Воинский класс

ЧЕТЫРЕ

— Nasrat f karman! — Вскрикнул один из бомжей, когда из тени появился кто-то. — Так, так, и кто это к нам такой пожаловал?

Пятеро бомжей, сидевших под мостом, медленно поднялись на ноги, когда к их крошечному костру подошла женщина в спортивном костюме. Снова начинался ледяной дождь, сопровождаемый постепенно нарастающим ветром. Скоро должен был выпасть снег, и на этот раз в значительном количестве.

Даже в слабом свете можно было заметить, что ее бесконтрольно колотило. Возможно, она была привлекательна, но сейчас выглядела бледной и изможденной. Дорогой импортный спортивный костюм был перемазан грязь и декорирован мокрыми листьям.

— Ты хто такая, мурзик?

— Pamageetye… pamageetye mnye pazahalsta, — запинаясь сказала женщина, еле двигая распухшими губами. — Пожалуйста… Помогите мне.

— Такой юной штучке, как ты? — Ответил самый крупный бродяга, очевидно, главный. Конечно, конечно. Все, чего захочешь. — Он погладил густую бороду и облизал губы. — Но это будет чего-то стоить. Но не волнуйся, это поможет согреться.

Линда Мэй Валентровна Маслюков подняла правую руку, в которой держала полицейский пистолет.

— Не двигайся, мудак, — слабо произнесла она. Бродяги напряглись, ошарашено глядя на пистолет. — Мне нужно только одеяло и немного еды. Нам всем не нужно внимание полиции. — Два дня на морозе, без еды, теплой одежды и крыши над головой сделали свое дело. Она рассудила — вероятно, верно — что лучше попытаться получить помощь от этих бомжей под мостом, чем рисковать сунуться в какой-либо кабак. Приходилось выбирать между смертью от переохлаждения и риском поимки. — Просто дайте мне поесть и я..

Кусок коряги возник из неоткуда, врезавшись прямо в ее затылок. Маслюков рухнула на землю, уже частично потеряв сознание от удара.

— Ты, huyisos! — Сердито крикнул крупный бродяга на еще одного, скрывавшегося в тени и ударившего Линду. — Ты зачем ее вырубил? Я не собираюсь трахать эту суку без сознания!

— Тогда я буду! — Радостно вмешался еще один из бомжей.

— Uobyvat! Нахер отсюда! Я первый! — Крикнул крупный. — Ты, иди на дорогу и лови ментов. Это, наверное, та сука, которую искали менты. Наверное, нам чего-нибудь дадут за то, что мы нашли ее. Но не спеши, — Он наклонился, сунул пистолет в карман, расстегнул спортивный костюм на женщине и облапал ее грудь. — И дайте кто-нибудь воды и водки. Давайте посмотрим, может, мы разбудим эту спящую красавицу и закатим прежде, чем сюда доберутся менты.

— Все так, это она, — сказал офицер милиции, держа фотографию рядом с ее лицом. Хотя ее лицо побледнело от холода и было покрыто пятнами грязи и крови, а также спутанными волосами, ее можно было опознать. Милиционер расстегнул застежку спортивного костюма, проверяя пульс на сонной артерии. — Живая. Еле-еле. — А затем добавил, грубо облапав за грудь. — Ого. Отличные большие американские сиськи.

— Отвали, pizdasos, — сказал второй милиционер. — Ты что, думаешь, это все, о чем можно думать, видя женщину, замерзшую до полусмерти? — Он осветил ее фонариком, отметив порванные на ягодицах штаны и залапанную в районе грудей куртку. — Кроме того, ты что, хочешь прикасаться к ней после того, как эти gavnos лапали ее? Если она не умрет от холода или каких-либо болезней от этих тварей, она умрет от стыда, узнав, что они прикасались к ней.

Они находились на берегу реки, в нескольких метрах от опоры моста, под которым жили бомжи. Женщину они обнаружили лежащей на животе, с лицом, на восемь сантиметров ушедшим под снег. Первый полицейский посветил фонариком под мост и заметил несколько лиц.

— Свиньи гребаные. Какого черта ты вообще дал этим скотам денег?

— Shto ty priyibalsa ka mn» e? Мы работаем в две смены два дня, пытаясь найти эту kurva, — ответил второй. — Если бы не они, мы бы все еще искали ее, и, кстати, нам бы не добавились за сверхурочные. Так что им надо было дать пару рублей за то, что она хотя бы живая. Если бы он ее убили, я уверен, виноватыми оказались бы мы. Так что кончай пускать пузыри и вызывай кого надо. Чем быстрее ты оторвешься от ее сисек и передашь ее МСБ, тем быстрее мы сможем пойти выпить. — Пока первый милиционер доставал рацию, чтобы доложить о находке, второй накрыл женщину шинелью, чтобы не дать ей замерзнуть окончательно.

— Скорая и подразделение МВД в пути, — сказал первый офицер. — Двадцать минут.

— Господи, она, может, помрет к тому времени, — сказал второй полицейский. — Нам лучше доставить ее в больницу в Жуковском. — Двое полицейских взяли женщину под руки и понесли к машине, от которой их отделяло несколько десятков метров кустов и каменистого берега. В этот момент они услышали грохот винта приближающегося вертолета.

— Ну, быстро они. Остаемся.

— Тяжелый, — должно быть, армейский, — сказал первый полицейский. Вертолета не было видно, но они могли слышать, как он приземляется неподалеку. Посадочные огни не горели — и это было настоящим подвигом, учитывая погоду. Несколько минут они слышали шорох ветвей, но никого не увидели.

— Где их черти носят? Чего они так долго?

— Я пойду… — Именно в этот момент их фонарики осветили фигуру, одетую в нечто, похожее на толстый летный костюм или боевую экипировку. На голове было что-то похожее на летный шлем.

— Похоже, пилот. Или член экипажа. Или… — Он набрал воздуа и крикнул:

— Vi zhdyolye kavoneebood? Сюда!

Вдруг они услышали сзади жуткий синтезированный голос, сказавший по-русски:

— Ya plokha gavaryoo parooskee, tovarisch. И мой друг тоже. — Они обернулись, и увидели человека в странном сером комбинезоне, и какого-то космического вида шлеме с большими зрачками камер, полностью закрывавшем лицо.

— Ты кто, мать твою, такой? — Крикнул первый милиционер по-русски.

Ответом стала вспышка белого света и электрический разряд, вылетевший из небольших электродов на плече человека. Первый полицейский вскрикнул и застыл, словно коснулся высоковольтного кабеля, а затем упал лицом в снег, дергаясь, словно разряд продолжал сотрясать каждый нерв в его теле.

— Yop tvayu mat! — Второй полицейский вскочил, схватил автомат, висевший у него через плечо, и выпустил очередь в три патрона с расстояния не более пяти метров. На таком расстоянии промахнуться было невозможно… Но к его удивлению, незнакомец не упал, а лишь отошел на пару шагов назад и в сторону. — Ya nee paneemayoo…?

— Spakoyniy nochyee, чувак, — ответил незнакомец и выстрелил в него еще одним разряд энергии. На нем и автомате заплясали искры, пока второй полицейский не упал на землю без сознания.

Пришелец нагнулся, чтобы рассмотреть Линду Маслюков.

— Это она, Крис, — сказал он своему товарищу по линии непосредственной связи. — Затем поднял женщину на руки. — Я возьму ее. Прикрывай. Убедись, что наши грязные друзья не попытаются быть слишком смелыми.

— Понял. Иди за мной, — сказал второй пришелец, и направился к приземлившемуся вертолету.

Но не успели они дойти до него, как услышали быстро приближающиеся звуки сирен.

— Ну, еще одна куча, в которую мы вляпались на этот раз, Олли, — сказал синтезированным голосом несший Маслюкову человек в странном костюме. Установленные на шлеме на месте глаз электронные сенсоры выдали двухмерно изображение машин, в том числе их скорость, направление движения и предполагаемый тип, основываясь на показаниях радара миллиметрового диапазона.

— Асы, у меня пара гостей на три часа от меня, триста метров, две цели. Одна бронемашина, возможно, БТР.

— Понял, «Дровосек», — ответил голос, принадлежавший Дуэйну Девериллу, командующему операцией, находящемуся на борту бомбардировщика ЕВ-1С «Вампир» поблизости. Несколькими секундами спустя раздался огромный взрыв, и бронетранспортер исчез в огненном шаре.

— Отличный выстрел, Асы, — сказал Бриггс. — Вперед, сардж.

— Уже бегу, сэр, — ответил раздраженным голосом коллега человека в странном костюме. Крупный спецназовец с жуткой маской из черно-зеленых камуфляжа на лице повернулся к своему коллега, скривившись в усмешке. Ветеран Корпуса Морской пехоты США был похож на какого-то чудовищного жука — помимо странной формы шлема с большими электронными «глазами», на нем была форма, покрытая тонкими керамическими бронепластинами, разгрузочный жилет с закрепленными на нем устройствами и подсумками, а также пояс с закрепленными на нем электронными модулями и сенсорами, соединенными с оружием.

— Это Стэн, а не Олли. Оливер Харди сказал был Стэн Лорел. И это не забавная оговорка, это сознательная оговорка. Еще разок, и вы и меня Стэном назовете. Если будете продолжать путаться, сэр, я тоже вас с кем-нибудь перепутаю.

Подполковник ВВС США Хэл Бриггс, несший Линду Мэй Маслюков, пожал плечами, подчеркивая свой очень невоенный вид. Если его подчиненный, старший сержант морской пехоты Крис Уолл выглядел очень необычно в своем насекомоподобном экзоскелете, его командир выглядел еще более странно. На Бриггсе был облегающий темно-серый костюм, напоминающий костюм аквалангиста, тонкий рюкзак, устройства цилиндрической формы на плечах и несколько модулей на поясе. На шлеме тоже виднелись большие зрачки цифровых камер, но этот шлем полностью закрывал голову. На ногах были ботинки с толстыми подошвами и странными утолщениями на лодыжках.

— Стэн, Олли, сержант Крис Уолл — для меня они все кучка старых пердунов, — язвительно заметил Бриггс, проигнорировав нахмурившегося Уолла. Благодаря своему цифровому визору он мог видеть вдали вертолет. — Следуй за мной. — Держась рядом со всем, что могло дать какое-либо прикрытие, но на самом деле не соблюдая никаких правил скрытного передвижения, Хэл Бриггс двинулся в направлении, указанном ему навигационным индикатором на нашлемном дисплее. Уолл держался позади, соблюдая чуть большую скрытность, но не желал отставать.

Майор ВВС Джон «Мусорщик» Уэстон мог поклясться, что ощутил сквозь стекло кабины своего конвертоплана специального назначения MV-22 «Пэйв Хаммер» жар от взрыва российского бронетранспортера, несмотря на то, что находился за три километра от того места, где этот бронетранспортер взорвался в глухую зимнюю восточно-европейскую ночь.

— «Железный дровосек», прием, — радировал Уэстон. — Это вы что-то взорвали?

— Идем назад, «Хаммер», — ответил Бриггс. — Это наши ангелы-хранители. Будем через две минуты.

Уэстон и шестеро членов его экипажа были частью группы под названием «Сумасбродный маг», секретного подразделения Вспомогательной Разведывательной службы. ВРС состояла из ячеек, разбросанных по всему миру, ничего не знавшем друг о друге, дабы оказывать ЦРУ помощь в спасении высокопоставленных персон, высоко рискованных атаках, разведке, сборе информации и прочих операциях, слишком «горячих» для полевых оперативников и слишком деликатных для привлечения военных.

Это была, безусловно, самая рискованная операция, в которой доводилось принимать участие Уэстону и его экипажу: перелететь с базы Батман на востоке Турции, на которой были развернуты силы командования специальных операция США через Черное море и Республику Украина, заправиться на малой высоте от летающего танкера МС-130П над восточной Украиной под Харьковом, а затем преодолеть еще девятьсот километров под юго-западной Россией к самой окраине Москвы.

Но этот полет в две тысячи километров был только началом их экстраординарной операции. Избегая гражданских и военных радаров, охватывающих воздушное пространство вокруг Москвы и Жуковского, Уэстону и экипажу предстояло проверить четыре контрольные точки вокруг авиабазы в Жуковском, ища агента, вероятно, находившегося в бегах. Основным средством поиска был инфракрасный сканер МV-22: если датчик показывал присутствие каких-либо людей в точке встречи, они высаживали Бриггса и Уолла, начинавших искать агента. У них было меньше часа на это дело, прежде, чем у них подойдет к концу топливо, и им придется вернуться к танкеру МС-130П «Геркулес», барражировавшему над северо-восточной Украиной для дозаправки. До наступления дня им оставалось времени только на два таких рейса, прежде, чем они должны будут вернуться на базу Батман до восхода солнца.

Их единственным преимуществом было знание того, что агент точно будет на одной из четырех явок.

Тридцатидвухлетний командир экипажа, у которого были жена и двое детей, был полностью проинформирован о важности и опасности этой операции, но все равно вызвался добровольно. Как нередко доводилось испытывать на собственной шкуре, быть шпионом правительства Соединенных Штатов было той еще работой. Если он мог применить свои навыки, чтобы спасти этого шпиона, он был обязан их использовать. А МV-22Е «Пэйв Хаммер» был, безусловно, той самой машиной, которая могла помочь в этом. От базовой модели он отличался более мощными двигателями и более мощными крыльями для полетов на малой высоте; имел оборудование для дозаправки в воздухе, усиленные шасси для посадки на необорудованные площадки; сверхточную спутниковую и инерциальную системы навигации; оборудование ночного видения, инфракрасные камеры переднего обзора, радарную систему полета с огибанием рельефа, позволявшую летать на уровне верхушек деревьев в любую погоду, днем и ночью, а также средства противодействия, такие как оборудование радиоэлектронной борьбы, станции предупреждения об облучении, а также ложные тепловые цели для защиты от вражеских средств ПВО.

Конечно, он никогда не рассказывал семье о своей работе, и не собирался. Его жена привыкла к блаженному неведению по части работы мужа. ВРС круглый год действовала по всему земному шару. Семьи сотрудников никогда не знали никаких подробностей. Периодически происходила ротация ячеек, какие-то уходили, но спустя дни, недели, месяцы возвращались. Их родственники смотрели новости, гадали, не участвуют ли их мужья или жены в этом конкретном кризисе, но никогда не знали наверняка. Единственными признаками участия в чем-то ужасном были, разве что, рассеянные взгляды или рассеянность за обеденным столом.

Иногда кто-то не возвращался. Вместо любимых домой приходили соболезнования, слезы, и сложенные в треугольник флаги. Те, кому везло, получали еще и тела. И даже тогда никаких объяснений. Никаких.

Но, сказать откровенно, Уэстон понимал одно: ВРС нашла в его лице нужного человека. Джон Уэстон, с тех времен, когда он был слушателем офицерских курсов и чемпионом своей школы в Иллинойсе по шахматам, в значительной степени любил находиться дома с детьми, и жить, словно перебравшаяся в город широкая деревенщина, но в нем было одно качество, которой никто не оспаривал: он мог заставить МV-22 «Пэйв Хаммер» танцевать.

Однако сейчас он не был уверен, что все танцы мира смогут вытащить их из этой передряги.

— Как там дела, Флекс? — Спросил он.

— Хреново, шеф, — ответил сержант Эд «Флекс» Фратиер, старший по погрузке на их борту. Большой любитель культуризма и бывший спецназовец ВВС стоял у бортового люка МV-22, пристегнувшись ремнем безопасности и осматривая местность в прибор ночного видения. — «Дровосека» не вижу. Зато вижу на дороге тяжелую военную технику. Примерно в пяти минутах.

— «Дровосек», это «Хаммер», у нас гости, — сообщил Уэстон по рации. У вас четыре минуты. Лучше — быстрее.

— Экипаж, вижу группу высадки с юго-востока и востока, — сообщил Фратиер по закрытому каналу внутренней связи, наблюдая Бриггса и Уолла через ПНВ. — Личности подтверждены.

— Группа прикрытия наружу, — скомандовал Уэстон. Фратиер направил группу из троих спецназовцев наружу. Они развернулись вокруг МV-22, прикрывая эвакуацию.

— Готовность…

— Сильный огонь с запада! — Крикнул один из группы погрузки. — От одной из приближающихся машин. Дальность четыре километра!

— Асы будут через двадцать секунд, — доложил Деверилл. — Можешь достать, «Дровосек»?

— Принял, — ответил Крис Уолл. — Сэр, мне нужны дальность и азимут.

Хэл Бриггс остановился, повернулся на запад и осмотрел местность через датчики шлема.

— Три целых пять десятых километра, Стэн, — радировал он. — Большая, быстро движущаяся, возможно, колесный БТР.

— Наконец-то правильно, сэр, — сказал Уолл, и поднял оружие, представляющее нечто среднее между пулеметом М-60 и рентгеновским аппаратом, увенчанное многоканальным прицелом, прицелился и выстрелил в сторону шоссе. Снаряд размером с сигару, но движущийся на гиперзвуковой скорости, в пять раз быстрее обычной пули, вылетел из ствола со звуком, напоминающим хриплый кашель. Не было никакой отдачи — тот же электромагнитный импульс, что отправил снаряд в цель, погасил огромную отдачу.

Преодолев две тысячи семьсот сорок пять метров, снаряд из обедненного удара, выпущенный рельсотроном на гиперзвуковой скорости пробил полдюйма стальной обшивки мчащейся по шоссе российской командно-штабной машины БТР-27[59], беспрепятственно пройдя через дизельный двигатель в шестьсот лошадиных сил, топливный бак, заднюю стенку корпуса и ударил в двигатель идущей в сорока пяти метрах за БТР-ом полицейской машины прежде, чем, наконец, остановился. Двигатель БТР-а взорвался, вызвал взрыв дизельного топлива. Полицейская машина просто перевернулась на бок и слетела в кювет, словно игрушка.

Уолл продолжал осматривать местность в электронный прицел.

— Вижу пехоту, — сообщил он. — Три километра. Они могут ставить там минометы или готовиться стрелять гранатами. Нам лучше выдвигаться.

— Дымы! — Скомандовал Уэстон. Вскоре густое облако серого дыма, непроницаемого для инфракрасных камер затянуло ветровое стекло, скрывая конвертоплан со всех направлений кроме того, с которого приближалась десантная группа. Он надеялся, что дым сделает гораздо более проблемным определение дальности для минометных расчетов. Гребаный штуцер, с силой выдохнул Уэстон, давайте, бегом!

— Минометный огонь! Еще! — Уэстон ощутил, как взрывы начали сотрясать фюзеляж, окатывая фюзеляж и винты кусками грязи, снега и битого асфальта. Несмотря на поставленные вокруг машины дымы, разрывы быстро приближались к ним. Еще один-два, и они их накроют. Уэстон просто мог видеть, как плохие парни бросают смертоносные снаряды в трубы минометов, отпускают их вниз и слышат громкое «БАБАХ» вышибного заряда. МV-22 закачался, оба двигателя чихнули и загремели, когда их продуло воздухом, гонимым избыточным давлением от близкого взрыва.

Но вдруг Фратиер увидел, как некая невидимая сила взорвала всю приближающуюся российскую военную технику. Последнему взрыву вторил огромный взрыв боеукладки одного из минометов. Но все невоенные средства — полицейская машина и машина скорой помощи — остались нетронуты.

— Что это было? — Крикнул Уэстон по ВПУ. — Доклад!

— Похоже, наш ангел-хранитель позаботился о них, — сказал один из членов экипажа. — Множественные взрывы. Дорога чиста, не считая полицейской машины и машины скорой помощи.

Хорошо кто-то выстрелил, подумал Уэстон. Сильный дождь и ветер быстро разгоняли дымовую завесу, не давая им много времени.

— Когда там группа высадки будет на борту?

— Уже под хвостом. У них раненый.

— Понял.

Уэстон толкнул ручки управления двигателями, начиная раскручивать винты. — Группе прикрытия на борт. Убираемся отсюда к черту!

Члены группы погрузки, выполняющие роль группы прикрытия, начали отходить к машине — как вдруг остановились, повалившись на землю. Уэстон не слышал этого до последнего за ревом двигателей — свиста летящей мины. И ему оставались лишь беспомощно наблюдать, как один из членов экипажа исчез в ослепительной вспышке и оглушительном грохоте всего в двадцати пяти метрах от конвертоплана.

— Господи! — Крикнул второй пилот. — В Канди попали! Триггерман, Флекс, гляньте на восток, не можете ли вы помочь Канди!

— Отставить, — Уэстон ощутил жжение в горле. Это было самое трудное решение, которое ему доводилось принимать, но он принял его без колебаний. — Это было прямое попадание. В машину. Вперед.

— Шеф, мы не можем бросить его…

— У нас нет выбора, — ответил Уэстон. — Прикрытие, в машину немедленно. Флекс, откуда стреляли?

— Огонь с севера с другого берега реки, — ответил Фратиер. — Не могу определить точно, но стреляли с севера, возможно, из-за моста. Асы, видите новые цели к северу от нашей позиции?

— Флекс! Обратный отсчет, когда все будут на борту!

— Двадцать секунд, шеф. Пятнадцать… Десять! Все на борту, поднимаю рампу! Вперед, вперед!

Уэстон вжал газ до красной черты, в МV-22 поднялся в воздух. Затем он передвинул ручку управления гондолами двигателей на несколько градусов, увеличивая горизонтальную скорость. По мере набора скорости, крылья создавали все большую подъемную силу, но когда Уэстон наклонил нос вниз и опустил машину на уровень верхушек деревьев, скорость начала нарастать крайне показательно. Наконец, когда скорость увеличилась, Уэстон перевел гондолы двигателей в горизонтальное положение, переведя «Пэйв Хаммер» из вертолетного в самолетный режим. Он включил радар системы полета с автоматическим огибанием рельефа и ТВ-систему обзора в условиях низкой видимости, чтобы видеть и облетать все возможные препятствия в темноте на малой высоте.

— Твою ж мать, мы сделали это, — выдохнул второй пилот. — Я думал, мы уже не…

В этот же момент станция предупреждения об облучении издала пронзительный БИПБИПБИП! В верхней части экрана показался символ в виде букв «А». Оператор средств РЭБ крикнул:

— Радар «три А»[60], на четыре часа! Влево!

Справа появились вспышки выстрелов из зенитного орудия, в их сторону метнулись трассеры. Уэстон завалил машину влево до упора, но не достаточно быстро. 23-мм снаряды мобильной зенитной установки ЗСУ-23-2[61] из подразделения противовоздушной обороны ВВС Российской Федерации, размещенного на авиабазе в Жуковском ударили в переднюю часть фюзеляжа. Мощные снаряды пробили обшивку, задев также второго пилота, которого едва не выбросило из кресла. Он словно встал и отпрянул, пытаясь избежать судьбы. Уэстон услышал звуки взрывов, хлопки и шипение электропроводки. Большая часть приборов и многофункциональные дисплеи на его приборной панели погасли, тонкая завеса голубоватого дыма от горящей электроники заволокла кабину. В наушниках раздался оглушительный визг, и Уэстону пришлось сбросить шлем, так как он не мог выключить их. В кабине мгновенно стало на пятьдесят градусов холоднее, когда ее заполонил сырой ледяной воздух. Лед сразу же начал затягивать внутреннюю сторону лобового стекла — скоро оно покроется им полностью.

Уэстон оттащил тело второго пилота с центральной части приборной панели. Трясущиеся руки мгновенно покрылись кровью.

— Твою мать! — Крикнул он. — Флекс! Помоги! — Старший группы по высадке бросился к нему, отстегнул тело второго пилота от его кресла и положил на пол кабины. Крови было столько, что казалось, она покрывала каждый квадратный сантиметр кабины.

— Флекс! Давай в правое кресло, помоги мне удержать эту штуку! Нас крепко порвали. — Он опустил нос, но скорость полета продолжила неуклонно снижаться. Вибрация, шедшая от правого крыла, усилилась. — Проверь приборы. Чего еще у нас нет?

— Обороны правого винта неровные, — ответил Фратиер. — Уэстон убавил обороты, пытаясь погасить вибрацию, но это не дало результата. — Похоже, системы контроля правого двигателя сдохли. Вибрация слишком сильная.

— Дерьмо. Нужно отключать правый. — Уэстон переключил передачу, переводя оба винта на левый двигатель, изолированный от электрических, пневматических и гидравлических систем правого, а затем перекрыл подачу топлива в правый двигатель, выключая его. — Скорость упала до семидесяти километров в час, — сказал он. — Но я восстановил управляемость. Вибрация немного снизилась. Он знал, что это был очень, очень сильный оптимизм. — Повреждения?

— Сгорела куча размыкателей, предохранитель на третьем инверторе и автомат, — доложил Фратиер. — Что с работающим автоматом?

— В полете не добраться, — ответил Уэстон. — Так что экономим электричество, и будем надеяться, что долетим с одним инвертором. Черт, да что еще не та…

Вдруг показалось, что заполыхал весь горизонт впереди. Машина летела прямо к авиабазе в Жуковском, и едва ли не каждая зенитная установка поблизости открыла по ним огонь. Уэстон резко накренил машину, пытаясь уйти, но по ним стреляли со всех направлений. Плети горящих трассеров хлестали все ближе и ближе. Именно в этот момент их высветил прожектор и несколько секунд удерживался на конвертоплане.

Отлетались, подумал Уэстон. Не было возможности выброситься, не было парашютов на всех. Единственных шансом была вынужденная посадка, но если все эти «Три А» хотя бы раз в них попадут, не останется и этого. Уэстон подумал о своей семье, о том, на чем придется присутствовать его детям, о том…

Именно в этот момент несколько ослепительных вспышек осветили кабину. Так вот, подумал Уэстон, как выглядит со стороны цели прямое попадание «Три А»? Очень похоже на смерть…

— Господи всемогущий, — пробормотал командующий операцией майор ВВС Национальной Гвардии штата Невада Дуэйн Деверилл. — Это определенно был неправильный маневр. «Мусорщик» или растерялся, или просто сглупил.

Деверилл и пилот самолета, капитан ВВС Национальной Гвардии штата Невада капитан Энни Дьюи наблюдали этот адский кошмар с тридцати пяти километров с борта бомбардировщика ЕВ-1С «Мегафортресс-II». Они находились выше, вне зоны досягаемости зенитной артиллерии, используя ЛИДАР, или лазерный радар самолета, чтобы получить трехмерную картинку всего полета МV-22 и его попытки уйти. ЛИДАР также выдавал картинку приближающихся российских сил.

— МV-22 все еще в воздухе? — Спросила Энни.

— Ага, — ответил Дуэйн. — «Лонгхорн» был как раз вовремя. Бомбардировщики снова всех спасли. — Деверилл выпустил еще одну ракету AGM-89D «Лонгхорн Мэйверик», видя, что МV-22 сносит прямо на Жуковский и добился прямого попадания по зенитной установке, как раз собиравшейся открыть по нему огонь. Ракета «Лонгхорн», новая модификация заслуженной AGM-89 «Мэйверик» была оснащена комбинированной системой управления, включавшей тепловую головку самонаведения и радар миллиметрового диапазона, и могла обнаруживать и поражать цели размером всего лишь с автомобиль. Она имела дальность пятьдесят километров и могла уничтожить основной боевой танк или пробить полтора метра железобетона. Наряду с восемью «Лонгхорн» на поворотном барабане в центральном бомбоотсеке и дополнительным топливным баком в заднем, «Вампир» нес восемь специальных ракет «Воздух-воздух» в переднем бомбоотсеке.

— Дай им отдышаться, Дэв, — сказала Энни. — Похоже, в них попала «Три А» после взлета. Наверное, они сильно повреждены.

Дуэйн фыркнул, принимая замечание.

— Точно, Шпилька. Ненавижу думать, что они облажались.

Энни на мгновение посмотрел на Деверилла оценивающим взглядом. Интересно, подумала она, как такой милый парень может быть таким бесчувственным?

Энни не могла не засматриваться на него, несмотря на его дерзость, самоуверенность и вечное снисходительно отношение ко всем и каждому. Если бы он не был таким профессионалом, он был бы самым большим мудаком на всей базе. Но свое грязное дело он действительно знал и внес большой вклад в 111-е бомбардировочное авиакрыло, известное как «Лучшие из лучших»[62].

— Думаю, они в беде, — сказала Энни, изучая обстановку на большом многофункциональном дисплее Дэйва. — Мы должны помочь им.

— Ты же знаешь, что нам этого не разрешено, — сказал Деверилл. — Нас здесь быть не должно, забыла? Мы призраки.

— Призраки, обстреливающие ракетами цели в стране, с которой мы не воюем, — заметила Энни.

— Эй, Шпилька, не читай мне мораль, — Сказал Дуэйн. — Я был бы просто счастлив вывалить несколько кассетных бомб на русских. В любой день. Но нам приказано не снижаться ниже пяти тысяч метров или каким-либо образом выдавать себя. Если мир узнает, что США отправили нас в качестве прикрытия операции по эвакуации американского шпиона из России, это разрушит наши отношения со всеми. «Лонгхорны» с большой высоты это да. Но если мы попадемся в прицел удачливого русского с пальцем на спусковом крючке, мы нарушим приказы, и США получат ссаной тряпкой по морде.

— А меня колышет? — Спросила Энни. Она переключилась на оговоренную перед вылетом частоту и щелкнула переключателем. — «Хаммер», «Хаммер», я «Терминатор» на Красном-четыре. Как слышите меня? — Ответа не было. Она попыталась установить связь еще несколько раз, и даже услышала какой-то шорох, как будто кто-то пытался ответить, но так ничего не услышала в ответ.

— Думаю, у них что-то не так. У них могут быть сильные повреждения. Мы должны подойти ближе, чтобы осмотреть его, и, если потребуется, отвести домой.

— Бомбардировщик В-1 в одном строю с конвертопланом МV-22? Да это как если бы датский дог попытался трахнуть чиахуахуа!

— Дейв, я не собираюсь сидеть и смотреть, как «Пэйв Хаммер» размолотит очередная «Три А» вместе со всеми на его борту, — решительно сказала Энни. Она выключила автопилот, удерживавший их на заданной высоте. — Готовься. Присоединяемся к МV-22.

— Шпилька, включи мозг хоть на секунду, черт возьми, — совершенно искренне сказал Дэверилл. Энни сердито взглянула на командира, но осознала, что это был не приказ, только совет. Энни не ощущала в его голосе страха, только обеспокоенность тем, что ее решительные действия не доведут до добра. Он кивнул на дисплей.

— Они идут на высоте сто восемьдесят метров со скоростью всего триста пятьдесят км/ч. Чтобы выдержать таким параметры, мы должны будем развести крылья и выпустить предкрылки и закрылки. Это значит, что мы не сможем сохранять малозаметность. Мы не сможем использовать оружие и средства радиоэлектронного противодействия, за исключением, разве что буксируемой ложной цели, и ее тоже, так как наша ЭПР все равно будет слишком большой. Мы будем столько же уязвимы, как МV-22, и даже больше. При такой скорости и высоте мы будем жрать топливо, как сумасшедшие, и никто не пошлет нам заправщик над Черным морем. Мы не сможем уйти из региона, и нам придется садится в Турции.

Энни посмотрела на командира глазами, мутными от гнева — но злилась она не на него. Он, конечно, был прав. Она не подумала обо всех этих обстоятельствах, и это разозлило ее еще больше. Энни гордилась своими навыками командира экипажа, а первейшим из таковых было умение анализировать факты и принимать обоснованные решения. Сейчас она отнюдь не проявила этой способности.

— Я поняла тебя, Дэв, — сказал Энни. — И я согласна со всем, что ты сказал. Со всем. Но это не имеет значения. Я снижаюсь.

Лицо Деверилла помрачнело, но он медленно кивнул. Энни ощутила, что он согласился с ней, но понимала, что не поддерживал ее решение, что было важно для нее. Он мгновение просидела молча, а затем, не нажимая кнопки на микрофоне, сказала:

— «Генезис», это «Терминатор». «Терминатор» «Генезису», прием…

Секундой позже она услышала:

— Слушаю, Энни. Канал установлен.

— Генерал, вы отслеживаете ситуацию?

— Так точно, — ответил генерал-лейтенант Террил Самсон. Он разговаривал с ней при помощи спутникового микропередатчика, «устанавливаемого» каждому члену Центра высокотехнологичных аэрокосмических оружейных разработок. При помощи имплантированного под кожу крошечного передатчика они могли разговаривать друг с другом в любое время в любом месте.

— Давайте по порядку, — сказал Самсон. — «Генезис» «Железному дровосеку». Как слышите меня, Хэл?

— Слышу вас, сэр, — ответил Хэл Бриггс. Хэл Бриггс и Крис Уолл также имели подкожные передатчики, как и весь персонал HAWC. — Мы в глубокой заднице. Машина сильно повреждена, второй пилот мертв. Похоже, «мусорщик» остался совсем без приборов. Нам нужна помощь немедленно, чтобы «мусорщик» смог преодолеть еще одну позицию зенитной артиллерии.

— Понял тебя. Теперь Энни и Дуэйн… Энни, Дуэйн, это Самсон. Как слышите меня?

— Ясно и четко, генерал, — ответил Деверилл, широко раскрыв от удивления глаза. Он был одним из первых членов 111-й бомбардировочной эскадрильи ВВС Национальной Гвардии Невады, получившим подкожный передатчик как дань своим навыкам оператора вооружения и инструктора. Но эта технология продолжала шокировать его. Самсон словно разговаривал с ним по ВПУ самолета. Деверилл знал, что они могли находиться в конференции еще с сотнями человек, что можно было отслеживать его местоположение, физиологическое состояние и обмениваться данными через небольшие карманные компьютеры.

— «Хаммер» сильно поврежден, несколько убитых и раненых. Что думаете?

— Сблизиться, используя ЛАДАР и надеяться выйти на прямую видимость.

Последовала долгая пауза.

— Последние данные с метеорологического спутника показывают очень плохую погоду. Условия определенно не идеальны. Что с видимостью? Полмили будет?

— Очень вряд ли.

— Сближение не разрешаю.

— Босс, если мы не поможем, их определенно собьют прямо над позициями повстанцев[63], - сказала Энни. — Русским, вероятно, не понравиться, если американский конвертоплан специального назначения совершит там аварийную посадку — если только они не собьют его.

— И еще больше им не понравиться, если американский малозаметный военный самолет пролетит над ними, — сказал Самсон. — Операцию не разрешаю. Поддерживайте высоту, попытайтесь установить радиосвязь и препятствуйте вражеским действиям в максимально возможной степени. Не пытайтесь сблизиться.

— Сэр, с лазерным радаром мы легко сможем подойти на четверть мили — мы уже это делали, сказал Деверилл. — По крайней мере, стоит попытаться. Если мы не установим контакт на полумиле, мы прервемся.

— А я смогу помочь им своими датчиками, — сказал Бриггс. Его электронный бронекостюм был оборудован системой инфракрасных и радиолокационных датчиков, имеющих дальность до пяти километров.

Последовала еще одна длинная пауза.

— Замечательно. Выполнение разрешаю, — сказал Самсон. — Если не установите контакт на полумиле, прервать заход и вернуться на высоту патрулирования.

— Спасибо, Босс, — сказала Энни. Она повернулась к Дуэйну и сказала: — Спасибо за поддержку, Дэв. Я не решилась бы на это без тебя.

Дуэйн посмотрел на Энни с ноткой беспокойства — которая всегда присутствовала на его лице вместе с дерзкой улыбкой чеширского кота.

— Я с тобой, Шпилька, — сказал он. — Я всегда буду с тобой.

Энни ощутила, как ее лицо запылало от смущения, и поблагодарила звезды за то, что Дэв не смог заметить ее улыбку из-за кислородной маски.

— Давайте покажем всем, как «Сумасбродный маг» может ползти домой на рогах.

— Я вас слышал, — вмешался Бриггс.

— Ну давай, Дэв, — сказала Энни.

— Я с тобой, Шпилька, — сказал Деверилл с улыбкой, опуская на лицо визорный щиток. — Давай, покажи как летают зашибатые пилоты.

Энни была рада стараться. Она перевела крылья на максимальный уровень стреловидности и ястребом спикировала вниз, потеряв четыре тысячи триста метров высоты в одно мгновение. Они оказались всего в девяти километрах от МV-22, и начали быстро сближаться, снова разведя крылья. Дэв между тем, включил лидар и легко обнаружил МV-22 «Пэйв Хаммер». Энни также опустила визор, и оба члена экипажа «Вампира» увидели трехмерное изображение МV-22, вместе с его координатами и крошечными стрелками, отображающими траекторию подхода к цели. Энни начала сближение, словно могла видеть конвертоплан сквозь облака и тьму.

— Готовьтесь, «Хаммер», — сказала Энни. — Мы на подходе.

— Принял, — сказал Бриггс. Он поменялся местами с Фратиером, и сидел в правом пилотском кресле, сканируя небо по правому борту камерами своего костюма. — Давайте.

— Убирай буксируемую цель и средства противодействия, Дэв, — он сглотнул, пристально глядя на экран лидара. Подойдя на пять километров, Энни объявила. — Ладно, Дэв, лезем в грязь.

— Давай, — сказал командующий операцией. — Буксируемая цель убрана, передатчики и средства противодействия в режиме ожидания. Готов. — Система предупреждения все еще показывала позиции зенитной артиллерии в непосредственной близости, но ни одна из этих систем не представляла непосредственной угрозы.

— Должен сказать, Шпилька, что здесь я ощущаю себя голым.

— Я тоже, — согласилась Энни.

— Гы-гы. Теперь мне не нужно раздевать тебя глазами.

— Очень смешно, — ответила Энни. Но его слова звучали без фальши и это заставило ее улыбнуться.

Энни снизила скорость до 460 км/ч, выведя крылья на минимальный угол стреловидности, и выпустила предкрылки и закрылки, как при заходе на посадку. Триста километров в час. Это все еще было слишком быстро, так что она выпустила закрылки еще сильнее. «Вампир» автоматически задрал нос в предпосадочную позицию. Было немного странно лететь так, немного под углом, рядом с другим аппаратом, летевшим ровно.

Лидар показал МV-22 поразительно детально, в том числе выдал синим цветом информацию о заглушенном двигателе, а также повреждения от огня зенитной артиллерии.

— Мама дорогая, — сказала Энни. — Нехило их порвали. Они заглушили правый двигатель, но винт все еще работает. Правый борт весь прострелен.

— Видимость ниже полумили, — сказал Дэверилл. — Если нам нужно следать это, мы должны подойти на дальность видимости. — Именно в этот момент система предупреждения об облучении начала выдавать медленный «БИИИППП…. БИИИППП… БИИИППП».

— Советская «Три А», вероятно ЗСУ-23А[64], десять часов, дальность шестнадцать километров. Мы летим прямо в зону поражения. Нам нужно обернуться в течение двух минут, или из нас решето сделают.

— О, черт, — прошептала Энни. Она опустила нос и стремглав нырнула под МV-22 поставив себя между ним и позицией «Три А», одновременно так, чтобы Дэв мог осмотреть МV-22 со своего места. Она еще больше убавила тягу и подвела крупный «летающий линкор» ЕВ-1С ближе к поврежденному конвертоплану. Она вывела самолет в строй с конвертопланом, сидя с противоположной от него стороны, но могла видеть желто-оранжевый контур МV-22 на своих очках, словно могла видеть его через Дэва также легко, как сквозь облака и темноту. Она начала подводить самолет еще ближе.

— Ребята, вы где? — Спросил Бриггс.

— Я по левому борту от вас, «Хаммер», — ответила Энни. — По курсу «Три А». Джон, вам нужно провести осмотр действительно быстро.

— Понял, «Шпилька», — ответил Уэстон. В отличие от остальных, он не видел за фонарем ничего, кроме темноты, периодически разрываемой вспышками зенитного огня.

Дуэйн потянулся в мешок, принайтовленный рядом с его креслом, и достал трехъячеечный фонарик.

— Мой специальный секретный прибамбас, — пошутил он. Надеюсь, батарейки я не забыл поменять. — Фонарик загорелся с первой попытки, испустив луч света из кабины.

Обычно луч был достаточно сильным, чтобы проверить весь корпус ЕВ-1С до самых дальних частей даже в темноте, но теперь он едва доставал до законцовок крыльев.

— Похоже, крылья немного обледенели, — сказал Деверилл. — Около половины дюйма. — Он убедился, что антиобледенительная система была включена. Им не следовало лететь в таком режиме очень долго, так как В-1 был очень чувствителен к обледенению и начинал очень сильно чудить даже с небольшой дополнительной нагрузкой.

— Видишь МV-22?

— Нет, — ответил Деверилл. Он мог «видеть» его при помощи электроники, но визуально он не видел его, и экипаж МV-22 их тоже не видео.

— Мы на половине мили, Шпилька.

— Я не отойду, Дэв.

— Слушать меня не собираешься? Продолжай сближение.

— «Терминатор», это «Генезис», — возник из воздуха потусторонний голос Самсона. — «Генезис» «Терминатору». Доложите.

— Мы на половине мили, генерал, — доложил Деверилл. — Контакта нет.

— Мы видим MV-22 по JTIDS, — напомнил им Самсон. JTIDS, или единая тактическая система информационного обмена, позволяла различным пользователям обмениваться данными друг с другом. Когда лазерный радар «Вампира» обнаружил MV-22, информация о нем была мгновенно передана по JTIDS всем зарегистрированным пользователям, в том числе генералу Самсону. Он мог четко видеть, что они уже подошли менее, чем на половину мили.

— Если у вас нет визуального контакта, прервать сближение и выйти на высоту патрулирования.

— Генерал, вы можете видеть «Зевс-23-4» прямо по курсу, — сказал Деверилл. — MV двигается справа от него. У нас есть возможность обогнуть его.

— У вас все большое причин убираться оттуда к черту, — сказал Самсон. — Наберите высоту, уничтожьте позицию «Зевса» и попытайтесь вернуться, когда видимость улучшиться. Выполняйте.

— Мы только собираемся выстрелить в него, сэр, — неуверенно сказала Энни.

— Я все понимаю, Энни, но я не могу рисковать вами обоими, — ответил Самсон. — Прервать заход и набрать высоту. Это приказ.

Энни выругалась себе под нос, а затем внезапно толкнула РУДы вперед до максимума, выводя двигатели на форсаж. Как только они набрали 360 км/ч, она начала убирать закрыли и предкрылки, и увеличила стреловидность крыльев, набирая высоту.

— Дэв, грохни эту «Зевс-23!» — Крикнула она.

— Черт, мы теряем наш билет домой, — ругнулся Уэстон. Сначала двигатели ЕВ-1С взревели на форсаже, а затем длинный язык пламени от четырех форсажных камер осветил кабину, словно прожектором. Они не могли видеть ничего, кроме четырех столбов огня. Через несколько секунд тьма воцарилась вновь. Они ощущали вонь реактивного топлива и жар из-за того, что ЕВ-1С находился слишком близко.

— Теперь мы слепоглухонемые, — сказал Уэстон, надеясь, что эта констатация очевидного факта поможет ему как-то найти выход. Если они не воссоединяться, он, его экипаж и десантная группа, вероятно, не доберутся домой.

— Я попал, Шпилька, — сказал Деверилл. После того, как самолет вышел из автоматического взлетно-посадочного режима, он смог восстановить управление вооружением. Выбрав ракету «Лонгхорн», он ввел в ее головку самонаведения координаты цели и произвел пуск. Деверилл увидел усиленное радаром инфракрасное изображение зенитной установки на похожем на танковое шасси, и еще более четкое на многофункциональном дисплее. На расстоянии восемь километров, смерть пришла быстро. Радар «Лонгхорна» навел ракету на центральную часть ЗСУ-23-4 и разнес ее в считанные секунды.

Но они еще не выбрались.

— Еще одна «Три А», — сказал Дуэйн. — Одиннадцать часов, шестнадцать километров. Должно быть, из того же полка. Нам надо… Стоп, новая угроза, SA-6[65], двенадцать часов, двадцать километров. Они, должно быть, увидели дым от своего приятеля и теперь охотятся за нами. Радар в стрельбовом режиме Я думаю, мы выдали МV-22. Они не могут видеть нас, но теперь они увидели их.

— Замечательно. Мы только что подписали ему смертный приговор, — сказала Энни. Она выключила форсаж и начала огибать МV-22. — Единственный наш шанс — развернуть его на сто восемьдесят, а затем отметить все позиции ПВО.

— Работаю, — сказал Дуэйн. Его пальцы летали над системой управления вооружением, шаровым манипулятором, сенсорными экранами, определяя цели и наводя на них ракеты. Как только они выполнили маневр, система управления огнем открыла средний бомбоотсек и выпустила ракету «Лонгхорн».

— Приготовиться к пуску нескольких!

Но счастье было недолгим. Ракеты «Лонгхорн» имели один существенный недостаток — крупные двигатели, включавшиеся через несколько секунд после сброса, при включении отмечали место пуска, словно яркая неоновая лампа. Зенитные установки сделали выводы и начали перемещаться на запасные огневые позиции. Каждый раз, когда они выпускали ракету «Лонгхорн», в их сторону устремлялся поток 23-мм снарядов, и Энни приходилось уклоняться. Это было отважно, но не эффективно. AGM-89 «Лонгхорн» наводилась на цель в полете, но без поправок от оператора вооружения, их точность сильно падала. Деверилл просто не мог управлять шестью «Лонгхорн» одновременно. После захода, подразделение ЗСУ-23-4 сохраняло боеспособность.

— Расстрелял боекомплект, — затаив дыхание сказал Деверилл. — Одна «Три А» все еще действует, одиннадцать часов, дальность не определена. Мне жаль, Энни.

— Я не собираюсь дать ему сбить MV-22, - сказала Энни.

— «Терминатор», это «Генезис», — встрял Самсон. — Мы видим, что вы расстреляли боекомплект «воздух-земля». С вас сегодня хватит. Направляйтесь к точке заправки.

— Отключить связь, — скомандовала Энни серверу голосовой связи.

— Эй, это уже слишком, — напомнил ей Деверилл. — Ты отрубила генерала.

— Дай мне курс и высоту «Хаммера», — сказала Энни. — Я собираюсь пойти на еще один заход.

— Ты игнорируешь приказ Самсона? Да он тебя с костями съест!

— Мне самой все сделать? Дай мне чертов вектор подхода к МV-22! — Деверилл покачал головой, и молча выдал Энни данные по курсу, высоте и скорости «Пэйв Хаммер».

Как будто еще было мало, ухудшилась погода — теперь к обледенению, темноте и плохой видимости присоединился сильный порывистый ветер. Несколько раз порывы были таким сильными, что им показалось, что их все же достала зенитная артиллерия. Кроме того, МV-22 постоянно сносило с курса на северо-запад. Сначала это было даже хорошо, так как их уводило от приближающихся сил российской армии — но их продолжало сносить, и теперь они направлялись обратно, в сторону вражеских сил.

Энни снова начала сближение с МV-22. Она выпустила закрылки на посадочное положение, чтобы снизить и стабилизировать скорость. Но всего несколько секунд спустя она поняла, что на этот раз ей будет труднее — турбулентность усиливалась с каждой минутой и нещадно била самолет.

— Черт подери, я не могу этого сделать, — сказала она. — Турбулентность слишком сильна. У меня уже руку сводит.

— Энни, ты уже зашла слишком далеко. Продолжай сближение. Не держи ручку так жестко.

— Дэв, я не могу…

— Шпилька, заткнись и продолжай, — сказал Деверилл. — Легко и аккуратно, но продолжай сближение. У нас около полутора минут до входа в зону поражения «Зевса-23».

Энни начала подводить ЕВ-1 все ближе… ближе…

— Девятьсот метров… семьсот пятьдесят… отлично, шестьсот… четыреста пятьдесят… — Но МV-22 неожиданно ударил поток воздуха, и тот не смог компенсировать. Энни дернула ручку управления влево, входя от столкновения, разойдясь всего на несколько десятков метров. У нее не было выбора, и самолет снова отошел от конвертоплана на тысячу двести метров.

— Зачем они довернули влево? — Воскликнула Энни напряженным нервным голосом. — Неужели они не понимают, что этим только подставляют свои задницы?

— Ничего, Энни, — тренерским тоном ответил Деверилл. — Просто заходи на новый заход. Тысяча двести… Давай, Энни, режь последний огурец…. Эй, эй, не так быстро, шестьсот… хорошая коррекция, четыреста пятьдесят…. Триста… хорошо, сто пятьдесят, дальше мягко и нежно…

Он включил фонарик, направив его туда, где электроника показывала расположение кабины МV-22.

— Наверное, Мусорщик не отрывается от приборов, пытаясь держать машину в воздухе. Да ладно, ребята, сюда, сюда гляньте!

— Черт, черт, черт, — бормотал Уэстон себе под нос. Основной электронный авиагоризонт вышел из строя, когда в них попала зенитка. Вспомогательный гироскопический тоже выглядел не слишком хорошо. Он взглянул на манометр и увидел, что стрелка находился на два деления ниже зеленого сектора — резервные гироскопические приборы, вероятно, тоже очень скоро откажут. После этого ему останется только электронный указатель разворота и крена, трубка Пито — воздушный высотомер и определитель вертикальной скорости, а основным навигационным инструментом будет запасной компас.

Уэстон знал, что они попали в тяжелое положение. Ему приходилось применять все свои навыки, чтобы удерживать крупную машину в воздухе. Любое событие, любая чрезвычайная ситуация, любая вражеская атака, могущие оторвать его от управления, могли отправить их в беспорядочном штопоре в землю. Он ослабил руки, сжимавшие ручки управления, пытаясь успокоиться.

— Где вы, ребята? — Спросил Бриггс, отчаянно вглядываясь в пространство за фонарем. — У пилота крыша едет, а у приборов уже поехала.

— На девять часов от вас, в восьмистах метрах, — ответил Деверилл. — Быстро приближаемся.

В этот самый момент, Уэстон увидел в густом тумане луч фонарика. Его взгляд заметался от приборной панели к фонарю. Затем ему пришлось вцепиться в управление, чтобы не завалиться влево. Черт, это получилось само собой! Мгновенного отвлечения внимания оказалось достаточно, чтобы машину жестко затрясло. Уэстон понял, что так продолжаться не может — машину сносило с курса каждый раз, как он выглядывал в окно.

Вдруг он увидел самолет, прошедший чуть ниже и левее, на расстоянии меньшем, чем ширина футбольного поля. Как они умудрились не столкнуться, Уэстон понять так и не смог.

— Ага, вижу! — Закричал он. — Вижу вас!

— Вот он! — Радостно воскликнул Деверилл. — Видишь его, Шпилька?

— Ага, вижу! — Счастливо ответила Энни. Да, черт побери, получилось. Ее настроение мгновенно изменилось. Пока они не установили визуальный контакт, она могла думать только о том, как бы не врезаться в МV-22. Теперь она не собиралась разрывать контакт, даже если бы Девериллу пришлось открыть фонарь и взяться за руки с пилотом конвертоплана.

— Поймала вас, паразиты!

Ее инстинкты и навыки мгновенно вступили в дело. Секундой раньше, дистанция в сто пятьдесят метров была опасно близкой, теперь дистанция в пятнадцать метров вообще выходила за рамки разумного. Она плавно и умело подвела самолет прямо к пилотской кабине конвертоплана — к счастью, большой угол атаки ЕВ-1 поднял нос высоко над горизонтом, что помогло Энни подойти ближе, чем она когда-либо решалась думать.

Именно в этот момент раздался пронзительное «БИИИПБИИИПБИИИП», а на экране системы предупреждения об облучении появилась отметка «Тройной А».

— «Три А» на десять часов, в зоне поражения! — Закричал Деверилл. Ему вторили ярко-желтые линии трассеров, разорвавшие темноту слева по борту. Дуэйн знал, что на каждый яркий трассер приходилось еще десять обычных снарядов. Струя трассеров метнулась в их сторону. Они были слишком близко для разворота в любом направлении. Выхода не было.

— Уходи вверх! — Крикнул Дуэйн. Но было слишком поздно. Они услышали быструю и мощную барабанную дробь ударов по левому крылу, которой вторила сильная вибрация в районе левого крыла и хвоста. Вспыхнул индикатор основного предупреждающего сигнала[66] и несколько желтых лампочек по обе стороны от него.

— Неисправность топливной системы… предупреждение управления геометрией крыла… предупреждение системы управления полетом, — сказал Деверилл. — Похоже, нам разворотили левое крыло и хвост. — Загорелся первый красный индикатор на панели предупреждающих сигналов.

— О черт, проблема в первом гидравлическом узле.

— Энни, это Дейв, — возник из неоткуда голос. Это был полковник Дэвид Люгер, сидящий в «виртуальной кабине» бомбардировщика ЕВ-1С «Вампир» на базе ВВС Эллиот. Это устройство позволяло летчикам и обслуживающему персоналу дистанционно управлять самолетом в воздухе.

— Энни, я собираюсь выключить твой первый основной и вспомогательный гидравлический узел и изолировать всю систему. Также, я прозваниваю левое крыло, приводы, закрылки, спойлерную группу и систему управления «адаптивным крылом». И не получаю ответа, так что похоже, у вас полный отказ систем левого крыла. Привод руля, вроде бы, не пострадал, так что у вас остается ограниченный контроль направления через него. Как поняли?

— Вас поняли, — ответила Энни. — Очень сильная вибрация с левого борта.

— Возможно, вышли из строя законцовки, закрылки, спойлеры, или система управления «адаптивным крылом», — сказал Люгер. — В любом случае, не трогайте закрылки и управление стреловидностью, так как при гидравлических узлах в режиме изоляции вас в бараний рог скрутит.

— Поняла.

— Капитан Дьюи, — возник голос генерала Самсона. — Я хочу, чтобы вы немедленно убрались оттуда. Это приказ. Вернитесь в назначенную точку. Мы направляем к вам заправщик.

— Я не оставлю МV-22, с которым я сейчас в контакте, — сказала Энни. — Он находится на моем крыле и там и останется. Если вы хотите, чтобы мы отошли, пришлите сюда другой самолет, чтобы довести этого парня. Без нас он не сможет оставаться в воздухе.

Последовала долгая пауза.

— Помощь идет прямо сейчас, — сказал Самсон замогильным монотонным голосом, говорившим о том, в каком гневе он пребывал. — К МV-22 направляется МС-130Р, который доведет его. Оставайтесь до его прибытия.

— Спасибо, босс, — ответила Энни. Ответа не последовало. Она знала, что он с нее шкуру спустит за неисполнение приказа.

— Голос у него злой, — сказала она Дуэйну.

— Ты все сделала действительно хорошо, Шпилька, — сказал Деверилл. Он протянул руку и дружески похлопал ее по плечу.

— Пускай большой дядя злиться — работа у него такая. Я командующий операцией, и я считаю, что ты все сделала правильно.

От прикосновения ее словно током ударило — она ощутила тепло в своем теле. Она осмелилась оторвать взгляд от МV-22, чтобы взглянуть на Деверилла. Тот улыбнулся ей в темноте кабины.

Час спустя, заправщик специального назначения МС-130Р, наконец, встретил их над Sredneruskaja равниной на юго-западе России вблизи украинской границы. Видимость возросла почти до полутора километров, так как буря начала смещаться. Таким образом, проблем со встречей было мало. Непосредственно перед сближением на дальность видимости МС-130Р, Энни вывела бомбардировщик ЕВ-1С «Вампир» с дальности визуального контакта с конвертопланом, продолжая следить за поврежденным «Пейв Хаммером». Тот установил контакт с МС-130Р менее чем через минуту после отхода «Вампира» и еще через минуту с облегчением начал прием горючего, используя фонари на крыльях МС-130Р, чтобы держаться ровно.

— Спасибо вам, ребята, — сообщил Хэл Бриггс. — Мусорщик и его ребята передают вам свое огромное спасибо. Вы нас всех спасли. С вами все будет нормально?

— Сейчас узнаем, Хэл. — Энни толкнула РУД вперед, надеясь, что управляемость улучшиться, но чем больше становилась скорость, тем сильнее становилась вибрация. Она смогла прибавить всего 90 км/ч, не опасаясь, что самолет развалиться.

— Черт. Мы здесь всю ночь проторчим, — сказала она.

— Это если повезет, — сказал Дуэйн.

Уже в третий раз Энни отключила автопилот, после того, как тот начал отказывать.

— Автопилот его не удержит.

— Я думаю, вибрация усиливается. Вижу, ты постоянно сбавляешь тягу. Сейчас мы идем на четырехстах семи километрах в час. Думаю, у нас серьезные повреждения фюзеляжа.

— Знаю, — ответила Энни. Она остановилась, пытаясь продумать варианты, но ничего в голову не приходило. Услышав в ушах громкий короткий рев, она поняла, что вариант оставался только один.

— Я хочу, чтобы ты подготовил комплект выживания в холодную погоду. Давай.

— Сначала ты, — сказал Деверилл удивительно спокойно. — Я подержу его.

— Я сказала, надень и проверь комплект выживания в холодную погоду. Сейчас же, — она посмотрела на него наполовину сердито, наполовину печально. Деверилл кивнул, поставил катапультируемое кресло на предохранитель и начал отстегиваться. Энни тем временем вышла на связь.

— «Генезис», это «Терминатор», прием.

— Слушаю, Энни, — ответил генерал Самсон.

— Вибрация усиливается, — доложила она. — Я думаю, мы можем потерять часть левого крыла. Я приказала Деву надеть комплект для выживания в холодную погоду.

— Все так плохо?

— Так точно, сэр. Извините. Похоже, я сломала один из ваших самолетов.

— Эй, это ваш самолет, капитан — вы за него расписывались, — язвительно сказал Самсон до жути глубоким и мрачным голосом. — Украинская граница всего в ста километрах по курсу. Двигайтесь к границе так быстро, как только возможно. Видите любые населенные пункты?

— Не вижу вокруг никаких берлог, — сказала Энни. — У меня полный суп. Визуальный дисплей на культуру. — Голосовая команда переключила нашлемный визор на отображение культурных особенностей — то есть городов, поселков, дорог и мостов. Вокруг было множество небольших городов, крупнейший, Курск, с населением пятнадцать тысяч[67] по правому борту, и столица восточно-украинской провинции, Харьков, в ста пятнадцати километрах впереди.

— Мы предупредили украинскую армию и пограничные войска на востоке Украины, и они мобилизовали поисково-спасательные силы, — сказал Самсон. — В Харькове находится штаб 3-й украинской армии, и там есть региональный аэропорт, который будет взят под контроль, если вы приземлитесь там. Но у русских есть крупная база войск противовоздушной обороны в Белгороде, это на одиннадцать часов от вас, в шестидесяти пяти километрах. Подразделение Командования специальных операций на базе Батман в Турции уже предупреждены и будут переброшены на Украину, если вы потерпите крушение в России.

Энни посмотрела на компьютерное изображение региона российско-украинской границы. Украинский город Харьков находился за горизонтом, на него указывала стрелка. Она изменила курс прямо на него.

— Направляюсь прямо на Харьков немедленно, — сказала Энни. — Если дела пойдут слишком плохо, я уйду на восток от Белгорода. — Она остановилась, а затем добавила.

— Извините, генерал, я наломала дров.

— Быть может, вы будете рады слышать, что MV-22 и МС-130 благополучно выбрались, — сказал Самсон. — MV-22 все еще в воздухе. Они заправились и сейчас в воздушном пространстве Украины. Они доложили об улучшении погоды дальше на западе и направляются к Киеву. Экипаж благодарит вас. Вы спасли их всех. Вам лучше?

— Будет лучше, когда вернусь домой и выпью чего-нибудь холодного, сэр, — сказала Энни.

Вдруг раздался сигнал предупреждения. Энни взглянула на свой нашлемный визор и увидела напоминающую летучую мышь отметку о вражеском самолете.

— Вражеский самолет, на пять часов, пятьдесят километров, идет на юг.

— Сухой-27 «Фланкер», — встрял другой голос. Это была майор Нэнси Чешир, также находившаяся в «виртуальной кабине» на авиабазе Эллиот, ассистировавшая Энни. — Похоже, он один и далеко… Стоп! — В этот момент появился второй самолет противника, в нескольких сотнях метров выше и позади первого.

— У него ведомый, прикрывает на большой высоте. Еще один «Фланкер». Помощь в пути, генерал?

— Украинские ВВС поднимают несколько истребителей из Киева, — ответил Самсон. РВП шестнадцать минут. Держитесь.

К этому моменту Дуэйн Деверилл снова занял свое место. Теперь на нем были теплые унты, закрывающие ноги почти до колен вместо лётных ботинок; короткая зимняя лётная куртка; толстые рукавицы с прорезями для пальцев, чтобы иметь возможность управлять самолетом; вязаная шапка под летным шлемом; а также разгрузочный жилет и парашютный ранец, надетые на куртку. Ему потребовалась целая минута, чтобы пристегнуться из-за дополнительной одежды.

Пристегнувшись, он также заметил новую угрозу.

— Одевай комплект, Энни, — нервно сказал он. — Я буду следить за этим козлом.

— Нет. Он идет в нашу сторону.

— Тем более. Одевай зимний комплект, — сказал он. — Я взял управление. Давай.

Энни кивнула и начала ставить катапультное кресло на блокировку, как вдруг они услышали быстрое «БИИПБИИПБИИПБИИП» в наушниках. Энни взглянула на приборы. От заостренной верхушки «летучей мыши» вражеского самолета исходил желтый конус, означавший, что тот включил радар и показывающий, куда тот целился — заправщик МС-130 и МV-22 «Пэйв Хаммер» находились внутри конуса. Желтый цвет конуса означал, что они были в захвате.

— «Фланкер» захватил МС-130! — Крикнул Деверилл.

— Мы должны что-то сделать! — Крикнула Энни. — Мы в пределах дальности «Анаконды». Давай поджарим его!

AIM-152 «Анаконда» была новейшей ракетой типа «воздух-воздух», настолько новой, что ее появление в строевых частях ожидалось лишь через несколько лет. Эти ракеты, размещенные на поворотном барабане в переднем бомбоотсеке, были уникальны тем, что это были первые ракеты «воздух-воздух», для пуска которых не требовалась подсветка с самолета-носителя — они могли быть запущены по целеуказанию другого самолета или наземной станции. Эти ракеты имели гиперзвуковой прямоточный воздушно-реактивный двигатель, обеспечивавший дальность полета сто тридцать пять километров и скорость в пять раз выше звуковой, что позволяло поражать даже баллистические ракеты и их боеголовки. После того, как ракете задавалось общее местоположение вражеского самолета, «Анаконда» включала бортовую РЛС и ИК-систему, а также могла наводиться по целеуказанию от другого самолета.

— Мы не можем произвести пуск — бомбоотсек блокирован, так как мы находимся во взлетно-посадочном режиме, — напомнил ей Деверилл.

— Так сними блокировку! — Крикнула Энни.

— Мы не можем этого сделать, — сообщила им Нэнси Чешир из «виртуальной кабины». Мы никогда не отрабатывали пуск ракет с такого высокого угла атаки или в таком положении. Мы не знаем, как ракета себя поведет при пуске в нынешнем положении на нынешней скорости. Она может не стабилизироваться, турбулентность или неровный поток от открытых створок может сбить ее при включении двигателя — да десятки причин. Этого просто никто не проверял!

— Черт подери, меня это не волнует! Сними блокировку и мочи этого гада!

— Ожидайте, — ответила Чешир после паузы. — Дэв, пробуй, — сказала она несколько секунд спустя.

— «Анаконда» к пуску, — сказал Деверилл голосовому интерфейсу.

— AIM-152 к пуску готова, — ответила система управления огнем и вывела на его нашлемный щиток прицельную сетку. Деверилл посмотрел на отметку самолета противника, навел прицельную марку на центр «летучей мыши» и сказал:

— Атаковать.

— Внимание, неверное положение самолета, — ответила систему управления огнем, а затем сделала логичное заключение:

— Пуск запрещен. Ожидаю.

— Игнорировать ошибку. Пуск. — Сказал Дуэйн.

— Внимание, ошибка игнорируется. Неверное положение самолета, — ответила система. — Цель в зоне поражения. Рекомендована атака двумя ракетами. Ожидаю.

— Атаковать двумя, — скомандовал Деверилл.

— Внимание, команда пуска принята, прекращение пуска… Люк открыт частично… Одна ракета запущена, остаток семь… Поворот барабана… Вторая ракета запущена, остаток шесть… Люки бомбоотсека закрыты, — ответила система управления вооружением.

Когда люки бомбоотсека открылись, им показалось, что вся нижняя часть ЕВ-1 сейчас отвалится. Но через несколько секунд они на мгновение заметили ракеты, пролетевшие по мутному небу, оставляя за собой колышущиеся хвосты пламени. Через несколько секунд, когда обе ракеты набрали скорость Мах2, они услышали два отчетливых «БУУУМ», когда заработали ГПВРД обеих ракет.

В этот же момент конус, исходящий из «летучей мыши» сменил цвет с желтого на красный.

— О черт, запуск ракеты! — Воскликнула Энни. — Вот гад!.. Давай, «анаконда», грохни этого козла! — Через несколько секунд конус изменил цвет с красного на желтый, а затем на зеленый.

— Что случилось?

— РЭП, — сказал Деверилл. — У МС-130Р почти столько же аппаратуры радиоэлектронной борьбы, как и у бомбардировщика. Возможно, это только что спасло им жизни.

Все прошло, как надо. Ровно через тридцать семь секунд после запуска, система управления огнем сообщила:

— Цель номер один уничтожена, — и выдала рекомендацию: — Атаковать цель номер два?

Второй Су-27 «Фланкер» сделал несколько маневров в обеих плоскостях, словно не понимая, что случилось, и что ему делать. Он выполнял полный разворот, сканируя небо вокруг. Затем треугольник исчез, а вокруг «летучей мыши» появился зеленый, а затем желтый круг.

— Он захватил нас! — Крикнула Энни. — Сбей сукиного сына!

Деверилл навел прицельную марку на второй «Фланкер».

— Атаковать, — скомандовал он. Система управления огнем снова выдала все те же предупреждения, Деверилл все тем же образом скомандовал их игнорировать.

— Атаковать двумя, — скомандовал он.

— Внимание, команда пуска получена, прекращение процедуры пуска… открытие люков… ракета номер три запущена, остаток пять… поворот барабана…

Но ракета не появилась из-под их брюха. Турбулентность дернула ЕВ-1С как раз в тот момент, когда ракета сошла с поворотного держателя, и в результате она не смогла штатно выйти из люка. Вместо гладкого «ФУУУХ!» успешного пуска они услышали громкое «ШЛЯМСЬ!» когда ракета ударилась об створку бомболюка. Вместо штатного выхода, ракета, дестабилизированная ударом об створку, начала затягиваться под брюхо хвост самолета потоками воздуха, вызванными выпущенными предкрылками и закрылками, а также задранным вверх носом самолета.

— Ракета номер четыре…

— Отмена пуска! — Крикнул Деверилл системе голосового управления.

Но было слишком поздно.

— … запущена, остаток четыре, — доложила система. Вторая ракета вмазалась прямо в первую, все еще находившуюся под бомбоотсеком. Первая ракета окончательно вышла из-под контроля, и несколько раз ударила по корпусу «Вампира», пока не достигла воздухозаборника двигателя номер два. Нарушение воздушного потока вызвало рост оборотов компрессоров первого и второго двигателей, однако нарушился поток воздуха и горящих газов в обоих двигателях. Перегрев привел к тому, что система управления автоматически выключила оба двигателя.

Внезапное рыскание из-за потери тяги обоих двигателей дико швырнул ЕВ-1С влево. От этого вторую «Анаконда» протянуло под брюхом самолета, пока она не попала в струю горячего выхлопа двигателя номер два, от которого ракета взорвалась. К счастью, система управления уже выключила двигатель, иначе к взрыву 35-килограммовой осколочной боеголовки ракет добавилось бы горящее реактивное топливо, что уничтожило бы самолет в одно мгновение.

Даже бросив руль вправо на максимум, Энни не смогла удержать самолет — его неудержимо сносило влево, как бы она не пыталась это компенсировать. Дуэйн схватился за ручку управления, чтобы помочь ей, и не смог поверить в то, что ощутил — тяжелую и неуклонную вибрацию.

— Энни?

— Держу его, Дэйв, держу его, — ответила она. Ее голос дрожал и принадлежал словно совсем другому человеку.

— Проверь показания. Мне нужно знать, что у нас осталось.

— Система управления отключила первый и второй, — сказал Деверилл. — Сработала система пожаротушения, так что на сегодня они уже все. Гидравлическая система изолирована. Три генератора отключились… Стоп, нет, только два, так что у нас будут аварийные и первичные системы. Створки переднего бомбоотсека частично открыты — я ощущаю, как из болтает воздушным потоком. Возможна утечка гидравлической жидкости. Навигация, вооружение и РЭБ отключены. Система контроля курса загружается. Осталась только спутниковая навигация, пока лазерные гироскопы не заработают. Мы попали, Шпилька, но два пылесоса у нас еще осталось.

— Да, если не считать того, что быстро мы уже никуда не доберемся, — сказала Энни. — Я собираюсь немного убавить тягу третьего и четвертого, и посмотреть, не сможем ли мы немного выровняться. — Она потянула на себя РУД четвертого двигателя, а затем немного толкнула его обратно вперед, когда «Вампира» начало уводить. Однако она вернула контроль над направлением. Скорость упала до 280 км/ч — всего на 50 км/ч выше посадочной скорости, предела, делающего возможным горизонтальный полет. Но они все еще держались в воздухе.

— Ладно, все, что мне нужно — это курс на ничейную землю и достаточно длинная полоса, чтобы посадить нашу маму.

— Энни, украинские истребители в пяти минутах, пересекают границу и направляются прямо к вам, — сообщила Нэнси Чешир. — Следуйте текущим курсом, транспондер на один, два и четыре. Кавалерия на подходе. Держитесь.

— Курс один-семь-ноль, прямо на Харьков, Энни, — сказал Дуэйн. — Мы потеряли около трехсот метров высоты — давай немного наберем ее.

Энни начала очень медленно подниматься. В норме, ЕВ-1С «Вампир» мог набрать три тысячи метров при полной загрузке менее, чем за минуту — но теперь мог набирать в лучшем случае сто пятьдесят метров в минуту без появления тошнотворных признаков неустойчивости. То, что осталось только два двигателя и только с одного борта, создавало вращение вокруг продольной оси, которую ЕВ-1 мог не перенести. Энни сталкивалась с подобной ситуацией только в симуляторе, и очень хотела иметь под собой не менее шести тысяч метров на случай сваливания в штопор.

— Похоже, я действительно облажалась, — сказала она.

— Не вижу, — сказал Дуэйн. — Нашей задачей было обеспечить безопасную эвакуацию шпиона из России силами ВРС. А ты спасла их задницы минимум три раза. Довольно неплохой результат для одной ночи.

— Думаю, домой я вернусь так, будто меня напоили, отымели и еще татуировку сделали.

— Ты героиня, Энни, — сказал Деверилл. — И должна собой гордиться. Тебе следует… О, черт!

Дуэйн остановился. Энни посмотрела на него, пытаясь понять, что случилось. Он смотрел в правое окно кабины. Она тоже посмотрела туда и увидела, в чем дело. Второй Су-27 находился рядом с ними, менее чем в тридцати метрах. При отказавшей аппаратуре обнаружения, «Фланкер» смог подойти прямо к ним и хорошо их осмотреть.

— О, черт, — пробормотала Энни. — Попали.

— Ты должна признать, летать он умеет неплохо, — сказал Деверилл.

— Слишком хорошо для ублюдка, пытавшегося сбить два безоружных грузовых самолета, — добавила Энни. Увидев, что оба члена экипажа бомбардировщика видели его, пилот истребителя включил все внешние огни. Самые яркие осветили двойные кили, обозначив красную звезду ВВС России.

— Российский перехватчик, — выдохнула Энни. — Отлично.

— Держу пари, он не очень рад, что мы сбили его ведущего.

— Сколько до украинской границы?

— Семьдесят два километра.

— Господи, — сказала Энни. — Где, черт их побери, украинские истребители? Они должны были как раз сейчас нас встретить!

— Шестьдесят секунд, — ответила Чешир. — Они видят вас и «Фланкер» на радарах.

— Урод прямо рядом с нами, справа от нас, — взволнованно сказала Энни. — Стоит ему пернуть, и мы «поцелуемся». Сбейте его и помогите нам!

В этот момент, Су-27 переместился еще ближе, оказавшись менее чем в пятнадцати метрах от них, и у корня его правого крыла вспыхнула пушечная очередь. Энни вскрикнула под кислородной частой. Пилот российского истребителя словно сидел прямо над вторым пилотом. Она и Дэйв могли видеть, как тот провел вверх и вниз ручным фонариком, подав международный сигнал «вы перехвачены. Развернуться и следовать за мной».

— Поцелуй меня в задницу, Борис, — сказала Энни. — Я не доверну.

Русский как будто услышал ее. Он предпринял маневр, в результате которого оказался перед ними, ударив их самолет струями двигателей. Белое форсажное пламя едва не выбило передние стекла. Затем российский истребитель плавно и умело переместился обратно, подойдя еще ближе, и его пилот снова подал световой сигнал «следовать за мной».

— «Генезис», это «Терминатор», — вышла на связь Энни, говоря с явным страхом в голосе. — Где, черт побери, украинские истребители?

— Видим их, — нервно сказал генерал Самсон.

— Еще три подходят от Киева, примерно сто семьдесят километров к юго-западу[68]. РВП пять минут.

— Что насчет помощи прямо здесь?

— Ожидайте, — ответил Самсон.

— Ожидайте? — Крикнул Деверилл. — Босс, нам нужна помощь прямо сейчас, или нас поимеют.

— У нас возникли некоторые… Дипломатические проблемы, — сказал Самсон.

— Вас не понял, «Генезис».

— Просто сохраняйте курс и продолжайте следовать к границе, — сказал Самсон. В его голосе слышалась необычная скованность. Террилл Самсон еще никогда не говорил о чем-либо настолько мрачно.

— Генерал, не молчите, — сказала Энни, едва не умоляя.

— У… Украинское руководство запросило нас о характере этой операции и событиях, потребовавших этого перехвата, — ответил Самсон. — Он не будут атаковать российские истребители, если те не пересекут границу. Но я сомневаюсь, что они попытаются атаковать российский «Фланкер», даже если тот пересечет границу. Украинские пилоты хороши, но отнюдь не глупы.

— То есть, они нам не помогут?

— Просто держитесь. Я начинаю совещание с Пентагоном и Белым Домом по телеконференции в любую минуту.

— Предложения?

— Имеются. Но вы не захотите их услышать.

— Черт, — выдохнула Энни. — Я не отдам им этот самолет.

— Постарайтесь достичь границы, — сказал Самсон. — А пока делайте все, чем можете, чтобы держать эти истребители. Сочините правдоподобную историю. Примените свои женские хитрости, поговорите с ними ласково, пообещайте им незабываемую ночь, все, что придет в голову. Быть может, услышав женщину по рации, они удивятся достаточно, чтобы оставит вас. Возможно, они будут ждать приказа.

— А если не сработает?

— Просто надейся, что сработает. Спокойно. Мы с вами.

Энни отдала компьютеру команду на настройку второй радиостанции на частоту 243.0, международный аварийный УКВ-канал и щелкнула переключателем микрофона.

— Российский истребитель у моего правого крыла, это Энни. Как дела?

— Неопознанный американский бомбардировщик, я борт два-ноль пятьдесят четвертого истребительного полка, Voyska Protivovozdushnoy Oborony в Жуковском, — ответил пилот «Фланкера». — Вы нарушили воздушное пространство Российской Федерации. Приказываю следовать за мной в Жуковский, как поняли, прием?

— Разве я сейчас над Россией? — Спросила Энни, вкладывая в голос всю девичью невинность, на которую только была способна. — Моя навигационная система, должно быть, сильно облажалась. Я полагаю, что нахожусь над Черным морем. Почему бы вам просто не провести меня к Черному морю, и я просто уберусь подальше. Ну пожалуйста, командир.

— Я зафиксировал пуски вами ракет по самолетам войск PVO и вижу, что один из ваших бомболюков частично открыт, — сердито ответил пилот «Фланкера». — Я подозреваю вас в нападении на самолеты российской ПВО и их уничтожении. Это акт войны, и я уполномочен отконвоировать вам на ближайший аэродром для задержания и допроса. Вам будут предоставлены все права, гарантированные Варшавской конвенцией о нарушении воздушного пространства. Я уполномочен предпринимать все действия, которые сочту нужным, для выполнения вами этих требований. Приказываю немедленно повернуть на курс сто пятьдесят, или вы будете уничтожены.

— Эй, милый, это все неправильно, — сладким голосом сказала Энни. — Я ни на кого не нападала. У меня отказали два двигателя, а самолет серьезно поврежден. У меня на борту нет оружия — мы выполняем тренировочный полет. Разве мы похожи на истребитель? Я обязательно уйду, если вы предложите мне как-либо помощь, уверяю, наша компания вознаградит вас сторицей. Я это гарантирую. Просто дайте мне вернуться на курс на северо-запад, и я прослежу, чтобы вы получили компенсацию в полном объеме. Даю вам обещание, командир.

Ответа не последовало. Су-27 просто сделал разворот и скрылся из виду.

— Эй, Нэнси, — сказала Энни. — Вы видите, куда делся этот парень?

— На четыре часа от вас, с превышением, — ответила Нэнси Чешир. — Перемещается на шесть часов, дистанция одна миля.

— Дэв, у нас работает какое-нибудь оружие?

— Вооружение сейчас будет, — ответил Дэверилл и отдал команду системе управления огнем:

— «Анаконды» в готовность. Цель самолет, шесть часов, дальность одна миля. Атаковать.

— Внимание, неверное положение, — ответил компьютер. — Внимание, створки бомбоотсека не отвечают. Внимание, скорость полета слишком низка для безопасного пуска. Прекращение атаки.

— Игнорировать неверное положение, — скомандовал Дэйв. — Игнорировать неверную скорость. Аварийное открытие переднего бомбоотсека. Две ракеты — пуск.

— Внимание, введено игнорирование ошибки… внимание, игнорирование запрета пуска на недостаточной скорости… внимание, блокировка створок бомбоотсека отменена.

Они увидели как загорелся индикатор открытия переднего бомбоотсека, когда компьютер снял его блокировку. Теперь сброс мог быть произведен.

— Внимание, команда на пуск получена, отмена пуска…

— Энни! Дэв! — Крикнула Чешир по спутниковой связи. — Катапультируйтесь!

Это было похоже на удар с разбегу головой в кирпичную стену. Пилот «Фланкера» выпустил по ЕВ-1С «Вампир» две ракеты Р-60 с тепловым наведением. Обе ударили в единственные работавшие двигатели на правом крыле. Двигатели взорвались, загорелось топливо в правом крыле и в хвосте.

И Энни Дьюи и Дуэйн Деверилл поняли, что время пришло. Когда Нэнси Чешир кричала им предупреждение, их руки уже дотянулись до рукояток катапульты. Когда «Вампир» объяло пламя, они уже покинули самолет, далеко отлетев от него.