться голодным тогда? Ему и так недолго осталось, вместо того, чтобы накормить себя этот идиот накормил…

— Он не идиот! Многие из детей сироты, как и Эдмунд. Эта девочка все, что у него есть, он пожертвовал собой, чтобы спасти ее! — перебила его Анна.

— Жертва ради спасения другого, что за глупость?

— Это не глупость, это любовь! Я говорила уже тебе, что такое семья.

— Семья делает вас слабыми!

— Семья делает нас людьми!

— А он? — указав на Эдмунда, сказал Джон, — он тебе не сын и не брат!

— Кровное родство не так важно. Родным для нас человеком может стать любой.

Тогда вампир погрузился в раздумье, не мешая девушке есть рыбу.

По пути обратно в Ведентор они встретили Аргуса. Вампир был рад снова увидеть зверя, который отсутствовал долгое время.